Не удивлюсь, что они и латынь знают. Ума и расторопности у них хватает с избытком, и это качество мне импонирует. Я вышел из банка, причём, стоящие на страже охранники, отдали мне честь. Мы проследовали до парома и переправились на другую сторону Воронежа. Зашли в деревню у переправы. Старостой в ней, всё еще являлся Невер. Увидев меня, он с поклоном приблизился и приветствовал меня, со словами, что я совсем не заглядываю к ним. Деревня разрослась до, примерно 40 домов, причём половина из них были нормальными избами.
Невер рассказал, что жители деревни занимаются рыбной ловлей, сеют зерно, работают на рынке, а два пожилых человека трудятся у нас в посёлке, завхозами. Деревня насчитывает одних мужских душ 75, не считая баб и ребятишек. Я спросилПосещают ли дети нашу школу? На это, Невер ответил утвердительно и похвалился, что его внуки уже умеют писать и читать. Мы распрощались, и я отправился обратно. Посетил склад у пристани. Поинтересовался содержимым. Хотя мы, практически прекратили валить лес, но готовых досок там было несколько тысяч, как и бруса разных размеров.
Готовые столярные изделия рамы, двери, столы и т.п. Стекло, в том числе. Оно стоило дорого, но всё равно, не залёживалось. И было его не много, потому что мы ещё не успели обеспечить самих себя. Здесь, у нас, имелся сторожевой пост, из трёх часовых, будка и шлагбаум. Зашли на пристань. Здесь стояли наши корабли.
Трофейная галера, носящая название «Дон», готовилась к учебному плаванию с 1 сентября. Плотники занимались небольшим ремонтом, наводили порядок, что-то меняли и надстраивали. Далее мой путь лежал в промзону. Здесь трудились кузнецы, бондари, горшечники, стеклодувы. В цеху шла сборка нового трактора, взамен трудившегося в карьере Старого Оскола.
Кстати, мы ещё не придумали названия новой колонии. Я предложу название Оскол, по имени реки. Пусть будет, как и было в истории. Вернулись в посёлок, взяли коней и проехали к форту «Восточный». Зашли в ворота крепости, я принял доклад коменданта, новоиспечённого прапорщика Ермуша, бывшего моего юнкера. Я его называл Еремей.
Сейчас он командовал полувзводом дружинников. На вышке стоял пулемёт и постоянно дежурили три человека. Во дворе располагались две ветряные мельницы, в противоположных углах, которые уже начали молоть зерно нового урожая. Имелась конюшня на 10 коней, колодец, промежуточный склад муки и зерна. Во дворе шла разгрузка-погрузка на подводы. Что-то привозили, что-то увозили. Мельницами пользовались и окрестные фермеры, тоже собравшие урожай со своих полей.
В порядке эксперимента, две деревушки отсеялись нашим зерном и, собрав небывалый урожай, обязаны были его использовать только в своих целях, ни в коем случае не продавая зерно на сторону. Всё собранное зерно было выкуплено нами по твёрдым ценам или перемолото в муку. В некоторых деревнях собрали картошку, тыквы, подсолнухи, на которые запрещение не распространялось.
В последнюю очередь, зашёл на наш завод. На первом этаже уже действовал токарный станок. Выглядел он крайне убого, но по местным меркам являлся вершиной прогресса. Паровой двигатель располагался снаружи цеха, в огороженном помещении. Через окошко в стене, ременная передача приводила во вращение шпиндель станка, имевший несколько шкивов различного диаметра. Для изменения скорости вращения, ремень перекидывался на избранный шкив, и работа продолжалась.
Я привёз из Маргелова некоторое количество токарных резцов с твёрдосплавными пластинками, позволяющими обрабатывать любой металл, но которые береглись, как бесценное сокровище, как и было на самом деле. Были и свёрла. Слава Богу, что резцов и свёрл было достаточно много и пока, на оба филиала их хватило. Прошёлся по цехам, ковровому, ткацкому, вязальному и, наконец проследовали в столовую.
Количество едоков сократилось на 500 человек, отбывших в Оскол, что гораздо облегчило наши демографические проблемы. Теперь первого этажа столовой хватало на всех желающих. Я уселся на своё место, с Тепловым и Леонидом. С нами уселась и Милица Путятичнаначальник отдела кадров. Она уже собрала необходимые сведения по всем гражданам Воронежа и ждала меня, чтобы сообщить свои данные для всех руководителей сразу. Назначили совещание на 16 часов и разошлись. Я пошёл в кабинет к Терентию и попросил его посвятить меня в последние тайны. Теря рассказал про поездку Судейкина в Рязань. По возвращении из Константинопольского похода, Судейкин привёз в Рязань 4 августа, дружинников князя и своих, которые жили там.
Потери в боях составили 48 княжеских гридней из 200 и 77 дружинников нашего полка из 300. Князь собрал боярскую думу, на которой Судейкин отчитался о результатах похода. Погоревали над погибшими, но когда перешли к вопросу о трофеях, то все сразу же воспрянули духом. Мало того, что каждый из гридней, получил почти 100 золотых в качестве премии от императора, что соответствовало примерно 25 гривнам или заработку за 6 лет, из-за чего, каждый из них становился, если не богатым человеком, то зажиточным.
Привезённая ими доля трофеев составила, одними только монетами, золотыми и серебряными слитками, примерно 5000 гривен, а к этому ещё добавлялись 100 доспехов, сундук с драгоценными предметами, сундук с дорогой одеждой, 30 мешков с пряностями, стоившими не дешевле серебря, по весу. Это известие вызвала восторг у собравшихся, и они начали потирать руки в надежде поучаствовать в разделе.
Тут то Судейкин и заявил о желании прибрать к рукам Пронское княжество с правым берегом всей Оки, от истока до Ольгова. Однако, он уверял думу, что вся эта территория, являясь автономной, будет считаться вассальной, по отношению к Муромо -Рязанскому княжеству. Кроме этого, мы обещаем помочь присоединить к территории княжества Чернигов и Новгород Северский, с их уделами.
А чтобы не было обидно, то Ингварю мы передаём в дар дополнительно, ещё ровно столько же сокровищ, сколько они только что получили. Стоимость всех подарков, будет сравнима с размером всех собираемых в княжестве налогов, до нашествия монголов, за 7 лет. Поднялся шум, бояре начали спорить, но сумма даров, заставила их согласиться с нашим предложением, тем, более, что мы не собирались отделяться и продолжали оставаться подданными князя.
Потом разговор зашёл о результатах присоединения к княжеству муромских и нижегородских земель. Удачный замысел князя, подсказанный ему Судейкиным, позволил собрать в закрома Рязани тысячи пудов зерна, муки, других продуктов, а также денег и промышленных товаров. В результате, Ингвар, якобы из чувства добрососедства, наделил оставшихся в живых жителей, семенным зерном и продовольствием, взятых у них же, а также помог и деньгами, что снискало ему огромный авторитет среди граждан соседних княжеств и принявших весть о переходе под руку Ингваря, с воодушевлением.
Точно такую же аферу, предстояло провести с жителями Черниговского княжества, после ухода из него монголов. Так что к желаниям Судейкина отнеслись вполне благосклонно. Дело облегчалось тем, что совсем недавно скончался епископ Муромо-Рязанский, Ефросин Святогорец, ярчайший оппонент «Совета десяти». После этого провели торжества, по случаю освобождения второго Рима, центра Православия, Константинополя, от зловредных католиков латинян.
Три дня продолжалось празднование по этому случаю. За эти дни, Судейкин свёл князя с представителями банка и уговорил его открыть в Рязани филиал последнего, доверив в его распоряжение 10 тысяч дукатов, из 15 тысяч полученных. Князь предоставил в Маргелово свои слитки золота и серебра, чтобы мы, начеканили из них монет, по предложенному им, эскизу. Князь желал увековечить себя в монетах, запечатлев на реверсе свой профиль. Монеты он назвал гривнами и резанами, кунами и векшами. Обговорили размер и вес монет, содержание драгметаллов. Его золотая гривна, соответствовала нашему червонцу, потому что мы договорились о соответствии наших денег, при размене. Княжеского металла хватит на чеканку монет по стоимости почти в 210 тысяч рублей.
Этих денег достаточно, к примеру, для содержания дружины в 2000 человек на год. Между делом, все маргеловцы, участники похода, отбыли в Маргелово, не дожидаясь князя, который, кстати, получил сообщение от ханши Боракчин об изготовлении мастером Ли Тун По, материала для воспламенения пороха ударным способом. Поэтому Судейкин велел немедленно снарядить «Рязань», для плавания в Сарай и заодно в Азербайджан за нефтью. Предложил в подарок Батыю, преподнести карабин.
Всё равно, сделать такое оружие, при нынешней технологии не реально, а Батыю этот подарок будет очень дорог. Китайцу, пошлём несколько перстней из наших запасов, больше дарить нечего. Корабль отошёл 8 августа. Судейкин вернулся в Маргелово 9 августа. Между прочим, в Маргелово удалось сформировать один взвод новых юнкеров из числа детей своих сограждан. Все эти сведения я получил до 16 часов и мы, тут же, перешли в кабинет Теплова, на совещание.
Леонид Фёдорович повторил, специально для меня, что в этом месяце, была выплачена премия всем гражданам посёлка, на которую ушли 37700 рублей, а с учётом зарплаты, которая составила 5850 рублей, вышло 43620 рублей. На сегодня в кассе посёлка имеется 56380 рублей, плюс небольшая сумма в иностранной валюте, которую держат для расчётов с иностранными поставщиками товаров. Мы не считаем наших денег, лежащих в банке, их там достаточно много и на них идут проценты.
Благодаря деньгам, привезённым из похода, мы можем, в течении нескольких лет, совершенно не беспокоиться на их счёт. Более того, мы начинаем получать прибыль, от кое-каких наших изделий производства и продовольствия. Может статься, что со следующего года, мы выйдем на режим самоокупаемости. Затем слово взяла начальник отдела кадров, Милица. Она произвела перепись населения посёлка с отметкой о профессии и выполняемой работе. Вот что мы имеем на сегоднятолько взрослых 2688 человек здесь и 553 выехавших в Оскол, то есть 3221 человек.
Из этих людей холостых мужчин 1422. Я буду перечислять только оставшихся здесь. Женатых 233. Женщин замужних 233, холостых 796. Но тенденция к росту браков сохраняется. А вот детей у нас мало, потому что большинство браков совершено в этом году. Тем не менее, детей в возрасте до 7 лет -76, от 7 до 16 лет -56. Вновь набрано 128 юнкеров, в основном из своих, бывших военнопленных и около 30 человек со стороны.
После производства бывших юнкеров в офицеры, их число составило 179 человек. Из них3 лейтенанта, 3 капитана, 7 поручиков, 5 подпоручиков и 161 прапорщик. 30 прапорщиков будут продолжать обучение в академии. Поручик, подпоручик и 8 прапорщиков в Осколе. Мы имеем 104 матроса,128 юнкеров. Все остальные заняты на производстве, я не буду их перечислять. Только вот из 424 вновь приобретённых бывших гребцов, 224 пока не имеют работы. Мы не знаем, чем их занять. Тем более, что их возраст от 28 и старше, то есть для учёбы, они уже стары.
Следующий вопросчто делать с урожаем? Главные проблемы с пшеницей, картофелем и гречихой. Здесь решил высказаться я самМаргелово не имеет свободных площадей и может засеять только 400 га. А у нас земли не меряно. Имеющегося урожая зерновых хватит для посева на 15 тысяч га, а картофеля на 7 тысяч га. В принципе мы сможем обеспечить эти площади, но есть ли в этом резон?
Собранного урожая хватит на прокорм, в течении года, более 30 тысяч человек. Но, учитывая секретность нашей урожайности, мы должны будем ещё один год высеять свои культуры, чтобы со следующего урожая, переводить на эти культуры всю Россию, я имею ввиду нашу, в рамках Пронского княжества и Воронежа. Оставим только часть урожая, для своего питания, это составит 200 тонн примерно. Какие будут предложения?
Но большинство решили, что нам надлежит весь урожай оставить на семена и пользоваться покупным. Чтобы не держать зерно в амбарах, решили отсеяться озимыми. А картошки оставить 500 тонн на еду, 2000 тонн продать, а 30 тысяч тон оставить для посева. На том и сошлись во мнениях. По поводу Оскола, решили просить Судейкина выслать туда двух членов совета с ротой юнкеров, для создания нового филиала. Об этом, мы тотчас же поставили в известность Судейкина.
Судейкин ответил, что, как только вернутся из похода за нефтью и капсюльным порохом Зубаиров и Коверда, то они будут тянуть жребий и пошлют тех, на кого жребий выпадет. Идея, об открытии нового филиала, совершенно справедлива и нам, этот филиал очень необходим, как рубеж нашего южного направления, как и Воронеж.
Оба филиала стоят на ничейной территории и позволят привлечь в эти благодатные места русских крестьян, а также смогут послужить их защитой. Между делом, Судейкин сообщил, что в обеих филиалах, имеется некоторый дисбаланс в отношении юнкеров и дружинников. Дружинники учатся обращению, как с холодным, так и с огнестрельным оружием, не участвуют в обучении наукам, кроме грамоты и арифметики, вступают в бой конными и только с холодным оружием, а юнкера, хоть и имеют навыки обращения с холодным оружием, но пользуются только огнестрельным.
Есть предложение разделить эти два вида войск и впредь, офицеров дружинников переименовать, на бывшие в наше время казачьи и другие кавалерийские наименования, лёгкие в произношении. То есть, прапорщик станет корнетом, подпоручик хорунжим, поручик -сотник, капитанесаулом, майорротмистр, потом подполковник и полковник. Тоже самое с сержантским составом. Пусть и не соответствуют историческим, но проще запоминать и произносить.
Мы согласились и решили провести в жизнь это решение с завтрашнего дня. Кроме этого, дружинников постановили называть уланами, а 350 человек, которых мы набрали из числа гребцов и монгольского полона, чтобы учить обращению с холодным оружиемкадетами. Может быть, в будущем их переименуют, но это уже нас не касается. Для улан и кадетов изобрели разделение на взводы по 25 человек, эскадрон из 50, сотня и т.д.
Соответственно завтра, некоторые офицеры сменят погоны на кавалерийские. Придумали эмблемы для кавалерииподкова с перекрещёнными саблями, а для стрельцов, которых ещё нетдва скрещённых ружья, на пушке. Между прочим, для
224 безработных быстро нашли занятиеконюхи, дояры, пастухи, свинари, птичники и т.д. Также решили организовать рыболовную артель из 40 человек. Вот и всё утрясли. С чувством исполненного долга разошлись
Диверсия.
28 августа. Вторник. После завтрака, в 9 часов утра, я сидел в кабинете у Теплова, мы рассматривали вопросы, о назначении новых прапорщиков на должности, кавалерийских командиров, когда в кабинет ворвался посыльный штаба, он закричалТревога! Мы вскочили, хватаясь за пистолеты.
Убили! продолжал кричать посыльный.
Кого убили? -спросил я. Мы выбежали на улицу, посыльный звал нас к пристани. Я и Теплов побежали туда, оставив семенившего следом Терентия Петровича. У поста со шлагбаумом, преграждавшего вход на улицу, ведущую к лагерю, толпились люди. Там мы разглядели дежурного по лагерю, десяток улан и несколько гражданских. С нами бежали Арзамас и с десяток наших сограждан, привлечённых шумом.
Из сторожевой будки вышли два улана, неся за руки и ноги, чьё-то тело. Они уложили его на землю, рядом с ещё двумя. Мы подошли и увидели, что это труп прапорщика, последнего выпуска, а также два других часовых из 4-х. Дежурный по лагерю начал докладывать. Утром, в 9 часов, к посту пришли несколько купцов с провожатымприказчиком магазина, с целью получения каких-то товаров со склада.
Обычно, чтобы попасть на склад и пристань, необходимо было пройти через сторожевой пост, в котором дежурили три улана и начальник поста, он же завскладом. На суточное дежурство заступали в 6 часов вечера. А вот теперь их обнаружили убитыми, неведомо в какое время, скорее всего, ночью. Один из часовых, пропал. Пока трупы унесли в лазарет, чтобы подготовить к погребению, а я приказал прочесать всю округу в поисках улана. С ним вместе пропали карабин и пистолет начальника.
В голову закрались нехорошие мысли. Узнали, что этот улан, является одним из освобождённых в походе на Константинополь, рабов. Он назвался бывшим дружинником князя Черниговского. Как крепкого и достаточно умелого воина, его определили в нашу дружину, уланом. Знакомые с ним, называли его весёлым и компанейским парнем. Странным являлось то, что часовые, не оказали сопротивления неведомому врагу, что выдавало, либо неожиданность нападения, либо то, что нападавших знали. Но в неожиданность нападения, мы не поверили.
Ведь надо было перелезть через забор, или подкрасться сзади, со стороны кладбища и складов. Однако вся территория отлично просматривалась. Солдаты, посланные на торг, доложили, что по наблюдению сторожей рынка, в 8 часов вечера, от общего причала отошла купеческая галера венецианцев из Кафы, простоявшая у причала трое суток. Вызывало удивление, что люди с галеры, ничего не продавали и не покупали, а просто прогуливались по рынку, интересуясь ценами или совершенно бесцельно подходили к ограде, перегораживающей нашу часть пристани, и наблюдали за действиями жителей лагеря. Зато вчера, вдруг спешно отплыли, на ночь глядя.