Тот сидел ровно и прямо, положив руки на колениточно так, как и изображали себя жрецы на своих многочисленных наводнивших Рим пергаментах, прославляющих поклонение Исиде. Гайя про себя отметила силу воли этого немолодого, но находящегося в прекрасной физической форме человека, пережившего довольно жесткое задержание, а затем и заточение в не самых комфортных условиях их лагеря.
Жрец, не отводя глаз, медленно и тихо промолвил на прекрасной латыни, почти без акцента, хотя до этого его пытались допрашивать, как увидела Гайя из протоколов, и Марс, и префект, и он утверждал, что понимает только на своем языке, но и Дарию, прекрасно говорившему по-египетски, тоже не удалось добиться правдыжрец дал понять, что наречие у Дария другое, хотя Дарий клялся, что прекрасно понимает все бормотание верного служителя Исиды.
Прекрасная наложница командира? Не много ли воли берешь? Решила выслужиться в его отсутвие? и, поймав тень удивления в ее глазах, уточнил. Я прекрасно слышал, что произошло. И даже рад. И тому, что Рим снова горит, и тому, что в лагере никого нет.
Вот как? Не удивлена, что тебя радуют беды Рима. Наконец-то снял личину несущего свет просвещения в наш город и нашему народу. А что до лагеря?
Никто не помешает мне обратить тебя в истинную веру. К возвращению своего патрона ты будешь верной жрицей Исиды. Ну же, подойди ко мне. Взгляни в мои глаза поглубже, его голос действительно был способен заворожить, но Гайя была слишком погружена в свои переживания.
Давай проще поступим. Быстро рассказываешь мне все. А то отправишься к своей Исиде на вечное свидание. Она же у вас там преисподней заведует?
Она присела по обыкновению на край стола и продолжила в задушевном тоне:
Знаешь, а меня враги на фронте называли Хельхейма. Тоже владычица мертвых. Так что я с твоей Исидой готова поспорить. А с тобой так и не о чем.
Дитя мое! Посмотри на себя! Ты измучена, изранена. Но боги милостивы к тебе, и ты все еще прекрасна. Помни, пройдет не так много времени, и твоя красота сойдет на нет, обратится в прах. А жить ты будешь и воевать еще долго, и тобой, твоей изувеченной внешностью, злобной старой девы станут пугать новобранцев.
Гайя посмотрела на него расширенными глазами. Она привстала и переметилась так, чтобы жрец мог взять ее за руку:
Твои руки, продолжал вещать жрец. Они сильные и покрытые шрамами, как и положено рукам воина. Но ни один воин не захочет, чтобы его ласкали такими руками
Да, грустно промолвила девушка. Наконец-то я могла это осознать. И только благодаря тебе. Спасибо Не думай, я слышала подобные вещи и от других, но ты не унижаешь меня, как другие, а так ясно показываешь мне мои ошибки! Мне бы и правда хотелось бы пройти путем Исиды
На лице жреца отразилось тщательно скрываемое торжествоему таки удалось сломать эту гордую и сильную воительницу, воспользовавшись хорошо учтенными обстоятельствами, сложившимися в его пользу. Поздний ночной час, когда люди становятся податливее к внушению, и именно поэтому многие церемонии в храме Исиды проходили по ночам. И сосстояние намеченной жертвы тоже не укрылось от глаз опытного жрецаон много слышал из своей клетки, расположенной внутри большой палатки, чтобы не дать возможность пленнику еще и наблюдать за жизнью когорты спекулаториев, их тренировками, да и просто подсчитать численность.
Он слышал, как разговаривали между собой молодые солдаты, сменившиеся с караулаони обсуждали какого-то центуриона, которого откуда-то привез другой центурион прямиком к медикам с рассеченной грудью, а он сбежал сразу с перевязки, когда прозвучал сигнал тревоги, и вроде еще и отличился на освобождении заложников. Солдаты обсуждали мужество и выдержку центуриона, и единственное, что показалось странным жрецуимя отважного офицера. Вроде оно прозвучало в явно женском варианте, но такое простой и часто встречающиеся римский прономен, что он не придал значения, решил, что послышалось: Гая какого-то прославляют, и еще сам отдал должное парню, который, будучи раненым, сам добровольно ввязывается еще в один бой, откуда, как снова уловило чуткое ухо жреца, центурион снова вышел не без потерь в здоровье, но с убедительной победой. Хотя что-что, а уж победы спекулаториев явно служителя Изиды не радовали
Окончательно мозаика из обрывков фраз сложилась в его голове только тогда, когда спекулатории отправились на ночной пожар в порту на Тибре. Он слышал, как префект отдавал распоряжения центуриону, называя его все же Гайей, а не Гаем, и, что самое потрясащее, отвечал воин нежным, мелодичным, хотя и вполне твердым голосом. Но столько было в нем манящей неги, затаенной чувственности, что многое видевший на своем веку жрец был несказанно удивлен.
И вот она, эта загадочная Гайя, перед ним. И вопросы задает, хоть и прекрасным, как храмовая музыка, негромким голосом, но вопросы жесткие, как и взгляд ее красивых серо-зеленоватых глаз.
Но вот воля девушки наконец-то дрогнула, и он торжествовал победу. Ошибки быть не моглослишко часто обращал он в истинную веру не самых слабых людей. И политики, и даже легаты попадали в его тенета. Жрец знал, что по крайней мере, один из маршевых легионов, стянутых в окрестности города на переформировку и обучение новобранцев, готов повернуть свои копья против Октавиана. Он знал лично нескольких сенаторов, и первого, основного из нихФульвия, внешне выглядящего веселым лысым толстяком, любителем хорошего вина, красивых девушек и даже хорошеньких мальчиков. Жрец знал, что надежнее Фульвия опоры у заговорщиков нетон умел отвести глаза всему городу.
Когда спекулатории едва не напали на след тайно оборудованной в подвале его виллы, рядом с печью гиппокауста, мастерской по упаковке привезенной из Египта дури с мелкие сосуды, Фульвий устроил звучный и яркий скандал с якобы понадобившимся ему зачем-то в любовники сиротой, сыном погибшего римского офицеры. И весь Рим от кулуаров Сената до самой темной, пропахшей прогорклым рыбьим жиром табернывсе обсуждали судьбу несчастного юноши, брошенного на арену цирка. И никому в голову не пришло, что такой жизнелюб и сибарит может быть не лоялен к императору, дозволяющему своему ближайшему окружению не только подобные развлечения, но скорую расправу над несогласными.
Его мозг лихорадочно соображалстоит ли рискнуть. То, что сбежать от спекулаториев не удастся, жрец понимал отчетливо. Но вся та сеть, которую он выстроил за несколько месяцев упорно труда, сейчас грозила свалиться в Тартар, погребая все те надежды, которые на него возлагала знать Египта.
Он еще немного поговорил с девушкой и убедился, что она полностью в его властивозможно, он правильно расчитал удар. Девушка слишком устала, у нее болят раныа он задел еще и ее душу. И жрец решил идти напропалуюотправить ее с поручением в лудус, например, под благовидным предлогом проверить, жив ли еще сын легионера. Все равно других способов связаться с Требонием не было. Можно было послать ее и не в сам лудус, и жрец предусмотрел запасной вариантбез всякого риска, не переступая порог лудуса и не привлекая к себе внимание, она могла бы встретиться в условном месте с оружейником. И он решился.
На радость жреца, девушка с готовностью выслушала его.
Да, конечно. Мне не сложно. Оружейник так оружейник. И поговорить о чем найдется.
Выслушав и повторив все, что он сказал, девушка вдруг взглянула на служителя Исиды совершенно другими глазамитакими, какими они были в самом начале из встречи:
Что ж, жрец. Рвение твое похвально. Но уж извини, Исида от тебя отвернулась. Но я смогу вернуть ее милось, если ты мне все расскажешь.
Жрец понял, что проиграл.
Гайя вздохнула, глядя вслед солдатам, конвоирующим назад в клетку жреца. Есть что доложить префектуно есть и о чем подумать. Значит, они не ошиблись! Все внутри у нее пело от радостией снова удалось вычислить поганцев на несколько шагов вперед! Помощник ланисты Требоний! Она почти точно поняла это еще тогда, когда он отказался вызвать не только спекулаториев, но и просто наряд урбанариев после того, как на Рениту напали наемники. Просто так скрыть три трупаэто серьезное преступление, и если он на это пошел, то смысл у него был рисковать. И на нее самою напали тоже не гладиаторы лудуса. Хотя куда как проще было бы изобразить несчастный случай на тренировкеведь почти каждый день то кому-то ломали нос, но рассекали кожу. Так что один удар мог бы случайно оказаться посерьезнееи никто бы ни в чем не усомнился. Что же заставляло Требония запускать наемников в лудус и затем заметать следу неудачных покушений? И почему же о самом ланисте ни слова не сказал жрец?
Ее размышления прервал часовой:
Центурион Гайя. К тебе вестовой.
Пусть войдет.
А дальше была знакомая, но безбородая фигура, вкатившаяся в штабную палатку и крепкие дружеские объятия:
Гайя! Вот ты какая!
Наставник! Какой же ты за несколько суток стал
Какой?
Другой Настоящий Да, так что там?
Мы с ребятами сигнал получили. Какой-то тип захватил дочь и жену префекта.
И ты молчал?
Охх Тебя увидел и все забыл!
Они уже бежали к коновязи и одновременно влетели на спины своим коням.
Знаешь, куда? на всякий случай уточнил галл.
Естественно. Префекту сообщили?
Да. Наши как раз туда летели на усиление, мы с ними передали.
Гайя похолодела. Командир знает, что его семья в беде. И не может покинуть постпотому что даже отсюда было видно зарево над Тибром. Вообще-то, работа для вигилов, а массовые волнения среди владельцев горящих складов и жителей припортовых улиц, разбуженных ночным пожаром и впавших в паникудело урбанариев, но уж слишком явственно чувствовалась тут рука заговорщиков, и спекулатории опасались, что будет достаточно одного умело выкрикнутого лозунга, чтобы толпа двинулась на Форум и к императорскому дворцу.
Вот и знакомый дом, оцепленный двумя рядами урбанариев. Вигилы с насосом наготове. Гайя заметила молоденькую совсем девушку в такой же, как и всех вигилов, грубой дерюжной накидке и напоминающем мирмиллонский, с загнутыми бортами и гребнем наверху, но без единого украшения, шлеме, дремлющую полусидя на повозке вигилов между насосом и бочкой воды.
Это кто?! спросила она у бывшего наставника, спешиваясь у крыльца.
Это? улыбнулся галл. Мирта. Помощник врачей когорты вигилов. У нас их много, мы же оказываем помощь и пострадавшим жителям. Так что выезжают они на крупные пожары. Нашим ребятам тоже достается.
Гайя легко взбежала по ступенькам, пронеслась через атриум, приготовившись уговаривать какого-то горе-жениха, привязавшегося к несчастнй Юлии, а в том, что тут все же нет ничего страшного, она уже убедилась по тому, что ей доложили урбанарии сразу жезлочинец сдался сам.
Рагнар!
Ее радости не было предела.
Возвращаясь с Рагнаром в лагерь, она соображала, как же ей докладывать префекту о происшествии. Еще от дома она сразу же направила ему вестового с донесением, что первая информация была не точной, и что Юлию домой доставил спаситель, а вовсе не захватил вместе с Гортензией. А захватда, был, причем в храме Исиды.
Рагнар, начала она непростой разговор. Что бы ты хотел теперь?
Выспаться.
Я не об этом. Ты сбежал из лудуса. И правильно, я б оттуда сбежала бы в первый же день, если б не задание. Не собираешься же ты туда возвращаться?!
А есть другие варианты?
Ты не насиделся в карцере? Кстати, сидел там сейчас за мои грехи. Так что я твой должник, она улыбнулась, взглянув в его глаза, светившиеся ласковым зеленым огнем. Если ты не возражаешь, я попытаюсь забрать тебя в наше подразделение. Мне нужны разведчики, которые могут чуть больше, чем обычный римский воин. И знают несколько языков. Ты же еще и мореход?
Он повел по привычке плечами и поморщился. Она кивнула на повязку на его плече:
Опять словил?
Да ерунда. Но приятно. Юлия сам перевязала
Она и правда тебе нравится?
Он удивленно посмотрел на нее:
Да больше жизни!
Тогда тем более есть повод для разговора.
В лагере, уложив Рагнара на свою койку, она вернулась на пост.
Звон удил и голоса возвестили о возвращении когорты. Усталые, покрытые копотью, но хоть целые все до одного, они тут же стали приводить в порядок себя, оружие, конейведь следующий сигнал тревоги мог прозвучать в любой момент.
Гайя подошла к префекту и, видя его усталость, не стала докладывать по всем правилам, а просто сказала:
Жреца допросила. Сказал правду. И мои данные это подтверждают. Лудус надо срочно зачищать и брать Требония, помощника ланисты, живьем. Ланиста, судя по всему, уже давно превратился в овощ и поет с голоса Требония. Мне кажется, тот его поит вином с дурью. Еще связного сдал. Его взять будет сложнее, потому что ничего определенного, кроме расплывчатого описания и клички.
Что там с Юлией? Она и правда попала в заложники? И кто ж ее освободил? Только не говори, что ты. Хотя поверю легко.
Нет, не я. Я порядки знаю твердо, и никогда не пошла бы на спецоперацию одна и тайком. А вот влюбленным гладиаторам не приказать.
И кто ж такой храбрец?
Рагнар. Как ни странно, я с гордостью называю его своим другом, хоть он и не римлянин. Именно он помогал мне выжить в лудусе, и она быстро пересказала основные события, в которых участвовал Рагнар, не забыв упомянуть, как закрыл ее собой на арене, как взял на себя ее вину за убийство подосланных Требонием наемников.
Крепкий парень. И инициативный.
Мне нужны такие.
Да и мне, вздохнул префект, с отвращением рассматривая свою прожженную в нескольких местах тунику и покрытые сажей руки. Но он же не римлянин.
Гражданство можно и дать.
Так он и не свободный. Но это как раз самое простое, выкупим. А он сам как? Может, он фуллонику мечтает завести на свободе, а не голову подставлять за государство, сделавшее его рабом.
Гайя вздохнула:
Тут все не так просто Прости, если причиню тебе боль. Наверное, лучше, если бы ты это узнал от своих домашних. Но раз уж так вышло
И префект сквозь усталость и головную боль в который раз услышал ту историю про якобы данное его братом в пылу боя обещание незнакомому капитану северного корабля, невесть как и по каким рекам заплывшего в Геллеспонт и там ввязавшегося в драку римской триремы с морскими разбойниками.
Значит, все же правда
Видимо, да.
Я б хотел его увидеть.
Он тут. В моей палатке.
Вот как?
Я же все равно должна была находиться в штабе. Так что мне не жалко. А ему перепало в схватке. Кстати, могу обрадовать. Не знаю, что еще, но помощь раненым оказывать твоя воспитанница таки умеет. Перевязала она его толково.
Ну хоть это радует. Среди всего-то Раз уж ты тут стоишь, полей-ка мне на спину, и он наклонился, подставив спину под ведро с водой.
Усталый, полуголый и мокрый Марс с мокрыми после капитального мытья и стирки доспехами в руках откинул полог палаткии замер. На койке Гайи отчетливо выделялись свисающие до пола светлые волосы, которые еще можно было принять в полутьме за гайины, а вот широченное плечо, густо покрытое черными узорами, перепутать было нельзя ни с чем.
Марс аккуратно положил доспехи на пол и приблизился к спящему Рагнару. Северянин спал так самозабвенно, что даже не проснулся, разметавшись беспечно на постели его любимой. Несмотря на то, что одно плечо и запястья Рагнара были забинтованы, в душе Марса поднялось желание скинуть его пинками с этой узкой складной койки, покрытой тонким грубым одеялом и простой льняной простыней. Он решил, что внезапная холодность Гайи связана с тем, что она затосковала по оставленному в лудусе любимому
Рагнар? Что ты тут делаешь?
Марс? Ты снишься?
Врежу, поймешь.
Ты чего? Рагнар с удивлением смотрел на друга.
Ты почему в ее постели?
Ах, вот ты о чем! Опять?! Марс Ну, ты как подросток. Да сколько раз тебе повторять! Даже если я ее тунику надену, это будет означать только то, что мне это понадобилось для дела. Уймись. Я люблю Юлию и только ее.
Какую Юлию? Марс смущенно провел по мокрым коротко остриженным наконец-то после лудуса волосам.
Племянницу вашего командира Видишь, как меня угораздило
Да уж
Так, ребята, полог опять качнулся, и в палатку ввалился такой же свежевымытый Дарий. Кончайте болтать. Давайте хоть доспим пару часов.
* * *
Пошла вон!
По глазам и тону Требония Ренита поняла, что помощник ланисты отнюдь не шутит.
Как? вырвалось у нее против воли.
Ногами, пока целы. Радуйся, что Вульфрик не подрубил тебе сухожилия, а то бы до конца своих жалких дней ползала бы на четвереньках.
Она замолчала, не зная, что и сказать. Еще не остывшая после возбуждения арены, успевшая только умыться, но еще не осознавшая до конца мысль об обретенной свободеона теперь должна была идти куда глаза глядят прямо в короткой эксомиде, к тому же щедро заляпанной кровью Вульфрика.