Повинуясь неожиданному порыву, она развернулась к нему лицом, легко проскользнув в его мыльных ладонях, совершенно забыв, что ее грудь полностью обнаженасказалась многолетняя привычка.
У тебя тоже сажа. Вот, на скуле, она потянулась и зачерпнула на пальцы немного мыла. И на плече.
Она провела руками по его лицу и плечу, смывая мазки сажи, для чего пришлось приподняться на самые пальцытакой он был рослый.
Теперь окунись, предложила она Кэму и улыбнулась так обескураживающе, что Кэм, наблюдавший за ней сквозь полуопущенные от удовольствия ресницы.
Мужчина обхватил руками ее талиювсе также мягко, но необыкновенно чувственно, и увлек на глубину вместе с собой. Они проплыли под водой и вынырнули одновременнои столкнулись со взглядом Марса, стоящего на носу проплывающей невдалеке триремы. Он был достаточно далеко, чтобы крикнуть ей что-то так, чтобы это не стало всеобщим достоянием, но достаточно близко, чтобы она увидела или скорее, почувствовала боль в его глазах.
Внезапно охватившее их недавнее ощущение легкости и покоя исчезло. Она сразу вспомнила, что впереди у них у всех десятки неотложных дел, и заторопилась домыться, сдержанно поблагодарив Кэма.
Мужчина все понял, ободряюще улыбнулся ей своей ослепительной улыбкой в васильковых искрах и широкими гребками поплыл туда, где его ждали ребята.
Гайя вышла на берег, подставляя тело ветру, высушивающему на ходу капли воды. Она надела нижние вещи и протянула руки к свертку, принесенному Кэмом, несколько поколебавшисьвсе же Марс так искренне и бескорытно разделся для нее, оставшись в одном сублигакулюме Но она решила, что все сложилось неплохоона привела в порядок вещи Марса и отдаст ему сейчас, а сама все же примерит то, что предложил Кэм.
Ее удивлению не было границнежно-голубое полотно скользнуло к ее ногам, мягко прильнуло к телу, и она с удовольствием обрушила на себя эти полупрозрачные волны ткани, схваченной у плеч небольшими серебряными фибулами. В свертке оказался и, как видно, специально к этому платью изготовленный поясок из узкой, затканной серебряной нитью ленты, длинной, как и положено поясу настоящего греческого хитона. Носить хитон, это новшество римской моды, она научилась, пока изображада юную племянницу императора в Палатинском дворце, поэтому легко обернула пояс несколькими петлями вокруг талии и под грудью, оставив свисать свободные концы.
Когда она, как ни в чем не бывало появилась из-за каменной гряды туда, где уже вовсю шла погрузка людей и имущества на трирему, все голоса стихли.
Все мужчины, не сговариваясь, смотрели на нее. Причем солдатыс нескрываемым восхищением, а несколько мужчин, держащихся особнякомс откровенным презрением, хотя и не лишенным вожделения.
Марс, как ни в чем не бывало, обратился к нейи она вздохнула с облегчением. Потому что его слова словно раскололи тонкий ледок, которым по утрам подергиваются лужи в декабре.
Погрузка закончена, командир. Мы готовы к отплытию.
Отличная работа, центурион Марсиус! Кэм! Готов поджигать это воронье гнездо?
Готов.
Действуй. Остальным на весла. Мы должны уйти как можно скорее, пока не полетели искры и головни. Они могут поджечь наши паруса.
Отплывайте немедленно, махнул рукой Кэм. Мы догоним на лодке.
Нет, твердо остановила его Гайя, а купцы понимающе покивали друг другу головами, словно получив подтверждение чему-то, о чем только что говорили. Никуда без тебя мы не уйдем. Тем более ты и ребят берешь.
Нас всего трое. И да, можете просто отойти подальше. Так, чтоб до вас не долетели искры, а мы доплыли бы спокойно.
Согласна, и она взбежала по сброшенным сходням, легко приподняв подол длинного хитона.
Вслед она услышала злобное шипение:
Баба Командует? И правда командует. Ну ясно, каким местом она этими мужиками неотесанными вертит платье надела А только что ведь голая бегала
Она сжалась внутри, как удара ножом, и постаралась выбросить их ушей ранящие слова, найдя глазами теплые глаза Марса, смотревшего на нее с замиранием сердца. Он показался ей каким-то притихшим, усталыми она предпочла утешить его:
Марс, вот твои доспехи и туника. Туника чистая, с доспехов я смыла копоть и поганскую кровь, но уж почистить, извини, не успела.
Он с благодарной улыбкой принял свои вещи назад из ее рук, улыбнулся вымученной улыбкой:
Спасибо, Гайя. Я все понимаю.
Что все?
Хитон Конечно, он красивее И ты в нем такая красивая
Она посмотрела долгим изучающим взором в его глазаснова больные от ревности, и не удержалась, провела по его руке:
Марс Ну что ты опять придумал Кэм всего лишь помог мне смыть копоть. Я приложилась спиной к парапету и сама не заметила. Коленки-то я сама оттерла.
Коленки? рассеянно спросил Марс, накрывая ее руку своей и прижимая к себе. Кэму?
При чем тут Кэм? И его коленки? расхохоталась Гайя. Это ты лежал на такой закопченной лестнице, что я извозила дочерна все коленки. Пока стояла возле тебя.
Марс едва не сказал ей, что могла бы и не вставать, сам бы отлежался, но прикусил языки так получил уже хороший урок от все того же Кэма.
Увидев с борта триремы обнимающихся в воде Гайю и Кэмиллуса, он озверел. И как только увидел седоголового воина выходящим из воды одного, сразу же подскочил к нему:
Что? Сокол с места, ворон на место?
Оба полуобнаженные, сильные, загорелые, они стояли напротив друг друга, сжав кулаки. Марс уже был готов броситься в драку, невзирая на усталость после боя и все еще ноющий затылок, но Кэм, посмотрев на него удивительно спокойно, негромко сказал:
Остынь. Ведешь себя, как мальчишка.
Что? вспылил Марс.
Ровно то, что слышал. Что ты хочешь делить? Внимание Гайи? Но оно принадлежит только ей. И выбор сделает она сама когда захочет. А мы не должны давать другим повод для злорадства. Ясно?
Ясно, опустил голову Марс и тряхнул каштановыми кудрями. Прости. Снова погорячился.
Забыто.
Гайя, поднявшись на трирему, первым делом юркнула в небольшое помещение, являвшееся надстройкой на палубе и служившее капитанской каютой. По праву капитана оно принадлежало ей, но девушка заходила сюда в основном ненадолго и то для того, чтобы вместе с Кэмом, кормчим и лоцманом сверить с картами путь корабля. Марс редко принимал участие в таких совещанияхон сразу честно признался, что морские путешествия никогда его не привлекали, и занялся тренировками легионеров, свободных от несения вахты. Они должны были быть готовы к встрече с пиратами или вот к таким происшествиям, как разгром лже-маяка. К тому же все они собираль вернуться на службу, и не хотели терять хватку, и так уже пострадавшую за время их злоключений в качестве галерных гребцов.
Девушка оглядела себя напоследок в голубом хитоне, который, как она знала, действительно шел к ее светлым волосам, провела рукой по высыхающим и сворачивающимся в колечки отрастающим на глазах на вольном воздухе и свежей рыбе локонам. И решительно распустила узелок пояса. Она бережно свернула хитон, надеясь еще раз надеть его уже в Риме, когда пойдет в гости к Юлии и Рагнару. Гайя задумалась о Юлии. Когда она спешно покидала город, то уже знала о предстоящем материнстве племянницы своего командира, но с тех пор прошло уже больше двух месяцев.
Гайя затянула пояс с ножнами, привычно заправила назад все складки туники, продолжая думать о Юлии и, конечно же, ее муже и совем надежном друге Рагнаре. Как он там? Да и Таранис Сумели ли стать членами семьи спекулаториев, доказали ли что их подвиги, послужившие пропуском в когорту, способны на продолжение? Хотя в этом она и не сомневалась.
Гайя поспешила на палубу, чтобы успеть увидеть, как будет гореть в последний раз маяк и удостовериться, что Кэм со своими помощниками благополучно вернулись назад. Единственное, что заставило ее задержаться в надстройкеэто нежелание в очередной раз слышать с вой адрес уже ставшие привычными гадости. В этот раз все то, что она неоднократно слышала от того же Кезона и от досужих женщин на улицах Рима, удивлявшихся, как она, девушка, может сражаться наравне с мужчинами. Она потратила долгие годы жизни на то, чтобы доказать и самой себе, и всему миру, что может, и не хуже, а даже во многом лучше. И вот снова ядовитое шипение в спину. Она сжала кулаки и решительно вышла на палубу.
Кэм как раз поднимался по брошенной вниз веревке, и легко перемахнул через ограждение кормы прямо к ее ногам:
Приказ выполнен! и он привычным жестом приложил руку к груди, забыв, что стоит в одном мокром сублигакулюме, а его торс разрисован так, что никак не напоминает доспехи римского воина.
Но губы Гайи не дрогнули в улыбкеона ответила ему таким же салютом. Но затем, отдав долг формальностям, столь необходимым в сложившейся обстановке, поинтересовалась:
Как все получилось?
Смотри, он показал ей рукой на удаляющийся с каждым мгновением маяк, окутанный клубами густого черного дыма.
Что ж, отличная работа.
Это не было сложно. Мы разбили пару метретов и разлили их содержимое по остальным. Накидали сухого тростника. И бросили факел. Уже после нашего ухода метреты начали лопаться от жара, и каждый из них добавлял огня. Так что башня обрушится неминуемо.
Не потухнет? Ветром не задует?
Наоборот, скорее, раздует. Но вообще ты просто не знаешь свойств земляного масла. Тебе простительно, ты же в Германии, вроде, воевала? А я в Египте. Горящее земляное масло не затушит даже проливной дождь, не то что ветер.
Что ж, поверю на слово.
Маяк и правда полыхал с каждым мгновением все ярче, и даже сюда, на убегающую по волнам трирему, доносился удушающий запах гари. Но для Гайи и остальных он казался приятным
Она обвела глазами стоящих на палубе мужчин:
Все в сборе. Что ж, поздравляю в удачной операцией. Нашей с вами. Надеюсь, теперь вы почувствовали. Что мы не просто кучка беглецов на захваченном корабле. А часть армии Великого Рима. Пусть и очень маленькая.
Несмотря на то, что победный клич легионеров, разнесшийся над триремой. Был оглушающим, Гайя все же услышала за спиной негромкий голос:
Ишь, говорит как пишет. И где могла научится?
Да уж, в том ему ответил другой голос. Рот женщины все же годится только для одного. Открывать широко она его умеет, значит, не все потеряно. Надо только показать ей, как им правильно пользоваться.
Не боишься? Она ж на дикую кошку похожа. Откусит
Держать за шиворот, как и положено держать дикую кошку
По спине девушки словно огонь пробежал. Она хотела обернуться и врезать говорившим или просто посмотреть так, чтобы им готелось размазаться об эту палубу, втечь в щели между тщательно пригнанными досками. Но она не сделала ни того, ни другогоне хотела привлекать внимание ребят. Ведь невольно придется объяснить, что произошло, а этого она бы не пережила.
Как ни в чем ни бывало Гайя подняла руку, вновь призывая к тишине:
Тех, кто сегодня присоединился к нам, мы еще раз приветствуем на борту. Думаю, Марс уже ввел вас в курс дела. И вы готовы разделить с нами все тяготы этого путешествия. Часть суток вы, как и все, будете работать на верхней палубе и упражняться в работе с оружием. Часть на веслах. И конечно, спать оставшееся время, чтобы не рухнуть тут от усталости.
Освобожденные на маяке солдаты, отмывшиеся еще на берегу и успевшие получить помошь врача, те, кому это было необходимо, согласно кивнулиони уже знали, что Гайя Флавия является старшим центурионом, и спорить с ней не собирались. К тому же и выхода другого не былочем больше людей на веслах, тем скорее они достигнут берегов Италии.
Но, как оказалось, не все имели такое мнение. Торговцы, сразу же державшиеся особняком, хотя и их накормили и подечили в той же степени, что и остальных, были недовольны решением капитана. Они долго совещались между собой и, наконец, один из них, мужчина лет сорока, осанистый и представительный, несмотря на потерявшую форму когда-то ухоженную бороду, выступил вперед:
Как мы поняли, ваш корабль военный?
Так, кивнула Гайя, складывая руки на груди.
Вот и командуй своими солдатами. А мы честные и почтенные купцы, добропорядочные торговцы, квириты, и никаким образом подчиняться солдафонам не собираемся.
Я и не прошу вас брать в руки оружие и идти заниматься под руководством центуриона Марсиуса. Заметьте, не посылаю ставить паруса под началом центуриона Кэмиллуса. Но работать на веслах должны все.
Все? И каким же местом ты гребешь, красавица? негромко, но насмешливо поинтеросвался второй торговец, чуть помоложе, привлекательный мужчина с серьгой в ухе.
Воины грозно зашумелиони прекрасно знали, насколько вынослива и сильна Гайя на веслах.
Старший из купцов, очевидно, не успел почувствовать, что его слова не находят отклика у легионеров и продолжал упорствовать:
Мы требуем к себе соответствующего отношения. Мы торговцы. А не галерные рабы.
Все верно. Вы не рабы. Но напоминаю, что Римская армия освободила вас как раз таки из рабства.
И загнала в новое? Без суда? Не имеешь права, женщина! Кто ты там? Капитан корабля? Центурион?
Старший центурион когорты спекулаторум, невозмутимо отзвалась Гайя, чувствуя, как с двух сторон к ней одновременно подошли и встали Марс и Кэм, точно также скрестив руки на груди. Она чувствовала плечами их сильные фигуры, источающие уверенность, и продолжала абсолютно ровным голосом. Гайя говорила тихо, на солдаты ловили каждое ее слово, а вместе с ними слышали и те, кому это было адресовано:
Мы спешим в Рим. И на этом корабле все без исключения являются командой. Пассажиров здесь нет. Я вижу только молодых здоровых мужчин. Увечных калек и стариков тут тоже нет. Дальнейший разговор бессмысленен.
Квадрантария! сорвался торговец. Дрянь! Заворожила своими голыми прелестями оголодавших по женскому телу мужиков, вот они и пляшут под твою дудку! А с нами не пройдет. Мы себе цену знаем. И тебе по доброте твое бабье место укажем. Плыть долго, вот и будешь скрашивать наше путешествие. А командовать должны мужчины.
Торговец ринулся к Гайе и попытался схватить ее за руку, чтобы принянуть к себе, но внезапно вздрогнул и повалился на палубув его глазнице торчал узкий нож.
Гайя обернулась к Кэмиллусу, опускающему руку после броска, и увидела стиснутые зубы, холодную ярость в глазах и перекатывающиеся желвакиего лицо было настолько искажено яростью, что было просто неузнаваемо. Она потряслась в глубине души тому, насколько сейчас этот взбешенный и от этого очень опасный воин отличается от того чувственного мужчины, со скулы которого она совсем недавно смывала сажу и удивлялась гладкой коже и длинным ресницам, которые сделали бы Кэма похожим на девушку, если бы не жесткая линия челюсти и пронизывающий взгляд.
Кэм? она еле сдержала негодование. Я была в состоянии сама разобраться. Не убивая.
Не сомневался. Но это боевой корабль. И здесь действует морской закон, с ледяной яростью в голосе, четко проговаривая все слова, чтобы его слышал каждый, ответил Кэмиллус. И слово капитана здесь закон. Он посмел тебе перечить, доблестный старший центурион.
Гайя затаила дыханиеот нее ждали дальнейших решений, и она приказала, так же коротко и отрывисто:
Труп в воду. Остальные по местам. Нас ждет Рим.
Она попросила тех ребят, которых считала особенно надежными, проследить за торговцами. Гайя не была уверена в необходимости поступка Кэма, так решительно вступившегося за нееон, видимо, не знал, что ей приходилось выслушивать и не такое, к тому же она умела владеть собой и не обращать внимание на лай из-под забора.
Как-то она даже ответила с беззвучным смехом Дарию, удивившемуся, как она не двинула ногой очередному злопыхателю на улице, попрекнувшего ее тем, что армейская туника открывает ее колени и вообще женщине не пристало ездить верхом, да еще по-мужски. Гайя тогда на вопрос Дария пожала плечами: «Вот мы сейчас едем обыскивать меняльную лавку. Ты только представь, что про меня, да и про тебя, и даже про наших лошадей скажут и подумают злочинцы, а заодно пауки, сидящие в углах их мерзкого заведения. И ты это готов выслушивать?» Дарий, от природы живой и немного шумный, тогда лишь расхохотался в ответ и вынужден был согласиться.
Тем не менее, необъяснимая тревога поселилась в глубине ее души, хотя она и не видела ничего такого, что могло бы предвещать неприятности. Прошло двое суток с разгрома маяка, и плавание проходило своим чередом, не останавливаясь ни днем, ни ночью. Еды и питьевой воды было вдосталь, потерь в бою они не понесли, если не считать несколько мелких порезов, которые и зашивать врачу не пришлось, да ушибленного затылка Марса, который вообще отказался обращаться за помощью.