В новом помещении, куда его бросили, было просторно, и там он увидел Василия Ржева. Федор бросился ему на шею и, мог бы поклясться, что никогда и никому так не радовался.
Вася!
Федор! Чего ты? тот отстранился от него. С ума спятил?
Вася! Я рад тебя видеть! Если бы ты знал как я рад!
И я рад. Но ты меня пугаешь.
Какое это счастье просто поговорить с кем-то. А тем более с другом. Ты не поймешь этого, Вася.
Да откуда ты свалился, Федор?
Не спрашивай. Не дай те господь попасть в такое место. За веслом галеры в сотни раз лучше будет. Там где я былживет настоящий страх, Вася. Три дня я там сидел. И три дня смотрел ему в лицо. Думал, сдохну там во тьме и сырости среди костей человеческих.
Ржев понял, что пережил стремянной стрелец. Он просидел несколько дней в каменном мешке, в каких турки любили морить врагов. Они знали, как нагнать на человека страх и как сломать его.
А я все время здесь вот. С чего это пузатый турок решил нас снова вместе свести?
Попали мы с тобой как кур во щи, Вася. И, боюсь, просто так отсюда не вырвемся.
Не вырвемся? задумчиво спросил Ржев.
Второй раз он нам бежать не даст. Турок не дурак.
Мне Дауд-бей предложил отправиться в Стамбул.
Что? Федор опустился на охапку грязной соломы.
Ржев сел с ним рядом.
Ты чего сказал-то, Вася? Турок поможет тебе до Стамбула добраться? Так?
Он знает кто я такой, Федя. Знает.
Чего знает? не понял Мятелев.
Кто я на самом деле знает. Не ты ли сказал ему?
Чего? Мятелев отодвинулся от Ржева. Чего я сказать то мог? Я пузатого турка и не видывал. Меня в подземелье кинули, и там я говорил только с тем, кто мне еду носил. А чего он знает то этот Дауд-бей?
Про то, что я не просто так из Москвы послан и про то, что я не простой ратник дворянского ополчения.
Федор засмеялся.
Чего скалишься? обиделся Ржев.
Так ты сам много раз про то говорил. Забыл? И говорил в присутствии Адике.
Да что она могла понять в том?
Я те говорил, что не простая это девка. Слушать она умеет, Вася. И не по её ли милости мы к турку в плен снова угодили? Думал про то? Федор посмотрел на друга.
Адике? Она сама хотела уйти из плена. Зачем ей это? Попались мы случайно, и она снова стала рабой.
Как бы не так. Случайно! Скажешь тоже. Нас взяли ночью в горах, когда повстанцев громили в долине.
И что с того? Не говори плохо про Адике. Даже если она и рассказала чего по слабости своей женской. Пытки испугалась. Что с того?
Если бы испугалась, Вася. Здается мне, что она с самого начала подослана к нам была. Причаровала она тебя, Вася. И это худо. Но впрочем, мы все равно уже в лапах турка. Скажи лучше, чего он говорил тебе?
Дауд-бей?
А то кто же.
Хочет, чтобы я ему про царского человека в Крыму рассказал. И за это обещает нам с тобой пропуск в Стамбул.
Нам?
Да. Он и тебя отпустит, ежели я ему все скажу.
Вона как! вскричал Мятелев. Не врет, думаешь?
Федор!
А чего? Я и не чаял возможности вырваться отсюда уже.
Не думаешь ли ты, что я предам моего государя?
Мятелев спохватился. И вправду подземный каземат сделал с ним что-то странное. И сейчас он подумал не о судьбе царского человека в Бахчисарае, но подумал только о себе лично
***
Федор Мятелев мало понимал в том, что волновало Василия Ржева. Политические хитрости Приказа тайных дел были ему не совсем понятны. Но в страшное подземелье ему больше не хотелось.
Если ты не согласишься, Вася, то давай сразу найдем себе быструю смерть.
Смерть? не понял приятеля Ржев.
Именно смерть. Ведь можно броситься на стражу и погибнуть в бою.
И что это даст? Нужно не просто погибнуть. Нужно принести пользу. Понимаешь, про что я говорю, Федор?
Обратно в сырой каземат к истлевшим останкам на полу я не хочу. Ты там не был и тебе этого не понять. Когда турок-охранник запирал двери, на меня вместе с темнотой нападала такая тоска, что хоть волком вой.
А я не хочу становиться евнухом. Ты знаешь, что Дауд обещал мне это?
Чего? не совсем понял Федор. Это что-то вроде мерина?
Да.
Ну, это совсем не смерть в каземате и не смерть от пытки. На колу умирать страшно, а это
Федор! Ржев грозно посмотрел на друга. Прекрати насмешки свои. Привык скалить зубы. Я не желаю евнухом быть. Тем более что Адике мне нравится. А на кой я ей в качестве евнуха?
Снова ты заладил про свою Адике. Чем она так тебя зацепила? Ведь и смотреть то не на что.
А как Марта Лисовская? парировал его выпад Ржев. Там есть на что посмотреть?
Сравнил тоже. Да Марта лакомый кус для самого султана.
Адике еще молода, но поверь мне, через год-два, она затмит не только твою Марту, но кого угодно.
Федор покачал головой. Он, конечно, не хотел сказать, что Адике уродина. Но, по его мнению, девица была слишком худосочна
***
В соседней камере в этот же время Дауд-бей допрашивал еще одного раба. Это был ни кто иной, как Минка Иванов. Его взяли люди Дауда в порту Трапезунда, когда он пытался проникнуть на генуэзскую галеру.
Палачи развели огонь и готовили инструменты для пытки.
Так ты, по-прежнему, думаешь молчать, гяур?
А чего я могу тебе сказать, эфенди? по-турецки ответил Минка. За годы рабства он выучил язык врагов, хотя на галере и старался это скрыть. Про то, как сбежал? Так многие сбежали тогда из твоего замка. Чего меня-то про это пытать?
Я все знаю о побеге, гяур. И не это меня интересует.
А что же тогда?
Те самые люди, что сидели с тобой рядом на скамье у весла. Они интересуют меня.
Это на галере «Меч падишаха»?
Они сидели рядом с тобой долго. И ты не можешь не знать о них ничего. Они ведь разговаривали? И ты слышал о чем.
И это все про что тебе знать надобно? Дак чего же ты, эфенди, пытку для меня готовишь? Такое я могу тебе и без неё рассказать.
Хорошо. Но палачи пусть пока рядом побудут. Мало ли, что. Вдруг понадобится тебе память прочистить.
Они много про что болтали. Но зачем тебе разговоры рабов с галеры?
То не твоего ума дела, гяур. Твое дело на мои вопросы отвечать, строго ответил Минке турок.
Готов, эфенди.
Дауд-бей понял, какая удача сама попала к нему в руки. Этот раб уже порядком устал от рабства и если дать ему кое-что, он сможет стать полезным. Он отлично умел ломать вот таких, как этот гяур по имени Минка.
Кто такие те двое, что сидели рядом с тобой?
Они поначалу мне странными показались. Один сперва украинским шляхтичем назвался Комарницким. А затем сказал, что он стремянной стрелец государева полка из детей боярских Федор Мятелев. Второй дворянин Василий Ржев из дворянского ополчения Шереметева. Их в плен взяли. Я поначалу понял, что во время битвы. Но затем оказалосьнет.
Что это значит?
В Крым они сами прибыли. Так из их разговоров получалось.
Дауд задумался. А девка Али Чернобородого отлично умеет слушать, хоть и молода. Эти двое посланцы московских воевод!
А с чего ты взял, что они прибыли в Крым сами?
Дак много они о том ночами болтали. Мне их разговоры спать мешали. Мы-то на одной скамье сидели. Ржев много говорил про дом некоего мурзы Али рядом с Бахчисараем. Он жил там долго. И по всему было видать не в положении раба.
Али? Ты сказал Али?
Они так про него болтали, эфенди. Так и говорили мурза Али, что служил какому-то знатному татарину. Но имя его я запамятовал.
Мурза который служил? Тогда его господин должен сидеть высоко. Мурзы служат лишь хану, калге или.
Они звали его беем. Но имени не могу припомнить.
Значит, в доме мурзы Али говоришь? Под Бахчисараем?
Верно. И этот мурза помогал им. Но затем что-то там у них разладилось. Еще они про царевича татарского много болтали. Я много раз то слышал.
Царевич? Мюрад Гирей?
Верно, эфенди. Так ты и сам ведаешь.
Дауд-бей все понял. Ай да гяур Минка. Больше ему не стоило допрашивать Василия Ржева. Он и сам понял кто человек московского царя в Бахчисарае. Мурза Али! Слуга Селим-бея приближенного самого хана Мехмед Гирея! Вот это источник информации! От него русский царь может знать все, что делается при дворе хана и даже о том, что происходит в Стамбуле!
Минка изумился выражению лица Дауд-бея. Но тот быстро овладел собой.
Ты, гяур, много полезного мне сообщил. Но ты убежал от меня, и я вынужден был заплатить за новых рабов для галеры «Меч падишаха». Ты нанес мне убыток. Но я не накажу тебя строго, если ты станешь моим слугой.
Рабом?
Да. Моим рабом, но не таким как ты был на галере. Тебя хорошо оденут. Тебя будут кормить сытно. Если примешь ислам, то тебя, может быть, ждет богатство и слава. Если нет, то также будешь жить неплохо. В Стамбуле много христиан.
В Стамбуле? Ты сказал в Стамбуле, эфенди?
Да. Я отправляюсь скоро в Стамбул, и мне будет там нужен верный человек. Такой как ты говорящий по-турецки.
Дак я готов! Чего мне-то про галерное весло жалеть, и про плети надсмотрщика? Я готов служить тебе, эфенди!
Ты вот так сразу согласился? бей посмотрел на раба. Но я турок. Враг твой и твоего царя.
Минка хохотнул в ответ.
Эфенди, ты можешь мне верить. Я беглый холоп. Я в восстании атамана Сокола участие принимал и за то меня к пытке и к казни приговорили. Я бояр да дворян вешал и на колья сажал. Затем за веслом просидел десять лет. Домой мне дороги нет. Нет у меня более ничего. Никто милости ко мне не проявил никогда. А на царя в Москве мне плевать. Чего он для меня-то сделал? Когда меня судили неправедно и батогами били?
Значит, ты не любишь московского государя?
Коли он такое в своем царстве допускает, когда с холопов три шкуры дерут, то чего мне об его деле радеть? Пусть ему служат те, кому он льготит. А тебе я буду служить, господин.
Хорошо, Минка. Я верю тебе. Я умею видеть людей. И знаю, что ты не врешь сейчас!
Ей-ей не вру.
В твоих глазах горит ненависть.
Да, господин. Хоть и каялся я во грехах недавно. Но теперь, ежели снова довелось бы противу дворян и бояр идтипошел бы. Прикажи меня освободить.
Сейчас тебя бросят в каземат, где сидят твои товарищи по веслу Федор Мятелев и Василий Ржев. Будешь слушать и про все говорить мне. Понял?
А чего не понять, эфенди. Все сделаю, как скажешь!
Судьба Минки Иванова решилась
***
Дауд-бей приказал привести Василия Ржева к себе. Того расковали, дали возможность помыться, и одели в новое турецкое шелковое платье.
В кафтане богатого бея и чалме дворянин выглядел настоящим знатным воином из тяжелой элитной кавалерии османской империи. Увидев его, Дауд зацокал языком от удовольствия.
Ты настоящий ага корпуса бешлиев! Прошу тебя садись рядом со мной.
Ржев сел на ковер и по-турецки скрестил ноги. Его удивил такой прием.
Прости меня эфенди, но я ведь еще ничего тебе не сказал. Или ты уверен, что я выдам тебе человека в Бахчисарае?
Больше мне этого от тебя не нужно.
Вот как? Тебе не нужен человек московского царя в Бахчисарае?
Я уже знаю кто это такой.
Ты не можешь этого знать, эфенди.
Но я знаю. И чтобы не томить тебя скажу сразу: это мурза Али, доверенный человек Селим-бея.
Ржев едва не подскочил на месте, услышав эти слова.
Не беспокойся, успокоил Ржева Дауд-бей. Никто из твоих не предавал тебя. Это я узнал и сам. Вот и приказал тебя отпустить.
Но зачем? Из-за моего сходства с Асаном Мустафой?
Не только. Мне нужен человек в Стамбуле, у которого связи с Москвой. Мы сумеем помочь друг другу, Василий. Давай выпьем вина. Оно хоть и запрещено Кораном, но с тобой я выпью.
Дауд-бей налил в красивые бокалы красное вино. Оно было действительно отличным. Ржев отдал ему должное.
Ты желаешь, чтобы я служил тебе, Дауд-бей?
Мне? Нет. Ты станешь служить своему государю.
Своему государю? Ты не шутишь, эфенди?
Нет. С чего мне с тобой шутить? Ты умный человек.
И тебе это выгодно? Ржев ожидал подвоха. Наши государства воюют. Мы враги.
Да. Но это не значит, что мы не сумеем оказать друг другу услуги. Скоро империя османов будет воевать не только с урусами, но и с католическими станами запада.
Но пока империя османов воюет с моим государем. И не думаю, что эта война кончится завтра.
Нет не завтра. И что из того? Все равно она рано или поздно закончится. И ни у твоего царя, ни у моего султана пока нет возможностей полностью сокрушить врага. Разве не так?
Так.
Мне нужен такой человек как ты. Ты поможешь мне подняться вверх при дворе султана. Вернее при дворе великого визиря. Он у нас заправляет всем. Я отдам визирю Кепрюлю твоего Али. И взамен его ты станешь новым поставщиком сведений для твоего царя из султанского дворца.
Я? не мог поверить Ржев.
Ведь ты был послан в Бахчисарай?
Василий не ответил на вопрос бея.
Я уверен, что Москва послала тебя не просто так. И над тобой стоит сам царь Московский. Я давно слежу за игрой на большой шахматной доске Украины, Крыма, Польши, Литвы, Московии. Но мне пока не давали передвигать фигуры. Я мог только наблюдать, но судьба посла мне тебя, эфенди. Мог ли я ждать, что поймаю такую рыбку, покупая себе рабов? Это судьба и я не намерен отказываться от её даров.
И ты намерен стать игроком на этой шахматной доске, эфенди?
А почему нет? Я достоин того чтобы передвигать фигуры. Я понял многое в этой большой игре. Хотя я только собирал сведения. У меня есть деньги. Они необходимы, чтобы играть. У меня есть нужные люди, но мне нужно попасть в Стамбул и приблизится к трону падишаха. И тогда я смогу показать, на что я способен, и мои средства еще увеличатся и это расширит мои связи и поможет делу.
Это опасная игра, эфенди.
Опасная для того, кто не умеет играть. Я знаю, что вы в Москве захотели посадить на трон в Бахчисарае своего ставленника. Но что-то у вас не вышло. Разве не так?
Ржев снова ничего не ответил. Бей продолжил:
Взамен агента в Бахчисарае твой царь получит агента в самом Стамбуле. Хотя и от Али мы не станем избавляться. Он нам и самим выгоден.
Но что я смогу сообщать моему государю? спросил Ржев.
Сведения, мой дорогой челеби* (*уважительное обращение к немусульманину). И сведения настоящие. А взамен ты станешь передавать и мне информацию. Особенно от агентов московского царя из Польши, Литвы, от Римского кесаря. Это ведь и ваши враги?
Да, согласился Ржев.
А крымского хана Мехмед Гирея я помогу тебе свергнуть. Ведь именно этого хотел твой царь?
Ржев был искренне удивлен осведомленности Дауд-бея. Этот турок явно затеял свою игру при дворе в Стамбуле. И ему это было на руку. Мало ли как там все сложится, но Дауд может оказать ему реальную помощь в столице империи Османов. А там посмотрим кто рыбак, а кто рыбка
***
Федор Мятелев удивился тому, что Ржев вернулся отлично одетый, без цепей и при оружии.
Василий!
Да, Федор. Мы с тобой отправляемся в Стамбул. И Минка Иванов с нами.
Но ты при оружии.
И что с того? Судьба снова нам с тобой улыбнулась. Да и ты так рвался в Стамбул. Не иначе думаешь застать там Марту Лисовскую? А еще говорил, что я попался на крючок к Адике.
Погоди! Ты мне можешь хоть что-то объяснить? Что произошло?
Мы едем в Стамбул! Чего тебе еще?
Значит, я могу быть свободен? спросил Мятелев.
И ты и Минка Иванов. Вас обоих сейчас освободят. Затем вас ждет отличная баня и хорошее шелковое платье, правда турецкого покроя.
Но
Больше ни о чем не спрашивай, Федор. Бери пример с Минки.
В каземат вошел кузнец и стал сбивать с Федора цепи. Мятелев решил больше не задавать вопросов. Судьба стала поворачиваться к нему лицом
Глава 7Большая политика. (1660 год).
1
Киев: ставка боярина Шереметева.
Боярин Шереметев после поражения русской армии под Конотопом быстро стал подниматься вверх, и царь назначил его одним из командующих своими силами в Украине.
Государь великий Алексей Михайлович требовал побед, ибо эта война порядком уже истощила силы Московского государства. Казна пустела, и росли налоги. Крестьяне бежали от своих помещиков на вольные земли за Урал и на Дон. По дорогам шалили тати и грабили купцов. То и дело в разных местах царства обездоленные поднимали восстания против воевод и бояр.
Шереметев горел желанием доказать царю свою преданность и был готов разить врагов без всякой жалости. Он мало советовался с другими воеводами и сам выработал план будущей кампании. Возражений боярин не терпел и угрожал воеводам, что если его не станут слушать, он донесет в Москву об измене.
После образования Приказа тайных дел в Москве бояре боялись, и эта мера подействовала. Но не на всех. Начальник стрелецкого гарнизона в Киеве молодой князь Юрий Барятинский часто ругался с Шереметевым и их споры едва не доходили до сабель.