Гайя свистнулаи отряд развернулся в сторону форта, не забывая отстреливаться в сторону преследующих их кочевников. Они пронеслись пару стадиев и, снова повинуясь жесткому окрику и свисту Гайи, развернулись лицом к заметно поредевшим, но не утратившим боевого пыла врагам.
Вперед. За Рим! крикнула девушка, и легионеры буквально втоптали в песок остатки разбойничьего отряда.
Марс оглянулся в поисках Порцияно того не было видно. Он проскакал туда, где они расстались. Изрубленное тело центуриона лежало, полунакрытое погибшее лошадью. Вокруг громоздились трупы кочевниковсобирать их было уже некому, банда была уничтожена полностью. Марс спрыгнул с коня, закрыл уже запорошенные песком глаза Порция:
Наверное, так даже лучше для тебя, проговорил он вслух, как будто мертвый мог его услышать, и с трудом перебросил тело через круп своего храпящего от непривычного груза коня.
Он неспешно подошел к остальным, дожидающимся его и осматривающим трупы кочевников, ведя коня в поводу. Марс заметил еще на одном коне такой же скорбный грузодного раненого они все же не довезли, сирийская стрела догнала парня за полстадия до спасительных стен форта. Еще трое легионеров получили легкие раненияу одного было рассечено предплечье, а у двоих Гайя как раз в тот момент, когда подошел Марс, обламывала древки стрел, чтобы вытащить наконечники уже в более подходящих спокойных условиях форта.
Легионеры, еще возбужденные боем, шумно переговаривались:
А ты, Гай, как всегда, молодец. Лихой же ты парень. Слушай, а как ты стрелял-то с такой рукой?
Да как все. Тетиву-то я правой рукой натягиваю. А левой что? Разве что лук придержать.
Ну ты и шутник к тому же! раздался взрыв хохота, и кто-то из воинов по-дружески ударил Гайю по плечу, а у Марса все перевернулось в душе от обиды и недоумения.
«Зачем?! Зачем ей все это? Неужели она хочет всерьез остаться среди этого хрустящего на зубах песка, недалеких рубак, не способных догадаться, что перед ними прекрасная юная женщина, а не сорванец, заслуживший фалеры старшего центуриона безудержной храбростью и удачливостью» мучительно думал он.
Она заметила Марса:
Цел?
Он кивнул:
А ты?
Да что со мной будет, в ее голосе было столько беспечности, что ему стало страшно.
Да ты за Гая не бойся, весело ответил ему молодой, судя по чертам лица, но с уже взрослыми, жесткими глазами парень, который тут явно верховодил среди солдат, но с безусловной оглядкой на Гайю. Он из таких передряг вылезал и ребят вытаскивал! Погоди, вечером тебе у костра расскажем.
Цезоний, оборвала его Гайя. Вряд ли центуриону Марсусу Гортензию интересны сказки на ночь.
Не такие уж и сказки, фыркнул Цезоний. Сам тогда расскажи, как выкрал из кибитки старшую жену ихнего вождя. Да так, что тот все племя привел в обмен на нее. Ты ее, кстати, не обрюхатил? Одну вернул, без добавки?
Нет, просто ответила Гайя, поразив Марса в очередной раз своей естественностью в любых ситуациях и умением найти нужные слова и тон. На тебя понадеялся.
Вот тут уж дружный хохот едва не заставил оползти ближайший бархан.
Отдохнули? обвела глазами свой отряд Гайя. Все, по коням. Раненых придерживайте.
Они вернулись в форт.
Гайя, как будто и не участвовала в схваткеспрыгнула с коня, отдала распоряжения, куда нести раненых, куда трупы, напомнила, чтобы обтерли и выводили коней, чтоб тут же привели в порядок оружие.
Марс сделал попытку заговорить с ней с глазу на глаз, но она остановила его:
Погоди. Столько всего надо сделать. Тела нельзя оставлять надолго, распухнут на жаре мгновенно. И врача тут нет. Умер от какой-то местной гадости еще до моего приезда. Так что мне придется сейчас помыться наскоро и стрелы ребятам вытащить.
Помочь?
Давай, неожиданно легко согласилась она. Знаешь, у тебя неплохо вышло. Рука почти не болит.
Большой личный опыт, отшутился Марс, раздеваясь до сублигакулюма рядом с ней, чтобы полить друг другу воды на пропыленные тела.
Он, оглянувшись вокруг, сделал неуклюжую попытку дотронуться до неевидеть ее обнаженное точеное тело, казавшееся мраморным из-за коричневых разводов смешавшейся с потеками пота пыли на белоснежной коже груди и живота, было для него невыносимой пыткой. Марс, борясь с сотрясающими низ живота спазмами, провел кончиками пальцев по ее груди, вырисовывая причудливый узор, скатился в тесную ложбинку между грудей, наслаждаясь ее бархатистой, скользкой и немного липкой от пота кожей. Еще немного, и он повалил бы Гайю на песок прямо так, как есть
Она рыкнула на него:
Отставить! Ошалел? Они и так меня извращенцем считают. Потому и приходится прикрываться хотя бы храбростью.
Милая моя Да за что же тебе такие мучения? простонал Марс, убирая руки.
Она вместо ответа обрушила на него ведро ледяной воды и энергично принялась тереть ему спину прямо песком.
Только поздним вечером он все же вернулся к начатому накануне еще разговору:
Гайя, хочешь ты или не хочешь, у меня на руках приказ. Ты немедленно должна вернуться в Рим.
Тогда ты оставайся командовать фортом.
Постой-ка, в его голове созрело простое и здравое решение. Этот парень, Цезоний. Видел его в бою. Посмотрел, как ребята с ним общаются. Он в каком звании?
Декурион.
Маловато, конечно, для командира форта, но ты же, как старший центурион, имеешь право составить на него представление к очередному званию. А пока что назначить временно.
Могу, кивнула она.
Вот. И сделай так.
А что? Мысль неплохая. И парень он смышленый и храбрый. Ребята за ним пойдут. Доживем до утра, так и поступим.
Она дочитывала приказ в полной тишине. Слышно было, как песчинки трутся друг о друга при слабом движении ветра, который в это утро тоже стих, как будто озадачился вместе с небольшим гарнизоном римского приграничного форта. Солдаты ловили каждое словоуслышав в начале вполне обычную фразу: «Я, Гайя Флавия, старший центурион когорты спекулаторум», они ждали фразу заключительную, чтобы еще раз услышать, кто же все-таки подписал документ.
Она дочитала. Свернула пергамент, неспешно вложила его в цисту, вручила Цезонию и уже совсем простым тоном прибавила:
Поздравляю. Искренне в тебя верю. И всегда верила.
Верила? переспросил ошарашенный Цезоний. Так погоди Гайя Флавия, старший центурион А ты кто тогда? Гай, я ничего не понимаю.
Вообще-то, я и есть Гайя, улыбнулась она обступившим ее солдатам, которым Марс запоздало подал команду «вольно».
Гай недоуменно пожал плечами один из них, потирая лоб. Ты сейчас шутишь? Или валял дурака все это время? Хотя Хотя, похоже, дураки мы все
Точно дураки, поддержал его другой. Кромешные. Один Дарий умным был. Вот и тискал по углам.
Да, а мы-то думали, храбрые парни Гай с Дарием, да порченные
Гайя залилась краской смущения, и Марс слегка приобнял ее за плечи, видя смущение и солдат, и девушки.
Челюсти она ваши пожалела, примирительно сказал Марс солдатам. А то ломать бы пришлось, если б все к ней приставать полезли. Она ж с ноги бьет, не разбирая, за такие дела. А вам тут и так достается.
Он взглянул на Гайю:
Так, боевой мой товарищ Гайя?
Она кивнула.
Ну а раз все выяснили, то давайте прощаться. Готовы захватить письма, если, конечно, повезет их доставить.
Глава 10
Ничем не могу вас порадовать, вздохнул пожилой и усталый морской трибун, начальник порта, для которого это место службы завершало двадцатипятилетнюю службу Риму. В ближайшую декаду ни одной нашей триремы. А подождете месяцтак и «Ворон Аида» вернется за новой партией раненых. Надежнее его вам и не найти корабля.
Трибун, так и не сумевший сделать карьеры, так или иначе был виновен в том что происходио сейчас в Риме. Выяснить, кто онлибо нашедший способ получить дополнительный приработок за свои нелегкие обязанности, либо настолько бесхитростный, что пропустил у себя под носом пару лет орудовавших бандитов, ловко заменяющих по дороге раненых легионеров вполне здоровыми и обученными наемниками, предстояло военному суду. Но задерживать его сейчас Гайя с Марсом не могливсе равно бы не смогли бы доставить в Римразве что и правда ждать «Ворона Аида».
Мы подумаем, пожал ему руку Марс, понимая, что этот человек просто не способен придумать выход из такой, казалось бы, безвыходной ситуации.
Но по глазам Гайи он догадался, что у девушки уже созрел план, потому и поспешил выйти с ней во внутренний дворик, лишенный даже чахлой растительности. А когда услышал ее предложение, даже присел на край пустого, с кучками песка и мусора на дне, бассейна.
Гайя, ты понимаешь, насколько мы рискуем?!
Ничуть не рискуем! Нам же надо вернуться в Рим. У нас приказ, она испытующе посмотрела на Марса, и он послушно кивнул.
Да.
Вот. А приказы не обсуждают, а что?
Выполняют, также механически произнес он.
Вот. И мы его выполним. Доберемся в Рим на пиратском корабле. По крайней мере, до Сицилии точно. А оттуда легко до Ости хоть с рыбаками добраться.
Что же у тебя все так легко? вздохнул Марс.
Но ведь всегда получалось?
Хорошо. Сдаюсь. Но вот дальше мы будем играть по моим правилам. Обещаешь?
Хорошо. Попробуем, она лукаво прищурилась, ломая голову, что же такое могло придти в голову Марсу.
Моряк в заношенном сублигакулюме на коричневом от загара, сухощавом и жилистом теле, но с несколькими ножами на легком кожаном поясе без чеканных тяжелых накладок, равнодушно скользнул взглядом по сравнительно молодому, но начинающему полнеть, одутловатому торговцу, закутанному в темный плащ. К мужчине жалась молодая женщина в синем покрывале, закрывающем ее фигуру и накинутом на голову. Она смотрела испуганно и с любопытством на суету порта, на ощетинившуюся веслами трирему со спущенными парусами.
Взять вас на борт? моряк провел рукой по своему обритому наголо костистому черепу. Смотря сколько заплатишь. И чем.
А чем ты хочешь? Сестерции устроят?
Динарии. Золотые.
Торговец поразмышлял, провожая глазами низко пролетающих над водой чаек, задумчиво, с полувопросом, бросил моряку.
Да ты грабитель!
Да, спокойно согласился он и тихо, заговорщицким шопотом прибавил. А ты только сейчас понял?
Торговец сделал вид, что не услышал вторую часть фразу или не вник в ее смысл.
Ну ладно Последнее отдаю Но все же молодую жену, сам понимаешь, отвезти надо. Не здесь же ее держать.
И давно женаты? плотоядно осклабился моряк. Показывая редкие, выбитые с одной стороны зубы.
Месяц Хочу доставить ее к моим родителям поскорее. А то ведь после, сам понимаешь, труднее путешествовать будет.
Да уж, понимающе кивнул моряк. Сам понимаешь, места у меня тут особого нет, так что устраивайся на корме. И уж не знаю, как ты там будешь с ней управляться на глазах моих дармоедов?
Моряк ошеломленному подмигнул Марсу, проворно спрятал в складках сублигакулюма мешочек с динариями и пропустил их по шатким сходням на борт триремы. Он хотел было заглянуть в тщательно увязанную поклажу незадачливых путешественников, но вдруг, словно отвечая на его слова, молодожен обнял свою юную супругу и стал целовать так, как будто им запретили на время путешествия даже поцелуи. Моряк вздохнулдаже в его черством сердце шелохнулось на дне что-то теплое, оставшееся с тех времен, когда и он был молод, безрассудно отважен, готов влезть в любую драку и тоже любил такую же свежую, гибкую и большеглазую девушку. Но годы прошли, и прошли бессмысленно и безвозвратно: он верховодит на пиратской триреме, она давно стала толще самой упитанной жертвенной коровы в своем более спокойном супружестве.
Гайя стояла на корме и задумчиво смотрела, как бурлит море, обтекая тяжелое мощной судно, несущееся вперед на всех парусах и двадцати парах весел. Она слышала, как внизу, под досками верхней палубы, день и ночь мерно бьет барабан, задавая ритм, и в ответ раздается такой же равномерный выдох-стон из двух сотен глоток гребцов. Время от времени снизу раздавались крики надсмотрщиков, свист бича, а даже сквозь свежий морской ветер из-под плотно пригнанных досок верхней палубы с нижней пробивался удушающий запах немытой плоти и испражнений.
Я почти уверена, шепнула она Марсу, Что мы на правильном пути.
Ну да, на Сицилию. Он, правда, идет чуть дальше от береговой линии, чем ходят торговые и даже военные корабли. Рискует или лоцман у него хороший. Зато быстрее.
Она вынуждена была прижаться к нему еще ближе, спиной чувствуя маслянистые взгляды матросов, возившихся с веревками парусов.
Прислушайся. Гребцы переговариваются иногда между собой по-латыни. И надсмотрщик кричит им по-латыни. А все матросы и их капитан в основном сирийцы. Тебе это ни о чем не говорит?
Он расширил глаза от пришедшей на ум догадки:
Ты хочешь сказать
Да. Мы охотились за бандой, которая нападала перед самым портом в пустыне на обозы с ранеными, и в окровавленных туниках, в повязках грузили наемников, обученных по египетскому заказу. Причем наших же соотечественников, поэтому и моряки могли ничего не понять сразу. К тому же часть раненых они оставляли для отвода глаз. Причем таких, чтоб привлекали внимание стонами, лихорадкой.
Но ты же сама доложила в первый же день, что разгромила даже их гнездо.
Была уверена. Но и ты сам крайнюю стычку видел. Их там неиссякаемо, наверное. Мы уничтожили тех, кто напрямую получал деньги от «культа Исиды».
А это кто?
А это пираты. Самые обычные. Грабят торговые суда. Но гребцы у них наши!
Уверена?
Теперь да. Значит, не всех раненых просто убивали в пустыне. И не всех пленных замучивали до смерти.
Их продавали на галеры?!
Да. Зато живы.
В голове не укладывается. И что будем делать?
Как что? она посмотрела на него своими огромными ясными глазами, которые так и не перестала подводить сурьмой, что очень нравилось Марсу. Захватывать. Пиратов за борт. И в Остию, как и собирались.
Гайя, обреченно вздохнул Марс. Я согласился сесть на пиратский корабль, лишь бы скорее оказаться в Риме. Дурак же я! Если ты вообще собиралась тянуть несколько месяцев с возвращением, то почему я поверил в твое желание выполнить приказ незамедлительно?! Но вдвоем захватывать боевую трирему?!
Не вдвоем. Здесь двести гребцов.
Они прикованы. Они измождены, изранены, голодны. Как они нам помогут?!
Изможденные и голодные люди так не гребли бы. Наверняка их подлечили. И кормят вполне нормально, приглядись, варят же им прямо тут, на палубе. В лудусе тоже не скупились, вспомни. Хоть и не баловали разнообразием и пряностями.
Гайя, тогда можно не волноваться за них. Себя до конца подлечи. Рука же еще не зажила, он досадливо махнул рукой и уставился в море, не переставая все же играть пылко влюбленного молодоженов и обнимая ее второй рукой за тонкую пружинистую талию. А в Остии сразу доложим, за ними вышлют пару кораблей Императорского флота и разберутся. Это же даже не по нашей части.
Ах, не по нашей? А ребята на веслах? Они солдаты Римской армии. И мы не можем бросить их тут.
А если не получится? Не забывай, что их обвинят в поддержке нашего заговора и исхлещут плеткой.
Их и так хлещут. Вот, прислушайся.
Снизу, под самыми их ногами, и правда раздавались крики, щелкание плетки с вплетенными в концы свинцовыми шариками, чей-то стон. И все это перекрывал неизменный, мерный рокот барабана.
Гайя, а как тебе удалось уговорить Дария уехать?
А разве не надо было? Он бы здесь не выжил.
Наоборот. Я удивился, что ты сумела ему доказать это.
Она усмехнулась:
Военная хитрость. Сказала ему, что мы сами на себе должны убедиться, что дорога свободна. Хотя в этом есть и горькая доля истины. Ты же не видел, кого именно грузили на корабль?
Честно говоря, я увидел сразу Дария и остальных даже не рассматривал
Эх, вздохнула она и зажмурила глаза, чтобы он не увидел ее слез.
Прошло еще несколько томительных дней путешествия по однообразной глади моря. Удары весел, журчание воды, барабан, гудение натянутого паруса.
Гайя надсадно искала выход, потому что Марс был праврисковать жизнями гребцов они не могли, надеясь только на удачу.
Все решила случайность. Гайя по обыкновению, стояла на корме, глядя в море, а он отошел ненадолго к другой стороне той же кормы, чтобы справить, как и полагалось здесь, свои надобности. А возвращаясь, увидел роющегося торопливо в его вещах одного из матросовщуплого, неприятного на вид, с похожим на гриб-дождевик носом, но удивительно злобного и завистливого настолько, что даже сами пираты его старались отогнать от себя.