Две половинки змеи ещё извивались в пыли на тропе, и даже были опасны для того, кто протянет руку, но вот, копыто одной из лошадей размозжило голову с широко открытой пастью, и ядовитая тварь больше никого не могла заинтересовать, кроме стервятников.
Бульдог, как будто снова уснул, а мы наоборот ожили и приободрились после незначительных, в общем-то, событий. С кем ещё нам предстоит сегодня сразиться? Может, встретимся с пумой?
Пумы нигде не было видно, зато нас атаковал другой враг всех, кто родился в более мягком и влажном климатеотчаянная жара! Кому как, а по мне так лучше холод! Не убийственный мороз, превращающий в лёт всё живое (я слышал, бывает такое где-то далеко на севере), а честный бодрящий холод, заставляющий людей одеваться теплее и разжигать камины. Холодную погоду можно пережить, поддев под меховую куртку дополнительную фуфайку и подкинув дров в огонь. А вот что делать, когда тело исходит потом, плавятся мозги и вот-вот закипит кровь? Сбросить одежду? А может и кожу снять, чтобы проветрить кости?
И ещё одна напастьлетучие кусачие твари. Как они идут на запах пота! Попробуй, сбрось теперь одеждумигом кровь твоя будет выпита мириадом крошечных ненасытных вампиров. Наоборот, хочешь житьзастегни мундир, как на параде, закутай шею шарфом, загороди лицо платком, натяни шляпу на уши и не забудь про перчатки. В таком виде тебе предстоит вариться до полуготовности, пока его величество Бульдог не скомандует привал. Вот только когда случится это знаменательное событие, знают только Бог и Бульдог
Привал!
Ручей чистейшей воды под скалой дающей такую тень, что в ней поместились и люди, и лошади! Здесь даже было что-то похожее на настоящую зелень, но эта роскошь моментально исчезла в утробах наших скакунов.
Как мало нужно человеку для полного счастья! Умыться и напиться вдоволь, а после немного перекусить, и, может быть, вздремнуть. Разумеется, после того, как сделаешь все, что необходимо для лошади.
Викки, пост со стороны скал, Билли, пост на тропе.
Вот и вздремнул! Ну, кто может угрожать нам здесь, когда на десятки и сотни миль вокруг ни души? Или Бульдог думает, что тот койот был не один? Что ж, это возможно. Раз того требует воинский долг
Они появились раньше, чем я встал на пост. Мы буквально встретились носом к носу и замерли от неожиданности, теряя секунды. На вид это были обычные мексиканцы, одетые в просторную домотканую одежду, убогие сандалии и помятые сомбреро. Но под выцветшими пончо крест-накрест красовались патронные ленты, а за плечами торчали стволы винтовок.
Дальше всё произошло с какой-то странной замедленностью. В чёрных глазах пришельцев засветилось понимание, их зубы тут же ощерились в хищном оскале, а руки метнулись к оружию!
Меня много раз предупреждали, что если я вижу винтовку бандита, мирно висящую у него за плечом, то это, то же самое, как если бы она смотрела мне в живот. Они умеют моментально привести оружие в боевое положение. Лёгкое движение кисти, расслабленно опущенной вниз, пальцы чуть поддевают приклад, ремень соскальзывает с плеча, винтовка описывает почти полный круг, и за какую-то долю секунды оказывается в руках владельца. Я сам пробовал этот несложный приём и убедился в его эффективности. Это почти, то же, что выхватить револьвер из кобуры. Даже, пожалуй, здесь приходится делать меньше движений, но требуются две руки. Впрочем, при определённом навыке можно справиться и одной.
Шесть стволов глянули на меня одновременно. Вообще-то бандитов было гораздо больше, но тропинка оказалась слишком узкой, так что проехать могли только два всадника рядом, а пройти, соответственно, три человека, чтобы не мешать друг другу в движении. В меня прицелились две передние шеренги бандитов, остальные пока просто не поняли в чём дело.
Мои ладони легли на рукоятки револьверов. Медленно! Недопустимо медленно, ведь они прямо сейчас начнут стрелять, а я только собираюсь доставать оружие. Но почему я медлю?
На самом деле я ничуть не медлил, просто сознание моё размазалось, как образ быстро движущегося предмета, который выглядит призрачным. Но я принял этот обман чувств за истинное промедление и решил, что спастись можно только увеличив скорость собственных движений до максимума.
Как всегда в таких случаях начинаются мелкие казусы и нелепости. Ладони мои моментально вспотели и сделались скользкими. Левый револьвер почему-то оказался тяжелее, чего я раньше не замечал. Правый вдруг зацепился курком за край кобуры (напоминаюкурок, это деталь, которая находится сверху, взводится большим пальцем и осуществляет удар по капсюлю патрона в барабане, а не та, которую нажимают указательным пальцем, как думают многие!), но ведь это было невозможно, потому что кобура специально сделана так, что там цепляться не за что Но я извлёк-таки своё оружие и навёл его трясущимися руками на замерших врагов.
Где-то далеко внутри сознания промелькнуло удивление от того, что они застыли, как статуи. Почему они не стреляют? Может быть потрясены моей неуклюжестью?
Кое-как взвёл курки. Осталось нажать на спуск, чтобы загремели выстрелы. Но как я буду стрелять и куда? Передо мной ведь живые люди, им же будет больно!..
Полезет же такая дичь в голову! Да, они живые и им будет больно, но если они успеют выстрелить первыми, то больно будет мне. Правда, недолго, потому что я превращусь в решето, после чего эти гаучо примутся за моих товарищей, покой которых я должен был охранять. Значит, надо стрелять, хоть и не хочется этого делать. И всё же, куда я должен стрелять, чтобы всё получилось наилучшим образом? Кажется в сердце, но где у человека сердце? Я забыл
Когда-то меня учили стрелять в середину корпуса человеческой фигуры. Так действительно больше вариантов попасть и меньше шансов промазать. Но в те годы я ещё не брал револьверов в руки, и не открыл в себе талант, о котором рассказывал выше. Если целишь в середину корпуса, тода, больше вероятности попадания, но если не хочешь получить от противника ответную пулю, то надо его превратить в труп с первого выстрела, а значит, не следует стрелять в живот.
От этой мысли«превратить человека в труп», меня чуть не вывернуло на месте. Вот было бы потешное зрелище для наших друзей гаучоблюющий с перепугу рейнджер! Они и так уставились на меня, как на какую-то невидаль. Может быть, у меня в одежде расстёгнуто не там, где следует?
«Что ты маешься? заговорил вдруг кто-то, то ли у меня над ухом, то ли прямо в голове. Смотриу них у каждого на лбу приклеено по горошине. Сбей их!»
Ну, так бы сразу и сказали! Мне не впервой сбивать горошины пулями. Вотраз, два, три, четыре, пять и шесть!..
Мои револьверы заговорили дуэтом, и этот звук, словно заставил меня проснуться. Шестеро первых бандитов рухнули, не успев нажать на спуск своих винтовок. Остальные сбились в беспорядочную кучу, потому что кто-то порывался бежать, кто-то упал на колени, подняв руки кверху, а кто-то стоял в оцепенении, не зная, что делать. Но никто не пытался больше схватиться за оружие. Просто они видели, какая участь постигла их товарищейу всех шестерых красовалась аккуратная дырка между глаз, а при несложном подсчете, очевидно, что у меня ещё по три патрона в каждом револьвере.
А потом, ко мне уже бежали ребята, во главе с Бульдогом, сжимавшем в руках мощный дробовик. Викки появился на верхушке скалы и взял оставшихся бандитов на прицел своего «шарпса». Теперь я мог расслабиться.
Теперь до меня дошло, что я на самом деле ничуть не медлил. Просто все мои чувства заработали с такой скоростью, что я намного опередил опытных стрелков, которым далеко не впервой убивать противника.
Ах, дая чуть не забыл об этом! Ведь только что состоялось моё боевое крещение, и теперь вопрос о пролитой крови для меня в прошлом. Где-то я слышал жутковатый афоризм, достойный скорее бандитов, чем рейнджеровесли у тебя проблема с тем, чтобы убить человека, убей сразу троих и тогда четвёртый проблемой уже не будет. Я убил шестерых. Оказывается, это действительно просто
И тут меня всё-таки вывернуло!
.......................................................................
.......................................................................
30.01.2021
Лишний глоток виски
Непредсказуемые ситуации случаются со всеми представителями рода человеческого. И глупости делают все люди, в том числе даже очень умные и образованные. Ну, и, конечно, никто не гарантирован от промаха, если перебрал лишнего. Вот только в том случае, если вы общепризнанный стрелок-дуэлянт, этот промах может быть фатальным. Или, по крайней мере, нелепым до крайности, как и повод по которому случился поединок. Хорошо если вмешается судьба и расставит по местам тех, кто заслуживает и не заслуживает справедливого возмездия.
.............................................................................................
Лишний глоток виски сделал своё делоя промазал.
......................................................................
Это враньё, что настоящий стрелок одинаково владеет оружием в любом состоянии. Один стакан, это действительно не беда. Даже наоборотвсе чувства обостряются, рука становится твёрже, движения быстрее. Я уже не говорю о том, что необходимый для дуэли кураж достигает при этом как раз нужной и выгодной высоты! Но это действует относительно недолго, не больше получаса, после чего наступает расслабление, которое только мешает, хоть и не фатальноможно пережить. (До сих пор удавалось.) Добавлением выпивки при этом делу не поможешь, поэтому, если речь идёт о дуэли, лучше отложить её на следующий день, когда такое возможно.
Два стакана действуют по-иному. Движения будут грубыми, а состояние размазанности наступит раньше. Но здесь есть некоторое преимуществонет страха и неуверенности перед более сильным противником. Это может сработать, в то время как в трезвом виде вы будете чересчур напряжены и чрезмерно внимательны. (У меня до сих пор срабатывало.)
Три стакана виски, и всёвам запрещено дуэлировать, если только жизнь не надоела. Лишь в том случае, когда ваш противник не менее пьян, можно надеяться на благополучный исход. Но это уже дело чистого везения, а не вашего искусства. Вроде того, что помогает выжить во время драки в салуне, когда непонятно кто кого метелит и кто в кого палит из револьвера. (Мне пока везло.)
...................................................................
Сегодня я выпил Нет, не буду врать, потому что не помню, сколько выпил. Что самое обидное, так это то, что я не собирался драться. Поэтому и позволил себе лишнего, тем более что собеседник и сотрапезник мне попался интересный.
Мы познакомились в привокзальном ресторанчике. Народ здесь собрался мирный, а потому я тоже настроился на мирный лад, хоть в мою сторону и поглядывали со страхом.
Слава дуэлянта иногда раздражаетлюди почему-то уверены в том, что, раз я стрелок, то обязательно должен палить направо и налево везде, куда бы ни пришёл! Если вы дантист, вы же не рвёте зубы каждому встречному против его воли? Было бы так, я бы сам дантистов обходил за два квартала. Но этого нет, вот и я не стреляю без повода, и никогда не направляю свой «фронтир» ни в женщину, ни в ребёнка, ни даже в вооружённого до зубов мужика, если он мне не угрожает.
Я тогда собирался поужинать в одиночестве, а тут вдруг, откуда ни возьмись, этот парень. Подходит и спрашивает, нельзя ли ему присоединиться ко мне за столиком, потому де, что свободных мест не осталось. Конечно, я ничего не имел против, тем более что незнакомец показался мне интересным.
....................................................................
Дело в том, что в наших краях, какими бы замечательными они ни были, мне бывает порой очень тоскливо. Здесь совершенно не с кем поговорить! Ковбоиотличные ребята, сильные, храбрые и наивные, как дети. Мне бывает смешно, когда их в романах и пьесах изображают наянистыми грубиянами, всё время лезущими в драку. На самом деле любой из них скромнее монашки и вежливее, чем классная дама! Не верите? А вы попробуйте грубить и хамить в краю, где парни первое ружьецо получают в подарок в 710 лет, а к 15-и годам уже не расстаются с «винчестером» и парой шестизарядников? Гарантируюдолго не протянете. Забияки здесь тоже долго не живут. Раз сойдёт, два сойдёт, а потом найдётся тот, кто усмирит буяна, и это будет уже навсегда. Такие вот порядки!
Фермеры тоже чудесные люди. Приходи к ним в полночьнакормят, как родного, спать уложат, а потом ещё лепёшек в дорогу дадут или пирога кусок. И ни цента с тебя не возьмут, наоборотобидятся, если попытаешься расплатиться.
Деньги здесь вообще ценятся меньше чем труд. Можно задержаться в любом доме на месяц и дольше, безо всяких объяснений, только не сиди, сложа руки, а помогай хозяевам в работе. Постепенно станешь членом их семьи, если будешь вести себя достойно.
Нет, народ здесь замечательный! Одно плохоони тут совершенно безграмотны.
Нда, поговорить с ними можно разве что о лошадях, о коровах, о пастбищах, ну ещё об урожае и о местных событиях, вродекто на ком женился, кто у кого родился, а кто умер. Всё! Газет они не читают, новостями не интересуются, книг ни у кого нет, кроме разве что прадедовской библии, которую не открывали уже лет сто. А зачем её открывать-то? Главное, чтоб была, а пастор на проповеди и так что надо прочитает, и расскажет сверх того с три короба, для тех кому книжная премудрость непонятна. Кроме него во всём округе умеющих читать, не более пяти человекначальник станции, телеграфист, бухгалтер местного банка, его же управляющий и судья, который бывает здесь наездами. Я седьмой в этой компании, но я не считаюсь.
А теперь, представьте, каково среди такого общества приходится мне с моим академическим образованием и непроходящей любовью к литературе! Не буду рассказывать, как так вышло, что я здесь поселился, это долгая и не слишком приятная для меня история. Мне здесь жить удобно, и всё на этом. Только вот, частенько волком вою от дефицита общения!
..............................................................
Незнакомец мне сразу понравился. Приятная интеллигентная наружность, одет по дорожному, но изящно и со вкусом, на голове котелок, на поясе золотая цепочка от часов, на носу очки в роговой оправе. Лет, как и мнетридцать, тридцать пять. В руках саквояж и книжка, как вскоре выяснилосьсонеты Шекспира. Я подумал, что это инженер или школьный учитель, следующий куда-то проездом. (Ясно, что не к нам! В этом медвежьем углу ему делать нечего. Может быть, сюда и доберётся цивилизация, но, судя по всему, это случится нескоро.)
В наших краях принято представляться сразу, не дожидаясь пока вас начнут расспрашивать кто вы и откуда. Однако незнакомец был точно не из наших краёв, и не знал местных обычаев. Он просто сделал заказ и открыл свой томик в ожидании бифштекса и кружки пива.
Я в таких делах человек лояльный, хоть это и явное нарушение правил вежливости. Просто я знаю, что в местах цивилизованных люди обращают друг на друга гораздо меньше внимания, чем в провинции. Но просидеть вот так, молча, до прибытия поезда, было делом немыслимым. Обо мне могли плохо подумать окружающие, вовсю бросавшие любопытные взгляды на меня и моего неожиданного компаньона.
И тогда я принялся читать вполголоса любимые сонеты по памяти. Кажется, начал с той, в которой влюблённый чудак сначала перечисляет физические недостатки своей возлюбленной, а потом признаётся ей в своих чувствах:
* * *
Я не сравню глаза твои
С лучами солнца в небе ясном,
И бледных губ моей любви
Я не сравню с кораллом красным.
* * *
А грудь твоя не белизной
Сверкает снежной предо мной.
И не бела, и не нежна,
Скорее блеклая она!
* * *
Когда бы волосы могли
Стать крепкой проволокой вдруг,
На голове твоей росли бы
Заготовки для кольчуг!
* * *
Цветенье белых роз и красных
Неоднократно я видал,
Но на щеках твоих напрасно
Я прелесть этих роз искал.
* * *
И скажем без обиняков,
Что запах дорогих духов
Приятней и благоуханней,
Чем госпожи моей дыханье!
* * *
Я как-то слышал голос твой,
Увы, совсем не идеальный.
Нет, лучше было бы простой
Концерт послушать музыкальный!
* * *
И всё же, Небом я клянусь,
Что я люблю тебя такую,
Какая есть! Не отрекусь
И не ищу себе другую!
* * *
О, госпожа! Не осуждай
Мои нелепые сравненья.
Пойми, прости, прими, признай
Души влюблённой откровенья!
* * *
(Перевод Александры Рамовской)
* * *
Он уронил книгу и уставился на меня, открыв рот. Дело в том, что с точки зрения ковбоев, я одеваюсь так, будто собираюсь жениться или лечь в гроб, но в глазах человека из большого города я выгляжу по-деревенски, как настоящий ковбой! Понятно, что он никак не ожидал, что на захолустной станции какой-то мужлан в привокзальной забегаловке вдруг начнёт цитировать Шекспира.
Познакомились, разговорились. Выяснилось, что у нас много общего. Даже университет закончили один и тот же, только с разницей в два года. Нашлась масса общих знакомых среди профессоров, множество мест и заведений, хорошо известных обоим. Обнаружилось, что он не инженер и не учитель, а журналист, который путешествует по стране и пишет очерки о такой вот глубинке, как та, где мы сейчас пребывали. (Мне уже тогда в затылок стукнуло чувство некоего несоответствия, но что именно это было, я понял лишь потом.)