Сперва девушка замешкаласьведь в берлогу она попала без памяти, и не знала, в какую сторону теперь идти. Потом решила направиться по единственной узкой тропинке, уходящей в глубь леса. Авось да выведет к знакомым местам. Но тропинка становилась все уже, все чаще вокруг нее появлялись звериные следы и отметины от огромных когтейсвежие царапины на коре деревьев выше роста взрослого мужчины. Любава взмолилась пращурам, чтобы медведь-шатун, который, видно, повадился шастать вокруг лесного домишки, на нее не наткнулся. А то вдруг затрещат сейчас кусты, да появится из них живая гора в свалявшейся за зиму бурой шерсти и спросит, где угощение, которое готовили всем селением! Что будет тогда она отвечать?
Но то ли боги слишком глубоко спали, то ли прогневала их Любавапошла в лес вместо другой, да угощение отдала не лесному хозяину, а незнакомому парню. Прямо на девушку из кустов вышел, потряхивая лобастой башкой, медведь. Именно такой, каким она его представлялагромадный, свирепый, с алой слюнявой пастью, в клочьях свалявшейся на загривке шерсти. У Любавы подкосились ноги, она рухнула прямо на снег, протянула к зверю руки с пустыми горшками, умоляя его о прощении, и провалилась в глубокое забытье.
Когда Любава пришла в себя, она оказалась в знакомой клети, в доме у дядьки. Тот стоял над ней с таким лицом, словно она явилась из мира Нави. Впрочем, наверное, для него это так и былодевка на неделю пропала зимой в лесу. Мудрено ли решить, что она умерла. По доброте душевной дядька принес ей кружку теплого парного молока. Три дня она должна будет просидеть в клети, не показываясь ни солнцу, ни домашнему очагу, не смея даже вкусить пищи, которой коснулся огонь. Только после этого будет ясноЛюбава ли она, вернувшаяся из лесу, или какой злой дух, принявший знакомое обличье.
Девушка даже не пыталась заговорить с дядькой. Она понимала, что тот все равно слушать не станет. Спасибо и на том, что не поскупился на хоть какую-то еду. Любаве, конечно. До смерти было интересно, пришел ли в деревню ее лесной хозяин. И если пришел, то где он? Тоже томится, проходя обряд очищения, в какой-нибудь клети, или оставил ее у околицы одну, и вернулся в свою берлогу?
Когда Любаве позволили выйти из клети, оказалось, что погибла Загляда. Когда наутро Любава не вернулась, и люди прознали, что старейшина попытался вместо своей кровиночки отправить в лес другую, волхв судил снова собирать медведю невесту. И на это раз прилюдно сам накрыл Загляду покрывалом, чтобы все виделив лес отправляется именно она. На следующее лето девушку так и не дождались. Обнаружили ее в разодранном платье, замерзшей, с выражением смертельного ужаса на лице. Рядом было много медвежьих следов, на кустах висели клочки бурой шерсти, но девушка была нетронута. Словно зверь хотел только приблизиться и как следует напугать, а она от страха померла. Любаву нашли через несколько дней на том же самом месте. И тоже вокруг были медвежьи следы.
Когда спустя несколько седьмиц Любава поняла, что носит ребенка, она не сразу решилась открыться даже тетке, которая ее очень любила. На нее и так стали коситься после того, как медведь так явно дал понять, что выбрал ее. Спустя положенный срок Любава родила крепкого рыжего мальчишку. Одного. Надо ли говорить, что малыша сразу стали называть Медведковичем.
В конце лета вокруг бортей снова объявился медведь. Волхв нагадал, что Любаву с Медведковичем надо оставить на ночь на пасекепусть покажет ребенка отцу. Ночь Любава с сынишкой спокойно продремали в душистом стожке, а наутро нашли задранного медведем парнишкутот, видно, решил подсмотреть, как будет скидывать бурую шкуру лесной хозяин. Тогда на общем совете решено было Любаву с сыном прогнать, чтобы больше не приманивать к селению злого Медведя.
Со слезами на глазах покидала Любава родную весь. Неужели она виновата в том, что дочь старосты прикрылась ею, побоявшись отправиться в лес? Неужели виноват ее сын в том, что отец егоЛюбава теперь ни капли не сомневалась в этомоборотень? Собрав в плетеный кузов нехитрый скарб, устроив сынишку поверх единственной памятки, оставшейся ей от материсвадебного наряда.
Тетка, не смея поднять на нее глаз, протянула ей узелок с пирожками на дорогу. Любава ушла, не оборачиваясь, не поклонившись высыпавшим проводить ее людям. Только на кладбище остановилась она возле могилы родителей. Был бы жив отец, он ни за что не позволил бы старейшине подменить ею свою дочь. Была бы жива матушка, она бы отстояла ее и сынишку.
Любава вошла в лес. Куда идти? В соседнюю весь? Так ведь и оттуда, прознав о несчастьях. Которые она навлекла на родное поселение, прогонят. Податься в Новоград, что недавно заложил князь Рюрик на реке Мутной? Да ведь до туда надо еще добраться. А далеко ли она сможет уйти с грудным сынишкой на руках? Любава шла, пригорюнившись, и вдруг, оглядевшись, понял, что незаметно вышла на ту самую тропку, по которой зимой уходила медвежьей невестой. Можно было бы найти хозяина лесной берлоги. Показать ему сына. Остаться жить с ним в лесной глуши. Знала бы, как примут ее родные, нипочем не стала бы возвращаться в весь.
Уже уверенней Любава дошла до поляны, на которой ждала лесного хозяина. Но куда идти теперь? Дороги до избушки она не знала! Маленький Медведкович заплакал, проголодавшись. Она успокоила его, дав грудь. Вдруг за спиной Любавы раздался шум. Целая толпа шла за ней следом, перекрикиваясь, стуча трещотками, освещая путь смолистыми факелами. Вся весь вышла на облаву, надеясь, что Любава приведет их к берлоге медведя, разорившего драгоценные борти. Завидев молодую мать, разъяренная толпа с криками и гиканьем погнала ее по лесу. Любава кинулась прочь, желая только одногоуберечь сына. Она вбежала в густую поросль молодых елей, надеясь найти там убежище. Но кто-то приметил ее. В ее сторону полетели горящие ветви. Лес, тщательно оберегаемый, пока служил убежищем пчелам, теперь загорелся от факела, брошенного недоброй рукой.
Сухой бурелом, оставленный как есть, чтобы зверье не слишком беспокоило пчел, занялся. Любава бросилась бежать, продираясь сквозь колючие ветви. Но огонь, казалось, уже окружал ее со всех сторон. Вдруг откуда-то из клубов тяжелого удушливого дыма послышался голос: Сюда! Любава кинулась туда, и увидела незнакомого парня. Казалось, он возник из огня. Алая рубаха, шитый золотом пояс, рыжие кудри, развевающиеся по ветру. Он схватил девушку за руку, и куда-то потащил прямо сквозь огонь, взревевший за их спинами. Когда Любава отдышалась после быстрого бега, незнакомец повел ее известным только ему путем. Порой Любаве казалось, что переходы между деревнями уж больно быстрые. Она опомниться не успела, как незнакомец привел ее в Рябиновый лог. Уже после, разговорившись с местными, Любава рассказала о своих родных Липках, и оказалось, что старики слышали о такой веси. Да только в седьмице пути отсюда. Любаву же незнакомец вел от силы три дня.
Как бы там ни было, ей позволили занять избу, оставшуюся после одного старикатот после смерти жены уехал к замужней дочери. Избенка была неказистая, на самом краю деревни, так что никому не хотелось ее занимать. Особенно зимой, когда чуть ни у самого тына порой видели волчьи следы. А спустя не больше седьмицы после того, как она поселилась в Рябиновом логе, ей принесли второго сынишку. Принес тот же самый незнакомец, который привел сюда ее. О мальчонке, завернутом в добрый меховой плащ, сказал, что ему грозит опасность. Велел не отпускать далеко от себя, когда в небе бушует гроза.
С тех пор незнакомец являлся несколько раз. И однажды открылся Любаве. Рассказал, что он не кто иной, как сам Семаргл, бог огня. Теперь-то ей ясно стало, как он невредимым проходил сквозь пламя.
Когда Любава умолкла, в избе сгустились сумерки. Погас огонь в очагелишь алел последний уголек. Мальчишки сидели перед ней, ошарашенные рассказом. Им представилась Любавамолоденькой девчонкой, чуть старше, чем они сейчас. Наконец Вольга решился задать ей вопрос, который уже давно мучил и его, и Мишату.
Так кого же из нас тебе принесли?
Любава посмотрела сперва на одного парня, потом на другого, широко улыбнулась, и взлохматила обоим непослушные вихры.
А я уже и забыла. Вы оба маленькие были, рыженькие Придет пора, вспомню.
А чего от тебя этой тетке надо? Усладе?
Услада была подругой Загляды. Видно, до сих пор считает, что она погибла из-за меня.
Может, ей объяснить? Мишата сжал кулак и выразительно на него посмотрел.
Она не поймет. Это только настроит ее против меня.
Так что же нам теперь, придется и из Рябинового лога уходить? Мишата был расстроен.
Зачем? Только от того, что она говорит обо мне гадости? Так ярмарка закончится, и она уедет.
Тёплым солнечным вечером парни и девушки собрались на лугу у реки и решили играть в Змея. Бросили жребийкому быть «Змеем». Первым выпало водить Нечаю. Он надел клыкастую размалёванную личину, и все кинулись от «Змея» врассыпную. Как ни быстр, ни ловок был Нечай, а попробуйпоймай кого-нибудь, если под личиной ничего не видать.
Лишь одна стройная фигурка не ускользала от «Змея», а, казалось, наоборот, хотела попасться. Она крутилась вокруг него, едва не задевая пёстрой понёвой. Нечай пару раз почти схватил её, но девушка всякий раз со смехом ускользала. Вот наконец ему удалось ухватить рукав рубашки. Если бы не широкое медное запястье, на белой коже остались бы синяки. Нечай снял личину, чтобы разглядеть: кто же ему попался. Это была Забава. Отец девушки был кузнецом, и, видно, поэтому волосы у Забавы удались рыжими, как язычки пламени, по светлой коже рассыпаны искры веснушек, а глаза, обрамлённые длинными тёмными ресницами, чернели, как угольки. Забава смотрела на Нечая дерзко и весело, словно это она поймала его. А под этим весёлым, искрящимся взглядом, как тёмные камни под озёрной водой, прятались тоска и надежда. А рука послушно лежала в жёстких пальцах сына старейшины.
Ну, можешь требовать выкуппроговорила красавица. Если уж «Змей» схватил тебя, остаётся либо откупиться, либо искупаться в холодной воде.
Что с тебя взять-топроговорил Нечай насмешливо. Нет уж, не удастся тебе от купания увернуться.
С этими словами он бросил наземь личину, подхватил девушку и понёс её к берегу речки. Забава пыталась вырваться, но сильные руки держали крепко. Нечай подошёл с пленницей к самому берегу. Здесь, среди высоких стрел камышей, на тёмной воде уже появились бледно-зелёные листочки ряски. У берега, не обращая внимания на людей, кормились утки. Когда Нечай приблизился, они, возмущено крякая, убрались подальше от берега.
Нечай помедлил немного, Забаве даже показалось, что он просто решил её попугать. Но нет, парень безо всякой жалости кинул её в грязную холодную воду. Забава вскрикнула, и попыталась встать на ноги. Нарядная понёва намокла и испачкалась в иле и глине. В рыжей косе запутались зелёные листья водорослей. По лицу стекали капельки воды, а может быть, слёзы. Под намокшей тканью вышитой рубашки стали видны маленькие крепкие груди. Глядя на них, на всю ладную фигурку девушки, Нечай вдруг пожалел, что не дал Забаве откупиться поцелуем. Что-то впервые зашевелилось в его душе. Но, продолжая пялиться на девушку, он даже не пытался помочь ей. Насмешливо улыбаясь, Нечай наблюдал, как она под всеобщий смех бредёт к берегу по колено в воде.
Заметив пристальный взгляд Нечая, Забава обхватила себя руками. Стыдливость боролась в ней с желанием зажать ладонями уши, чтобы не слышать насмешек. Как же ей хотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко от злосчастной поляны! Оскальзываясь на глинистом дне, Забава с трудом выбралась на берег и, закрыв лицо руками, убежала в рощу. Нечай заливисто свистнул ей в след, и этот залихватский свист подхватило ещё несколько парней. Может быть, дочь кузнеца ещё вернулась бы, но после этого издевательского свиста она больше не показывалась на лугу, где веселилась молодёжь. Никто не заметил, как вслед за девушкой поспешил Вольга. Забава неслась от Нечая, как от смерти. Пролетела мимо батюшкиного дома, и дальше, бегом, по знакомой тропке к реке и скрылась в камышах. Любавич чуть было не пронесся мимо, да вовремя заметил круги на воде. Сердце у парня замерлов воду бросилась, глупая! Но в полинявшей, начинающей набирать густоту, темноте, заметил покачивающуюся на волнах белую лодочку и невредимую беглянку, свернувшуюся калачиком на дне. Как был, в плаще, штанах и новеньких сапогах, Вольга шагнул к ней сквозь камыши. Подхватил на руки, вынес на берег, и понес, сам не зная куда. Забава сначала что было сил колотила крохотными кулачками по широкой груди, вырывалась. Потом затихла, и только слабо всхлипывала. Вольга дивился про себя легкости ее тела, тому, как уютно, словно отроду не знала другого места, лежала пушистая рыжая головка на его плече. И себе, так переживающему из-за слез какой-то девчонки.
Вольга остановился на поляне, где под защитой темных великанов-сосен росли тонкие березки, доверчиво тянущие белые руки в золотых украшениях листвы. Усадил свою легкую ношу на поверженный ветром ствол, укутал своим плащом. Развел костерок, весело затрещавший и озаривший полянку теплым светом. Сел рядом с Забавой. Укутал ее, мокрую, продрогшую, своим плащом, укрывшим ее до пят. Молча отошел в сторону, срезал три веткидве рогулины и одну длинную тонкую. Забава тем временем повозилась под плащом, вынула из-за пазухи мокрую рубаху, повесила у огня.
Ну рассказывай. хмуро проворчал Вольга.
Был бы рядом с ней кто другой, Забава бы ни за что не заговорила бы. Подруги, которых у кузнецовой дочери почитай и не было, в глаза выслушали бы сочувственно, а после на посиделках зубы скалили бы. Парни да Забава со стыда сгорела бы, а не призналась бы никому из парней! Иное дело Вольгасколько себя помнила, он был рядом. Играл с ней, защищал от страшного дворового пса, стучал с батюшкой молотом в кузне. Утешал, когда умерла матушка. Словом, был вроде брата. Забава вздохнула, поплотнее укуталась в плащ, и заговорила.
Люблю я его. А он он и не смотрит на меня. Правильно, что ему какая-то кузнецова дочка! Батюшка невесту сыщет завидную.
Вольга вздрогнул, будто его обдало горячим паром. Не надо было большого ума, чтобы догадаться, что Забава говорит о Перваковиче. Вон, как старалась, чтобы "Змей" ее поймал! Еще весной Вольга заметил, как поглядывает на Нечая рыжеволосая красавица. То и дело встречается им на пути: проплывет мимо с коромыслом на плечах. Или быстрой тенью мелькнет возле двора, на котором живет Нечай. А на посиделках Забава так жарко краснела при одном только взгляде на сына старосты, что о чувствах девушки не догадался бы только слепой! Нечай, однако, даже не смотрел в ее сторону. Вольга покосился на девушкуне заметила ли чего, и проговорил:
Ну да. Зави-и-идную. Чудь белоглазую. Вроде сестриц его! Такую сам не полюбишь, так она приворожит.
Забава прыснула в кулачок. Сестры Нечая и в самом деле уродились лицом в мать-чудинкусветлоглазые, русоволосые, белокожие. Но тут же загрустила. Старейшина, похоже, и впрямь думал сосватать за сына девушку из соседней, чудской веси.
Что же мне делать, Вольга? Как счастье приманить? Не батюшку же выковать просить.
Зачем же батюшку Можешь меня попросить. Вольга как всегда усмехался, но сердце в груди колотилосьа вдруг и впрямь попросит. И вскинет руки на плечи. Неужели не сумеет он понравиться девушке? Но Забава со смехом пихнула его кулачком в бок. Потом вдруг ахнула. А если А если твою матушку попросить! Она не откажет! Сварит зелья приворотного! Вольга, миленький, попроси ее! Все, что хочешь, для тебя сделаю!
Нет уж. Вольга ни за что не признался бы, как больно ему слышать эти словаСама придумала, сама и проси.
Сварила ли Любава зелье для Забавы, или просто добрая Леля услышала девичьи жалобы, да и заронила в сердце Перваковича чувство, да только с тех пор когда Забава дала Нечаю поймать себя во время игры в «Змея», он изменился. Когда он снял личину и увидел чёрные глаза девушки, его поразила весёлая дерзость, искрившаяся в них. Парень вдруг подумал, что ни одна девушка никогда ещё так на него не глядела. У Нечая словно раскрылись глаза! Как он мог раньше не замечать этой своевольной красавицы? На следующий день он, как бы ненароком, заглянул к кузнецу ОгнезаруЗабавиному отцу. Поговорил с ним о том, о сём. Перемигнулся с девушкой
А вечером Забава, счастливая и нарядная, появилась на лугу об руку с Нечаем. Вскоре все заметили, что Нечай всё чаще стал появляться на людях с Забавой. Уже завистницы начинали поговаривать, что кузнецовой дочери след бы поменьше вертеться рядом с парнем. Уже младшая Перваковнапервая невеста в Руссезло косилась карими глазами на счастливицу Но та ничего не замечала. Даже когда Любава попробовала её остеречь по матерински, Забава лишь беспечно махнула рукой. Не для того добивалась она Нечая, чтобы оставить его по первому слову.