Кезон гневно хлопнул о стол кодикиллусом, который по-прежнему держал в руках, забыв уже и о втором парне, так и остававшемся на столехорошо хоть, с уже перевязанной раной, но неумытым и терпеливо облизывающим сухие губы шершавым от мучительной жажды языком. Спекулаторий был молод и вышколени не смел вмешиваться в спор медиков, терпеливо дожидаясь, когда врач сам снизойдет до него. Но чем больше он вслушивался в разговор, тем больше убеждался, что неизвестно откуда взявшаяся невысокая и не особо привлекательная женщина все же права.
Все, я умываю руки! брезгливо, на едва не визжащей ноте провозгласил Кезон.
Да, конечно, не поняла его Ренита. Я тоже всегда стараюсь промыть руки, переходя от одного пациента к другому, и указания на необходимость соблюдать чистоту мы находим в трактатах Гиппократа и в учениях жриц Гигии.
Вот это и есть предел прошипел Кезон и широкими шагами покинул палатку.
Ушел? Он вообще ушел? завертел головой один из раненых, пытаясь что-то разглядеть из-под неловко навернутой, и от этого очень большой и неопрятной, повязки.
Второй, с раной которого возилась Ренита, с сомнением посмотрел на женщину:
А ты вообще с ранами умеешь обращаться?
Она, подводя иглу под узел и сморщив нос от сосредоточенности, лишь отмахнулась головой:
Гайя и Марс на мое лечение не жаловались вроде
Гайя и Марс?! переспросил воин. Ты откуда их знаешь?
Из Лудус Магнус.
Так, всмотрелся он в склоненное над его ногой лицо женщины. Это ты приносила сведения оттуда префекту?
Может, и я.
Точно ты! Я узнал тебя! Ты связная Хельхеймы!
Она улыбнулась спекулаторию и, ничего не ответив, продолжила зашивать его рану, успев при этом дать чаши с чистой водой им обоим.
Едва она закончила, как вернулась следующая группа, тоже понеся потери, а за ней еще одна. И пусть раны спекулаториев были в основном поверхностные, все же сказывалась высокая выучка, но и они могли бы при неправильном лечении надолго вывести ребят из строя. Некоторые с сомнением встечали глазами женщину врача, все же для армии это было слишком необычновот если бы она пришла к их женам с массажами и притираниями, никто из них бы и не удивился, так же как и доверил бы ей лечить ребенка. Но вот женщина, управляющаяся с кровавыми ранами Да, для многих это было непривычно. Тем не менее, слова про связную Хельхеймы уже пронеслась по санитарной палатке и лагерю, и настороженность ребят постепенно сошла на нет, подкрепленная еще и ее осторожными движениями, не причиняющими лишних мучений, и нежными ободряющими словами, которые она находила для каждого.
* * *
Гайя, Марс, Дарий и Таранис с Рагнаром, миновав все препятствия бушующего пламенем пожаров и людских страстей, причем и тот и дугой пожар умело раздувался и разносились, иначе и быть не могловыбежали к Палатинскому холму.
Лесница, ведущая вверх, охранялась преторианской гвардией, и ребята в тяжелых доспехах были готовы принять удары не только стрел, но и дротиков.
Не успела Гайя об этом подумать, как непрошенная стрела звякнула о камень рядом с ней. И еще одна, и целая туча
К воронам! рявкнул Марс, припадая к ступеням за небольшой жертвенник, установленный на площадке между пролетами лесницы.
Вниз! Отходите вниз, скомандовала Гайя ребятам, стоящим в оцеплении на лестнице.
Она понимала, что внизу им придется принять ближний бой, но это лучше, чем просто быть расстрелянными на лестницеони представляли собой слишком хорошую мишень, рослые, в начищенных доспехах и алых плащах. Жаль, но вот Гайе и ее группе было не спрятатьсянадо было во что бы то ни стало попасть во дворец, чтобы потайными ходами вывести оттуда Октавиана.
Да, дела, крикнул ей на бегу Дарий, перемещаясь вместе со всеми зигзагами, чтобы усложнить работу стрелкам. Это явно не фуллоны с пекарями.
Да, тут чувствуется рука потверже, бросил на ходу Марс.
Таранис с Рагнаром не отставали от других, и тоже, врассыпную, меняя направление, карабкались вверх. Они все выскочили на открытое пространство широкой площадки перед последней лестницей, за которой находились тяжелые дубовые окованные двери, ведущие в атриум дворца. Там стоял караул, которому стрелы пока что были не страшнывоины располагались в нишах, из которых с тревогой следили за товарищами, находившимися под перекрестным обстрелом.
Гайя, обернувшись, чтобы удостовериться, что весь ее маленький отряд цел, невредим и упорно идет вверх, с горечью заметила несколько распростертых на ступенях далеко внизу тел и пятна крови на белом мраморе, заметные даже в сгущающихся сумерках. Следующая стрела ткнула ее в плечо со спины, но звякнула о наконечник и невинно отскочила. Девушка невольно пригнулась и, махнув своим ребятам, приготовилась прыжками преодолеть крайний пролет. Но, видимо, еще один стрелок сидел на соседнем зданиипотому что снизу вверх так далеко стрелы бы не залетели. На следующем ее шаге что-то толкнуло ее в спину гораздо сильнее, и она повалилась на ступени, чувствуя, как принимают на себя удар поножи, не давая разбить колени о ребра ступеней.
Она с удивлением почувствовала на своей руке между наручем и наплечником чью-то разгоряченную и сильную руку и в это же мгновение услышала над ухом голос Дария:
Жива?
Она проследила глазами туда, куда он показал. Рядом с ней валялись уже не только стрелы, а пара дротиков. Это означало однопоганцы приготовились основательно и войти во дворец и выйти оттуда никому не дадут, раз уж не поленились затащить баллисту на крышу соседнего, через впадину холма расположенного здания.
Гайя с благодарностью взглянула на друга:
Спасибо. А ты?
Все в порядке, быстро ответил Дарий, помогая ей стать. Еще два рывка.
Они влетели в нишу, дожидаясь остальных троих. Вскоре Марс, Таранис и Рагнар присоединились к ним, а сумрак окончательно спустился на Рим. Они оглянулись на город, усеянный вспышками точечных пожаров, и нырнули в распахнутую караулом при виде фалер Гайи дверь.
Они влетели в атриум, на бегу спросив у охраны короткое, всем понятное:
Где?
Личная охрана императора, ребята из их же когорты, но составляющие отдельный отряд, уже приготовились к круговой обороне и заняли позиции у всех окон и дверей атриума, включая проем над имплювием.
Их командир, хорошо знающий Гайю и Марса с Дарием, приветственно махнул им рукой, не скрывая тревоги на лице:
В дальних покоях.
Гайя хорошо знала расположение дворца, поэтому они быстро, сопровождаемые командиром охранников, пронеслись через несколько залов и портиков, натолкнувшись на грозный окрик:
Стоять на месте, иначе применим оружие.
Гайя сама негромко назвала пароль, и в темноте прозвучало облегченное:
Проходите Вовремя, старший центурион. Что там слышно снаружи?
Там баллиста на крыше инсулы с северо-западной стороны.
Послать бы кого приглушить поганца, ответил один из телохранителей.
А что, некого?! удивилась Гайя, зная, что в каждом боевом расчете охраны обязательно есть лучник, в совершенстве владеющий свои мастерством.
Есть. Авл, с горечью и раздражением ответил командир. Да только подстрелили его, когда мы отгоняли лишних от южной террасы.
Совсем?
Две стрелы в правом плече. Жив, но стрелять Меткости нет.
Гайя, сзади к ней подошел Таранис. Разреши.
Ты лучник?
Он кивнул:
Если ваши луки не сильно отличаются от наших.
Гайя обменялась взглядами с командиром охраныони приняли решение. Командир скептически взглянул на Тараниса, татуировка которого бросалась в глаза, несмотря на то, что длинные волосы были скручены в косу и убраны под шлем.
Гайя, ты ему доверяешь?
Полностью.
Идем, махнул Таранису командир. Провожу к Авлу, он в караулке отлеживается. Если он тебе лук доверит
Мужчины ушли. Гайя и остальные отправились дальше и, миновав еще два поста охраны, ощетинившихся копьями и мечами, вошли в таблиний императора, опустившись сразу на одно колено и приветствуя его по уставу.
Император, надо уходить, негромко и сдержанно сказала ему Гайя.
Я в своей стране и в своем городе, без позерства, но уверенно возразил ей Октавиан, глядя спокойными умными глазами в ее глаза и не отводя взгляд, в отличие от многих других. И бежать никуда не собираюсь.
Бежать я и не предлагаю. Но если поганцы пойдут штурмовать дворец, то ляжет весь отряд охраны. А если ты согласишься уйти с нами через подземные куникулы канализации в здание Табулярия, который хорошо защищен и имеет выходы за город, то там нам будет легче сберечь тебя малой кровью.
Логично, кивнул Октавиан, заправляя в футляр свиток, который торопливо дописывал в тот момент, когда зашли спекулатории, и сдергивая со спинки кресла плащ. Я готов.
Стой-ка, Дарий, подозрительно проговорил на ухо другу Марс. Это твоя кровь по всему полу?!
Где? мужчина оглянулся и увидел след кровавых шлепков, тянущийся по белому мрамору, и присвистнул.
Ну да, отозвался Рагнар, приглядываясь. Тебя, видимо, стрелой или дротиком по голени зацепило.
Дарий только сейчас ощутил жжение и тяжесть в правой голенизадело его еще тогда, когда он закрыл собой Гайю на лестнице. Он тогда почувствовал холодную боль, полоснувшую по ноге, но быстро отвлекся, думая о том, чтоб сберечь Гайю.
Есть чем перехватить? тревожно обернулась Гайя, досадуя на непредвиденную задержку и испытывая одновременно благодарность по отношению к верному другу, закрывшему ее от смертельной опасности.
Как положено, усмехнулся Дарий, доставая из подсумка на поясе бинт, полагавшийся каждому римскому солдату, и умело обматывая им ногу.
Помочь? окликнула его Гайя.
Но Дарий успокоил ее:
А твой бок кто бинтовал?! То-то и оно. Вот и все, бежим дальше.
Вот и повод с нашей Ренитой познакомиться поближе, пошутил на бегу Марс, когда они спускались по бесконечной лестнице, пронизывающей весь холм.
Неее, в тон ему отозвался Дарий, слегка прихрамывая на крутых ступеньках. Я ж не самоубийца!
Она хороший врач, зря ты так.
Она женщина этого вашего Тараниса. И перебегать ему дорожку
Как ты догадался? удивился Рагнар. Ты ж заглядывал к Марсу в гости всего пару раз.
И что, недостаточно? Да с первого взгляда на них видно, как он на нее смотрит, а она на него.
Марс только хохотнул, скрывая за смехом свое смущениеон тоже не мог даже сейчас сдержать взглядов в сторону Гайи, грациозно, несмторя на тяжелые доспехи, бежавшей впереди по лестнице в глухой, едва подсвеченной факелом темноте.
В куникуле было сумрачно и влажно, под ногами слегка хлюпала вода, хотя они шли по самому краю, специально сделанному для того, чтобы акварии, наблюдающие за работой канализации и водопровода, не бродили по пояс в холодных и зловонных сточных водах.
Внезапно, когда они прошли уже несколько поворотов, Гайя остановилась и приготовилась затушить факел в воде:
Там движение впереди, скорее показала, чем сказала она и дала сигнал прижаться к стене, а сама заслонила собой Октавиана.
В свете факела засверкали кривые египетские мечи.
Только их не хватало, пробурчал Марс, вытаскивая меч и в свою очередь, закрывая собой Гайю и Октавиана.
Бой завязался внезапно, в безмолвии и в полной темноте, едва освещаемой факелом, который удерживала Гайя. Им казалось, что враги буквально материализуются из каменных стен куникула, замшелых и потемневши от времени. Звенели мечи, задевая о стены, и Гайя каждый раз физически ощущала крик боли, которую издавал ее меч, ударяясь о камень вместо привычной ему человеческой плотии старалась направить клинок точно в цель. Один враг с гортанным вскриком свалился ей под ноги, на мгновение лишив подвижности, другой рухнул под ударами Марса в воду, взметнув тучу зловонных брызг.
Гайя чувствовала, что начинает уставатьвсе же сказался многодневный перерыв в тренировках. Она покрепче перехватила рукоять и ринулась в атаку, рискуя сорваться в клокочущий у ног поток сточных вод. Еще один едва различимый в полумраке мужчина слетел в подземный канал, держась обеими руками за перерубленное горло.
Рагнар отбивался сразу от двоих, возникших ниоткуда сзади спекулаториев, хотя дать зайти себе за спину они не могли дать никаким образом.
Тяжелее всех пришлось Дариюон, конечно, не подал виду, что рана болит и почти не дает свободно двигать ногой, потому что боялся гайиного сурового приказа остаться во дворце, дожидаясь подмоги. А оставить Гайю, даже рядом с Марсом, готовым жизнь за нее отдать, Дарий не могон был влюблен в девушку с того самого момента, когда увидел ее впервые, только получив новое назначение.
Он тогда, уладив все формальности и побеседовав с префектом, отправился устраиваться в указанную ему палаткуи был удивлен, когда вечером один из офицеров, только что вернувшись после мытья, стал просушивать гребенкой длинные светлые волосы. Дарий за семь лет в армии, пройдя всю Сирию и повоевав в Египте, ни разу не видел ни солдат, ни офицеров с локонами ниже плеч. Он не захотел отвести глаз от диковинной картины, надеясь, что офицер сам поведает ему какую-нибудь историю про обет или что-то в этом роде. Но вот, закончив расчесывать все более закручивающиеся золотыми кольцами волосы, парень развернулся, чтобы взять тунику с койки, и Дарий заметил странное движение, которым он прикрыл полотенцем грудь. «Шрамы жуткие, что ли? Так кого стесняться, тут новобранцев нет, глянул бы на мои» подумал Дарий.
Но тут он сообразилвсе же движение руки, изгиб крепкого, но изящного запястья, длинные пальцы Он скользнул взглядом по всей фигуре воина, с которым предстояло впредь делить палаткуболее того, спать им предстояло совсем рядом. Тонкая гибкая талия, выскользнувшая из широкого льняного полотенца, не оставила сомнений. «Женщина?!» удивился Дарий еще больше, но вот его новый товарищ накинул тунику, привычно застегнул доспехи и опоясался боевым поясом, и сомнения у мужчины исчезли: «Надо же было привидеться! Парень, только уж очень тонкий и звонкий. Молодой совсем. Ничего, накачается Только как же он такой юнец тут оказался? Видать, есть заслуги» Не успел Дарий успокоиться, как странный золотоволосый воин наклонился затянуть кальцеии Дарий заметил, что нога-то у него неожиданно маленькая и узкая, явно женская. Но вот он выпрямился, ловко скрутил локоны в тугой жгут и надел шлем, привычно тряхнув головой, чтобы конский хвост, закрепленный на гребне, ровно лег по спине, защищая шеюи Дарий невольно залюбовался юношеской статью.
Пока не перевел взгляд на ягодицы парня, невольно оказавшиеся на уровне его глаз, когда он прилег на отведенное ему место, справляясь с нахлынувшей головной больюследствием полного смятения ума и невольным напоминанием о недавнем ранении. Ягодицы были ровными, округлыми и переходили в стройные ноги, колени которых, выглядывающие из поножей, тоже были округлыми и ровными.
И Дарий вымолвил, борясь с сомнениями:
Ты кто?
Гайя, центурион, она протянула ему руку, с открытой улыбкой наблюдая смятение красивого сероглазого парня с загорелым лицом и сильным обнаженным торсом.
Дарий, декурион только и смог вымолвить он, пожирая глазами красавицу с сильной и стройной фигурой.
Бой продолжался, но египтян и их приспешников явно было больше, несмотря на то, что мечи спекулаториев разили без промаха.
Да что они, как крысы выползают из всех нор?! прорычал Марс хриплым от недостатка воздуха голосом.
Похоже, у них тут и правда нора, отозвалась Гайя, давно пустившая в ход не только меч, но и факел, а сама подумала, что все же они допустили в чем-то ошибку, потому что зачистки канализационных переходов проводили постоянно урбанарии, вылавливая скрывающихся там ночных воров и беглых рабов.
Спекулатории тоже несколько раз присоединялись к подобным облавам, и даже проводили учения в подземных куникулах. Гайя предполагала, что эти рукотворные ходы могут дать приют не только мелким нарушителям порядка, но и серьезным преступникам государственных масштабов.
Они с Марсом и Дарием выбрали время, и без шлемов и доспехов проползли, где согнувшись, где не коленках, а где и вовсе протискиваясь ползком, все обозначенные и не обозначенные на картах узкие второстепенные коридоры и тупики, по которым обычно не проходили ни акварии, ни урбанарии. Они обнаружили и новые, даже не выложенные камнем, наспех прорытые аквариями по частным заказам, проводящими воду к домам богатых римлян. Стройная система римских водостоков была под угрозой от такого бурного вмешательства, да и контролировать ее становилось все труднее.