Несмотря на то, что был уже двенадцатый час ночи, в доме Аткинса царили шум и суета. Эллен носилась с ребенком, на разные лады стараясь его успокоить, а миссис Аткинс не могла найти себе места, бегая по комнатам, ломая руки и причитая, что это Бог наказывает за грехи и преступления, отнимая у нее единственного сына.
Вдруг на дворе раздался чей-то голос, спрашивающий разрешения войти. Собаки, лежавшие у дома, лаяли и визжали. Ветер, до того времени бывший довольно слабым, переменил направление и задул такими порывами и с такой силой, что вековые деревья, росшие около дома, гнулись под ним, как тростник. Как только хозяин приотворил на голос дверь, ветер ворвался в комнату и потушил огонь. Все помещение сразу погрузилось в полный мрак.
Эй, послушайте! раздался на дворе тот же голос. Нельзя ли у вас остановиться на ночь? Черт бы побрал этих проклятых собак! Цыц, негодные!
Гектор, Джек, молчать! закричал на них хозяин, выходя на двор. Входите, пожалуйста! сказал он, обращаясь к стоявшему там человеку. О лошади вам нечего беспокоиться: о ней позаботится мой слуга.
Что, ваши собаки очень свирепые? спросил незнакомец, входя по приглашению хозяина в комнату.
О, не бойтесь, при мне они никого не тронут! Входите; только осторожнее, ветер задул лампу. Эллен, да зажги же скорее огонь! крикнул Аткинс, обращаясь к девушке, уже раздувавшей огонь в камине.
Вошедший в комнату медленно снял с себя плащ и шапку из шкуры выдры и, подойдя к запылавшему камину, раскланялся с находившимися в комнате. Он был небольшого роста, коренастый, плотного сложения, с большими серыми глазами и лицом, усыпанным веснушками. Под плащом у его был надет длинный коричневый охотничий камзол, а на ногахбашмаки такого же цвета. В руке он сжимал мешок, в котором находились, вероятно, провизия и другие предметы, необходимые в путешествии по малонаселенным местностям. Подойдя к свету, он пристально стал вглядываться в обоих мужчин, желая, по всей вероятности, угадать, кто из них, собственно, хозяин этого дома.
Миссис Аткинс, обеспокоенная болезнью ребенка и хлопотавшая около него, осталась не слишком довольна новым посетителем. Она взяла ребенка на руки и велела Эллен светить ей.
Как, однако, силен ветер, начал разговор незнакомец, все еще безуспешно стараясь разгадать, кто хозяин. Скоро, пожалуй, он начнет вырывать деревья с корнем!
Да, ветер очень силен! отозвался Аткинс, пристально вглядываясь в говорившего. Издалека едете?
О нет, я из Миссисипи и отправляюсь в один из пограничных фортов. Далеко отсюда до Фурш Лафава?
Очень близко. Мой дом стоит на берегу реки! ответил Аткинс, в то время как Браун ворошил кочергой уголья в камине. Вы, вероятно, потому только не заметили воды, что река на большом пространстве поросла тростником!
Я так и думал, отозвался незнакомец, что река недалеко. Тростник здесь действительно густ. Хороши ли окрестные пастбища?
Прекрасные! ответил Аткинс, бросая еще раз испытующий взгляд на незнакомца.
Браун перестал ворошить уголья и начал прислушиваться к разговору, показавшемуся ему почему-то знакомым.
Я проехал сегодня большое расстояние, сказал спокойно вновь прибывший. От этого у меня что-то пересохло в горле. Не будете ли добры дать стакан воды?
Сию минуту! быстро ответил хозяин, вставая, чтобы зачерпнуть воды в стоявшей здесь же кадке.
Браун, моментально вспомнив что-то, подозрительно уставился на незнакомца, а тот, бросив притворно любезный взгляд на него, тотчас же отвернулся к подошедшему Аткинсу и, взяв от него воду, залпом выпил стакан.
При взгляде на вас, с таким наслаждением пьющего воду, мне самому захотелось попить! сказал Браун, скрывая свои подозрения и желая оправдать свой внимательный осмотр. Молодой человек припомнил теперь весь разговор незнакомцев, слышанный им в заброшенной хижине.
Ну, господа, вмешался Аткинс, кто же пьет в ненастную и холодную погоду такой, собственно говоря, противный напиток, как вода? Не хотите ли лучше разбавить ею изрядную порцию виски? Получится значительно вкуснее.
Думаю, что вряд ли кто-нибудь откажется от вашего предложения! довольным тоном ответил незнакомец.
Тогда Аткинс направился к шкафу, вынул оттуда бутылку и три небольших стаканчика и поставил их на стол.
Ну-с, в таком случае прошу попробовать! сказал он, подавая виски Брауну. О, джентльмен, что вы делаете?! Вы не виски разбавляете водой, а водувиски! Полно, наливайте-ка побольше! Знаете, чем хуже погода, тем больше надо пить. А теперь, мистер, будьте добры назвать свое имя. Меня зовут Аткинс, а этого джентльменаБраун!
А меня зовут Джонс! Не правда ли, очень легкое для запоминания имя? Так пью за ваше здоровье, мистер Аткинс и мистер Браун!
С этими словами он поднес стакан ко рту. Аткинса как-то странно передернуло, когда человек, назвавшийся Джонсоном, стал пить за здоровье его и начальника регуляторов. Однако, не желая выдавать своего волнения, он сдержался, и лицо его приняло обычное холодное выражение. Он налил еще по стаканчику и произнес, чокаясь с гостями:
Пью за наше знакомство! Думаю, что оно продолжится.
В это время вошла Эллен с тюфяками и одеялами и стала расстилать их на полу. На вопрос Аткинса о здоровье ребенка, она отвечала, что малютка очень страдает.
Но у тебя все-таки найдется время, чтобы состряпать нам ужин?
Не знаю, если миссис
Ну ладно, иди на кухню, сказал Аткинс, и готовь ужин гостям, а я пойду сам посмотрю, что с ребенком!
Аткинс вышел, а молодая девушка стала накрывать на стол и готовить ужин. В комнатах воцарилось молчание. Браун следил за ловкими и грациозными движениями девушки, накрывавшей на стол, и думал о Вильсоне; а Джонс сидел у камина, ворочая уголья и прерывая свое занятие только для того, чтобы по временам нетерпеливо взглянуть на часы и дверь, за которой скрылся хозяин.
Как раз, когда ужин был готов, пришел Аткинс. Вдруг внезапно на дворе послышался топот лошадей и какой-то шум, неясно доносившийся до слуха сидевших в комнате. В этом шуме можно было различить только пронзительный голос хозяйки, отдававшей какие-то приказания.
Закусив немного, Браун опять подсел к камину и удобно расположился там, когда хозяин, взяв свечу, вежливо сказал ему:
Мистер Браун, думаю, пора бы и на покой! Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату!
О, пожалуйста, не беспокойтесь! ответил молодой человек, заметив, что Эллен приготовила в одной комнате две кровати. Я вовсе не устал!
Наверху найдется прекрасное помещение, где вас никто не потревожит, заметил хозяин, а завтра утром вы можете отправиться к Барилю. Сейчас у нас собралось очень много соседок, и здесь спать не придется. Боюсь, однако, что и они не помогут ребенку!
А, так у вас полно гостей! сказал Браун. Ну, в таком случае, я немедленно отправляюсь в отведенное мне помещение. Надеюсь, мистер Джонс тоже скоро присоединится ко мне?
К сожалению, наверху только одна кровать, и Джонса придется уложить где-нибудь внизу!
О, не беспокойтесь, ради Бога, обо мне! воскликнул Джонс, передавая Эллен стакан чтобы она опять наполнила его виски. Спокойной ночи, мистер Браун! Бели вы поедете не рано, то я с удовольствием поехал бы с вами, если нам по дороге!
Мне нужно будет отправиться вверх по реке и, чтобы поспеть в одно место к назначенному сроку, придется выехать рано утром! сказал Браун. Спокойной ночи!
Молодой человек раскланялся с Эллен и Джонсом и в сопровождении хозяина отправился в отведенную ему комнату.
Проводив нежелательного собеседника, Аткинс вскоре вернулся, но разговора все-таки не начинал: Эллен, убиравшая комнату, мешала хозяину по душам поговорить со своим таинственным гостем. Мужчины молча сидели у камина, пока девушка прибирала посуду после ужина в шкаф, отодвигала стол и приготовляла постели. Наконец, исполнив всю необходимую работу, она пожелала сидевшим спокойной ночи и удалилась.
Хозяин тотчас же встал, плотно прикрыл за ушедшей дверь и погасил свечу. Комната погрузилась в полумрак. Лишь догоравшие в камине угли бросали слабый красноватый отблеск на серьезные лица сидевших. Аткинс первый нарушил молчание, тихо предложив гостю:
Выйдемте-ка на свежий воздух!
Догадавшись, что хозяин намерен продолжит разговор вдали от нескромных ушей, Джонс молча поклонился и вслед за хозяином вышел во двор. Когда они отошли на порядочное расстояние от дома, Аткинс обратился к спутнику:
Мистер Джонс, вас, конечно, прислал кто-нибудь?
Совершенно верно, я привел лошадей!
Где же они сейчас находятся, в воде?
Да, там!
Скажите, пожалуйста, откуда вы так прекрасно знаете наши места? Я, по крайней мере, ни разу не встречался с вами!
О, я в Арканзасе прожил много лет, когда был еще юношей! Эта самая ферма принадлежала раньше мне, а затем я продал ее одному лицу, у которого в свою очередь ее приобрели вы!
Так, значит, это вы
Тс! Не нужно высказывать догадок, даже если они и справедливы! остановил его незнакомец. Такие вещи говорить здесь не следует: мало ли кто может случайно услышать наш разговор! Осторожность никогда не мешает. Скажите-ка лучше, входу угла изгороди?
Да, у самой реки!
Вот и прекрасно! Я думаю тотчас же отправиться за лошадьми и спрятать их.
Не помочь ли вам?
О, не беспокойтесь, я и один управлюсь!
С этими словами незнакомец исчез в темноте. Аткинс же вернулся обратно, обошел весь дом, затем, пройдя через двор, направился к сараю, около которого на свободе бродило несколько лошадей. Войдя за изгородь, он тоже скрылся во мраке.
Браун, не забывший подозрительного разговора своих собеседников, внимательно смотрел в щели кровли отведенного ему на ночь помещения. При виде вышедших из дому мужчин, он еще более укрепился в своих подозрениях. Некоторое время он находился в нерешимости. «Как поступить?»размышлял он. Решиться ли немедленно попробовать накрыть их с поличным, или выждать дальнейших событий? Однако, благоразумие взяло верх, и, несмотря на сильное искушение, Браун остался на своем наблюдательном посту. Что мог предпринять он один, без оружия против двух сильных мужчин, находившихся, конечно, начеку и готовых при первой надобности дать отпор? В тоже время Браун решил, что Эллен не могла быть соучастницей таинственных операций ее приемного отца, иначе она не стала бы так откровенно рассказывать про посещения Коттона, которые хозяин тщательно скрывал от всех. По всей вероятности, негодяй скрывается где-нибудь поблизости в какой-нибудь заброшенной хижине.
Перебирая в уме всех окрестных фермеров, где бы мог затаиться Коттон, Браун становился в тупик: никто из них не мог оказывать гостеприимства этому мошеннику. Вильсон, живший неподалеку отсюда, уж ни в каком случае не мог быть их сообщником. Пельтер? Но тот тоже входил в отряд регуляторов. Джонсон? Может быть! Чем больше думал Браун, тем больше склонялся к мысли, что этоименно Джонсон. Тем более что во время преследования конокрадов фермеры встретили по дороге Джонсона с какими-то лошадьми. Странным казалось еще и то, что, по словам Гарфильда, на северном берегу реки тоже обнаружены следы его лошадей, а на южномдругих. Следовательно, раз других следов больше не было, между Коттоном и Джонсоном существует какая-то связь. Сомневаться в этом больше не приходилось.
Ожидание и напряженное внимание утомили Брауна, к тому же уставшего накануне. Он сначала пытался бороться с дремотой, рассчитывая узнать еще что-нибудь, но сон все более и более овладевал им, и молодой человек, не выдержав наконец, склонился на постель и крепко заснул.
Глава VIНеожиданные посетители. Новый план
Джонсон жил в маленькой, наскоро построенной, но уютной хижине, совершенно затерявшейся в самой чаще большого леса. Она стояла одиноко, и к ней не вела ни одна тропинка. Авантюрист купил ее за бесценок у какого-то охотника, прельщенный ее удобствами, уединенностью и красотой окружающей местности, поселился здесь, сначала намереваясь заняться возделыванием земли. Он было уже приступил к работе, но вскоре тяжелый труд ему опостылел, и Джонсон ограничился тем, что отгородил только небольшой участок земли забором. Кроме того, он устроил еще небольшую конюшню для лошади. С тех пор в хижине из посторонних почти никто не бывал, так как сам хозяин постоянно находился в разъездах, и хижина стояла наглухо запертой. Лишь изредка сюда забредали какие-нибудь заплутавшие в лесу охотники. Все это пришлось по душе любившему уединение владельцу, и он очень был доволен своим выбором местожительства.
Постоянную связь он поддерживал только с Аткинсом, слуга-мулат которого, посвященный во все таинственные делишки своего хозяина, частенько ходил с различными поручения с фермы в хижину и обратно.
Вечером того дня, когда происходили описанные выше события на ферме Аткинса, хижина не была, вопреки обыкновению, заперта. Напротив, внутри горел яркий огонь, над которым висел чугунный котелок, а около сидели, мирно беседуя между собою, Коттон и Джонсон. Изредка кто-нибудь из них поднимался, чтобы взглянуть, как варится пунш.
Ну, кажется, готово! сказал Коттон. Попробуйте, Джонсон, а то я опоздаю к Аткинсу!
Не торопитесь-ка лучше, приятель! Если не дать воде как следует прокипеть, то получится такая бурда, которую и в рот-то противно взять Вот теперь готово. Давайте кружку.
Ой, как горячо! воскликнул нетерпеливый Коттон, обжигая губы об оловянную кружку. Из этой посудины невозможно пить. Губы обожжешь!
Что делать! хладнокровно ответил Джонсон. Приходится довольствоваться тем, что есть. Откуда я вам наберу стеклянных стаканов или фарфоровых чашек? Э, да кого это Бог несет?
Что? Кто-нибудь едет? встревожился Коттон, моментально вскакивая на лесенку, соединяющую верхний этаж с нижним.
Полно, дружище, успокоил его Джонсон, прятаться вовсе нет надобности. Идет Дан, слуга Аткинса!
Какого черта ему понадобилось? сердито проворчал, возвращаясь на прежнее место, Коттон. Надеюсь, не случилось ничего дурного?
А вот сейчас узнаем! произнес Джонсон, отворяя дверь мулату. Что скажешь, Дан?
Хозяин велел передать, что маса Коттон должен остаться здесь, сказал, кланяясь сидевшим, мулат. К хозяину приехал маса Браун и остался у нас ночевать!
Что за дьявол! рассердился Коттон. Что понадобилось Брауну от Аткинса? Чертовски некстати, так как мне нужно многое бы передать нашему общему приятелю!
Маса Браун остановился у нас по дороге к Бари-лю, у которого на завтра назначено собрание регуляторов! ответил мулат, выплевывая, без всяких церемоний, прямо на пол жвачку табаку.
Собрание регуляторов, говоришь? переспросил Коттон. О, чума побери всех этих мерзавцев! Я дорого бы дал, если бы мне представилась возможность передушить их всех до единого своими руками. Ну, да ладно! Настанет и на нашей улице праздник! Уж покажу же я им тогда!
Не велел ли тебе хозяин передать еще что-нибудь? спросил Джонсон.
Нет, больше ничего, маса! Я думаю, впрочем, что завтра он сам сюда придет!
Ну так передай ему, что мы его ждем. Ступай! Ну, чего вытаращил свои бельма? Не понимаешь, что ли?
Маса, сказал мулат, заискивающе улыбаясь и показывая свои ослепительно белые зубы. Вон там кружка
Что, выпить захотелось? догадался хозяин. Ну что ж, держи кружку, плесну тебе джина. Пей и живо проваливай обратно!
Одним духом проглотив джин, Дан отер губы, щелкнул от удовольствия языком, поклонился хозяину и гостю, сбежал с крыльца и исчез в чаще. Джонсон затворил дверь.
Ну, так мне здесь больше делать нечего, сказал Коттон, поднимаясь, я отправлюсь домой. Черт бы взял этого проклятого Брауна, совсем некстати его принесла нелегкая, а я то
Он не успел договорить, заслышав топот скачущей лошади. Не медля ни минуты, он опять быстро взобрался вверх по лестнице, не желая попадаться на глаза постороннему человеку. Но, как и раньше, его предосторожность оказалась излишней: подойдя к окну, Джонсон воскликнул:
Ба, да это Роусон!
Не успели оба приятеля опомниться от изумления, как раздался нетерпеливый стук в дверь.
Чего вы так долго не отпирали, черт вас подери?! нетерпеливо произнес проповедник, входя в хижину.
Советовал бы вам быть поосторожнее! насмешливо произнес Коттон. Ну что бы было, если бы здесь оказался посторонний и услышал, как ругается уважаемый патер Роусон?