Боясь обидеть мистера Белоу, я воздержался от комментариев, хотя был уверен, что он все сочинил. Однажды мне уже довелось иметь дело с домашним учителем явно шизофренического склада, который рассказывал мне длинные замысловатые истории о своих приключениях; на самом деле ничего такого в его жизни не было, но ему очень уж хотелось, чтобы было. Словом, для меня подобные измышления не были новостью.
Надо же, как здорово получилось, сказал я. Вы просто гений, что додумались до этого.
Никогда не ленись читать мелкий шрифт. Он шутливо погрозил мне пальцем. А сейчас извини, я должен сходить за Мейбэл.
Он вышел в торговое помещение и вернулся, неся сидящего на его запястье какаду. Сев в кресло, положил птицу на спину, и та застыла, будто выточенная из слоновой кости, закрыв глаза и приговаривая: «Хэлло, хэлло, хэлло». Пригладив оперение Мейбэл, мистер Белоу перенес ее себе на колени и пощекотал перышки на животе. Она лежала, погруженная в блаженную дремоту.
Она начинает скучать, если слишком долго остается там одна, объяснил мистер Белоу. Еще лепешку, дружок?
И мы опять принялись за лепешки, беседуя. Мистер Белоу оказался интереснейшим собеседником. В молодости он изрядно постранствовал и мог немало порассказать о местах, которые я мечтал посетить. С того дня я заходил к нему попить чай раз в две недели, и это были счастливые часы.
Продолжая сомневаться в правдивости рассказа мистера Белоу о переулке Потта, я задумал провести эксперимент. За несколько дней посетил все лавки в этом ряду. Так, в «Клитемнестру» я наведался якобы для того, чтобы купить шляпу маме ко дню рождения. Две милейшие пожилые леди, которым принадлежала лавка, долго извинялись. У них как раз кончились шляпы. Они могут предложить мне что-нибудь еще? Скажем, недорогой мех? Дело в том, сообщили мне, что все меха в магазине уже заказаны заранее. Теперь ожидается новая партия. Когда у моей мамы день рождения? В пятницу на следующей неделе, ответил я. О, к тому времени будет новое поступление, непременно будет, заходите.
Владелец табачной лавки, мистер Уоллит, сообщил, что как раз тех сигарет, которые мне нужны, нет в наличии. И сигар нет, и трубок тоже. С великой неохотой он отпустил мне коробок спичек.
Дальше я зашел к водопроводчикамдескать, меня прислала мама, у нас что-то неладно с баком, не могут ли они прислать человека, чтобы посмотрел, в чем дело?
Понятно, сказал мистер Драмлин, насколько это срочно?
Крайне срочно, ответил я. Вода не идет ни в уборную, ни в умывальники.
Понимаете, сообщил он, у нас есть только один работник, только один, и он сейчас ушел по вызову это надолго. Не знаю даже, когда он управится Может быть, день проработает, может быть, два.
А он не согласится поработать сверхурочно?
Боюсь, что не согласится, сказал мистер Драмлин. Кстати, вы можете найти отличного водопроводчика на Кинсингтон-Хай-стрит. Обратитесь туда, возможно, у них найдется свободный работник. Что до меня, боюсь, не могу обещать вам ничего на ближайшие да, на ближайшие два-три дня, это в лучшем случае.
Поблагодарив, я отправился к мистеру Уильяму Дроверу, агенту по продаже недвижимости. Меня принял невысокий, убого одетый мужчина в очках, с пушистой жидкой шевелюрой. Я объяснил, что моя тетушка подумывает о том, чтобы переехать в эту часть Лондона, и, поскольку я живу поблизости, попросила меня сходить к агенту и подобрать для нее квартиру.
Квартиру? Квартиру? Мистер Дровер поджал губы, снял очки, протер стекла, вернул очки на место и осмотрелся, словно ожидал увидеть спрятанную где-то квартиру.
Сейчас с квартирами плохо, сказал он. Очень плохо. Понимаете, очень уж много желающих переехать в этот район. Квартиры перехватывают перед самым носом.
И у вас нет ничего на примете? Ничего такого, что я мог бы показать своей тетушке?
Ничего, ответил он. Совсем ничего, к сожалению. Совсем.
Ну а как насчет маленького дома? осведомился я.
С домами тоже плохо, так же плохо. Боюсь, в моей картотеке не найдется ни одного маленького дома, который устроил бы вас. Есть в пригороде дом с десятью спальнями, как вы на это посмотрите?
Нет, думаю, этот дом великоват, сказал я. К тому же она желает поселиться в этом районе.
Не одна она, не одна. Все стремятся сюда, не считаясь с теснотой.
Но это хорошо для вашего бизнеса? заметил я.
Как сказать, как сказать. При чрезмерной тесноте страдают отношения между соседями.
Ну что ж, большое спасибо вам за помощь, сказал я.
Не за что, не за что. Жаль, что не могу больше ничего для вас сделать.
На очереди было кафе «Пикси». Я увидел довольно обширное меню, однако сейчас мне могли предложить только чашку чая. Как назлоони страшно извинялисьгрузовик, который должен был доставить продукты на этот день, сломался где-то в северной части Лондона, поэтому им буквально не из чего готовить.
После этого я поверил наконец тому, что говорил мне мистер Белоу про переулок Потта.
Приблизительно в эту пору круг моих знакомых пополнился еще одной странной личностью. Я уже не один месяц работал у мистера Ромилли, и он полностью доверял мне. Время от времени посылал меня в Ист-Энд за свежими партиями рептилий, амфибий и тропических рыбок. Мы покупали их у оптовиков, тогда как хозяйство, которому фактически принадлежал магазин, снабжало нас всеми необходимыми пресноводными экземплярами. Я полюбил эти вылазки в сумрачные лавки на задворках, с ящерицами в больших ящиках, с полными корзинами черепах, с зелеными от водорослей, протекающими аквариумами, населенными лягушками, тритонами и саламандрами. Во время одной из таких поездок в Ист-Энд я и познакомился с полковником Энстратером.
Мистер Ромилли послал меня к Ван ден Готу, крупному оптовику, который специализировался на импорте из Северной Америки рептилий и амфибий. Мне было поручено привезти полторы сотни расписных черепашекэтих прелестных пресноводных рептилий с зеленовато-коричневым карапаксом и красно-желтыми полосками на коже. Каждый детеныш был величиной с монету. Они пользовались у нас большим спросом как подходящий подарок для детей в городских квартирах. Итак, я отправился в Ист-Энд, где меня принял сам мистер Ван ден Готвесьма тучный мужчина, этакий орангутан, вылепленный из воска. Он поместил моих черепашек в картонную коробку, выложенную мхом, затем я попросил разрешения посмотреть, чем еще он располагает.
Валяй, сказал он, валяй.
После чего проковылял обратно к своему креслу, развернул голландскую газету, засунул в рот сигару и предоставил меня самому себе. Я бродил по лавке, рассматривая красивых змей, пока не застыл в восхищении перед террариумом с ярко-зелеными игуанами, которым сережки и прочие кожные выросты придавали сходство со сказочным драконом. Поглядев на часы, я с ужасом обнаружил, что задержался сверх положенного на целых полчаса. А потому схватил свою коробку с черепашками, попрощался с мистером Ван ден Готом и поспешил на автобус.
В спешке я, увы, не обратил внимания на то, что от влажного мха, которым мистер Ван ден Гот выложил коробку, дно ее успело промокнуть, пока я любовался его товаром. В итоге, когда я поднялся в автобусе на второй ярус и уже приготовился сесть, дно вывалилось и на пол обрушился каскад черепашек.
Мне повезло, что на этом ярусе кроме меня был только еще один пассажирпо-военному подтянутый, стройный седоусый мужчина с моноклем, в безукоризненного покроя грубошерстном костюме и мягкой шляпе. В петлице рдела гвоздика, в руке он держал ротанговую трость с серебряным набалдашником. Я лихорадочно ползал по полу, отлавливая черепашек, но эти малютки способны при желании двигаться с невероятной скоростью, и численное превосходство явно было на их стороне. Внезапно одна черепашка помчалась по центральному проходу и наткнулась на ногу мужчины с моноклем. Почувствовав, что кто-то царапает его начищенный башмак, он посмотрел вниз. Ну все, подумал я, жди неприятностей! Мужчина поправил монокль и уставился на малютку, которая силилась взобраться на носок башмака.
Боже мой! воскликнул мужчина. Расписная черепашка! Хриземис пикта! Сто лет не видел!
Он повернул голову в поисках источника, откуда возникла крохотная рептилия, и узрел меня, ползающего в окружении разбегающихся во все стороны черепашек.
Ха! воскликнул он. Эта малюткатвоя?
Да, сэр, признался я. Извините, ради Бога, у моей коробки вывалилось дно.
Видит Бог, тебе не повезло?
Э да есть немного.
Он подобрал черепашонка, который успел-таки вскарабкаться на его башмак, и направился ко мне.
Держи, сказал он. И давай я помогу тебе. Перекрою пути дезертирам.
Вы очень любезны, отозвался я.
Он опустился на четвереньки по моему примеру, и мы стали вместе ловить разбежавшихся по полу автобуса черепашек.
Ату его! восклицал он то и дело. Вон тот проказник юркнул под сиденье.
А когда одна черепашка устремилась прямо на него, он прицелился тростью и крикнул:
Бабах! Назад, сэр, иначе вам не поздоровится! Минут за пятнадцать нам удалось наконец вернуть всех
черепашек в коробку, и я кое-как залатал ее носовым платком.
Большое спасибо, сэр, сказал я. Боюсь, вы испачкали брюки.
И не жалею, отозвался он, нисколько не жалею. Давно уже не доводилось так охотиться.
Поправив монокль, он воззрился на меня.
А теперь скажидля чего у тебя полная коробка черепашек?
Я я работаю в зоомагазине и вот только что забрал их у оптовика.
Понятно. Ты не против, если я сяду поблизости и мы поболтаем?
Нет, сэр, ответил я, конечно, не против.
Он опустился на сиденье напротив, поставил трость между коленями, оперся подбородком на набалдашник и задумчиво посмотрел на меня.
Зоомагазин, говоришь? Гм-м-м. Ты любишь животных?
Да, очень люблю. Больше всего на свете.
Гм-м-м. А что еще есть в этой вашей лавке? спросил он.
В его голосе звучал искренний интерес, и я рассказал ему, чем богат наш магазин, рассказал про мистера Ромилли и уже был готов изложить историю мистера Белоу, однако воздержался, поскольку дал клятву хранить секрет. Когда мы доехали до моей остановки, я поднялся с сиденья. Простите, сэр, сказал я, но мне тут выходить.
Ха, произнес он. Ха. И мне тоже. Мне тоже.
Было совершенно ясно, что это вовсе не его остановка, просто ему хочется еще поговорить со мной. Мы спустились на тротуар. Благодаря довольно свободному и эксцентричному воспитанию, я вполне представлял себе коварные уловки гомосексуалистов. Знал, например, что даже джентльмены с моноклем и военной выправкой бывают не без греха, и то обстоятельство, что он вышел из автобуса не на своей остановке, настроило меня не в его пользу. Я решил быть настороже.
Ну, и где тут твой зоомагазин? спросил он, вращая трость двумя пальцами.
Да вон он, сэр.
Ага, так я пойду с тобой вместе.
Он зашагал по тротуару, разглядывая витрины магазинов.
Скажи-ка, заговорил он, чем ты занимаешься в свободное время?
О, я хожу в зоопарк, в кино, в музеи и так далее.
А в Музее наук бываешь? Там, где всякие действующие модели и другие экспонаты?
Мне очень нравится этот музей, ответил я. Нравятся модели.
В самом деле? Точно? Он уставился на меня через монокль. Стало быть, тебе нравится играть?
Играть? Пожалуй, это слово подходит.
Ага, произнес он.
Мы остановились у двери «Аквариума».
Вы уж извините меня, сэр, сказал я. Я я и так уже опаздываю.
Догадываюсь Догадываюсь.
Он достал бумажник и извлек из него визитную карточку.
Вот моя фамилия и адрес. Если надумаешь навестить меня как-нибудь вечером, поиграем вместе.
Большое большое спасибо, сэр, ответил я, прижимаясь к стене спиной.
Не за что. Итак, буду ждать тебя. Можешь не звонить заранее просто приходи. Я всегда дома. Любое время после шести.
И он удалился, по-военному чеканя шаг. Ни малейшего намека на жеманность и женоподобие, но я был не настолько целомудрен, чтобы не знать, что не только эти черты отличают гомосексуалиста. Засунув в карман визитную карточку, я вошел в магазин.
Где ты пропадаешь, озорник? спросил мистер Ромилли.
Извините за опоздание, ответил я. Но но у меня приключился несчастный случай в автобусе. У коробки вывалилось дно, и все черепашки высыпались, и хотя один полковник вызвался помочь мне поймать их, все же получилась задержка. Извините меня, мистер Ромилли, прошу вас.
Ладно, все в порядке, отозвался он. Сегодня к нам заходило мало народу совсем мало. Я уже приготовил аквариум, так что можешь поместить их туда.
Так я и поступил, потом посмотрел, как черепашки плавают в своей новой обители, после чего достал карточку полковника и прочитал: «Полковник Энстратер, 47, Белл Мьюз, Саут-Кенсингтон». Кроме адреса, был еще номер телефона. Поразмыслив, я обратился к мистеру Ромилли:
Случайно вы не знаете некоего полковника Энстратера?
Энстратер? Энстратер? Мистер Ромилли нахмурил брови. Вроде бы нет Хотя постой, постой. Где он живет?
Белли Мьюз, сказал я.
Это он. Это он! радостно воскликнул мистер Ромилли. Да-да, это он Бравый воин. И прекрасный человек. Это он помог тебе отловить черепашек?
Он, ответил я.
Ага, это в его духе. Всегда готов помочь в беде другу. Такие, как он, в наше время редкость, большая редкость.
Стало быть, он э человек известный и э почтенный? осведомился я.
Конечно, конечно. Его там все знают. Знают и любят старого полковника.
Поразмыслив над услышанным, я решил, пожалуй, как-нибудь воспользоваться приглашением полковника Энстратера. В крайнем случае, сказал я себе, если что, всегда могу позвать на помощь. И хотя полковник сказал, что звонить не обязательно, я решил соблюсти тон и через несколько дней набрал его номер.
Полковник Энстратер? спросил я.
Да, он самый. Кто это? Кто говорит?
Это, гм моя фамилия Даррелл, ответил я. Мы познакомились с вами в автобусе на днях. Вы были так добры, помогли мне ловить черепашек.
А, да-да, сказал он. Точно. И как теперь поживают малютки?
Отлично, сообщил я. Поживают очень хорошо. Я тут подумал о том может быть, воспользоваться вашим любезным приглашением навестить вас?
Ну конечно, дружище, конечно! Буду счастлив! В котором часу ты придешь?
Ну а когда вам удобно?
Приходи около половины седьмого, предложил он. Как раз к обеду.
Большое спасибо, ответил я. Непременно приду. Белл Мьюз оказался коротким тупиком с булыжной
мостовой и четырьмя домиками на каждой стороне. Но что такоеномером 47 были обозначены двери сразу четырех строений! Откуда мне было знать, что все они принадлежали полковнику, что он соединил их вместе и с присущей военному человеку страстью к порядку присвоил им один номер. Помешкав, я постучался наконец в ближайшую дверь и стал ждать, что из этого выйдет. А сам в это время думал о том, как это нелепо: в тупике длиной от силы двести метров четыре дома значатся под одним номером 47и где все остальные номера? Видимо, разбросаны по разным улицам и переулкам по соседству. «Да, сказал я себе, несладко приходится почтальону в Лондоне». Тут дверь, в которую я постучался, распахнулась, и я увидел перед собой полковника. На нем была бутылочно-зеленая домашняя куртка с лацканами из муарового шелка, и в одной руке он сжимал огромный нож. В испуге я сказал себе, что, кажется, мне вовсе не следовало приходить сюда.
Даррелл? молвил он, вставляя в глаз монокль. Видит Бог, ты пунктуален!
Знаете, я сперва запутался, начал я.
Ага! Тебя сбила с толку цифра сорок семь? Она всех вводит в заблуждение. Помогает ограждать мое уединение. Входи же! Входи!
Я вошел бочком в холл, и он затворил дверь.
Рад видеть тебя, сказал полковник. Следуй за мной.
И он затрусил через холл, держа нож в поднятой руке так, словно вел в атаку кавалерийский полк. Я успел приметить стоячую вешалку из красного дерева и несколько эстампов на стене холла, затем мы очутились в просто, но уютно обставленной гостиной значительных размеров, с множеством сложенных стопками книг и с цветными репродукциями на стенах, изображающими различные военные мундиры. За гостиной помещалась просторная кухня.