Закат. Начало
Глава 1
Природа Греции приняла Генри с распростёртыми объятьями. Яркое голубое небо и ни одной тучки на нем. Агент Брикман не раз слышал, что здесь редко бывают пасмурные и дождливые, хмурые дни. Лучи теплого полуденного солнца проникали сквозь плотные пышные кроны кипарисов и платанов, лаская кожу, словно пушистые лапки маленького котенка. Возраст некоторых деревьев, растущих в Греции, достигал нескольких тысяч лет. Однако такая благодать была только в тени. Стоило выйти под открытое солнце, как у маленького пушистого зверька появлялись коготки. Генри зажмурился, порывшись в бардачке автомобиля, и сразу же нащупал солнечные очки.
Мужчина не без сожаления констатировал факт, что был одет в слишком теплый костюм для такой погоды.
Брикман остановил серебристый Астон Мартин возле входа в национальную художественную галерею в Афинах. Серый костюм в тонкую бело-голубую полоску, может, и не был слишком удачным выбором в столь жаркую летнюю погоду, однако сидел идеально. По мнению Генри, настоящего мужчину делали три вещи: сшитый на заказ костюм, дорогие часы и хорошие туфли. Признаки последних Брикман знал назубок. Хорошие туфли должны быть сделаны из хорошей кожи. Кто-то, возможно, скажет, что способен точно определить качество кожи по её внешнему виду, но агент Генри Брикман только посмеялся бы над подобным утверждением: он знал, что на самом деле это очень и очень сложно. Хотя, конечно, однозначно плохую, с явными пороками, грубую или чрезмерно тонкую, определить по виду довольно просто. Хорошие туфли сшиты на хорошей колодке. Вы можете обнаружить, что туфли, сшитые на удобных для вас колодках, стоят недорого, а дорогие туфли неудобны. Ничего удивительного в этом нет, на подобные утверждения у Генри так же был ответ: «Вы просто много примерили дешевых туфель и мало дорогих».
Выйдя из автомобиля, агент Интерпола Брикман наклонился к зеркалу заднего вида и провел небольшой коричневой расческой по волосам, затем спрятал ее в нагрудный карман, предварительно прикрыв шелковым платком в мелкий горошек. Распечатав конверт с несколькими белыми листками внутри, он еще раз уточнил адрес. Убедившись, что прибыл в пункт назначения, он взглянул вверх, на арочные окна здания, повел бровью и улыбнулся. Несколько человек в полицейской форме тут же отступили внутрь помещения, не желая быть пойманными за подглядываниемэто позабавило тридцатипятилетнего мужчину.
Зал кубизма располагался на втором этаже здания. По данным полиции, около четырех часов утра по местному времени в музее сработала сигнализация. Находившийся в здании музея охранник при обходе заметил человека, выбегавшего из здания. После этого он осмотрел музейные залы и обнаружил пропажу картины.
В данный момент в зале находилось большое количество людей, поэтому все окна в помещении были распахнуты настежь. Потоки воздуха в практически замкнутом пространстве вызывали дискомфорт у и без того сильно простуженного следователя афинской полиции Тома Коккинакиса. Больше всего на свете он мечтал сейчас оказаться на своем любимом диване, под одеялом, прижавшись к теплой грелке и размешивая ложкой сахар в чашке очень горячего чая. Однако печально взглянув на пустую раму, все еще висящюю на стене, он зевнул и снова подошёл к пожилому охраннику в серо-коричневой форме, чтобы задать несколько вопросов.
А в это время у окна все еще оставались две молодые девушки в форменной одежде. Они обменялись многозначительным взглядами, наблюдая за приехавшим из Лондона следователем Интерпола, скорее напоминавшим супермена из кинофильма «Человек из стали», нежели агента отдела международной организации уголовной полиции. Данное подразделение специализировалось на краже предметов искусства по всему миру и, по словам начальника местного полицейского участка, мистер Брикман был лучшим. Обсуждая его появление в стане местной полиции, все ожидали увидеть опытного седовласого мужчину в очках с толстой оправой, но не высокого брюнета, больше похожего на кинозвезду, чем на человека, разбирающегося в искусстве.
Он точно возомнил себя Джеймсом Бондом, прошептала и хихикнула юная рыженькая помощница Кокинакиса, все еще заглядывая в окно. Увидев строгий взгляд босса, она прикрыла рот ладошкой и принялась быстро записывать показания свидетеля в свой синий квадратный блокнот.
Разве у Астон Мартина не правый руль? подмигнул ей проходящий мимо коллега. Этот британец наверняка ехал по встречной. Надеюсь, ни одна овца не пострадала.
А сидящий на корточках эксперт-криминалист, собирающий пинцетом улики на полу в прозрачный пластиковый пакет, засмеялся:
Интересно, он использует тональный крем для лица или только пудру?
Пятнадцать процентов автомобилей Астон Мартин выполнены с левым расположением органов управления для поставок преимущественно в континентальную Европу и США. Кстати, подлинность левого руля легко определить по номеру шасси
Все находящиеся в зале обернулись на незнакомый голос, что эхом отразился в просторном помещении.
Генри Брикман широко улыбнулся, остановившись в дверях.
Добрый день!
Большинство полицейских кивнули в знак приветствия, опустив головы, делая вид, что продолжают свою работу, лишь следователь афинской полиции подошел ближе и протянул руку.
Меня зовут Том Коккинакис, а это моя помощница Джери Димитропулос, мы работаем над этим делом. Я так понимаю, вам предстоит работать вместе с нами, порывшись в своих записях, следователь вздохнул и продолжил, откашлявшись:Сегодня около пятнадцати минут пятого поступил
Генри перебил его, улыбнулся и вздернул подбородок.
Значит, Вы Том и Джерри, мне нравится, продолжал улыбаться Брикман, а окружающие засмеялись услышанной шутке. Не слишком по-гречески, верно?
Коккинакис только моргнул от удивления, а Генри похлопал его по плечу:
Вам необходимо выпить аспирин, и обошел следователя, направляясь к пустой раме на стене. Достав из кармана перчатки, он ловко натянул их на руки, прикоснувшись к рамке.
Знаете ли вы, Том и Джерри, что на сегодняшний день Пикассосамый дорогой художник мира? Всего четыре года назад из Музея современного искусства в Париже была украдена его картина «?Голубь с зеленым горошком?»? и сегодня ночью благодаря вашей, Брикман развернулся на пятках и ткнул пальцем в стоящего у двери охранника и директора музея в клетчатом костюме, некомпетентности мы потеряли еще одну. Вы хоть представляете, какую именно работу вам доверили? «?Голова женщины?»? написана в тысячу девятьсот тридцать девятом году в весьма оригинальной манере, лицо изображено как ряд совмещённых воедино плоскостей геометрических фигур.
Это будет тяжелый день, вздохнул Коккинакис; он, конечно же, видел фотографию той картины, которую украли, и, если честно, то опытный сыщик не повесил бы ее даже в чулане своего охотничьего домика, не то чтобы предложил за нее какие-то деньги. В искусстве он разбирался не больше, чем в микрохирургии, но эта синяя, с позволения сказать, женщина с квадратным носом, одновременно служившим ей и шеей, и подбородком, была, мягко сказать, странной.
А Брикман направился к балконной двери. Внимательно осмотрев пол, он прищурился, разглядывая большую напольную керамическую вазу с живыми цветами в ней.
Ваза всегда стояла перед дверью? обратился он к директору, окинув его быстрым взглядом. Получив положительный ответ, он вернулся к своему расследованию. Проведя пальцем по мелким царапинкам по кругу на полу и нескольким опавшим листикам и лепесткам, он встал и распахнул балконные двери, затем сделал шаг на маленький бетонный балкончик, приложив при этом как можно больше силы, отчего штукатурка с плиты посыпалась, и Брикман заметил оголённую арматуру.
Осторожно, плита в аварийном состоянии, вскрикнул охранник.
Генри аккуратно убрал ногу, закрыл за собой дверь, поправил цветы в вазе так, как они стояли до этого, при этом еще пара лепестков осыпалось, и повернулся к внимательно наблюдавшим за ним полицейским.
Ваш ворженщина! улыбнулся Генри, сцепив руки за спиной в замок и приподняв подбородок.
Глава 2
Коккинакис поморщился, ощущая раздражение в горле. Прикрывая рот серым, не слишком чистым платком, он едва сдерживал накативший приступ сухого кашля. Чувствуя ломоту во всем теле, он потер переносицу, стараясь игнорировать внезапную головную боль. Наблюдая за работой амбициозного молодого следователя Интерпола, он искренне надеялся, что последнему удастся раскрыть данное преступление по горячим следам и дело будет закрыто. Тому оставалась всего пара лет до пенсии. В молодости он страдал романтической дурью, мечтая спасти человечество от преступности, добиться невероятных успехов в задержании нарушителей закона и сделать мир чище и лучше. Однако чем больше он получал опыта в этой области, тем чаще на него накатывали волны безысходности. В итоге после двадцати пяти лет работы в убойном отделе он понял, что некоторые люди словно акулы, которых невозможно перевоспитать или обуздать, им просто нужно свежее мясо. Впрочем, несколько лет назад его перевели в другой отдел, и вместо того, чтобы искать педофилов и серийных убийц, теперь он занимался тем, что переписывал из блокнота в блокнот списки украденных предметов, заполняя огромные отчеты и составляя бесконечные доклады. Зачастую подобные преступления так и оставались нераскрытыми.
С чего вы взяли, что это женщина? прохрипел Коккинакис, пытаясь смочить воспаленное горло собственной слюной.
Помощница Тома сочувственно улыбнулась. Порывшись в карманах, она нашла мятный леденец и тихонько, стараясь не шелестеть оберткой, подала его начальнику. Конфета тут же исчезла у мужчины во рту.
Брикман стоял у окна, внимательно изучая тот самый балкон, через который вор проник в галерею. Сверкнув серо-голубыми глазами, мужчина улыбнулся и, не оборачиваясь, ответил:
Только женщина, проникая в галерею, подвинет вазу, чтобы не поломать цветы.
В зале раздались легкие смешки.
Это притянуто за уши, возразил один из полицейских. Вор подвинул вазу, чтобы не оставить следов или просто пройти, в конце концов.
Генри повернулся и снова улыбнулся, обращаясь к мужчине в форме:
Вор грубо сломал дверной замок, вывернув наружу древесину, затем ножом вырезал картину из рамы. Не думаю, что он рассчитывал остаться незамеченным.
В зале кубизма повисло неловкое молчание. Все присутствующие притихли в ожидании продолжения расследования. Генри взглянул на следователя, при этом его спина была идеально ровной, а подбородок слегка приподнят.
Том, могу я вас называть Том?
Да, конечно, кивнул Коккинакис.
Подойдите сюда, Том, если это не затруднит вас.
Следователь афинской полиции понятия не имел, куда именно ему нужно смотреть, однако, стоя плечом к плечу с агентом Интерпола, он состроил серьезную мину.
Как вы думаете, смогут ли ваши ребята определить, как давно были сделаны эти вмятины на водосточной трубе?
Том повернулся, его лицо тут же стало серьезным.
Вы полагаете?
Я полагаю, что когда ваши умельцы проведут обследование этой балконной плиты на несущую способность, перебил его Генри, развернувшись на пятках и взглянув на Коккинакиса сверху вниз, то окажется, что ни меня, ни вас она не выдержит.
Не дождавшись реакции следователя, Брикман обратился к стоящему возле двери охраннику, который увлеченно беседовал с директором галереи, при этом стуча себя кулаком в грудь.
Итак, вор залезает по водосточной трубе на балкон, взламывает деревянную, довольно гнилую, дверь, так как она сама по себе является предметом искусства. И в этот момент срабатывает так называемая сигнализация «на пролом». У него было не больше трех минут
Нет, директор опустил глаза, затем вытер ладонью проступившие пятна пота на лбу. Без десяти четыре у нас пересменка, новый охранник приходит на работу, а старый уходит. Сигнализация по контуру здания отключается, чтобы дать ему возможность выйти.
Генри потер подбородок, нахмурившись, затем быстро прошел через помещение и снова приблизился к пустой раме на стене.
Таким образом, вор без труда проникает в помещение, имея информацию о времени вашей пересменки, Генри зашагал по кругу, рассуждая, но внутри зала он задевает инфракрасный извещатель, и срабатывает сигнализация. Тогда
Директор покачал головой, вздыхая.
Мы давно отказались от этой системы. Вы хотя бы представляете, как часто срабатывает подобная сигнализация, если охранник каждые полчаса обходит помещения? Галерея расположена на границе со спальным районом, мы платили огромные штрафы за нарушение общественного порядка по ночам. Вы понятия не имеете, какое количество жалоб в год мы получали.
Господи боже, вздохнул Генри, разглядывая оштукатуренные стены. Вам стоило вывесить табличку у входа «Заходи, бери, что хочешь!»
Директор закипел от злости:
Поверьте мне на слово, вам неизвестно, какие мизерные деньги город выдает на содержание галереи! В стране кризис.
Нет, я не силен в бухгалтерии, Генри даже не взглянул на кричавшего человека. Он наклонился, сосредоточенно изучая деревянный, довольно обшарпанный паркетный пол возле того места, где на стене висела картина.
А вы знаете, какое у нас количество охранников и какой именно объем работы на них ложится? с пеной у рта возмущался директор, наблюдая за приезжим следователем.
Минус один, я полагаю? спокойно улыбнулся Генри, затем взялся за пустую тонкую черную рамку, рванул ее на себя, и в зале тут же раздался истерический вопль сигнализации. Когда звук наконец-то пропал, Генри присел на подоконник ближайшего окна и задумался.
У вас установлены извещатели, которые работают путем подкладывания чувствительных элементов под блокируемый предмет. Иными словами, главной задачей вора было не отрывать картину от стены, а аккуратно вырезать. Видимо, сделать это незаметно не получилось.
Сигнализация сработала не в этом зале, в дверном проеме появился пожилой мужчина с толстым фонарем на ремне. Она завизжала в соседнем.
Генри замер на какое-то время, а затем стремительно зашагал по коридору, следуя в указанном направлении. Словно стайка черных муравьев, полицейские рванули за ним. Следователь Брикман остановился в центре помещения, он дышал глубоко и часто, оглядываясь по сторонам. Мысленно он насчитал семь полотен: по три картины на противоположных стенах и одна в центре, напротив входа. Несмотря на то, что картинами принято любоваться на расстоянии, следователь подошел к самому крайнему холсту вплотную, практически прижавшись к стеклу носом. Несколько фиолетовых полосок переплетались с голубыми и синими пятнами, образуя ночные дюны. На следующей картине многоугольники отделялись друг от друга прямыми черными линиями, сама же «раскраска» имела характер заливки на чертеже. Еще одна картина с ярко-оранжевыми мазками по кругу располагалась на центральной стене помещения. Возле нее Генри провел больше всего времени, внимательно изучая полотно. Он снова надел перчатки и закатал рукава, затем взялся за раму картины.
Художник Пит Мондриан говорил, что люди обречены страдать, громко заявил Брикман, отрывая тонкую белую раму от стены. В зале тут же снова зазвучала сигнализация. Закрывая уши от пронзительного звука, директор подбежал к следователю, пытаясь отобрать произведение искусства, однако Генри был выше и сильнее; он аккуратно снял стекло с картины и закончил начатую фразу, когда сирена наконец заглохла. Люди обречены страдать до тех пор, пока не смогут взглянуть по-иному на мир вокруг и внутри себя самих.
Взглянув на перепуганного директора, он улыбнулся:
Поздравляю, у вас украли две картины.
Глава 3
Лопасти вентилятора, стоящего в углу, сталкиваясь с воздухом, с шумом отбрасывали его. Круг за кругом, создавая свистящий звук, старый аппарат, покрытый пылью, боролся с напавшей на город жарой, формируя потоки воздуха в душном кабинете Коккинакиса.
Расстегнув несколько пуговиц воротника, Генри вздохнул, наклонившись над столом следователя. Прилипшая к телу рубашка не давала свободно дышать. Он подумывал снять пиджак, однако чувствовал, что ткань насквозь пропиталась потом.
Видите в самом уголке маленький символбабочка? Брикман поднял со стола фотографию картины.