Что ты делаешь? спросил Марс.
Тот отскочил было от частично распотрошенного им узла, но тут же взял себя в руки:
Плата за воду!
Какую воду? Что ты городишь? Я расплатился с капитаном. А ты не лезь не в свое дело.
Гайя обернулась на шум и похолоделав тряпках были аккуратно сложены и завернуты их доспехи, а оба меча Марс так и хранил на своем теле, плотно обложив тряпками и примотав к спине.
Она уже даже начала жалеть товарища, вынужденного много дней не мыться и спать, не раздеваясь. Она и сама сейчас не рисковала раздеться и облиться водой, как это делали они с Дарием и вся команда «Ворона Аида». Здесь она лишь украдкой умывалась и обтиралась намоченной в морской воде тряпкой, а бедолага Марс так и обтекал потом под ставшими заскорузлыми одеждами на палимой солнцем палубе, ополаскивая только лицо и шею. Гайя, засыпая в его объятиях, чувствовала, что еще немного, и Марс станет пахнуть хуже, чем гребцы, но ничего ему не говорила и старалась не показать отвращения, хотя запах его прокисшего пота преследовал ее даже во снепонимала, что он страдает за их же благополучие.
И вот теперь все пошло прахом.
Завязалась перебранка, которая постепенно перешла в потасовку, на Марса и вредного пирата уже стали засматриваться остальные члены команды. И тут нервы Марса не выдержалион схватил обидчика за шиворот и швырнул в море.
К удивлению всех, пират булькнул и пошел ко днуоказалось, что он не умеет плавать, чего не ожидал никто.
На палубе воцарилась тишина. Неспешной, развалистой походкой, цепко ставя босые ноги, пришел капитан. Оценивающе посмотрел на Марса:
Торговец? Странно. Прыти в тебе много.
Он обвел взглядом свою замершую в ожидании суда над провинившимся пассажиром команду.
Что ж, Уховертку и вы не жаловали. А как вам этот молодец? он показал на Марса, и команда загудела, переговариваясь. А что? Молод, сил вышвынуть Уховертку хватило, значит, не так уж и слаб. Заменишь его на парусах до Сицилии. У меня команда маленькая, раз в пять меньше, чем обычно на таких посудинах. Каждая пара рук на счету.
Марс кивнул.
Вот и отлично. Раздевайся.
Мне не мешает.
Зато мне мешает. И вонь твоя тоже мешает. Снимай свою хламиду, и капитан сдернул с Марса его широкий, из плотной ткани плащ.
На спине мужчины явственно обозначились привязанные какие-то вещи. Капитан прищурился:
А это что?
Ах, это? с улыбкой махнул рукой Марс. Товар. Не знаешь разве, что все перевозят и деньги, и золото поближе к телу.
Знаю, спокойно согласился капитан. И знал, что у тебя что-то есть на теле, иначе б ты не сидел бы в этой тряпке день и ночь и не вонял бы старым козлом. Вот только предположить не мог, что у тебя там. Думал, золота мешок. Сам покажешь?
Марс замялся.
Капитан сделал знак своим подручным и снова обратился к Марсу другим уже тоном:
Торговец, значит. Нееет. Плечищи-то у тебя, как оказалось, не хилые. И стрижен по-военному. А это что у тебя? он заметил старый шрам на плече Марса. Товар очередной защищал? Нет, брат.
Подручные капитана сорвали с Марса тщательно привязанные мечи, и пираты тихо ахнулитакие гладисы были только у римской армии, а у этих и вовсе у перекрестья рукоятки были выбиты символы преторианской гвардии.
Лазутчик ты и есть лазутчик. Вот только даже на весла я тебя не посажу, не то что к парусам пустить. За борт его. На веревке. Я честный моряк, и деньги за то, что доставлю своим кораблем до Сицилии, взял. Доставлю. Может, рыбы что по дороге и отгрызут, но тут уж я не виноват. Рыбам он не платил.
Пираты связали Марса по рукам и ногам и подтащили к самой кромке кормы, заставив перешагнуть через ограждение.
А с девкой твоей мы позабавимся, крикнул он, сталкивая Марса вниз, в воду.
Увлеченные зрелищем пираты не сразу заметили, что Гайя скинула с себя одежду и, оставшись в одном хитоне, ласточкой прыгнула в воду, даже не подняв брызг. Они закричали, но было уже поздноволны сомкнулись над головой молодой женщины, и пираты только успели заметить, что она коротко острижена:
Не иначе тоже парень, только глаза накрашенные всегда, чтоб нам глаза отвести. Да и разве девка так в воду прыгнет красиво? Жаль, не выплыл, бедолага.
Гайя изогнулась в толще воды и, стараясь экономить набранный в уже начавшие гореть легкие воздух, выхватила нож из набедренных ножен.
В несколько гребков она оказалась возле Марса, перерезала намокшие и с трудом поддающиеся веревки. Ей пришлось несколько раз осторожно всплывать, приподнимая над водой только рот и нос, захватывать воздух и выталкивать так же точно Марса, успевшего нахлебаться воды.
Наконец, они оба оказались свободно плывущими в воде. Гайя успела ухватить кусок ускользающей от них веревки, привязанной к ограждению кормы:
Держись. Мы не выплывем одни в открытом море к берегу.
Что ты предлагаешь?
Она сверкнула глазами и изложила свой план, от которого Марс чуть и правда не выпустил веревку из ослабевших рук.
А я пролезу в отверстие для весел?!
Как кот. Главное, чтоб голова пролезла.
Они подобрались почти вплотную к борту корабля, и Гайя протянула ему второй нож:
Не вырони. Сможешь забраться по борту?
Он кивнулполучалось же по обрывам германских гор.
Самым сложным оказалось приблизиться к борту корабля так, чтобы не получить удар веслом, но им удалось примериться к ритму работы гребцов и проскочить. Проскользнув так, чтобы не попасть под непрерывно двигающуюся рукоятку весла, они сразу же, промогавшись от соленой воды еще пока лезли вверх, заметили надсмотрщиков, и пока те от неожиданности всматривались в полутьме в неизвестно откуда появившиеся мокрые фигуры, просто перерезали им глотки.
Марс рыкнул на барабанщика, и тот продолжал отбивать ритм, чтобы наверху не заподозрили ничего подозрительного.
Гайе пришлось принять на себя бой с двумя надсмотрщикамиодного она сразу полоснула по горлу, а со вторым пришлось повозиться, потому что произошло неожиданноеподвело недавно простреленное и не успевшее зажить как следует запястье. Рана после того, как Марс ее очистил и прижег, затянулась, но рука еще болела, и от холодной воды неожиданно для Гайи стала действовать хуже. Она почувствовала это, когда поднималась с помощью ножа по борту из водыбыла готова кричать от боли, цепляясь из последних сил непослушной левой рукой, никак не желающей даже сжаться в горсть. И вот теперь в самый неподходящий момент ладонь разжалась и выпустила нож, но в правой остался меч, который она успела выбить из руки первого, уже валяющегося мертвым надсмотрщика, и забрать себе.
Они сцепились на мечах, а гребцы, постепенно выходя из ставшего для них привычным состояния отупения, стали с неподдельным интересом наблюдать за боем, тем более, что одним из бойцов оказалась крепкая, но гибкая и изящная девушка с красивой грудью, к тому же полуобнаженная, в мокром тонком хитоне и узком сублигакулюме.
Наяда, суеверно выдохнул один из гребцов, жадно ловя восхищенными глазами каждое ее стремительное движение.
Вот она, чудом избежав удара в живот, вскочила на скамью позади одного из гребцов и попыталась сверху обрушить удар на рослого надсмотрщика, но ее опередил сам гребецон подсек ноги надсмотрщика цепью, сковывающей его руки. А дальше опустился меч Гайи.
Она с облегчением перевела дыхание и оглянулась на Марсаоказывается, он уже обыскивал тела, открепляя с поясов кольца с ключами от кандалов, которыми гребцы были прикованы к скамьям по рукам и ногам.
А ты здорово дерешься, подмигнул ей гребец, в котором она безошибочно разглядела молодого сильного парня, несмотря на его заросшее свалявшейся бородой лицо и такие же спутанные, грязные волосы на голове. Где научилась?
Четвертый легион, Германия.
Ого. Сильно, если не врешь. А тут как оказалась?
А сейчас всем расскажу, слушай, она подмигнула ему в ответ и выпрямилась во весь рост. Мы из когорты спекулаторум преторианской гвардии. Центурион Марсиус Гортензий и старший центурион Гайя Флавия. Моряки есть?
Есть, раздалось несколько десятков уверенных голосов.
Вы остаетесь. Кто-то должен и грести, пока будет идти бой. И рисковать вами мы не можем. Лично я не умею пока что управлять этой посудиной. Остальныеза мной! Командуза борт. Лоцмана найти и привести живым и здоровым. Ясно?
И по тому, как две сотни глоток слаженно выдохнули:
Так точно!
Она поняла, что не ошиблась. Перед ней действительно были те ребята, на которых уже пришли семьям скорбные пергаменты за подписью императора о том, что сын, муж, отец погиб на боевом посту, защищая интересы Римской империи в далекой Сирии.
За Рим!
И они, полностью обнаженные, вооруженные только своими цепями, заросшие волосами и грязью, рванули за ней, окруженные волной исходившего от их месяцами немытых тел зловония. Они дрались так, как будто не из весельной палубы вырвались, а из самого царства Нептуна, чтобы покарать своих мучителей. Не прошло и четверти часа, как пиратская команда ушла на корм рыбам.
Лоцман, немолодой сириец, на удивление легко согласился провести корабль прямо в Остию. Он неплохо владел латынью, и объяснится с ним Гайе не составило труда. Лоцман невозмутимо пожал плечами:
А что толку спорить? Капитан на дне, и кто мне заплатит за плавание? К тому же, если трирема сядет на мель или заблудится, я лично так или иначе погибну с ней вместе. Это тоже не входит в мои планы. А раз уж вы тут все военные, то меня за спасение почти двух ваших центурий римляне еще и наградить должны. Я ж не делал и до этого ничего плохого. Я с пиратами не грабил.
Ага. Только долю добычи получал, хохотнул недобро Марс, подыгрывая Гайе.
Долю? снова пожал плечами лоцман. А на рыболовном судне что, не получал бы? И на купеческом получал бы долю от прибыли. Деньги не пахнут.
Логично, согласилась Гайя. Если найду здесь пергамент и чернила, то сама напишу тебе документ, подтверждающий помощь нам. А еще лучшев остийском порту.
Она окинула долгим взглядом своих новых товарищей.
С этим мы разобрались. Но вот и грести, и управлять парусами нам придется самим. Я тоже не отказываюсь от общей работы. Но сейчас надо поднять снизу тех, кто имеет опыт морского дела. Пусть они ведут корабль. А нам предстоит отмыть палубу, вас, найти среди пиратских пожитков хотя бы сублигакулюмы. Ну и побриться сможете тоже. Надеюсь, поганцев не с ножами ихними за борт отправляли?
Мужчины одобрительно загудели и рассмеялись дружно на ее шуткумногие из них уже оказались вооружены отобранным в бою оружием. Проворный Марс разыскал их мечи, отобранные капитаном, вручил Гайе ее клинок. Когда бывшие пленники увидели чеканку у рукоятки, то все поняли и поверили Гайе окончательно, тем более, что Марс извлек все же ее доспехи их тюка и как бы невзначай протянул ей. Легионеры сначала попереводили взгляд с фалер старшего центуриона на высокую, крупную грудь, которую они должны украшать, но все же уже совершенно естественно приняли Гайю как командира их внезапно сложившегося морского отряда. Она и правда оказалась здесь самой старшей по званию: большинство ребят были рядовыми и в лучшем случае декурионами.
Раненые есть? она заметила свежую кровь на обнаженных мускулистых телах некоторых из них.
Не волнуйся, обратился к ней один из гребцов. На этой триреме даже врач был. Если только за борт не выкинули мы же сгоряча. Но вообще неплохой такой старикан-сириец. Нас же всех Харон знает в каком состоянии сюда приволокли. А он за хозяйское добро радел. Почти всех вылечил. Чтоб гребли лучше.
Марс, возьми ребят, обыщите тут все. Может и повезет, жив врач?
Старика отыскали быстроон предусмотрительно спрятался в дальний угол и прикрылся сложенными запасными парусами. Поняв, что убивать его не собираются и просят просто заняться привычным ремеслом, принялся врачевать новые раны своих пациентов.
Гайя прикрыла глазаслова про радетеля за хозяйское добро больно резанули по сердцу, заставив вспомнить Рениту.
* * *
Ренита тайком плакала почти каждую ночь, а иногда и днем, если выдавались свободные мгновения. Ее друзья, причем первые настоящие друзья в ее жизни, ушли один за другимпогибли Гайя и Дарий, умчался куда-то в ночь и не вернулся до сих пор Марс. И даже Тараниса она видела отчаянно редкохорошо если, раз в несколько дней. Да и то, он приходил с заданий измученным, голодным, иногда и перемазанным то в известке, то в грязи, а оказавшись в палатке, долго и вдумчиво приводил в порядок свой дальнобойный лук, наскоро мылся, ел и тут же засыпал.
Он мало рассказывал ей о своих заданиях, а она не выспрашивала, довольствуясь тем, что могла просто прижаться к нему, такому большому, теплому, надежному, уткнуться лицом в его влажные после мытья волосы и радоваться тому, что сегодня у нее на попечении нет пациентов, и есть возможность хоть несколько часов провести рядом с мужем. Радовалась и тому, что хоть целым вернулся.
Несколько раз случалось так, что даже увидеться им не удавалось
Как-то ребят сильно потрепало в ночной схватке, и Ренита сутки не отходила от троих раненых, жизнь которых висела на волоске. И еще два дня ночевала там же, в полевом госпитале, готовая вскочить по первому их стонунапоить, подать уринарий, обтереть влажной тканью лицо и грудь, помочь повернуться поудобнее.
И когда она, наконец, смогла доползти до ставшей полупустой после гибели друзей, палаткито на своей подушке увидела только уже привядший цветок троянды с аккуратно обломанными шипами. Она прижала эту троянду к лицу, вдохнула шелковисто-сладкий запах засыхающих лепесткови разрыдалась, опустившись на пол возле койки.
Так ее и застал Рагнар, тоже не часто ночующий на своем местеон все еще исполнял обязанности телохранителя при одном из сенаторов, а в свободные часы стремился навестить молодую жену.
Ренита? гигант неожиданно изящно для своих размеров опустился на колени рядом с ней. Даже не спрашиваю, о чем ты. И даже не утешаю. Но, может, не надо?
Она согласно покивала головой, не прекращая сотрясаться всем телом в рыданиях.
Рагнар молча сидел с ней, гладил рукой по спине, и она постепенно затихла, подняла на него покрасневшие припухшие от слез глаза:
Зачем ты сидишь со мной? А Юлия?
Ночь глухая. Куда я сейчас к ней? Утром пойду.
Но перед рассветом в палатку проскользнул вестовой, растолкал Рагнара, и тот, снова затянув доспехи, также бесшумно исчез.
Что касается Квинта, то молодой офицер был так загнан свалившимися на него обязанностями Марса и Дария, что, хоть и был в палатке тогда, когда пришла Ренита, и когда она довольно громко рыдала, и когда пришел, а затем и ушел Рагнарвсе равно проснулся только по утренней букцине. Столкнулся с Ренитой осоловевшим со сна взглядом:
Привет медицине! и выбежал из палатки умываться и вести свой отряд на зарядку.
Ренита привела себя в порядок, провела рукой по так и нетронутой подушке Гайи, поправила зачем-то одеяло на койке Дария, расправила складку над висящим в углу плаще Марса. И отправилась к себе, в свой пропахший лекарствами и травами мирок. По дороге она постаралась стереть с лица грустьраненым не следует видеть врача неуверенным и огорченным. И, откидывая полог, она уже была бодрой и веселой:
Соскучились, мои хорошие? Просыпайтесь, сейчас я вас умою, накормлю, повязки поменяем, Ренита пробежалась рукой по их лбам, посчитала пульс, кого-то нежно погладила по плечу, кому-то взъерошила короткие волосы. А утро сегодня просто чудесное! Кто тут самый смелый первым перевязываться?
Она заканчивала делать перевязки, как в палатку влетел вестовой:
Ренита, к префекту бегом.
Командовать будешь солдатам, проворчала женщина. У меня люди живые. Я что, побегу, бросив парня на столе?
Она закрепила бинт, проверила, не туго ли, уложила раненого в койку и дала лекарство. И только после этого неспешным шагом покинула палатку. Но вот выйдя из нее, понеслась изо всех сил по прямой ровной дорожке между аккуратными рядами палаток, приостановившись только у штабной. Часовой при виде нее вытянулся в струнку, а она смутиласьникак не могла привыкнуть к таким почестям. Как и к неизбежным армейским ритуалам.
Доблестный префект, военврач Ренита нужное слово выскользнуло у нее из головы, и она закончила неуверенно. Пришла. К тебе.
Префект с трудом подавил улыбку, насупив брови, чем напугал ее окончательно:
Пришла, так садись. И слушай внимательно. Прибыл гонец из Остии. Вчера причалила трирема «Ворон Аида», привезла раненых из Сирии, будь она трижды проклята. Один наш.