6
Один конверс, человек самонадеянный и непоседливый, то бросал монастырь ради светских школ, то возвращался. Наконец дьявол его приметил и, явившись в образе ангела, молвил: «Учись усерднее; Бог судил тебе быть епископом Хальберштадтским». Глупец ликовал. Однажды искуситель предстал ему вновь и ясным голосом, с весельем на лице, сказал: «Ныне умер епископ Хальберштадтский: поспеши в город, ибо Бог избрал тебя на сие место». Несчастный тотчас вышел из монастыря и на ту же ночь нашел приют в доме некоего честного священника близ города Ксантена. Дабы явиться к своему престолу подобающим образом, он поднялся до света, оседлал доброго коня, принадлежавшего его гостеприимцу, вздел его же плащ и уехал. Утром хватились коня, пустились за беглецом, нагнали; приведенный с покражею к мирскому суду, он услышал над собою приговор и не епископом на кафедру взошел, но вором на виселицу. Так-то верить посулам дьявола (Caes. Dial. V. 16).
7
Один монах в предсмертной болезни, мучаясь жаром лихорадки, для облегченья снял куколь и остался в нарамнике. Так он и умер. Приведенный к вратам рая, он увидел, как вратари их запирают, а его отгоняют, приговаривая: этого без куколя ни в орден не принимать, ни упокоиться с монахами отнюдь не давать. Он остался за дверьми, в великом трепете и смущении. Приведшие просили за него, уверяя, что, помимо этой досадной оплошности, он человек достойный. Наконец велели ему воротиться за куколем. Он воскрес, поведал братии все бывшее, облекся в куколь и умер порядочным образом (Herb. Clar. De mir. II. 35).
8
В город Зост пришел неизвестный человек, объявивший, что хочет прыгнуть с башни св. Юлиана, если ему будет за это какой-нибудь почет. «Нет,отвечают ему,мы тебе ничего не дадим за то, чтоб ты до смерти убился».«Ништо,говорит,прыгну за честь города». Народ стекается на базарную площадь, иные глядят из окон; он подымается на башню. Сзади ему кричат: «Скажи, затейник, с каким демоном ты это вытворяешь?»«С таким-то»,отвечает он. «Вот это напрасно: как пить дать обманет; это дрянной демон, а вот лучше бы ты доверился Оливерууж он не выдаст, Оливер-то, он своему слову завсегда хозяин».«Небось не обманет; не впервой мне с ним дело иметь». Итак, умелец всходит на башню, красиво падает и больше не встает. Публика дивится, чего это он не шевелится,ибо он был в широком плаще, чтобы ловить ветер, оттого прискорбное его состояние не было виднои, подошед ближе, обнаруживают, что вся утроба его вылилась на землю. Так-то награждает дьявол своих слуг: тела убивает, души ввергает в вечные муки (Caes. Dial. V. 35), да еще тешится, мороча им головы.
XО знаках и явлениях
Объясните мне, почему во всем доме на каждой дверной ручке висят блины?
1
Гиральд Камбрийский сообщает, что, в то время как три его брата в малолетстве строили из песка замки и дворцы, он один лепил церкви и монастыри; примечая это с изумлением, отец его решил дать ему образование (Gir. Camb. De reb. I. 1).
#я его прочу по дипломатической части
2
В итальянской Тортоне есть такое диво: когда здешнему главе семейства предстоит умереть в течение года, во время пахоты на его поле борозды под лемехом кровоточат (Gerv. Tilb. Ot imp. III. 7).
3
В Утрехте умер клирик, соблазнивший монахиню. Чтобы показать, сколь тяжела эта вина, Христос оставил на гениталиях покойника такой знак, что все видевшие его или слышавшие о нем приходили в ужас. Я, однако, не стану рассказывать, что там было, щадя стыдливость наших читательниц Caes. Dial. XI. 58).
#во что превратились вставные зубы Ондатра
4
В Страсбурге схватили десятерых еретиков. Они запирались, но их обличили раскаленным железом и приговорили к костру. И вот в назначенный день ведут их на место казни, и один из провожатых говорит одному из еретиков: «Несчастный, покайся, не то из временного огня попадешь в вечный». Тот в ответ: «Я знаю, что заблуждался, но боюсь, что исповедь, вынужденная обстоятельствами, не угодна Богу».«Исповедайся от сердца: Бог милостив, Он примет кающегося». Еретик исповедался, и обожженная рука его тотчас выздоровела. «Несправедливо,говорит его духовник судье,невинного человека отправлять на казнь». Его отпустили. У него была жена, не знавшая о происходящем. Он пришел к ней в радости: благословен Бог, избавивший меня ныне от гибели телесной и душевной.Она в ответ: «Что ты сделал, несчастный? из-за скоротечного страдания ты отступился от твоей веры, здравой и святой? Да тебе надо было сто раз предать тело огню, но не отпадать от веры!..» Забыв о божественном благодеянии и о бывшем с ним чуде, он поддался уговорам жены и вернулся к своей ереси. И тогда на руке его вновь возник ожог, и у жены его, виновницы его греха, такой же, и разъел руку до кости; и, чтобы их не было слышно в деревне, они бежали в соседнюю рощу и вопили там от боли (Caes. Dial. III. 17).
5
Один моряк из Бристоля, оставив жену и детей, отправился в плавание. Однажды, после долгого пути, когда корабль его был в отдаленных областях океана, бристолец после еды мыл нож и случайно выронил его в волны. В тот же час у него дома в Бристоле через открытое окошко в кровле упал этот самый нож, вонзившись в стол перед глазами жены. Изумленная женщина его узнала и, после того как долгое время спустя муж благополучно вернулся, спросила у него обстоятельства и время, когда он потерял этот нож; день совпал. Это одно из доказательств того, что море расположено поверх воздуха (Gerv. Tilb. Ot. imp. I. 13).
6
В Арльском королевстве есть скала, в круче которой, как бы окнами прорезанной, являются путникам две дамы или больше, словно беседующие и хлопающие в ладоши удачной шутке. Издалека они мнятся прекрасными и очаровательными; когда подойдешь ближе, пропадают (Gerv. Tilb. Ot. imp. III. 43).
7
В Лузиньяне, недалеко от Пуатье, был священник, пренебрегший всеми заботами своего звания ради плотских утех и принимавший Тело и Кровь Христову без всякого благоговения. Но, поскольку совесть и егокак бывает с дурными людьмииногда устрашала, он искал знакомства с монахами и приором аббатства Бонне- во. Они увещевали его исправить жизнь, но ничего не добились: он притворялся, что внимательно их слушает, и хвалился обществом святых людей, но ни увещевания, ни примеры его не трогали. Наконец он заболел и был уже на пороге смерти. Приор его навестил и долго сидел у его ложа. Когда настала ночь и все, кроме приора, разошлись, больной вдруг начал кричать: «Помоги, помоги! два страшных льва на меня кидаются, зияя пастью; умоли Господа, чтобы отнял меня у них, пока они меня не пожрали». Устрашенный приор начал молиться за несчастного. «Ну, славно,говорит тот, успокоившись:отступили свирепые твари и благодаря тебе уж не показываются». Он казался вполне в своем уме; они с приором вели беседу, пока священник не начал кричать истошней прежнего: «Изливается огонь с неба на мою постель, того гляди меня испепелит: поторопись, прошу, с молитвой, если еще можно меня избавить». Приор вновь взывает к Божьему милосердию. «Довольно,говорит наконец больной,я уже безопасен от огня: протянулось надо мной покрывало, через которое огонь пройти не может. Спас ты меня от этой пагубы; прошу, не уходи, пока не увидишь, чем дело кончится». Приор остался, утешал осажденного такими страхами и беседовал с ним, пока больной внезапно не умолк. Понимая, что он исторжен из человеческого мира, приор стал ждать. По долгом времени священник пришел в себя и со стоном сказал: «Я был отведен на вечный суд и осужден на вечную смерть. Предан ужасным палачам и буду мучиться в неугасимом огне с дьяволом и ангелами его». И, так как приор в третий раз обратился к молитве, больной сказал: «Перестань, нет проку трудиться ради того, о ком слушать не станут».«Вернись в разум,возражает ему приор,и, пока жив, ищи милосердия Божьего».«Думаешь, я не в своем уме? нет, я не безумствую, но в здравом разуме говорю,и, взявшись за куколь приора, спрашивает:ведь то, что я держу,твой куколь?»«Да».«Как этотвой куколь, и как то, на чем я лежу,солома, так то, что я пред собою вижу,огненный котел». И пока он это говорил, капля незримого огня, выскочив из котла, о котором он вел речь, упала ему на руку и разъела кожу и мясо до кости. «Вот тебе,сказал он со стоном,неопровержимое доказательство. Как эта капля разъела мою плоть, так сейчас пожрет меня всего огненный омут». Приор молчал в изумлении, а священник прибавил: «Вот уже адские служители придвигают поближе котел, вот уже толкают меня в него, вот уже руки на меня налагают». И потом: «Отдернули покров, которым я был окружен, и бросают меня в котел». Голос его затих, голова откинулась, он умер. Никто не осмелился остаться на ночь в доме, где лежал труп. Поутру его погребли. Через несколько дней, когда слух об этом разнесся по окрестностям и всем захотелось удостовериться в его истине, могилу разрыли и нашли на священнике ту борозду, которую адская капля проела в его руке (Petr. Ven. De mir. I. 25).
8
Один рыцарь, тяжело раненный в бою, привезен был в свой замок, исповедался и умер. Вскоре после этого священник, бывший при нем в смертный час, шел в полдень близ леса, что подле этого замка, и вдруг услышал шум, словно огромного войска. Он поспешил укрыться в лесу. Когда войско проходило мимо, священнику вдруг предстал умерший рыцарь, на коне, с копьем и щитом. Он сказал священнику, что не страх ему внушать пришел, а милости просить; что за грехи свои он терпит тяжкие муки, среди прочего за то, что увел быка у одного крестьянина и взыскивал несправедливые подати с земель, ему не принадлежавших; чтобы священник пошел к его брату, передал услышанное и просил вернуть отнятое. «Вот тебе и ему знак, чтобы вы мне поверили,прибавил рыцарь.Ты знаешь ларчик, в котором хранишь деньги, рассчитывая отправиться к святому Иакову: когда вернешься домой, обнаружишь, что их украли. Кроме того, прежде чем явиться тебе, я посетил известного тебе Гильома в его доме; от него ты услышишь все то, что я и тебе сказал». Молвил рыцарь и исчез с глаз. Священник пошел домой и обнаружил все, как было обещано: ларчик сломан, денег нет, Гильом подтверждает, что покойник приходил и поведал то и то. Брат покойника, однако, был в отъезде, и с ним было не поговорить. Вскоре священник, отправившись куда-то по своим делам, сошел с дороги, чтобы отдохнуть в тени ивняка. Тут ему явился покойный, все в том же вооружении, и, не дав смущенному священнику слова молвить, кротко заметил, что, когда ему нужен был добрый посланец к брату, он выбрал его, рассчитывая на его сострадание, но теперь видит, что ошибался. Священник заверяет его, что он не из каких-либо, а просто брата его было не найти, но теперь он немедленно к нему пойдет и все изложит. Только уйди, говорит, поскорее, сердце мое не выдерживает на тебя глядеть. Рыцарь снова заверил, что не пугать его ходит, а просить, но все-таки исчез. Священник, не смея далее откладывать поручение, пошел к брату и возвестил все по порядку, а тот, будучи человеком мирским, сказал: «Что мне до души моего брата? пока был жив, он располагал своим добром,отчего же не удовлетворил обиженных? Пусть сам о себе заботится, я же за него покаяние творить не намерен». С тем священник ушел. И вот сидит он один дома, размышляя обо всем этом, как вдруг помянутый рыцарь в третий раз является пред ним, пеший и без оружия. «Богом тебя заклинаю,говорит священник,уйди и прекрати томить меня ужасом». Тот в ответ: «Коли ты так страшишься моего вида, знай, что больше меня в сей жизни не увидишь. В третий раз Бог позволил мне посетить тебя, чтобы от тебя добиться того, чего от брата не добился. Ты должен жалеть меня больше: он мне брат по плоти, а ты отец духовный».«Сделаю, что смогу,говорит священник,только уйди, ради Христа». Рыцарь исчез. Священник пошел к крестьянину, у которого тот отнял быка, и расплатился с ним. Засим он отслужил мессу, раздал посильную милостыню бедным и просил клириков и монахов молить Бога за умершего рыцаря (Petr. Ven. De mir. I. 23).
9
Был один невежественный священник, знавший лишь одну мессу, что о Владычице нашей, и лишь ее служивший. Епископ, узнав об этом, запретил его в служении. И вот священник, в нужде и в унынии, призывает Богородицу, а Та, явившись ему, говорит: «Поди к епископу и скажи от Моего лица, чтобы восстановил тебя в служении».«Госпожа,отвечает священник,я человек бедный и презираемый, он меня не послушает, и пути к нему я не найду».«Иди; Я уготоваю тебе путь».«Владычица, он ведь мне не поверит».«Скажи ему, что в такой-то час и в таком-то месте он латал свою прохудившуюся власяницу, а Я придерживала ее за край; тогда поверит» (Caes. Dial. VII. 4).
XIО смерти и других превратностях
1
Один рыцарь, слегши в тяжелой болезни, подле своего ложа увидел дьявола (лицо у него вроде обезьяньего и козьи рога); тот сперва угрожал забрать его душу, а потом предложил ради исцеления принести ему, дьяволу, оммаж, от чего рыцарь благоразумно уклонился. «Довольно насладившись беседою» (sic), рыцарь полюбопытствовал, где теперь душа недавно умершего Вильгельма, графа Юлихского. «Знаешь соседние города Волькенбург и Драхенфельс?»спрашивает дьявол. «Знаю».«Так вот, будь они железные, и горы, на которых они стоят, железные, и окажись они там, где ныне душа Вильгельма, растаяли бы быстрее, чем верхнее веко сомкнется с нижним». И дьявол со смехом добавил: «Но, когда его душа вновь соединится с телом, нынешний зной покажется ему молочной ванной» (Caes. Dial. XII. 5).
2
В тот же день, когда Вильгельм прогуливался близ рощи с соколом на руке, двое слуг графа Сайнского пронзили его копьем, и он тотчас испустил дух. В тот же час одна одержимая в селении, что зовется Трайс, далеко от замка Гельпенштайн, принялась скакать и хлопать со смехом в ладоши, так что двенадцать человек насилу ее удержали. Быв спрошена, что с нею, она отвечала: «Только что владыка мой приобрел три души. Известно ли вам, что Вильгельм фон Гельпенштайн уже убит?» (Caes. Dial. VII. 7).
3
В деревне Лейхлинген, в двух милях от Кельна, семь лет назад приключилось вот что. Один мальчик пас скотину. Каждый день он раздавал половину своего хлеба бедным в честь св. Николая. Однажды тот явился мальчику на поле и сказал: «Гони, малец, скотину домой».«Еще рано, меня хозяйка заругает».«Делай, что сказано, ибо нынче еще до заката ты умрешь».«Господин, ты кто?..»«Я епископ Николай, которому ты всегда молишься и с кем делишь свой завтрак; ныне я пришел тебя вознаградить. Ступай домой, причастись и приготовься, ибо нынче умрешь, как я сказал». И исчез.
Мальчик отправился домой. Хозяйка спросила, чего он так рано. «Нужда припала: нынче вечером я умру».«Не дури,говорит она,гони стадо обратно; ничего ты не умрешь». Но он лег на свою постель и просит священника. Приходит священник; хозяйка ему: «Боюсь, у парня ум за разум зашел; гляньте на него и расспросите, отчего он такое говорит». Мальчик рассказал ему свое видение, а потом принял из его рук тело Господне и в назначенный час умер.
Всё (Caes. Dial. VIII. 75).
4
Блаженной памяти Генрих, епископ и кардинал Альбано, посланный папой Клементом в Германию проповедовать крест против сарацин, взял себе спутниками цистерцианских монахов. Однажды, когда ехали они вместе, кардинал спросил: «Кто из вас скажет нам что-нибудь назидательное?»«Этот»,указывают на одного монаха. Кардинал велел ему произнести проповедь. Тот сперва отказывался, говоря, что не подобает ему держать речь перед образованными, и наконец молвил так:
Когда мы умрем и приведут нас к раю, выйдет нам навстречу святой отец наш Бенедикт. Видя нас, монахов в куколе, он с радостью нас впустит; увидев же Генриха, епископа и кардинала, подивится его митре и скажет: «Ты кто таков?» А тот: «Отче, я монах-цистерцианец».«Как не так,скажет святой:рогатых монахов не бывает». Тогда Генрих много доводов приведет в свою защиту, а святой Бенедикт молвит дверникам: «Положите-ка его на спину да вскройте утробу: коли найдете там овощи без приправы, бобы, горох, чечевицу, кашу и прочую уставную еду, пусть войдет с монахами; если же обнаружится там жирная рыба и всякие мирские разносолы, пускай остается за дверьми».
И, обернувшись к кардиналу, монах прибавил: «Что ты тогда скажешь, бедный Генрих?» И тот, усмехнувшись, похвалил проповедь (Caes. Dial. IV. 79).
5
Один человек, по грехам своим попавший в ад, но по милосердию Божьему воскрешенный для покаяния, рассказывал, как ему в аду досталось. Сперва его ввергли в такой огонь, что он сказал: «Если бы дрова со всей вселенной были собраны для одного костра, я предпочел бы гореть в нем до Судного дня, чем один час оставаться в этом пламени». Вытащили его оттуда и бросили в такую стужу, что он захотел обратно в огонь. Водворенный затем во тьму осязаемую и в непереносимый ужас, он сказал себе: «Служи ты сто лет Богу, щедрою было бы тебе наградой, кабы Он позволил вернуться отсюда в стужу» (Caes. Dial. XII. 23).
6
Один епископ имел несчастную привязанность к балагурству. Св. Гуго, аббат Клюни, говаривал ему, что, ежели при жизни не исправится, по смерти будет с опухшими губами и пенящимся ртом. Епископ его наставленьям не внял. По смерти он явился одному священнику, слезно прося помощи губами в нарывах. Священник возвестил аббату; аббат сжалился и избрал семь монахов, дабы они семь дней молчали за разговорчивость покойного. Дни идут; епископ вновь является священнику, жалуясь, что-де седьмой монах плохо молчит, оттого исцеление его откладывается. Аббат заменяет нерадивого и вновь наказует им молчать за покойника. В третий раз епископ является в торжественном одеянии, со здоровым ртом и благодарностями (Herb. Clar. De mir. III. 39).