Не надо. Давай хотя бы до завтра, он злился на нее все больше и больше и с трудом себя сдерживал, чтобы не наорать на упрямую подругу.
Нам надо сейчас, ее уже тоже начало раздражать необъяснимое упрямство Марса, на сообразительность которого она надеялась.
Ей надо было срочно разложить с ним поединок до мельчайших подробностей, чтобы не импровизировать, как с Таранисом, а он почему-то медлил, спорил, и все это на глазах у остальных гладиаторов и под внимательным взором надсмотрщиков и еще пяти наставников, работавших со своими учениками, но замечаших по привычке все, что происходит на тренировочной площадке.
Марса надо было срочно вытаскивать наружуи гораздо раньше, чем оговаривала она тогда на свидании с Дарием. Если тут замешан этот неизвестно откуда всплывший или выползший Порцийто только Марс сможет его остановить. Предатель слишком близко может подобраться даже не к Октавианув этом отношении она была спокойна, ребята все же не дремлют. Под угрозой, возможно, жизнь префектаи тогда уже основные нити расследования оборвутся, и вот это приведет заговорщиков к практически беззащитному цезарю.
Беззащитному, конечно, с точки зрения упреждения ударато, что ее ребята лягут костьми и будут защищать и дворец, и подступы к нему, и самого императора до крайнего вздоха, она совершенно не сомневалась. Но хотелось избежать и этого, а сделать все тихо и красиво, так, чтобы, как обычно, любопытные римляне опять лениво подумали, увидев несущихся по переулку или по крыше спекулаториев: «Вот делать им нечего, все у них учения, все развлекаются, да и смотреть не на что, гладиаторские бои хоть с кровью и красивым вооружением, а эти в черные тряпки завернулись и бегут».
Марс, угрожающе прошипела она, теряя терпение и ощущая, как отзывается правое плечо даже на просто удерживаемый в руках меч. В позицию.
И она напала на него, сначала нарочно медленно, давая ему возможность отступить на два шага и подхватить с песка сеть и трезубец. Но он не стал этого делать, а наоборот, отбил ногой меч, который у нее был в левой руке и схватил ее за правое плечо, чтобы остановить второй удар. Но сразу же пожалел об этомдевушка резко побледнела и покачнулась. Он подхватил ее на руки, с усилием вытряхивая мечи из ее ладоней. Даже потеряв сознание, она не могла расстаться с оружием, и эту особенность Гайи Марс знал хорошо. И даже обрадовалсязначит, она все же жива и сознание не покинуло ее полностью.
Он поймал неодобрительный взгляд Рагнара, который посмотрел на Марса осуждающеи мужчина не мог понять, что именно не так он сделал, по мнению своего друга. Не надо было отказывать и без того еле на ногах держащейся, заметно побледневшей с того момента, как она приступила к тренировке с ножами, Гайе? Или он все же слишком жестко ее остановил? Он и сам себя проклинално его тело сработало раньше, чем голова.
Марс отнес Гайю не в валентрудий, как велел дежурный надсмотрщик, а к себе в камеру. Опустил невесомую бездвижную ношу на солому, предварительно взбив ее одной рукой, для чего пришлось опуститься на одно колено, не выпуская доверчиво прильнувшую к нему девушку.
Спасибо, Марс Ты настоящий друг, прошептала она тихо и весело.
Ты очнулась?!
Давно. Как только ты отобрал у меня мечи.
Ах, да А я, дурак, купился. Но ты же была такая белая, как колонна Сената.
Подумаешь. Зато хоть теперь я могу тебе сказать то, что хотела. Хотя лучше, если бы ты выслушал меня сразу. Многое могли бы сделать уже.
Что именно? он присел у противоположной стороны, не делая, вопреки ее ожиданиям, попыток обнять или поцеловать.
Она пересказала ему разговор с Рагнаром и наставником, и он в сердцах ударил кулаком по стене:
Гад. Гад гадейший! А я дурак Прости, я сделал тебе больно.
Пфф, по обыкновению отмахнулась она.
Они подробно обговорили ее идеюкак сделать так, чтобы после их парного боя Марса можно было бы вывести из игры и предоставить ему возможность делать то, что от него, собственно, и требовалосьвозглавить группу по поимке уже известных участников заговора.
Хорошо бы кого-то приставить следить за Требонием, напомнил Марс.
Вариний, призадумавший, вымолвила Гайя с трудом, потому что ей страшно, до боли внутри, не хотелось втягивать еще и юношу, мало ей было угрызений совести за Рениту.
Он подойдет. Толковый парень, я сегодня еще раз убедился, весь день почти с ним провел рядом, спокойно согласился Марс и не удержался, добавил едко. Не мешал тебе с Рагнаром общаться.
Не начинай, отмахнулась Гайя. Ну что ты в самом деле? С головой не дружишь? Неужели ревность? А в легионе шесть тысяч человек было и коней раза в два больше с учетом обоза. Что не ревновал?
Она засмеялась, закинув по привычке голову и тут же схватилась за плечо.
Вот видишь, укоризненно, но все также отстраненно-спокойно заметил Марс. Не готова ты еще браться за меч.
Придется все равно. Надеюсь, за трое суток что-то исправится. Не первый раз я это плечо выбиваю, не первый ставлю сама. И вариантов нет.
Он тяжело вздохнул, соглашаясь:
Ну, давай сначала схему оговорим
У них оставалось не больше пары тренировочных дней, да еще и с учетом больного плеча Гайи.
* * *
Береги себя, коротко и невесело кивнул на прощание Дарий. Вот то, что ты просила.
Декурион извлек из складок плаща небольшой узкий и длинный кожаный мешочек, даже на взгляд достаточно тяжелый.
Гайя подбросила его на руке и встряхнула волосами:
Хорошо, что я снова заколола волосы этой шпилькой.
И на глазах изумленного Дария она с мгновение ока закрутила мешочек с монетами в свои густые пушистые волосы и снова сколола их длинной резной деревянной шпилькой. Он, не скрывая восхищения, залюбовался получившейся прической:
Матроны на приемах у императора ходят с такими прическами. А что же они туда подкладывают?!
Тебе рассказать? посмотрела она на него с лукавой улыбкой.
Нет, он смущенно тряхнул головой. Просто тебе так очень красиво.
Не видно ничего лишнего? она повернулась к нему спиной, продолжая сидеть с поджатыми ногами на широкой кровати гостевых покоев.
Нет, Дарий, понимая, насколько серьезен ее вопрос, внимательно осмотрел высокий пучок, окруженный локонами.
Она поднялась на ногино не так, как он привык видеть на службе, когда она взлетала по тревоге, не взирая на то, спала ли, завернувшись в плащ, в караульном помещении или сидела у костра. А тут она медленно, в едином движении спустила показавшиеся ему бесконечно длинными ноги и по-кошачьи потянулась.
Так что встречайте послезавтра Марса. Надеюсь, у нас все получится.
Гайя, ты с огнем играешь! Даже за эти три дня изменилось многое! Не оставайся!
Поздно что-либо менять. И не слишком ли ты раскомандовался? Вот погоди, все это закончится, я тебя на тренировках так загоняю!
Знаешь, я рад этому буду. Потому что, во-первых, ты отличный командир, а во-вторых, чтоб загонять меня, тебе надо уцелеть самой.
Темноволосый, с почти черными, как и длинные густые ресницы, окружающие неожиданно прозрачно-серые выразительные глаза, коротко, как положено, остриженными волосами, слегка смугловатый, Дарий действительно был красив сложившейся красотой молодого мужчины, недавно вышедшего из юношеского возраста. Повзрослеть ему пришлось ранолегион, куда его направили служить, воевал в Иудее, и Дарию пришлось привыкать к бесконечному песку, отсутсвию воды и даже к тому, что море здесь настолько соленое, что желанной чистоты и прохлады не приносило. Зато, получив свою первую рану, он убедился в целительной силе этого странного моря, в котором невозможно было бы утопиться, даже если захотетьвода сама держала тело. А отвратительная с виду черная грязь странным образом помогла быстро заживить надломленную кость в левом предплечьенесмотря на то, что попервоначалу Дарий, как и многие его товарищи по несчастью, счел такой рецепт результатом группового солнечного удара у легионных врачей.
Там, в Иудее, Дарий и научился быть подозрительным, ожидая выстрела из-за высоких глинобытных стен или будучи готовым к внезапному появлению вооруженных кочевников со стороны пустыни, где, казалось бы, не может обитать никто живой, кроме ушастых ежей и разнообразных ящериц. Там же он научился и искусству любвив постели с хорошенькими иудейками, которые сами вешались на шею красавцам римским солдатам, так разительно отличавшимся от их носатых и унылых мужчин, обремененных массой запретов. Хотя, как понял Дарий за четыре с лишним года службы, видимо, запреты не распространялись на то, чтоб не лгать в глаза с застенчивой улыбкой и не пытаться сделать деньги даже из воздухаочевидно, это в понимании местных жителей было не так страшно, как в субботу зачерпнуть воды из колодца для попросившего попить римского разъезда, возвращающегося после патрулирования в пустыне.
И вот сейчас он был не на шутку взволнован решением своего командира. Оспаривать его он не мог, хотя и попытался чисто по-человечески в прошлый раз ее остановить, особенно после того, как Гайя оказалась у него на руках без сознания от боли. Тогда, впервые осознав в душе, что его несгибаемый центурион, умеющий проявить ставящую в тупик и более старших по возрасту солдат выносливость во время учений, а во время боевых операцийвполне оправданную жесткость, граничащую с жестокостью, на самом деле еще и красивая, хрупкая девушка, он был просто потрясен своей слепотой. На учениях и тренировках, стараясь не отстать от нее, не проявить слабость и не заслужить презрительного: «Мальчишка!» от тех, кто был равен ей по силе и выучке, он думал о том, как бы самому не сплоховать, а не о том, трудно ли в этот момент командиру. И, сохраняя в душе влюбленность в красавицу-центуриона, он ни одним взглядом не решался это показать до последних событий.
* * *
Рагнар Марс готовился к непростому разговору. Могу тебя попросить?
Да, конечно.
Присмотри за Гайей.
А сам что? И вообще, что ты ее так отгоняешь от себя в эти дни? Что вы не поделили?
Это уже не важно. Важно, что мы завтра утром сойдемся на арене.
Неужели нельзя было что-то сделать? И вообще, как ты смог узнать заранее? Это что-то новенькое.
Повезло.
Наставник?
Какая разница?
Никакой. Но я слышал краем уха, как она просила его об этом. За что она так злится на тебя? Это же ее просьба была. И как-то она резко встрепенулась.
Забери ее к себе в камеру. Прямо сегодня. И не спрашивай. Ни ее, ни меня. Просто защити.
Марс, бой на арене, это всего лишь бой. Дрался же ты с Таранисом. И что? И Гайя с Таранисом дралась. Вернешься завтра вечером, помиришься. Цвет ей подари. Таранис вот врачихе же дарил троянду.
И что? бездумно переспросил Марс, не понимая, при чем тут какие-то дурацкие цветы, когда он может завтра ранить по случайности единственного близкого ему и любимого человека, а жизнь без Гайи он вообще себе не представлял.
Ну, помириться с ней. Она же такая нежная.
Вот! А я на нее с трезубцем!
И что? искренне удивился Рагнар. Сведете к ничьей. Мне ли тебя учить? Хочешь, пойдем, покажу как.
Так ты выполнишь мою просьбу? И не пытай меня сейчас, и так нелегко. Понимаю. Ты ее любишь? Или разлюбил, и она потому и злится?
Да прошу тебя! Не трогай! Просто пообщай, что будешь ее беречь! Марс снова саданул кулаком по стене, и с досадой увидел на беленой поверхности красно-бурый мазок.
Ну вот, еще и стены гадить?! откуда ни возьмись, налетел надсмотрщик Тит. Да ты обнаглел, похоже.
И он прошелся по спине мужчины плетьютак, слегка, для острастки, и лишь слегка надсек кожу. Марс даже не почувствовал попозшую струйку крови, едва повернув голову в сторону обидчика:
Да что стены, мне в душу нагадили
Вот как? хмыкнул Тит. Да уж весь лудус знает. То ты с Рыжей миловался по всем углам, а тут два дня только с ней и дерешься. А вообще-то, поверь моему опыту, тебе с ней не сладить. Она слишком опасна.
Марс готов был врезать промеж глаз всем, кого встретит на пути. И не мог представить, что завтра будет стоять с Гайей глаза в глаза на арене на глазах у всего городаа уж что там будет весь город, мало кто сомневался. Посмотреть, как они с Гайей будут убивать друг друга, захотели даже ланиста с его помощником.
Марс не боялся за себя. Он знал, что если все удастся так, как они задумали, то он останется живГайя умела контролировать свой удар. Другое дело, если что-то после пойдет не такпришлют проверить смерть не Рениту, а кого-то из лорариев. Или публика потребует добить на всякий случай еще и мечом. Что ж, смерти он тоже не боялсяпросто тогда терялся смысл всего этого спектакля, и задерживать Публия придется кому-то другому, не столь знакомому с его повадкой. И гораздо больше его страшила возможность задеть Гайю трезубцем. Ее плечо поджило благодаря усердию Рениты, и уже не болело так зверски, но все же могло дать о себе знать.
Ты еще ухмыляться? Тит ударил его снова, на этот раз по плечу, и снова брызнула кровь.
Он замахнулся и в третий раз, но Рагнар и Марс одновременно попытались перехватить плеть, и от этого только стукнулись кулаками, что развеселило Тита так, что несколько охладило служебный пыл. Надсмотрщик хохотнул:
Ладно, закрась стену. И вот еще и дорожку замой. И вали в баню, готовиться к завтрашнему.
Марс и Рагнар переглянулись злыми глазами. Они оба поняли без слов мысли друг другаоба не дали сдачи Титу, что бы не подставить Гайю. Марс прекрасно понимал, что если сорвется поединок с ним, то не избежать ей встречи с Вульфриком Безжалостным на арене.
Он видел, как сражался Вульфрик в тренировочных поединкахего и правда безжалостную манеру. Все же гладиаторские бои отличались от настоящей битвы, и мало кто из гладиаторов стремился причинить лишние мучения товарищу по несчастью. Убиватьда, убивали, и избежать этого было трудно. Но старались сделать это как можно быстрее и безболезненнее, все же все они были достаточно опытными воинами. А если ранить, то так, чтобы не оставить калекой, в основном старались нанести касательные порезыкрови много на радость зрителям, а лечения максимум на декаду. А нарочно рассечь лицо, отсечь ухо, перерезать сухожилияэто было нормой только для Вульфрика.
Давайте я стену закрашу, появился откуда-то из-за угла Вариний. Марс, можно с тобой переговорить, пока будем тут вместе с побелкой возиться?
Да что это тебя так потянуло красить? удивился Рагнар. И со мной ты поговорить не хочешь?
Юноша смутился, потому что Рагнара очень уважал, а уж после того случая, когда северянин на руках принес его, избитого и еле сдерживающего стоны, к врачу, испытывал чувство благодарности и не знал, как отблагодарить, да и случай не представлся. А тут выпала возможность помочь хотя бы Марсу.
А ты разве не собирался ему помочь? юноша смело скрестил взгляд своих больших глаз с изумрудами Рагнара.
Собирался, усмехнулся Рагнар, придирчиво рассматривая рассеченные полосы на спине и плече друга. Тут не только стену, тут и его самого надо ремонтировать.
А к Рените? выпалил Вариний, словно взрослые воины могли и не догадаться.
Да, собственно. Парень прав, подвел итог Рагнар. Тебе, Марс, еще на арену. А мы с нашим юным приятелем берем на себя дорожку и стену.
Может, Гайе сказать? предложил Вариний.
Она что, стену белить будет? сквозь зубы отозвался молчавший все это время Марс.
Нет, что ты! даже испугался мальчишка. Она же тебя любит. И я видел, как она Рените помогала. Может, она сама тебя перевязать захочет.
Не захочет, отрезал Марс. А к врачу, пожалуй, придется заглянуть, а то ведь не выпустят завтра, если воспалится тут все. Не буду услаждать глаз собой. Тьфу.
Он не скрывал раздражения, и злость помогала не чувствовать саднящую боль в порезах.
Марс? удивилась Ренита. Опять? Да что ж ты не можешь хоть накануне боев поберечься?
Тебе не до меня? Так и скажи.
Что ты кидаешься? Слова еще не сказала поперек, Ренита поправила свое туго затянутое вокруг головы и шеи покрывало, и Марс заметил, что оно надвинуто еще ниже, чем обычно. Да и глаза у врача были снова грустными и отрешенными. Таранис не здесь поблизости, кстати?
Она взрогнула как от удара:
Зачем он здесь?
Марс пожал плечаминеужели и между ними кошка пробежала? Ну они хоть с Гайей отчасти помирились, и в большей степени играли на публику в размолвку, чем злились друг на друга, хотя и это было. Она не могла ему простить ревность, а он ейупрямство, с которым она рвалась в бой, не долечившись как следует.
Ренита промыла его раны, смазала какой-то резко пахнущей и жутко жгучей жидкостью:
Дыши. Жжет ужасно, даже по здоровым пальцам когда попадает с губки. Но зато завтра останутся тонкие сухие коричневые полоски.
Спасибо. Хотя не так уж и больно.
Вот как? она наклонилась к нему совсем близко. Завтра придется терпеть в разы страшнее. Каленое железо.
Он кивнул:
Знакомо. Вытерплю.
Ренита вздохнула с каким-то надрывом: