Я вернула внимание соседке.
Что ты, милая! Разве что кружку мимо рта пронесу, она тихо засмеялась, заставив меня коротко дёрнуть уголками губ.
В голове напряженно мелькали мысли о том, что Артёма нет уже больше часа, а Никита звонить мне не стал. Разбирает наши проблемы?! Скорее угрожает моему бывшему мужу, что если тот сделает хоть что-то в мою сторону, то сядет вслед за братом.
Какую воду там можно убирать в течение часа? Да и сантехник с домкомом прибежали сорок минут назад. Я даже слышала шаги мужчин в подъезде, которых Артём вызвал для «разгребания».
Если готовящаяся ко сну дочь, то я бы стояла там с радионяней в кармане и в артемовских тапочках на ногахна пять размеров больше и с оторванным помпоном на правой ноге. Их дарила ещё я, а он сохранил и берёг. В этом был весь Тёма.
Может нам тоже стоит пойти спать, пока мужчины разбираются? мягко спросила женщина, введя меня в некоторый ступор, Артём так и сказал, отправляя меня сюда, что жена уложит, она улыбнулась, и волноваться не стоит.
Я дёрнула головой от одного только слова. Жена?!
Эм простите, но я живу на этаж ниже, и вряд ли бы мой муж сказал вам так, поджатые губы, я даже не знаю, где вам можно лечь, я задумалась, может гостиная? Думаю, смогу принести вам плед.
Я поднялась, но встала у стола, слыша, как открывается дверь.
Ох, как же это я! встрепенулась соседка, перепутала, наверное. Может, тогда не стоит мне показалось, что он видимо вас спас от тока тогда
Артёмова улыбка показалась в дверном проёме.
Соня спит? прошептал он, оглядев сперва меня, а после покачивающуюся дочь, нет? А где у Софьи совесть? он приблизился к ребенку и немного наклонился, чтобы убрать с её лица уголок пелёнки, который она успела на себя смахнуть, там же, где и её мамы?
Я поджала губы, смотря на то, как малышка тянет к нему свои ладошки.
Скорее, как у её отца, попыталась спокойно спросить я, кстати, где он?
Тёма повернул голову ко мне, затем выпрямился и указал на себя растопыренными пальцами обеих рук, мол «Вот он».
Я шумно выдохнула. Соседка перевела взгляд с него на меня и обратно.
А Вы чего не спите, Любовь Валентиновна? Или вас эта нехорошая не укладывает? Так пойдёмте, я вас провожу! продолжил иронично мужчина, да, Софья Артёмовна?
Он поднял на руки мою дочь, названную его отчеством и кивнул женщине на коридор, укачивая ребенка и проходя мимо меня. Я закатила глаза и допила чай. После чего рванула за ними.
Что с Никитой? решила не отставать от него я, и с ущербом? Сколько мы должны?
Тёма добрел до двери напротив гостиной и отворил её.
Гостевая спальня, он сощурил глаза, никто ни разу не пользовался. Всё нужное в шкафу.
Женщина удивлённо вошла в комнату и подошла к большой двуспальной кровати, пытаясь, кажется, привыкнуть к обстановке.
А насчёт вопроса, он повернулся ко мне, то с Никиткой всё плохоего ждет развод и статья, он блеснул глазами, по твоему желанию, если честно. Что до ущерба, то его нанесла ты одна, Вась. Мне, когда ушла в тот раз. Но я добрый и всепрощающий, он стал серьезнеё, в этот раз.
Я зло на него взглянула.
Я про квартиру, пояснила ему.
Он прикрыл дверь спальни и пошагал дальше по коридору до детской.
Только моральный ущерб, Вась, стоял на своем он, квартиры то наши, ну.
Ты сдавал их, догадалась я.
Он кивнул и вошёл в детскую, включив свет.
Их всё равно придётся ремонтировать, он положил Соню в кроватку, не хочешь пожить у моих родителей на время? Слышимость в этом доме адская.
Я сквасилась, покачала головой и села на большую кровать, свесив ноги.
Снова спим здесь? плюхнулся рядом он, может всё же спальня? Там хотя бы кровать больше, и не надо будет скрючиваться, м?
Мой тяжёлый выдох.
Ты прав, Артём, неожиданно для него сказала я, но продолжила так, как ему точно не понравилось, я ушла от Никиты. Твоё заявление о разводе было кстати. Спасибо тебе за это, я поймала его радостную улыбку, вот только к тебе я тоже не вернусья приняла свою глупость. У меня появился опыт и какая-никакая уверенность в своих силах.
Он поднял бровь, изучая моё выражение лица.
С тобой мне тоже будет тяжело. Как и с ним, продолжила я, пусть и не решаясь больше смотреть на него, ты не даёшь мне выбора, а он мне нужен. Сперва поживу с мамой, потом выйду на работу и накоплю денег, чтобы переехать в другой город и забыть всё, как страшный сон.
Я вздохнула, но улыбнулась, чувствуя себя легче. Хотя бы от того, что у меня есть план.
Как ты собралась работать с Соней на руках? откинулся он на кровать, твоя мать дольше пяти минут не продержит её на руках. И не вынесет её плач в течении полугода.
Найму няню, погрустнела я от того, что он нашел дыру в моем «совершенно идеальном» плане.
Он хмыкнул.
На какие деньги, Вась? тяжёлый вопрос.
Я сложила лицо в ладони.
Что-нибудь придумаю, резко ответила ему, на детские деньги.
Какая умница, иронично заметил он, превосходное решение. А кушать вы что будете?
Я прикусила язык. Всю мою радость как рукой сняло.
Алименты, буркнула ему назло.
Он рассмеялся.
Давай я буду давать их тебе напрямую, Вась? его смех продлился, подарю тебе свою зарплатную карточку, хочешь?
Я развернулась к нему и легла рядом, пытаясь всмотреться в его глаза в свете от фонарей с улицы.
Причём здесь ты? вырвалось у меня хмурое.
Ну, не знаю деланно непонимающе протянул он, может притом, что я отец?
Он завёл меня в тупик своими словами.
Ты когда-нибудь успокоишься? спросила у него.
Очередной смешок в пустоту.
Не планирую, неожиданно серьёзное, вот не дать тебе уйти в этот раз планирую, да.
Я прикрыла тяжёлые веки. Даже не спала сегодня. В прошлые дни тожеснились кошмары. В эту ночь вот слёзы накатили. Видимо, не зря.
Работаешь завтра? поинтересовалась у него.
Он замер.
Плохой вопрос, Вася, прошипел он, так стремишься к маме? Твой отец тебя наизнанку вывернет упрёками про развод.
Я распахнула глаза и привстала, слыша шаги в коридоре. В дверь постучали.
Артём, там телефон звонит в какой-то комнате, сказала соседка, не открывая двери, уже в который раз.
Мужчина поднялся, вышёл в коридор, пройдя мимо растрепанной и видимо успевшей заснуть женщины, после чего исчез за стеной. Я же прошерстила свои карманы, жаждая найти сой мобильник. Однако, я его даже из квартиры не забрала, когда меня уносили из неё на руках.
Значит, придётся идти забирать вещи завтрасегодня я не смогла бы себя заставить. А это было в некотором смысле проблемой. Взглянуть в глаза практически бывшему мужу будет непросто. Я казалась себе предательницей того, кто стал на путь исправления. Это давило на меня.
Муж то твой шумный, а ему, соседка кивнула в сторону стены, ты небезразлична. Выбирай с умом. Хороший, богатый, да правильныйчего мимо него смотришь?
Я поджала губы.
Было бы всё так просто, буркнула и откинулась на кровать спиной, чувствуя, как устала за все эти дни, идите спать, ваш «правильный» со всем разобрался.
Каждый раздавал мне советы, поэтому я и не сдержаласьмне настолько всё надоело, что не было никаких сил на терпение, зато появились на сопротивление. И это было странно и восхитительно одновременно.
Хлопнула входная дверь. Я напряглась. Соседка заглянула в соседний коридор, исчезнув из моего поля зрения.
Моё желание давать кому-либо отпор сразу же улетучилось.
Ключи отдал, махнул ими в воздухе Тёма, показавшийся в проёме, сказал, что ждёт тебя в суде. Какой умный мальчик, он широко улыбнулся, жаль. Он и не догадывается, что уже проиграл.
Я была рада его вере в меня. Однако я и сама знала, что не отдам Соню. Шанхая теперь у Никиты не было, а значит мы находились в равных условиях. Дочь должны были оставить со мной. Я в это верила сама.
Завтра сможешь сбегать и забрать всё уцелевшее, он бесшумно уложил ключи на пеленальный комод, заглянул в кроватку и добавил, сопит. Так легко уснула.
Она и не должна была просыпаться, заверила его я, это я её разбудила.
Он прикрыл дверь и замер возле неё.
Пойдём в спальню, Вась, позвал меня проникновенным голосом, ты устала, я устал. Не будем мешать своими разговорами мелкой, м?
Я скинула с ног тапки и забралась на кровать полностью, после чего нырнула под одеяло.
Какая же ты вредина, закатил глаза он.
И начал раздеваться, чем окончательно вывел меня их равновесия. В голове появились не то чтобы нехорошие мыслиплохие.
Ложись нормально, пакостница, ворчливо сдвинул меня выше он.
Я успела только пискнуть и улыбнуться, прежде чем он подмял меня под себя и ловким движением закинул мою ногу себе за спину.
Могла бы и посопротивляться для виду, склонился над моим лицом.
Зачем? выдавила подобную его улыбку, что-что, а спать мне с тобой очень даже нравится.
Пальцы скользнули по задней стороне моего бедра, я сдержала прерывистое дыхание. Если учесть то, что мои пижамные штаны, в которых я была всё это время, имели тонкую ткань, то не только он чувствовал мою покрывшуюся мурашками кожу, но и я ощущала то, что могла, прижимаясь к его телу.
Не уезжай, и будешь спать со мной как можно чаще, шепнул он и немного отстранился, едва коснувшись моих губ своими, или я пойду на тактическую хитрость.
Я опустила ногу на кровать, не выпрямляя согнутое колено и прижимаясь бедром к нему.
Что за хитрость? поинтересовалась у него.
Он наклонил голову вбок, будто задумчивый кот, и закусил губу.
А ты планируешь уходить? вопрос на вопрос.
Я кивнула.
Уезжать, поправила его, завтра соберу вещи и поеду к маме. И я решилаговори, что хочешь.
Ладно, пожал плечами он, значит, потом точно узнаешь, что за хитрость.
Усмешка и поцелуй, не позволивший мне продолжить диалог. Однако, в этом уже и не было никакого смыслатеперь я не была изменницей. По крайней мере перестала быть той, кто поступает вопреки моральным нормам. Практически свободная, потому и способная поступать так, как считает нужным. От этого в сердце было спокойно и волнительно одновременно. Так, словно оно смогло разделиться на две половины. Одна из которых считала себя падшей и очень грешной, а ещё обманщицей. Вторая же играла роль подбадривающего, который скандировал имя того, кого я действительно любила, пусть и предала однажды. Но каким бы правильным и верным не был Артемя хотела оставаться верной себе прошлой. Той, кем я была чуть больше года назад.
Той, кем мне никогда больше не стать.
***
Тема ушёл рано утромещё не было и семи, когда мы успели обмолвиться с ним парой слов, пока я, вставшая буквально за минуту до него, шла подогревать смесь для Сони. Её головка лежала на моём плече, глаза смотрели на сонного мужчину, пьющего кофе, а на губах сияла завораживающая улыбка, потому как я похлопывала её по спинке для успокоения. А ещё она тёрла глазки и изредка махала пальчиками в его сторону.
Сегодня опять холодноесли захочешь погулять, то выйди на лоджию, приступил к указаниям Артём, там тепло. Я принесу кресло, тогда там можно будет поспать, он оглядел маленькие пальчики, сковавшие его указательный, я оставлю тебе рабочий ноутбук. С телефоном позже разберёмся, он хмыкнул, про твой я даже говорить не буду.
Я поджала губы, понимая в эту самую секунду, что придётся сбегать от негопросто так он моего отказа не примет. Потому сейчас и сидела молча, держа бутылочку у рта причмокивающей дочери.
Если чего-то захочешь, помимо того, что есть в холодильнике, сделай заказне ходи пока никуда. У меня нет уверенности, что Никитка успокоился.
Он поставил чашку с кофе на стол, издав при этом тяжёлый выдох.
Вась, не сходи с ума, продолжил, я же вижу твой взгляд. Потом всё равно придётся ехать обратно. Не мотай Соню.
Я всё ещё молчала, смотря в окно.
Вечером приеду и перенесу вещи, которые тебе будут нужны, с той квартиры, всё тот же несгибаемый тон, ключи оставлю, так что если захочешьспустишься сама. Но ненадолго.
Он внимательно меня оглядел.
И подбери себе зимнюю одежду, суровое от него, в твоих кроссовках можно замёрзнуть даже летом.
Я поджала губы. И не ответила.
Карточку оставлю в прихожей, будто и не видя моего отрицания, увижу, что ты оплатила себе такси до мамыприеду и надаю по жопе.
Не увидишь. Я со своих денег оплачу.
Телефон твой я тоже прослушиваю, так что узнаю, с каверзной улыбкой добавил он, а если серьезно, то давай хотя бы бизнес-класс. Мне не нравится, что моя только родившаяся дочь поедет на продуваемой со всех сторон калымаге.
Он сделал последний глоток кофе, с сожалением отцепил Сонину ручку от себя и поднялся из-за стола, чтобы нагло поднять мою голову за подбородок, припечатать на губах поцелуй и добавить:
Передавай маме привет. Моей тоже.
В его руках мигнул и запищал брелок от автомобиля. Сам он обулся у двери, оглядел меня хмурым взглядом и схватился за ручку двери.
Теплее оденься, вредина, закатил глаза он, после чего вышел в подъезд и закрыл за собой дверь.
Замочек с внутренней стороны повернулся два раза, значит открыться я могла. Это радовало.
А после того, как я разобралась со всеми делами, заверила проснувшуюся соседку, что ничего страшного не произойдет, если она останется в квартире одна, затем сбегала с радионяней в кармане до затопленной квартиры, где было сыро и разгромлено, и вернулась на этаж выше, я смогла с тяжелой душой, но свободным сердцем вызвать себе такси и позвонить маме.
Последнее было самым тяжелым, потому как мы обе знали, как отреагирует на мой переезд отец. Он приедет только вечером, но пугало это меня уже сейчас. И его решение будет последним, никто не станет спорить. Нам же оставалось уповать на его хорошее настроение, которое было практически таким же редким, как чистое звёздное небо в дождливую осень.
Такси приехало быстро, но само ожидание было мучительно долгимбрата сегодня не будет, а значит у меня есть все шансы спокойно поговорить с отцом. По крайней мере, я на это надеялась.
Ветхие пятиэтажки сменились частным сектором с одноэтажными домиками, из труб которых валил тёмный печной дым. Но и они закончились, выстроившись перед глазами «благополучным» районом, или «сиротским кварталом», как насмешливо именовал его папа: здесь были богатые особняки тех, кто ни в чём не нуждался. Кирпичные, бревенчатые, резные, в два или три этажа, с коваными балкончиками, созданные соревнованием соседей, у кого что дороже вышло. Как сюда затесались мои родители с их пятьюдесятью квадратными метрамизагадка века. Но именно так мы с братом смогли попасть в лучшую гимназию города, папа получил хорошую работу по знакомству с соседом, а я встретила Тёму.
Их дом, кстати, возвышался за три до нашего, сверкая идеально вычищенными тропинками в тротуарной плитке, полукруглыми ступенями у широкой входной двери, и светлыми глазами Галины Ивановны, пытающейся разглядеть меня из окна.
Здесь, наверное, одна земля стоит, как весь я, пробормотал таксист, разглядывая башенку на крыше у дома напротив родительского.
Отвечать я не стала, только указала ему на место остановки, схватила ручки спортивной сумки с детскими и моими вещами, и, покрепче прижав к груди сопящую Соню, открыла дверь такси.
Я возьму её, ловким движением отняла у меня ребёнка Артёмова мама, Сонечка! Маленькая! Так выросла!
Я даже пикнуть не успела, да хотя бы выйти из машины, как она подлетела. Сейчас только видела её на втором этаже дома! Такую скорость развивать, это м-да, наверное, стоило остаться у Тёмыувидев всё это, а в особенности мой негатив при появлении той, кто именует себя бабушкой для чужой девочки, вышла и моя мама. Я закатила глаза, понимая, что именно сейчас начнётся.
Галочка, заходи, не морозь малышку! лилейным тоном пропела последняя, и ты не стой, махнула рукой на меня, уже подбегая к моей дочери и мурча ей что-то сюсюкающее.
Со мной даже в детстве так не было. Но я была рада тому, что у моей дочери теперь всё лучше, чем было у меня.
Сумку я занесла в дом, зная, что Соню сейчас разденут, уложат досыпать сладкие сны, в то время как я сама смогу присесть спокойно. Как не могла уже давно.
Так и вышло: дочь сопела в идентичной Артёмовой качалке, которую с собой как-то умудрилась принести Галина Ивановна, сами мамы пили чай, не забыв сунуть кружку и мне в руки, и обсуждая предстоящее сегодня вечером застолье. Они это называли «посиделками» в семейном кругу, вот только где они нашли друг в друге семьюоставалось тайной.