- Буду.
- А меня?с грустью спросил Денис.
- Что тебя?не поняла Анна.
- А меня ты не попросишь быть осторожнее?
Анна невесело улыбнулась:
- Попрошу. Будь осторожнее. И никому ничего не болтай. Ради собственной безопасности.
- Значит, я всё же прав, и Василию помогли?приподнял бровь Денис.
- Просто будь осторожнее, - ушла от ответа Анна.
- Я понял тебя, - хмыкнул орнитолог, а Анна вышла из-за сарая и направилась к маяку. Здесь, не под прикрытием старой, но крепкой стены, ветер пронизывал насквозь, и она чуть ли не бегом кинулась к маяку. Почему-то она была уверена, что Хранитель именно там, а не в доме отца.
Рванув на себя старую дверь, она с облегчением нырнула внутрь маячной башни, огляделась и стала подниматься по лестнице. Матвея она увидела, когда до верхней площадки оставался один пролёт. Он стоял у окна и смотрел в бинокль на море.
- Ну что?спросила Анна.Лодку прибивает?
- Прибивает, - кивнул Хранитель, отводя руку с биноклем от лица.Примерно через час будет у Северного пляжа. Права Мария Михайловна.
- Ну вот видите! обрадовалась Анна и неожиданно для себя поинтересовалась: - Вы сказали, что мне доверяете чуть больше других. Из-за чего?
- Из-за того, что отец, когда мы разговаривали с ним в последний раз, сказал, что на остров приехали гости и среди них есть девушка с закатной душой. Из его устэто высший комплимент. На моей памяти его удостаивались всего несколько человек. И среди них почти не было женщин. Точнее, было всего две: Мария Михайловна и теперь вот вы. И я очень хочу верить, что отец не ошибся в вас.
Анна понимала, что нельзя задавать этот вопрос, что Хранитель может не ответить на него или ответить совсем не то, на что она втайне надеется, что после этого их и без того странные и неопределённые отношения только усложнятся, но всё же не удержалась и дрогнувшим голосом спросила:
- Почему?
Хранитель положил бинокль на широченный подоконник, посмотрел на неё долгим взглядом, словно решаясь на какой-то непростой шаг, и, когда Анна уже потеряла надежду на ответ, всё же сказал:
- Потому что я хочу жениться на вас.
Глава 27. Ошибка
К такому Анна готова не была. К ровному доброжелательному равнодушию илив лучшем случаек лёгкому флиртуда. Но не к подобному заявлению через неполных двое суток знакомства. Нет, она, конечно, слышала, что такое изредка случается. В единичных случаях. Но чтобы произошло с ней? Поэтому Анна похватала воздух ртом, похлопала глазами и не нашла ничего лучше, чем выпалить:
- Не советую!
Хранитель снова помолчал и вдруг засмеялся, тряхнув головой:
- Самокритично.
Анна тоже улыбнулась, хотя больше всего ей хотелось наподдать самой себе за такую глупость. Невероятный, потрясающий мужчина, в которого онаправ, прав был Денис, и Мария Михайловна тоже права!умудрилась влюбиться с первого взгляда, ну, может, не с первого, но определённо не позже, чем со второго, сказал ей такие удивительные слова, а она она
Закусив губу, Анна подняла глаза на Хранителя. Он стоял совсем близко и смотрел внимательно и, как ей показалось, с нежностью. Потом отвёл от её лица выбившуюся прядь и хмыкнул:
- У вас и правда закатная душа. Отец не ошибся.
- Вы это прямо сейчас поняли?поддела Анна, с вызовом глядя на него и чувствуя, что говорит не то и не так, но не в силах остановиться и пытаясь скрыть смущение за насмешливой интонацией.
- Нет. Не сейчас.Хранитель не принял её тон и говорил негромко, задумчиво, без шутливых ноток в голосе. - Когда вы кинулись в штормовое море, чтобы помочь мне вытащить Камиллу. Когда сначала искали со мной отца, а потом ждали в госпитале. Когда бутерброды отдали собаке. И не потому что они испортились на жаре, а потому что вам стало жалко животное. Когда за долгий сложный день ни разу не пожаловались на усталость, жару, долгое ожидание или голод. И ещё раньше, когда вы плавали и ложились на спину, чтобы посмотреть в небо и на пролетающих птиц
Анна слушала, широко распахнув глаза. Последние слова заставили её вспыхнуть. Она-то надеялась, что Хранитель пришёл на Северный пляж чуть позже и не видел, как она надевала мокрую рубашку. Анна быстро взглянула на Матвея. Тот смотрел на неё пристально и не отводил взгляд. И Анна вдруг испугалась той серьёзности и решительности, которую увидела в этих тёмно-серых, похожих на тучи, затянувшие небо над Закатом, глазах.
Она влюбилась, да. Но не была готова к такому быстрому развитию событий. Он хочет на ней жениться. Надо же! И даже не спросил, чего хочет она. Подумав об этом, Анна рассердилась на Хранителя за самонадеянность. И на себя за то, что чуть было не оступилась, не растаяла под этим взглядом и от этих слов. И это она, совсем недавно дорого заплатившая за доверчивость и надежду на счастье! Неужели жизнь её так ничему и не научила?
Вспомнив о Богдане и своей ошибке, Анна тут же пришла в себя. Морок развеялся. Чтобы обозначить дистанцию и снизить возникшее напряжение, она демонстративно отступила назад, скрестила, будто отгораживаясь от Хранителя, руки на груди и сказала негромко и почти спокойно:
- Камилла не сама упала с причала. Её толкнули.
Хранитель посмотрел на неё долгим, сразу потяжелевшим взглядом. Было ясно, что он всё понял и сделал выводы. Помолчав, Матвей с усмешкой спросил:
- Это она вам сказала?
Всё. Возникшая было близость окончательно сменилась холодной отчуждённостью и озабоченностью происходящим. Главное, не поддаться острому чувству утраты. И Анна деловито кивнула:
- Да. Когда мы грелись после вынужденного купания.
- Кто её толкнул, она, разумеется, не знает.
- Совершенно верно.
- А предположения у неё есть?
- Если и есть, то мне она о них не сказала. Я думаю, вам следует самому поговорить с ней.
- Непременно. Вы хотели ещё что-то рассказать мне?
Сухой деловой тон, отстранённый взгляд. Нет, никакого раздражения в голосе, но и никакого намёка на симпатию. Анна почувствовала, как дрогнуло что-то внутри. Неужели она всё испортила? Могла ведь сказать, что он ей тоже нравится, но что она пережила непростое время и не хочет торопиться. Такое объяснение поймёт любой нормальный человек. Поймёт и не воспримет, как отказ. А вот её эскапады можно было воспринять только так. Хранитель почти признался ей в любви, а она разве что не отшатнулась в ужасе, отступила, закрылась и тему для разговора выбрала малоподходящую. И как теперь исправить то, что она сгоряча сделала? Анна тихо-тихо вздохнула и гораздо мягче ответила:
- Да. Есть кое-что, что меня смутило.
- Рассказывайте.Хранитель взял с подоконника бинокль и снова посмотрел на море.
- А почему вы не сверху наблюдаете за лодкой?поинтересовалась Анна, не зная, с чего начать.
Матвей усмехнулся:
- Там ветер с ног валит. Долго не простоишь. Рассказывайте.
- Мне кажется, Мария Михайловна и орнитолог Анатолий Михайлович были знакомы до Заката, - поделилась Анна тем, что мучило её последний час.
Хранитель отложил бинокль:
- Почему вы так думаете?
- Он глаз с неё не сводит, а ещё приходил к ней сегодня, после чего у Марии Михайловны было какое-то странное настроение.
- Странное?
- Да. Будто она смотрит куда-то вглубь себя. А ещё - Анна с трудом подбирала слова, не зная, как выразить свои мимолётные впечатления.Ещё она сказала, что когда-то очень любила человека, которого называла по имени-отчеству. И это она не о Владлене Архиповиче. А ещё!..Анна едва не вскрикнула от вспыхнувшей догадки.А ещё сегодня, когда вы собирались плыть за лодкой, а она шла, чтобы отговорить вас, Анатолий Михайлович сказал ей вслед что-то вроде «как молодая!». Это он так сказал, потому что видел её молодой!
- И что?спросил Хранитель, и Анна осеклась.
- Как что? Они знакомы!
- И что?повторил Хранитель.Это ничего нам не даёт. Предположим, они были знакомы и даже любили друг друга или кто-то один любил, а второйнет. Предположим, что они встретились здесь случайно и узнали друг друга. Но это совершенно никак не объясняет, кто и за что хотел убить моего отца. Я понимаю, если бы Анатолий Михайлович ополчился против Владлена Архиповича, который, к примеру, когда-то увёл невесту у орнитолога и женился на ней. Но мой-то отец здесь каким боком?
- Но как же?растерялась Анна.Вы же говорили, что он считал то есть, считает, что у Марии Михайловны закатная душа.
- Да, считает. Но это ровным счётом ни о чём не говорит. Они очень привязались друг к другу, дружат. Отец ценит Марию Михайловну и доверяет ей.
- Ну вот! А вдруг он увидел, что Анатолий Михайлович досаждает ей? Да ещё недвусмысленно?..
- Анна, Анна, - остановил её Хранитель.Тихо, спокойно. Версия интересная, но далёкая от жизни. Всем предполагаемым участникам событий не по двадцать лет, чтобы разыгрывались такие страсти. Отец очень деликатный человек. Особенно по отношению к тем, кого любит. Если бы он предположил что-нибудь подобное, то просто пришёл бы к Марии Михайловне и поговорил с ней. Не с орнитологом, не с Полоцким, а с ней.
- А если он с ней и поговорил? А она рассказала об этом Анатолию Михайловичу, а тот...
- Маловероятно.
Анна нахмурилась, но согласилась:
- Хорошо. Пусть так. Но вы хотя бы держите эту версию в уме.
- Обязательно. А сейчас пойдёмте-ка есть. Мария Михайловна наверняка ждёт.
- А потом?
- А потом я отправлюсь на Северный. Лодку уже скоро должно прибить.Хранитель в последний раз посмотрел в бинокль и стал спускаться. Анна последовала за ним.И я попрошу по-прежнему ничего никому не говорить. А если и расспрашивать остальных о чём-то, то крайне осторожно.
- Ой!вспомнила Анна и тут же испугалась: - Мне кажется, Денис догадывается обо всём.
- Это плохо. Ладно, будем надеяться, что у него хватит ума не болтать.Хранитель говорил коротко, без эмоций. - После обеда оденьтесь потеплее. Пойдёте на Северный со мной.
- Зачем?удивилась Анна.
- Затем, что, пока я не уверен в том, что вам не грозит опасность. А уберечь вас я смогу только в том случае, если вы будете рядом со мной.
- Мне?Анна даже остановилась, занеся ногу над следующей ступенькой и не опустив. Я-то здесь при чём?
- Я не знаю. Я пока ровным счётом ничего не знаю. Совсем. И это заставляет меня опасаться каждого и в то же время за каждого из тех, кто сейчас на Закате. Я обязан найти преступника и найду его. Но мне будет спокойнее, если хотя бы вы будете рядом.Он напрягся и закончил: - Спокойнее, но сложнее.
Глава 28. Жалость
Минут через сорок Анна с Хранителем были на Северном пляже. Больше никому Матвей не разрешил пойти с ними. Все подчинились, хотя и не без сопротивления. И если старшие женщины и Анатолий Михайлович не настаивали на своём участии, то Владлен Архипович, Камилла и Денис рвались в бой. Анна в разговор не вмешивалась, больше молчала и наблюдала, стараясь, чтобы её интерес не бросался в глаза. И не могла ни до чего додуматься. То ей казалось, что буквально каждый мог быть виноват в нападении на Василия, точто не виновен никто из собравшихся.
Поэтому решение Матвея направиться к Северному пляжу Анна восприняла с облегчением. После сегодняшнего разговора ей стало гораздо сложнее находиться рядом с Хранителем, но ещё нестерпимее были раздирающие её сомнения.
Идти окзалось тяжело. Ветер мешал дышать и бросал в лица клочья солёной пены, подхваченные им с воды. Анне приходилось нелегко, и, очевидно, Хранитель понял это, потому что протянул руку и взял её уже заледеневшую кисть в свою и подтянул Анну поближе к себе, помогая ей идти. Лицо его при этом ничего не выражало, только челюсти были сжаты так, словно ему невыносимо больно. О чём он размышлял в эту минуту, Анна старалась не думать. В ушах звучали его слова: «Мне будет спокойнее, если вы будете рядом. Спокойнее, но сложнее». Ей самой сейчас было очень сложно. И больше всего хотелось отмотать время назад на час с небольшим, когда Хранитель сказал, что хочет жениться на ней. Если бы можно было сделать так, она бы ответила ему совсем иначе.
Лодку они заметили издалека. Она беспомощно тыкалась носом в берег чуть дальше того места, где накануне Хранитель, сидя на камне, ждал, когда Анна выйдет из воды. Здесь на многие метры вглубь залива была мель, поэтому шторм свирепствовал где-то в отдалении, докатываясь до Северного пляжа лишь длинными и частыми, но невысокими волнами, не оставляющими уставшую лодку в покое.
Высмотрев лодку, Матвей пошёл быстрее, вытянул её на берег, оттащил подальше от воды и, наклонившись, стал изучать что-то внутри. Анна подошла и встала так, чтобы не загораживать и без того слабый свет. Хранитель тщательно осмотрел банки (*), борта лодки, уключины, особенно долго задержал взгляд на носу. Руками ничего не трогал. Когда он выпрямился, лицо его было непроницаемым.
- Есть что-нибудь?
- Ничего. Только совсем немного крови там, где он лежал. А должны быть там, куда упал и обо что ударился, если это и правда несчастный случай. Хотя, конечно, возможно остальное просто смыто волнами. В этом смысле нам не повезло.
- Вы же говорили, что он точно не сам так ударился
- Говорил, - кивнул Хранитель.Мой друг уверен в этом. Но я должен был убедиться. Травма, которую получил отец, не могла быть получена случайно. В лодке просто нет таких поверхностей, которые могут причинить подобные повреждения.
- Значит, всё-таки он не сам?
- Я, конечно, не специалист. Но мой друг хорошо знает своё дело. И вот он уверен в этом. И есть ещё кое-что - Хранитель замолчал.
Анна встревоженно посмотрела на него, но не стала торопить, дала собраться с мыслями. Он обошёл лодку и сел на корточки прямо у её носа.
- Посмотрите на верёвку. Ей лодка была привязана к кнехту. И её не развязали, она не перетёрлась. Её перерезали чем-то острым. Видите?
Анна тоже села рядом и всмотрелась в верёвку. Свободный край заканчивался и правда слишком аккуратно для того, чтобы можно было предположить естественное происхождение обрыва.
- Вижу, - кивнула она.
Тем временем Хранитель достал из кармана куртки свёрнутую верёвку и привязал её рядом с той, которую они только что изучали. На непонимающий взгляд Анны ответил:
- Мы не можем бросить лодку здесь. Я дотащу её до маяка и подниму в отцовский сарай и закрою. Там она будет в безопасности. Возможно, специалисты всё-таки смогут что-то ещё определить по тому немногому, что осталось в лодке после шторма. Наша задача - дать им такую возможность.
К маяку возвращались гораздо дольше. Матвей, идя по воде, тащил за собой лодку. Волны, хотя и не имевшие силы на мелководье, сердились, пытались отнять свою добычу, плескали внутрь высоких резиновых сапог, и ему явно было нелегко. Анна шла по берегу, но теперь, без помощи Хранителя, и ей двигаться вперёд было гораздо сложнее. Она прикрывала лицо от ветра рукой и старалась не отводить взгляда от Хранителя. Ей казалось, что только так она сможет успеть на помощь, если тот устанет бороться с волнами один.
Особенно страшно ей стало, когда дошли до причала. Она думала, что Хранитель вытащит лодку на берег и перетянет на другую сторону деревянного мостка волоком. Но тот решил пробраться между столбами, поддерживающими причал. И было понятно почему: в этом месте берег усеяли крупные валуны. Именно о них побоялась разбиться Камилла, когда приняла решение отплыть подальше от пристаньки. Тащить по ним лодку было бы неудобно и тяжело.
- Может быть, всё же позовём других на помощь? - спросила Анна.
- Нет, - покачал головой Хранитель. - Лишние глаза и руки нам не нужны.
- Но нас могут увидеть в окна.
- В том-то и дело, что здесь нас закрывает берег. Из окон Полоцких виден только дальний конец причала и эта груда камней. От дома, где остановились орнитологи, - и того меньше. На маяке сейчас никого нет, я его закрыл. А на улице, как видите, - пусто. Все греются по домам.
- А что вы им скажете? Куда лодку дели?
- Скажу, вытащил на берег.
- Но тогда нападавший может попробовать избавиться от неё! - Анна во все глаза смотрела на Матвея.
- Именно на это я и рассчитываю, - кивнул он, снова, уже привычно, избавился от штормовки и распорядился:
- Всё, я пошёл, а вы осторожно, идите вот за теми камнями. Там вас никто не заметит.
Максимально приблизившись к линии прибоя, Хранитель нагнулся и ступил под причал. Здесь было гораздо глубже, и вода и в штиль доходила бы ему до пояса, а сейчас и вовсе то и дело захлёстывала, накрывала с головой. Одной рукой он хватался за скользкий чёрный столб, другой тянул за собой лодку, здесь крепко держа за борт, а не за верёвку. Очередная волна ударила в него с силой, он замер, прижавшись к столбу, и, как только стало чуть легче, упрямо пошёл вперёд, отплёвываясь и цепляясь за опоры мостков, а Анна не сводила с него глаз, прижимая к себе тёплую от его тела штормовку. Неширокоене больше полутора метровпространство под причалом показалось ей нескончаемым.