СТАВСКАЯ. Николай Кириллович, вы серьезно? А если сбежит? Или чего натворит? Тут контролер должен ехать.
КОРЕШКОВ. Брысинадевка со сдвигом, это точно. Но если ехать, то только тебе.
МЭРИ. Тамара Борисовна, соглашайтесь. Мы такие кадры сделаем!
СТАВСКАЯ. Ну, понятно, каждому свое. А кто будет за Консуэлой смотреть?
КОРЕШКОВ. Не понял.
СТАВСКАЯ. Гаманец привел мне Консуэлу. Это ж бомба замедленного действия!
КОРЕШКОВ (Гаманцу). Это как понять?
ГАМАНЕЦ. Николай Кириллович, я сам не ожидал. Консуэла пришла этапом раньше. Надо ж было ее куда-то определить! Вас не было на месте, вот мы с режимником и решилипусть ей занимается Тамара Борисовна. Как никак, лучшая отрядница.
КОРЕШКОВ (Ставской). Ну, ты же у нас самая гуманная. Поезжай с Брысиной. А мы пока определим Консуэлу в карантин. Конкурс закончитсявыпустим.
МЭРИ. А нам можно на похороны?
ЛЕДНЕВ. Мы тоже за Брысиной присмотрим.
КОРЕШКОВ. Поезжайте!
Ставская, Брысина, Леднев и Мэри входят в деревенский дом. За столомпьяные ВАРВАРА и ее муж СТЕПАН поют «По диким степям Забайкалья». Песня обрывается. Появление Брысиной производит эффект разорвавшейся бомбы.
СТЕПАН. Валька Лопни мои глазаВалька!
ВАРВАРА. Мать честная! Отпустили! Неужто насовсем?
БРЫСИНА. А ты, небось, думала, все теперь тебе достанется?
ВАРВАРА. Господь с тобой! Мы только что со Степкой говорили: заколотим двери и окна, и пусть
БРЫСИНА. Песни тут распеваете Рано обрадовались.
ВАРВАРА. Ну, чего ты развыступалась? Психи тут устраиваешь Людей бы, ей-богу, постеснялась Села бы сначала, выпила за упокой души матери. Сколько горя ты ей доставила!
Брысина с надеждой смотрит на Ставскую, та отрицательно качает головой.
БРЫСИНА. Не пью я.
СТЕПАН (хохотнув). Хорош звездеть-то, не пьет она Варьк, тащи тарелки-рюмки, угощать будем, всё чин-чинарём. Проходите, гости дорогие, садитесь.
ВАРВАРА. А кто это с тобой?
БРЫСИНА (Ставской, Ледневу и Мэри). Это тетка моя, Варвара, и ее муж Степан. Это Тамара Борисовна, воспитка моя Это Михаил, журналист с Москвы А это Мэри, аж с Нью-Йорка.
СТЕПАН (впечатлен). Вэлкам ту Раша, Мэри. Сит даун, плиз.
МЭРИ. Сэнкю, сэр
ВАРВАРА (хлопоча у стола). Вальк, так тебя насовсем отпустили, или как?
БРЫСИНА. Завтра вечеромобратно.
СТЕПАН (разливая по рюмкам водку). Озвездеть, какой нонче гуманизм!
БРЫСИНА. А чего так поздно телеграмму дали? Я бы к похоронам успела.
СТЕПАН. Телеграмму надо было заверить. Врача не было, фельдшер на охоте. Пока отстрелялся И потом, кто же знал, что тебя на побывку отпустят? Чудеса (поднимает стакан) Ну, давайте помянем рабу божью Зинаиду, пусть земля ей, значит, пухом! Не чокаясь
Мэри и Леднев выпивают.
СТЕПАН (Ставской). А вам, извиняюсь, тоже не положено на грудь брать при исполнении?
СТАВСКОЙ. Именно так.
СТЕПАН. А вот Мэри поддержала компанию. Это по-нашему. Вы закусывайте, закусывайте, гости дорогие Валюха, пить тебе нельзя, так ты поешь хотя бы, колбаска вон, сало бери
БРЫСИНА. Маманя тяжко помирала?
СТЕПАН. Как сказать Неделю без сознания лежала, стонала только и бредила.
БРЫСИНА. А до того?
ВАРВАРА. А до того, тебя вспоминала. Не всегда добрым словом
БРЫСИНА (Ледневу). Вы вот с другими беседуете, выясняете кто и как устроился на казенную пайку. А меня не хотите спросить? Выпейте еще, чтоб легче было слушать. (Леднев выпивает рюмку) Отчима своего, папу Сашу, я грохнула и отрезала ему все его хозяйство. Что было, то было. Так ведь не на ровном месте. Он же, урод, начал приставать, когда мне еще девяти лет не было. И каждый раз не просто лез, а с ножиком. Щупал, гладил, тискал, а я лежала, как деревянная, и думала: ну, погоди, тварь, погоди! И так продолжалось почти десять лет! Ему хватало, что он меня просто тискал
ЛЕДНЕВ. Мать-то куда смотрела?
БРЫСИНА. Она телятница, доярка была. Спозаранкуна ферму, вечеромснова туда. А я целый день дома, с папой Сашей. Он надомник был, веники делал. Я не говорила мамке, боялась. Потом она сама догадалась. Но толку Она рада была, что хоть такому уроду нужна. Да и квасили мы, меня с малолетства к стакану приучили. Стала ограничивать себя, только когда Толик, жених мой, из армии пришел. Мне тогда еще восемнадцати не было. Решили свадьбу сыграть. Папа Саша с Толиком кабанчика закололи, мать потрошков пожарила. Выпили, и отчим вдруг давай открывать Толику на меня глаза. Мол, я такаясякая, пока он служил, я полдеревни обслужила. Плел, короче, по пьяни че попало. Подрались они, и Толик ушел. А отчим стал приставать ко мне прямо при мамке. Повалил, начал одёжку на мне рвать, грудь ножиком порезал. И тут я просто озверела. Схватила полено ипо башке ему. Потом еще, еще Мамка в крик А я отрезала ему причиндалы и ору: «Хотел меня поиметь? Вот! Теперь попробуй!» Потом врачи сказали, что у меня было это забыла, как называется ну, типа временное ку-ку. Всю вину тогда на себя мамка взяла, но в прокуратуре ей не поверили. Следователь нашел гипнотизера. И я рассказала во сне все, как было.
А Толик после того, как меня посадили, нарочно за хулиганку загремел. На суде попросил, чтобы ему дали, как и мне, пять лет, хотя прокурор просил для него трешку Чтобы, значит, в одно время выйти Такой вот дурень (плачет) Мамочка, земля тебе пухом, отдыхай теперь (всхлипывает, после паузы). Тамара Борисовна, а давайте заедем к Толику в колонию? Это тут рядом, по пути
СТАВСКАЯ. Не положено. Отклонение от маршрута расценивается, как побег.
БРЫСИНА. Так я ж с вами.
СТАВСКАЯ. Вот мне и припишут, что я тебе побег устроила.
БРЫСИНА. Не любите вы меня. Каткову любите. Но все равно я вам благодарная.
СТЕПАН (к Мэри). А че не щелкаете? Наши слезы у вас там, поди, хорошо продаются. Ну да, это у нас похороныконец света, «Родненький, на кого покинул?!» А вы, из машинок в черных очечках вышли, в землю сунулии назад, в машинки, по домам
ЛЕДНЕВ. Ладно, Степан, в каждой избушке свои погремушки. Поздно уже. Мы поедем в гостиницу, завтра утром вернемся
БРЫСИНА. Да оставайтесь, куда вы на ночь глядя? Ко мне пойдем ночевать.
Вахта мужской колонии. Брысина, Леднев, Мэри, Брысина, ТОЛИК и два НАДЗИРАТЕЛЯ. Толик и Брысина держатся за руки.
БРЫСИНА. Толечка
ТОЛИК. Валечка
БРЫСИНА. Похудел ты, Толечка
ТОЛИК. Ты тожеТебе худоба идет.
БРЫСИНА. Мы все вытерпим, Толечка. И снова мы будем вместе, и заживемПить не будем, ладно?
ТОЛИК. Завяжем, Валечка. Как выйду. найму адвоката, прошение напишем, глядишь, скинут тебе.
Брысина и Толик то и дело посматривают на свидетелей свидания, остро ощущая необходимость остаться вдвоем. Продолжают диалог шепотом. Леднев и Ставская сочувственно переглядываются.
ЛЕДНЕВ. Здесь же рядом комната для личных свиданий. Договоритесь, я заплачу.
МЭРИ. Мы заплатим.
СТАВСКАЯ подходит к надзирателям.
СТАВСКАЯ. Ребята, давайте уж делать доброе дело, так делать.
1-й НАДЗИРАТЕЛЬ. Ты о чем, коллега? Мы, вроде, и без того пошли навстречу.
СТАВСКАЯ. Давайте оставим их на полчасика вдвоем. Они же сколько лет еще не увидятся!
1-й НАДЗИРАТЕЛЬ. Меня за такое дело с работы турнуткуда я пойду? В тайгу грибы собирать?
2-й НАДЗИРАТЕЛЬ (Ставской). Как-то странно это от капитана слышать. Ты, вроде, должна пример нам подавать.
СТАВСКАЯ. Если она забеременеет, у них обоих смысл появится, ради кого нормально себя вести.
МЭРИ достает бумажник, вынимает долларовые купюры.
2-й НАДЗИРАТЕЛЬ. Не надо, уберите Что, мыне люди, что ли?
1-й Надзиратель отходит к коллеге, они о чем-то шепчутся, 2 Надзиратель подходит к Брысиной и Толику, что-то им говорит, они встают и идут за ним куда-то по коридору. 1 Надзиратель возвращается к Ледневу и Мэри.
2-й НАДЗИРАТЕЛЬ. Сейчас по-быстрому воробышка поймают
Ставская отходит в сторону, звонит по мобильному телефону.
СТАВСКАЯ. Товарищ подполковник, мы немного задержимся. Это ничего? Нет, все в порядке. Хорошо.
Леднев и Мэри тоже отходят в сторону.
МЭРИ. Майк, что с твоим очерком?
ЛЕДНЕВ. Сегодня должны опубликовать.
МЭРИ. Ты уверен, что Каткова тебя не подведет?
ЛЕДНЕВ. Конечно, нет.
МЭРИ. Ты поставил на кон свою репутацию.
ЛЕДНЕВ. У нас в таких случаях говорят: кто не рискует, тот не пьет шампанское.
МЭРИ. Тогда давай купим шампанское этим надзирателям. А потом
К ним подходит Ставская.
МЭРИ. Тамара Борисовна, мы можем заехать еще на одно кладбище?
Старое лагерное кладбище. Ни крестов, ни памятников, ни оградок, только металлические штыри с номерами на деревянных табличках. Ставская, Брысина, Леднев, Мэри и Каткова.
МЭРИ. Всех Бартеневых, которые в революцию не уехали, пересажали как социально чуждых. Бабушку посадили беременной. Маму она родила в колонии. Первые три года мама жила в колонии, в доме ребенка. Потом ее отдали в детский дом на воле. Когда подросла, связалась с квартирными ворами. Была маленькая, лазала в открытые форточки. Меня мама родила тоже в колонии. Потом заболела туберкулезом и умерла. А мне повезло. Маму стала искать её двоюродная сестра, которая в 20-х годах уехала в Америку. Ей сказали обо мне, и она меня удочерила
СТАВСКАЯ. Как звали вашу маму?
МЭРИ. Мария Маша. И бабушка была Мария Маша.
Леднев вынимает из сумки бутылку водки, разливает в полиэтиленовые стаканчики.
ЛЕДНЕВ (Мэри.) Давай, Машенька, помянем. Царство им небесное. Могла бы и раньше сказать.
МЭРИ. Я только Мавре сказала. Она знала мою маму, они дружили.
СТАВСКАЯ. Значит, скоро об этом будет знать вся зона и все сотрудники.
МЭРИ. Если бы я не призналась Мавре, то не узнала бы, где похоронены мама и бабушка. Надо еще как-то узнать номера их могил. Я хотела бы увезти останки.
СТАВСКАЯ. Я постараюсь вам помочь.
ЛЕДНЕВ (к публике). После публикации моей статьи в газете редактор обратился в Верховный Суд с ходатайством о пересмотре дела Катковой. И так получилось, что конкурс красоты и заседание выездной коллегии Верховного Суда произошли в один день....
Сцена клуба. Переполненный зрительный зал угадывается где-то за арьерсценой, куда в нужный момент разворачивает персонажей поворотный круг. За столомчлены жюри: генерал ФСИН НИКОЛЬСКИЙ, Корешков, Шмакова, два ЖУРНАЛИСТА, молодые мужчина и женщина. Позади нихсотрудники колонии, в их числеСтавская, Мэри и Леднев. Красная дорожка, баннер с надписью «Мисс Очарование», вазоны с искусственными цветами.
На сценедвенадцать участниц конкурса, среди них Каткова, Мосина и Агеева. Каткова аккомпанирует на пианино, женщины поют.
Милый друг, наконец-то мы вместе,
Ты плыви, наша лодка, плыви,
Сердцу хочется ласковой песни
И хорошей, большой любви.
Гром аплодисментов, ободряющие крики сзади, из «зрительного зала». Перед микрофономВЕДУЩИЙ, в чьих манерах угадывается кэвээновское прошлое.
ВЕДУЩИЙ. Итак, дорогие друзья, мы продолжаем наше состязание. Из двенадцати конкурсанток в финал вышли три участницы. Следующий конкурссоревнование в эрудиции, находчивости и чувстве юмора. Перед нами уже хорошо знакомая нам Елена Агеева. (обращается к ней) Лена, а за что ты здесь, если не секрет, такая маленькая?
АГЕЕВА. Яблоки в саду воровала.
Смех в зале.
ВЕДУЩИЙ. Ну вот А нам сказали, что тут особо опасные.
АГЕЕВА. А я два раза в один сад лазила.
Снова смех в зале.
ВЕДУЩИЙ. Браво! В чувстве юмора тебе не откажешь (заглядывая в листок) Так Следующие Лариса Каткова и Фаина Мосина. У них совместный номер.
Аплодисменты. На сцену выходят Каткова и Мосина.
МОСИНА. Посвящается нашей американской гостье Мэри Барт! Итак Америка. В камеру приговоренной к смертной казни на электрическом стуле приходит начальница тюрьмы
КАТКОВА (Мосиной). Завтра вас ждет серьезное испытание, друг мой. Я пришла поддержать вас морально Скажите, что бы я могла сделать для вас в самую трудную минуту вашей жизни?
МОСИНА. О, я тронута до глубины души! Пожалуйста, когда включат ток, держите меня за руку, чтобы мне не было так одиноко!
Смех и аплодисменты в зале.
ВЕДУЩИЙ. Что ж, мне кажется, это было смешно, хотя и отдавало черным юмором, не так ли? (члены жюри поднимают карточки с номерами) Итак, по мнению нашего уважаемого жюри, в финал выходят Фаина Мосина и Лариса Каткова.
КАТКОВА. У нас есть еще одна интермедия, мы хотели бы ее показать.
Мосина скрывается за ширмой и тут же выходит в судейской мантии, на носу очки, точно такие, какие носит Шмакова, она широко улыбается, демонстрируя изготовленные из фольги золотые коронки, точно такие же, как у Шмаковой. В зале раздаются смешки, чей-то выкрик из зала: «Глянь, девки, Шмакова!»
«СУДЬЯ» МОСИНА (строго). Слушается дело осужденной Катковой. Злостно нарушает режим содержания. Шесть рапортов за косынки. Не хочет носить белую косынку. Шесть рапортов за гамаши, носить которые не разрешается.
КАТКОВА (робко). А мужские кальсоны можно?
«СУДЬЯ» МОСИНА. Да! Кальсоныпожалуйста. Запись воспитателя Катковой: «Рекомендовано воспитывать у себя честность».
Шмакова склоняется к уху Корешкова.
ШМАКОВА (негромко). Прекратите это, пока не поздно.
КОРЕШКОВ (посмеиваясь). Вера, ты посмотри, сколько народу, журналисты Включи юмор.
КАТКОВА. В чем моя нечестность, гражданка судья?
«СУДЬЯ» МОСИНА. Вот, тут написано: «Над самовоспитанием не работает. Жизнь на свободе для нее в тягость. Живет одним днем, не имея никакой цели». Почему бесцельно живете, Каткова?
КАТКОВА. А хрен его знает, гражданка судья.
«СУДЬЯ» МОСИНА. Каткова, вы обвиняетесь в том, что ударили осужденную, активную общественницу за то, что она сделала вам замечание. Вы ужинали не в столовой, а в жилой секции, ели колбасу. Признаете?
КАТКОВА. Что? Что ударила? Или что ела колбасу?
Брысина ерзает на стуле. Это о ней речь.
«СУДЬЯ» МОСИНА. Колбасу.
КАТКОВА. Да, ела, было дело. Да, ударила. Дала пощечину, чтобы не выслуживалась, не мешала жить. Ну и что? В ад меня за это?
«СУДЬЯ» МОСИНА. Суд приговаривает вас к шести месяцам пребывания в ПКТпомещении камерного типа. Это, конечно, не ад, но близко к тому. Шести месяцев хватит, Каткова?
КАТКОВА. Как скажете, гражданка судья. Большое спасибо. Только почему суд без адвоката?
«СУДЬЯ» МОСИНА. В данном случае адвоката не положено.
Смех и аплодисменты в зале. Корешков, перестав улыбаться, переглядывается с Гаманцом. Шмакова сидит с окаменевшим лицом. Леднев напряженно следит за происходящим, перешептывается со Ставской, Мэри безостановочно снимает. Ведущий растерянно оборачивается на жюри, не зная, как реагировать, Генерал Никольский снисходительно отмахиваетсяпусть продолжают!
ВЕДУЩИЙ (уклончиво). Должен заметить, что наши конкурсантки настроены сегодня весьма своеобразно
КАТКОВА (перебивая). Прошу тишины, мы еще не закончили! ПКТэто помещение камерного типа, такая тюрьма в колонии. Маленькое оконце, решетка и еще сетка, которая пропускает совсем мало воздуха. Зато трудно получать записки по тюремной почте. Чем меньше воздуха, тем меньше записок. Злые языки говорят, что сетку эту придумала женщина, в погонах. Еще злее языки говорят, что она сидит в этом зале
Шмакова выходит из зала.
МАВРА. Вешаться пошла.
МОСИНА. Температура здесь не больше 15 градусов. Но теплую одежду тут изымаютне положено. Положено мерзнуть. Даже газеты отбираютведь ими можно заткнуть щели или укрыться вместо одеяла. Стирка запрещена, потому как горячей водой можно согреться. Начнете возмущатьсяотопление вообще отключат. Зимой на стенах иней. Ложимся спать, обнимаем друг дружку, засыпаем только к утру. Утромломтик хлеба, соль, кипяток. В обедпайка хлеба, соль и суп без картошки. На ужинпайка хлеба, соль, кипяток. И таким макаромшесть месяцев Нет, я понимаюмы преступницы, нам и должно быть несладко. Но что с нами здесь делаютперевоспитывают или убивают?
Корешков посматривает на генерала Никольского, выражение лица которого с благодушного сменилось на непроницаемое.
КАТКОВА. Когда приходят сотрудники, нужно обязательно вскочить. Как в армии. И доложить: я, такая-то, сижу за то-то И не дай бог встретить гражданина начальника сидя или лежа. Нет, он никогда не ударит без повода. Только когда есть за что!
ГАМАНЕЦ выходит из зала.
МАВРА. Исправляться пошел? Горбатого только могила исправит.
Смех и аплодисменты в зале.
ВЕДУЩИЙ. Переходим к соревнованию в декламации. Стихи о любви.
МОСИНА. Мне уже не страшно в страшном мире,
Оттогосебя не узнаю!
Как мишень игрушечная в тире
Весело сыграю смерть свою.
ВЕДУЩИЙ. Девушки, помилуйте! Неужели о любви нет ничего повеселей?