Отлично, коварно закусываю губу, я хочу освежиться в бассейне перед ужином. А то здесь так горячо, что я уже вся влажная.
В глазах мужчины вспыхивают опасные огоньки, и я тороплюсь улизнуть.
Я уверена, что он пойдёт следом. В глубине души я даже радостно потираю ручонки: жду его появления, скинув одежду в спальне, натягивая купальник, и чуть позжерассекая водную гладь.
Плаванье ненадолго позволяет мне отвлечься от блудливых мыслей. Охлаждает. Снимает наваждение. Разум очищается, и я снова могу соображать.
Удивительно, как мозги влюблённых девушек превращаются в маршмэллоу, слегка подогретые на костре. Слишком сладко. Так, что дурманит.
Стоп! Я действительно сказала «влюблённые»?
Окей, вынуждена признать: Акманов покорил моё глупое и наивное сердце. Всё дело в его поведении, отношении ко мне, не иначе. А может, моё тело и моё сердце, все мои чувства, моя душа, всё тянется по старой памяти, по выработанной привычке к мужу, которого сама я забыла?
У меня нет ответа на этот вопрос. Как я ни пытаюсь нащупать хотя бы что-то, отдалённо напоминающее о его присутствии в моей жизни, мне не удаётся. Я не помню Дениса, этого дома, нашей свадьбы.
Когда мышцы уже начинают побаливать от нагрузки, я с сожалением понимаю: не придёт. Выбираюсь из воды, кутаюсь в полотенце и тороплюсь в горячий душ. А когда снова появляюсь в кухне, Денис уже ждёт меня.
В его руке пузатый бокал с коньяком. Он расслабленно попивает и, судя по виду, переписывается с кем-то с довольной улыбкой. Ревность опять тычет в меня оголённым проводом, и я вздрагиваю.
Луковка, садись, я поухаживаю за тобой, суетится муж, бокал вина?
Думаю, мне не помешает немного расслабиться. Я киваю. Принимаю бокал и выпиваю практически залпом.
Мы ужинаем в звенящей тишине, разрываемой короткими гудками его телефона, но он больше не уделяет внимание невидимому собеседнику. Как и мне.
После ужина он убирает со стола, запускает посудомоечную машину и закрывается в кабинете. А я просто ложусь спать.
В субботу я просыпаюсь одна. Даже не знаю, приходил ли он в спальню, где ночевал и спал ли вообще. После завтрака, приготовленного им, Денис уговаривает меня отправиться на Голубые озёра. Мы собираем корзину для пикника и уезжаем на целый день.
Здесь, на живописнейшем фоне природы, мой муж снова смягчается и уделяет мне внимание.
У тебя проблемы на работе? Проницательно спрашиваю у него.
А как ещё мне можно расценить его странное поведение? То дышать не даёт под своими пылкими взглядами, то холоден и отстранён.
Денис хмурится и внимательно смотрит на меня.
Да, но не бери в голову. Ничего нерешаемого.
Это из-за меня? Из-за того, что тебе пришлось вернуться?
Он с досадой отворачивается, прежде чем ответить.
Да, но тебе не о чем переживать. Я обо всём позабочусь и всё решу. Ты просто помни, что я не дам тебя в обиду. Никогда.
Ладно, киваю я.
Ничего не понимаю, но не развиваю тему. Неприятно быть виновницей проблем незнакомца, и я не хочу выпытывать у него подробности, а он не торопится выкладывать их.
Но когда я стягиваю сарафан, оставаясь в купальнике, и укладываюсь головой на ноги мужчины, Денис сменяет гнев на милость и лениво блуждает взглядом по моему телу, согревая меня улыбкой.
13
Невесомые прикосновения скользят по моей шее, ключицам, с осторожностью обводят лиф купальника, пробегаются по животу, достигают резинки плавок
Ооох, тяжело вздыхаю и распахиваю глаза.
Ты заснула, улыбается Акманов и убирает свою чёртову руку. Солнце скрылось, боюсь, что погода портится. Ты можешь простыть, лучше оденься.
В его взгляде нет и намёка на издёвку, хотя я и подозреваю, что он затеял какую-то сложную для моего понимания игру. Надеваю сарафан и решаюсь.
Поцелуй меня, Денис, требую тихо и приближаюсь сама.
Он коротко усмехается, но целует. Его руки ложатся на мою спину и замирают Я обхватываю его шею, зарываюсь пальцами в волосы, глажу щёки, покрытые жёсткой щетиной, а его руки прожигают две дыры на моей спине. Разочарованно отстраняюсь и начинаю собирать остатки еды в корзинку, громко сопя.
Руки мужа ложатся на мои плечи, сжимая и поглаживая их.
Всё в порядке, Луковка? Спрашивает, опаливая дыханием мою шею.
Да! Нет!.. Нервно всхлипываю. Я не знаю.
Слишком поздно понимаю, что мои руки бьёт мелкой дрожью неспроста. И влага на лицеэто вовсе не струящийся пот, не капли дождя. Господи, какая же я жалкая!
Вдруг остро понимаю, что не выдержу. Больше ни секунды сомнений, тяжёлых мыслей и переживаний не выдержу.
Денис внимательно смотрит на меня, чуть заметно хмурится.
Луковка?..
У тебя появилась другая женщина? Выпаливаю я, и у него отвисает челюсть.
На несколько бесконечно долгих мгновений между нами стоит абсолютная тишина, а потом она разрывается взрывом хохота моего мужа. Я чувствую себя ещё более неловко, чем пару минут назад.
Другая женщина? Отсмеявшись, переспрашивает он. Нет, Лукерья, у меня нет другой посторонней женщины. Поверь, мне хватает за глаза моей жены, которая считает посторонней себя. С чего ты это взяла?
Ты не расстаёшься со своим телефоном и общаешься с кем-то, нерешительно перечисляю, ты больше не целуешь меня так, как
Затыкаюсь, краснея. Смущённо отвожу взгляд в сторону. Божечки! Не верю, что осмелилась сказать это незнакомцу, но на продолжение у меня просто не хватит духу.
Денис обхватывает пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть в глаза.
Лукерья, я не могу, просто не могу, пойми, видеть этот панический ужас в твоих глазах каждый раз, когда я целую и ласкаю тебя, когда я хочу почувствовать на себе твои руки, когда я больше всего хочу ощутить твою близость. Мне невыносимо видеть твой страх.
Он приближается. Чувствую на лице его горячее дыхание. Акманов вглядывается в мои глаза, словно ждёт разрешения, а я близка к агонии. Если он сейчас же не поцелует меня, я просто взорвусь. Исчезну. Испарюсь. Распадусь на молекулы и атомы и никогда не склеюсь вновь.
Что же ты делаешь со мной? Невнятно бормочу я, и сама тянусь к его губам.
Он поддаётся, а потом перехватывает бразды правления. Больше я ничем не управляю. Покоряюсь натиску его губ и рук. Мне невыносимо прекрасно и легко от этого. Думаю, что мне необходимо чувствовать его близость, его тепло, его любовь, чтобы не сойти с ума окончательно.
Где-то на краю сознания маячит мысль, что я веду себя эгоистично, но я обещаю себе, что додумаю её после. А пока я сама забираюсь на него, прижимаясь всем телом. Неприлично? Вокруг ни души!
Мой муж проводит руками по моим бёдрам, ныряет под сарафан, на мгновение обрывая поцелуй.
Сейчас самое время включить заднюю, бросает грубо. Если продолжим, то тебе придётся чётко озвучивать границы допустимого. Я просто не переживу снова увидеть твой страх!
Мной руководят неправильные мотивы, но долго я не думаю.
Я хочу, чтобы ты снова сделал мне приятно, и хочу трогать тебя. На большее я пока не готова, признаюсь честно, смущаясь. Если тебя устроит
Шутишь? Со свистом вырывается у него. Меня устроит всё, что ты готова предложить!
Я не нахожусь с ответом, а он не ждёт от меня больше слов. Получив согласие, его руки отметают преграды и все мои сомнения. Пока его язык нагло ласкает мой рот, его руки блуждают по моему телу, касаясь каких-то важных точек. Внутри меня становится жарко, тесно, сладко, томительно. Напрягаюсь всем существом, а расслабляюсьуже с несдержанным стоном, паря за пределами сознания, балансируя и удерживаясь на одной точке, там, где я соприкасаюсь с ним, там, откуда струится по венам экстаз, там, где его пальцы продлевают мой полёт уверенными движениями.
Сквозь туманную завесу слышу сдавленный хриплый голос мужчины.
Заводная, идеальная, моя, покрывает моё лицо нежными поцелуями. Потрогай меня, маленькая, и требовательно, потрогай!
Не знаю, сколько минут или часов проходит, пока мы наконец не покидаем берег невероятно голубого озера. Воздух давно пропитался влагой. Поднялся ветер. Небо окончательно нахмурилось. Но весь мир померк в тот момент, когда я, залюбовавшись удовлетворённой улыбкой своего мужчины, вдруг осознала всю силу моей власти над ним.
14
«Понедельникдень тяжёлый», нервно выстукивает по вискам головная боль, я не могу расслабиться ни на секунду в ожидании врача. Берусь то за уборку, то за готовку, но не могу сосредоточиться на чём-то одном. Мне страшно. До ужаса. Внезапно до меня дошло осознание, что сейчас моё довольно шаткое положение зависит от Акманова.
Если он решит, что с него хватит заморочек с моей потерей памяти, то я вполне могу очутиться в больнице. И это уже совсем не смешно и вообще ни разу не шутка. Это какой-то фарс. Трагикомедия.
Потому что я должна довериться и поверить абсолютному незнакомцу.
Окей, пару оргазмов можно назвать более тесным знакомством? Сомневаюсь!
Морщусь от боли и всё-таки решаюсь выпить таблетку. В противном случае, не смогу говорить и слушать. Хочется спрятаться под подушку, укрыться одеялом и лежать.
А ещё лучшецелый день провести на диване с мужем, в тесных объятиях, за просмотром сериала. Как вчера.
Когда погода испортилась окончательно, у меня уже начала побаливать голова, но я храбрилась. Денис, видимо, и вправду хорошо меня знал, и про жутчайшие мигрени тоже, поэтому купил пару сезонов популярного сериала, который я давно собиралась посмотреть, устроил для меня королевское место на диване и просто держал за руку, играя пальцами, пока я лежала на его плече, не забывая периодически поить меня чаем и кормить вкусной едой и сладостями.
Какой же он..! Идеальный! Мой муж!
Иногда я проваливалась в сон, но чаще притворяласьстоило мне лишь закрыть глаза и выровнять дыхание, как Акманов прижимался ко мне неторопливыми нежными поцелуями. И головная боль (как и все невзгоды) переставали иметь значение.
Были только мы. Я в заботливых руках мужа. Незнакомец, окруживший меня теплом.
Но дождливое хмурое воскресение сменилось ещё более дождливым хмурым понедельником.
После завтрака Денис уехал за врачом, а меня накрывало пучиной отчаяния. Не хочу! Не готова! Боюсь!
От хлопка входной двери я буквально подпрыгиваю на месте. Слышу приглушённые разговоры и нерешительно иду на звук.
Лукерья, на лице моего мужа вспыхивает улыбка, разреши тебе представить, врач-психоневролог высшей категории Гордина Екатерина Георгиевна. Екатерина Георгиевна, это моя жена Лукерья, собственно, она и есть пациент.
Мы с врачом рассматриваем друг друга. Она довольно молодая. Примерно ровесница моего мужа. Немногим за тридцать. Не нравится мне. Совсем. В её взгляде мне чудится усмешка. И что-то ещё. Слишком невесомое, чтобы я могла разобрать.
Я хочу другого врача, но, конечно, молчу.
Денис подходит ко мне и бережно обхватывает мои плечи. Бегло целует в висок, отчего на лице врача Екатерины Георгиевны вспыхивает брезгливое недовольное выражение, но она быстро берёт себя в руки.
Здравствуйте, Лукерья, почти вежливо обращается ко мне, и я почти ей верю, давайте присядем и побеседуем о вашей проблеме? Денис Сергеевич ввёл меня в курс дела.
Она так быстро и пламенно стреляет глазами в моего мужа, что я бы и не заметила, если бы заранее не обозлилась на неё. И теперь у меня буквально сосёт под ложечкой: я вдруг понимаю, что эта женщина сделает всё возможное, чтобы дискредитировать меня в глазах мужчины.
Я поворачиваюсь к Акманову.
Денис, ты будешь рядом? Пожалуйста
Конечно, Лукерья, не волнуйся. Я буду с тобой, он слегка склоняется и заглядывает мне в глаза.
А большего мне и не нужно. Я поднимаюсь на цыпочках, прижимаюсь губами к его губам, запутываюсь пальцами в волосах, и он быстро и горячо целует меня в ответ. Прямо на глазах у обалдевшей врачихи. А вот и нечего на чужих мужей заглядываться!
Вот теперь я, кажется, готова, легкомысленно хихикаю я и ловлю усмешку Дениса.
Екатерина Георгиевна что-то совсем не разделяет нашего семейного веселья. И меня это радует. Очень. Несвойственно злорадствую. И мысленно потираю руки при виде её кислой мины. Этот муж дурно влияет на меня. Я никогда такой не была!
Врач-психоневролог Гордина внимательно выслушивает меня, задаёт уточняющие вопросы. С особым садизмом просит несколько раз повторить про мои отношения с Олегомв это мгновение Денис особенно напряжён. Чувствую, как выпрямляется его тело рядом со мной, смещаюсь немного и касаюсь его руки, и он сжимает мои пальцы. Врачиха, не мигая, смотрит на это и выносит свой вердикт, разбивая все мои надежды в пух и прах.
Боюсь, что Лукерье придётся всё же лечь в клинику для более точного обследования. Необходимо будет провести обследования головного мозга, различные тесты на наличие психических расстройств и отклонений К сожалению, ситуация нетипичная. Лучше не рисковать.
Беспомощно хватаю воздух ртом и с нарастающей паникой смотрю на мужа. Он смотрит в ответ безразлично..? Кажется, это конец. Меня упекут в дурку. Прямо сейчас.
15
В дверь врываются огромные санитары; они удерживают меня силой, натягивают смирительную рубашку и завязывают узлом на спине, обездвижив руки; вкатывают мне сильнодействующее успокоительное, чтобы я не орала дурниной; в конце концов, я отрубаюсь, и они спокойно грузят меня в машину скорой помощи, фиксируя широкими кожаными ремнями моё тело на каталке, я так живо представляю себе эту картину, словно она действительно происходит прямо сейчас, что не сразу разбираю слова мужа.
А он Он Мой же хороший! Идеальный!
Екатерина Георгиевна, я против госпитализации моей супруги, отрезает он. Не вижу причин для этого. Все обследования мы можем пройти амбулаторно, по направлению.
Врач Гордина вспыхивает и недовольно поджимает губы.
Денис Сергеевич, вы, вероятно, не отдаёте себе отчёта
Моя. Жена. Не. Ляжет. В. Клинику. Давит на неё каждым словом Акманов, и она тушуется.
Боже! Боже мой! Божечки! Какой он властный, грубый и сексуальный прямо сейчас! Мой защитник. Мой мужчина. Мой!
Врачиха буравит меня взглядом.
Вам нужна квалифицированная помощь, Лукерья. Обращается напрямую, игнорируя смертоносный взгляд моего мужа. Вы же понимаете? Понимаете, что это ненормально? То, что с вами происходит? Вдруг вы нестабильны? Это не безопасно
Спасибо за консультацию, Екатерина Георгиевна, грубо затыкает её Акманов.
Он не даёт ей возможности давить на меня, говорить со мной, но я и так понимаю окончание её фразы: это не безопасно, в первую очередь, для моего мужа.
Даже не смей думать об этом, с лёгкостью угадывает он мои мысли. Я скоро вернусь, Луковка, приготовь, пожалуйста, обед.
Он бесцеремонно выводит врачиху из нашего дома, оставляя меня в смятении. Я правда стараюсь не думать о её словах, но не могу. Она подтвердила мои опасенияя ведь с самого начала знала и даже сама говорила ему об этом..! Но услышать подтверждение из уст специалистаэто уже что-то другое, что-то опасное, пугающее.
Я готовлю в глубокой задумчивости, толком ничего не соображаю, довожу себя до состояния полуобморочного, предистеричного. Я должна лечь в клинику. Зря отказалась. Зря испугалась. Теперь меня пугает лишь вероятность навредить Денису!
Господи, Луковка! Бросается ко мне мужчина, едва увидев моё состояние. Ты чего, маленькая? Ты чего, хорошая моя? Накрутила себя, да? Не плачь, Луковка. Не плачь.
Он прижимает меня к себе и позволяет выплакаться от души. Я реву и высказываю ему все свои опасения, а он твёрдо убеждает в неверности моих суждений.
Ну же, Луковка, мягко усмехается Денис, сейчас послушай меня. Подумай, желаешь ли ты мне зла? Хочешь вскрыть глотку огромным ножом?
Нет, конечно, отмахиваюсь я. Глупости-то не говори! Как будто психи понимают свои ненормальные желания!
А чего ты хочешь, когда думаешь обо мне? Прищуривается он. О чём думаешь? Подумай, Луковка. Не торопись. Закрой глаза и подумай обо мне. Я выполняю. Чего ты хочешь, Лукерья?
Его искушающий шёпот обволакивает. Я проваливаюсь в свои мысли, окунаюсь в них с головой. Это невероятно, но вдруг я так отчётливо вижу, чего хочу, что перестаю дышать и резко распахиваю глаза.
Я хочу, чтобы в конце этой истории меня не поджидало разочарование, а моё сердце не оказалось разбитым, Денис. Я хочу, чтобы всё это оказалось правдой, а не каким-то изощрённым и извращённым шоу. Я хочу, чтобы ты действительно был моим мужем, даже если я никогда не смогу вспомнить тебя, а не оказался каким-нибудь аферистом. Я перевожу дыхание под внимательным взглядом Акманова. Вся моя жизнь перевернулась с ног на голову за какие-то несколько часов. Я уже не знаю, кому могу верить, если я самой себе не могу доверять!