Хаук не стал продолжать этот бессмысленный спор, учитывая, что ему было плевать на мнение этого омеги.
Боюсь вас прервать, но я дорожу тем временем, которое мне предоставили для прогулки. И предпочту сначала подняться на стену, указал он на дверь.
Не саданитесь головой, когда будете выходить из комнаты, Арнбранд, не то растеряете последние силы. Это был Шалот.
По уровню развития, вы напоминаете мне моего старшего брата.
Но я, как и ваш тхиенский брат, на шаг впереди, парировал он и направился к выходу, искренне довольный тем, видимо, что в своем понимании смог уложить его на лопатки. Как самонадеянно.
Венсан был намного умнее, это читалось по его глазам. Да и выглядел он гораздо привлекательнее своего брата. Хаук рассматривал его с интересом, потому что с новыми знакомствами не ладилось. Хоть какая-то пища для ума, после круглосуточного заточения в четырех стенах.
Омеги были физически развиты и явно в совершенстве владели мечом, который украшал кожаный пояс каждого из них. Оба носили модную при дворе стрижку, явно подражая Бастилюих волосы опускались чуть ниже ушей и были сильно зачесаны назад, но в любой момент их можно было растрепать, лишая унылой строгости.
Весь их облик говорил об уверенности в себе, внутренней силе и выносливости, вырабатываемой годами. Шалот хоть и был вспыльчив, но Венсан искупал это своей излишней выдержкой. Они уравновешивали друг друга и в бою скорее всего стояли спина к спине.
Уже на выходе из главного строения им встретился дородный бета в сияюще-белом одеянии до пят и омеги не просто поклонились ему, а встали на одно колено, склонив головы. Хаук замешкался и столкнулся с ним взглядом, но быстро поспешил избегнуть изучающих глаз. Тот протянул им руку, унизанную перстнями, и они поцеловали ее.
Спасибо Спасибо
Хаук неохотно присоединился к ритуалу, а когда бета ушел вопросительно посмотрел на Венсана.
Кто это был?
Вашей непросвещенности можно позавидовать! хмыкнул Шалот, отряхивая колени.
Главный священнослужительотец Бодуен, член Совета и духовник его Величества. По влиятельности он третий человек после короля и герцога Юдо.
Разве служители Дарующего беты? удивился Хаук.
Обыкновенно нет, но отец Бодуен близок к королю, оттого ему и удалось завладеть таким высоким саном, пояснил Венсан.
И Шалот хмыкнул.
Если слухи окажутся верны, он завладеет еще и младшеньким Оберона. Уже идут переговоры.
Жулем? удивился Хаук.
Да, он прихорошенький, верно, Венсан? пихнул брата локтем Шалот.
Заткнись, шикнул тот.
Герцог Оберон хотел, чтобы король его выбрал, зачем-то сказал Хаук, хотя это и не имело особого значения.
Жуль для короля недостаточно стервозен. Вы ведь приложили руку к падению Антуана? Видели его, разговорился Шалот. После прошлогоднего бала, когда он отбоя не знал от претендентов на его руку, все носом крутил и ждал короля Теперь Антуана никто не захочет. Игрушки короля всегда безвозвратно сломаны любовью к нему.
Альфы всегда желают того, что им недоступно, задумчиво заметил Венсан. Да, Арнбранд? Вальгард же именно так поступил с принцем Валентином, насильно раздвинул ноги и взял?
Хаук отвернулся, не желая отвечать, но Венсан и не ждал от него какой-то реплики.
В абсолютном молчании, они взобрались по ступеням и заметили часовыхстражников, несущих службу на стене. Шалот направился к ним, чтобы объяснить их появление, а Венсан остался с пленником. Хаук подошел к зубцам и подставил голову ветру, наслаждаясь послеполуденным солнцем и открытым свежим воздухом. Хотелось раскинуть руки и улететь, как птица ввысь.
Венсан задал свой вопрос без издевки, в его голосе чувствовалось сожаление. Возможно, он не единожды думал о том, что стало бы с ним или его братом, попади они в чужие руки. Как их ломали бы в тхиенском гареме, ведь никто еще не вернулся из плена живым. Даже всеми любимый иосмерийский принц, сложив голову на плахе.
Будучи чуть постарше Хаук однажды, играя в прятки с Ригом, забрался в опочивальню, в которой отец развлекался со своими мужьями и наложницами. Она, по-видимому, специально находилась на общей территории, чтобы король не так уж часто попадал в гарем. Это была роскошная комната с внутренним садом, толстыми коврами, шелковыми занавесками и пуховыми подушками, но в сундуке у кровати, Хаук увидел нечто, что ему не полагалось. Он даже не сразу понял, что это за предмет? Среди размотанного клубка веревок, лежало два железных браслета соединенных звеньями с жестким прямым прутом. Риг посмеялся с него, когда он позже спросил назначении вещи, обозвал деревенщиной и сообщил, что это «распорки».
«Чтобы эти суки не могли сдвинуть ноги, понимаешь?» пояснил он так, словно это было в порядке вещей, и безжалостно добавил: «Такие явно надевали на твоего папашу, когда король объезжал его»
Хаук никого и никогда в своей жизни не насиловал, поэтому ему сложно было понять желание тех альф, которые были готовы взять свое любой ценой. Да и ответить за их поступки тоже. Он убивал иосмерийских омег, если удавалось их ранить, потому что зналэто лучшая участь из тех, что их ждет.
И несмотря на то, что Юдо хотел ему досадить, присылая воинов-омег в охрану, Хаук все равно наслаждался. Вид со стены открывался просто изумительный, вдали расстилались пастбища и деревни, а за ними поле, усеянное пшеницей, дальшегоры и бескрайнее небо. Как бы там ни было в живописностой красоте Иосмерии не откажешь, все пространство буквально дышало жизнью.
Не свалитесь вниз, Арнбранд! окликнул его Венсан. Упорхнуть вам все равно не удастся. У вас есть еще пять минут и пойдем вниз
Как раз вернулся Шалот, и они отошли на два шага о чем-то переговорить. Время пролетело, как одно мгновение. Но Хаук получил истинное удовольствие от прогулки и, уже спукаясь, заметил процессию короля с лестницы.
Бастиль вышел из замка во двор, где его уже ждал породистый черный скакун и взобрался в седло одним слитным движением, без чьей-либо помощи. Конь возроптал, когда Бастиль дернул за узду, покружился, но быстро успокоился, принимая наездника. Его сопровождала маленькая свита из трех человек, личные охранницы и стража.
Бастиль вздернул неубранную голову вверх, но не заметил их, а затем, сбросив плащ на один бок, ударил шпорами лошадь по бокам, отправляя ее в путь. Ворота, опустили заранее дожидаясь их выхода, и свобода была рядом только руку протяни. Свита отправилась за своим королем, последними следовали стражи, закрывая процессию. Когда цепи снова заскрипели, отрезая их от окружающего мира, Хаук крепко сжал кулаки.
Возможно, скоро, возможно
Куда это он? заинтересованно спросил Шалот брата.
Скорее всего, к графине Барок, проведать сына, предположил Венсан. Или у него уже другая нянька?
Да, нет, вроде она.
Хаук молча слушал их обмен репликами. Странно было понимать, что у Бастиля есть сын пяти или шести лет. Маркиз не говорил, что король наведывается к нему и Хаук решил, что тот выбросил ребенка из своей жизни и попросту забыл о нем.
Говорят ребенок похож на Кристофа.
Не плевать ли? Все равно ведь альфа? Как подрастет, кто-то из членов Совета заберет его в любовники, чтобы подлизаться к королю. Кристоф не сможет протянуть к нему руки, да и никто другой в обход короля.
Когда они спустились вниз разговор затих сам собой. Оставалось еще немного времени и Хаук решил распорядиться им с толком, отправившись на полигон.
Глава 8
Вечером снова пришли за примеркой, но объяснений никто так и не дал.
Хаук стоически терпел, пока его осматривали со всех сторон, будто он был неживым каменным изваянием. Его вопросы игнорировали, отворачивая лицо в сторону, и это порядком задевало. Если герцог Юдо на самом деле собирался сделать его своим мужем, возможно, стоило бы изменить стратегию поведения и отнестись к нему соответственно.
Хотелось взять кочергу и не мешкая проложить себе дорогу к свободе. Послать все к черту, но помимо слуг была еще стража. Да и куда бежать по этим бесконечным коридорам? Он едва начал запоминать путь до ворот и подъема на стену, но ему хотелось быть твердо уверенным в своих действиях. Ведь второго шанса не будет. Никто не подаст ему руку и не выведет из этого змеюшника наружу, да и сойти за одного из придворных альф не удастся.
Кто опустит для него ворота? Со стены не спрыгнешь, ров слишком высоко, да и неизвестно какая в нем глубина? Можно сбросить кого-то из стражей и посмотреть, но не утратит ли он преимущество во времени? Одни вопросы, без ответа.
Там, на стене, он практически ощутил вкус свободы, казалось, сделай рывок, и все отойдет на второй план. И от этого нетерпение становилось непереносимым. Хаук так сильно задумался о побеге, что даже не заметил, когда слуги ушли. Чего они хотели? Сшить костюм для проклятого бала Дебютантов? Будь на то выбор он и вовсе не стал бы на него идтине видел смысла, ведь его шкуру и так распилят как им требуется.
Король уступит его Юдо, что бы там ни говорил маркиз. Сытый лев, довольный лев.
А он лишь добыча.
Перед отправкой ко сну к нему в комнату пожаловала Эдит, и бесстрастно приказала следовать за ней, как будто отдавала приказ рабу. Но Хаук не перечил, решил, что его вызывает маркиз, а может и сам король, действуя через него. Но в предпокоях, куда Эдит его завела, никого не было.
Дверь за спиной хлопнула и Хаук остался наедине с самим собой, задаваясь вопросом, зачем он здесь? Комната была узкой, длинной и без окон, в одном углу стояла низкая деревянная лавка, а перед ней валялись впопыхах сброшенные доспехи, в другомХаук увидел дорожный сундук с навесным замком. Свет лился откуда-то из-за портьеры, и он решил подойти поближе, надеясь, что не застанет там ту же картину, что и на приеме у герцога Юдо.
Войдите, приказал ему знакомый голос. Маркиз!
Хаук прошел в гостиную и заметил незнакомого альфу. Рубашка из газовой ткани выдавала в нем фаворита кого-то из дворцовых омег, которые любили подражать вкусам короля. Придворная мода поражала своей однонаправленностью. Незнакомец едва наградил Хаука взглядом и отошел к окну, оставляя их с маркизом в импровизированном одиночестве.
А где поклон? возмутился маркиз, так и не представив альфу. Чему я вас учил?
Ваше Сиятельство, тут же исправился Хаук, я не ждал вызова так поздно.
Зря. В такое время придворная жизнь только разгорается. Маркиз подозвал его жестом поближе и кивнул на табурет. Расскажите, как прошел ваш день.
Разве это секрет для вас?
Поведение маркиза напоминало искусно срежиссированное представление.
Я смотрю, Оливье больше не жалует вас вниманием, казалось маркиз хотел скрыть ехидную улыбку за приставленным к губам указательным пальцем. Но едва ли выходило и Хаук догадывался, насколько маркиз не любит любовника герцога.
Мы с ним разошлись во взглядах на некоторые вопросы.
Да, неужели? картинно удивился маркиз. Хорошо, что вы избавились от него. Но как вы выбили охрану у герцога, позвольте спросить?
Попросил?
И с каких это пор герцог делает что-то просто так?
Вероятно, хочет угодить будущему мужу?
Забавно вы сформулировали «угодить» Боюсь это не про герцога Юдо, но не будем спорить о вашем возможном влиянии на «будущего» супруга, съязвил маркиз и тут же перешел к другойболее интереснойтеме: У нас с Ламмертом небольшая проблемка нарисовалась благодаря вам.
Хаук удивился.
Благодаря мне?
Вашим ратным подвигам на полигоне. Все омеги стоят на ушах, хотят вас наконец увидеть воочию. Слухи о том, что герцог Юдо заявит на вас права на балу, лишь всех излишне будоражат. Даже ваш проигрыш в спарринге не сделал вас менее популярным, что спровоцировало желание близости с подобным вам
Это как же?
Ламмерт, окликнул маркиз. Поясните мою мысль. Это ведь ваша инициатива пригласить Хаука к нам.
Ламмерт не был особо рад необходимости откровенничать перед ним. Скорее наоборот, хотел, чтобы маркиз все сделал за него. Хаук уловил вполне ощутимую волну агрессии, идущую от другого альфы.
Они хотят близости с необузданным диким тхиенцем, отрезал тот, встав к ним лицом, но не покидая своего поста. Ролевую игру.
Хаук опешил.
Маркиз, но вы разве не говорили, что тхиенские альфы не привлекательны для иосмерийских омег?
Тхиенские альфы, но не вынеохотно произнес маркиз. И не спрашивайте, я сам ничего не понимаю! После ужина у герцога все присутствующие там фавориты бросились заказывать себе туфли с каблуком, чтобы казаться выше. Затем откуда-то пошел слух о вашей связи с Наннет Бижон. Не хочу даже знать, было ли что-то между вами, но двор судачит будто у вас случилась близость во время перехода в столицу.
Одна единственная неосторожно брошенная реплика не прошла бесследно.
Ламмерт, мой ученик, и ему необходимо удовлетворить фантазию своего любовника. Я уверен, что вас не затруднит дать нам пищу для ума. Что в Тхиене пользуется спросом для привлечения внимания омеги? Ублажения его?
Янесколько растерялся Хаук, не ожидая такого поворота. Дело в том, что я
Не обладаете должным опытом? У вас не было гарема, но ведь с ушами все в порядке? Разве тхиенские альфы не обсуждают между собой омег?
Так как это происходит при иосмерийском дворенет. Не принято.
Единственный омега, про которого говорили вслух был его родителем. Лишь о нем судачили и день, и ночь.
Хорошо, а как же они это делают?
Разве бахвальство альф можно считать за секрет ублажения омеги? поинтересовался Хаук. В Тхиене принято хвастать количеством мужей, жен и детей, кто плодовитеетот по умолчанию наилучший семьянин, даже если альфа не уделяет внимания своим чадам.
Только не говорите, что в Тхиене все альфы ведут себя, как девственники, фыркнул маркиз. Не поверю.
Когда я жил в клане Гудреда Адельстайна, он, бывало, приглашал старших членов гарема разделить трапезу и нас звал. У него был любимый мужДэгфинн, по одному взгляду было видно, как он его вожделеет. Глаз отвести не может. Омега родил ему четверых сыновей, но даже к сорока годам его аскетичная красота бросалась в глаза.
Чудесная история, фыркнул маркиз, не особенно растрогавшись. Но при чем тут соблазнение?
Хаук не знал, как правильно выразиться. Раньше он всегда избегал разговоров о подобных вещах, но не потому, что они его смущали, просто не любил досужие сплетни.
Мы были в походе и Гудред немного перепил, пытался драться с несуществующим медведем, которого убил однажды. А потом, уже когда я укладывал его спать в палатке, сказал мне что Дэгфинн был единственным омегой, которого он «испил до дна».
Испил? удивился Ламмерт. И что же это значит?
Маркиз покривился.
Это значит, что он ублажал его задницу языком. Всему вас учить и учить
Лицо Ламмерта вытянулось, так будто он и представить себе подобного не мог. Ноги сами понесли его к дивану, на котором сидел маркиз, и Хаук понял, что низкий табурет предназначался для расстановки позиций силы.
Но как? Разве подобное допустимо? Хаук хотел спросить то же самое, глядя на газовый наряд Ламмерта.
Иосмерийские альфы не ласкают своих омег языком? удивился он. После всего услышанного от маркиза, предполагалось, что он вряд ли их удивит этим постыдным признанием. Да и до слов Гудреда Хауку не казалось это чем-то вне рамок, просто в Тхиене далеко не все альфы хоть в чем-то угождали своим омегам. Почему?
В ходу оральные ласки, тот же минет, но мы ведь не собаки, чтобы лизать друг у друга под хвостом! фыркнул маркиз. Это пошло.
Но омегам нравится, даже слишкомХаук знал это на собственном опыте.
Маркиз повернулся к своему подопечному.
Вы слышали, Ламмерт? Это ведь ваши слова о том, что нужно провернуть нечто дикое, первобытное? Потрясти до основ. Вот вам и ответ. Думаю, Клод бесспорно удивится.
Если не бросится на меня, поколебался Ламмерт. А вы делали это? Хотелось бы понять, как правильно преподнести ласку, чтобы не выглядеть дураком.
Да, признал Хаук, у меня был похожий опыт несколько лет назад.
И с кем же? удивился маркиз. Я думал ваша истинная симпатия женщины.
Хауку искренне нравились женщины, поскольку с ними было проще. В походах он чаще всего брезговал спать с омегами, идущими за обозом.
Когда мы с Ригом достаточно подросли, то могли брать наложников из гарема короля, благо их было более чем достаточно. Среди них оказался один омега из южного клана Ойстейна, подаренный отцу их главойОлавом, и, скорее даже он выбрал меня, чем я его Некоторое непродолжительное время, пока я не отбыл из Сверы к Адельстайну, Инг охотно приходил ко мне в постель. Тхиенские омеги, рожденные в кланахдругие, в них много плотского огня и ни тени непокорности или сопротивления, по крайней мере явного. Женщины Тхиена в противовес кроткие и стеснительныебеззащитные, как дети, нуждающиеся в заботе и ласке.