Извините, ещё раз пролепетал «распорядитель пира», теперь чуть более отчётливо. Простите, что испортил вам вечер.
Тут собрались заслуженные люди! Куда смотрит начальство?! Я этого так не оставлю, в голосе бывшего начальника «Паспортного стола» слышались сила и злорадство от предвкушения мести.
После такого грозного выпада старички притихли, робко поглядывая то на Андрея, то на Фаниса Тимербаевича, чувствуя себя провинившимися, но не могущими понять, в чём именно, а потому не знавшими, как выйти из нелепо сложившейся ситуации. Над комнатой нависла тягостная тишина.
Галь, тебе пенсию принесли? раздалось с одного края стола.
Приносили, только я проспала, когда звонили в дверь. Теперь только через неделю получу, отозвалась с другого края бывшая бухгалтер.
Обычный житейский вопрос несколько разрядил обстановку. Пенсионеры оживились и вновь, кто потянулся за сладостями, кто попросил подлить кипятка. Андрей сидел несчастный и разбитый. Он попытался просмотреть загадки и шарады, приготовленные им накануне, но, поняв, что сейчас не в состоянии кого-то забавлять, отбросил в сторону бесполезные бумажки. Фанис Тимербаевич, напротив, развеселился, стал вспоминать былые годы, когда работал начальником, с удовольствием уплетая один за другим бутерброды, и, заедая их то арбузом, то дыней.
Идя домой, Андрей ощущал себя абсолютным банкротом. Его беспокоили не те неприятности, которые наверняка последуют от начальства за сегодняшний разгромный вечер. Он не оправдал доверия Бога, Который Своим невообразимым промыслом устроил эту встречу, дабы донести Его благую весть тридцати душам, стоящим на пороге вечной жизни, и так до сих пор ничего о ней толком не знавших, а теперь, возможно, уже никогда и не узнающих, так как единственный шанс познакомить их с Евангелием Андрей упустил.
Ты слишком много на себя берёшь, если всерьез думаешь, что не справился с поручением и «подвел Бога», резюмировала мама его «исповедь», когда сын вернулся вечером в совершенно подавленном настроении.
Но это его не утешило. Почти не прикоснувшись к еде, он заперся в своей комнате. Мысли кружились вокруг прошедшего вечера. Все его ляпы и промахи один за другим всплывали в памяти. Андрей готов был взвыть от позора и досады.
Едва он проснулся на следующий день, всё вспомнилось вновь в мельчайших подробностях. Жить не хотелось, не то, что идти на работу. В какой-то момент он даже с удовольствием рассматривал вариант взять фиктивный больничный, заплатив за него, кому следует. Но чтобы не прилагать грех ко греху, Андрей, позавтракав без аппетита, превозмогая стыд, и ничего не замечая по сторонам, поплёлся в ЖЭУ.
Входная дверь в административном здании сегодня как-то особо туго открывалась. Первым на работе Андрею повстречался дядя Вася.
Что такой кислый? Уж не из-за вчерашнего ли вечера? Наслышан, наслышан. Тебе бы митинги устраивать, а ты здесь за бумажками чахнешь. У меня в ЛДПР связи есть. Хочешь, похлопочу?
Дядя Вась, и без того тошно, а вы ещё со своими шуточками. Говорите, уже знаете о моих подвигах?
Ещё бы! Ты просто все звёзды мира затмил. Такой славе позавидовать можно.
Махнув рукой, Андрей прямиком зашагал к кабинету директора ЖЭУ, чтобы разом испить чашу страданий и больше не терзаться. Парень дёрнул дверь за ручку, но она была закрытой. С облегчением вздохнув, Андрей развернулся, нос, к носу столкнувшись с шефом.
Зайди ко мне. Разговор есть, буркнул директор, открывая ключом дверь и пропуская вперёд Андрея.
Небрежно бросив ключи на стол, он прошёл к окну. Не поворачиваясь, и не предлагая подчинённому сесть, он начал.
Когда я доверил провести «День пожилого человека», то рассчитывал, что нашёл в твоём лице ответственного и исполнительного юношу, способного рассказать за столом однудве незатейливые истории, поддержать общую беседу, проявить уважение к старшему поколению
Юрий Антонович!
Не перебивай начальство! А сегодня ко мне чуть ли не целая делегация приходила, и по телефону несколько человек названивали, рассказывая, во что ты превратил торжественное мероприятие.
Юрий Антонович! Вы же сами говорили, что я могу хоть Закон Божий преподавать, вот я и
Нужно понимать, когда я даю прямые указания, а когда выражаюсь, так сказать, фигурально. Директор повернулся, глаза его сверкали. Только что проводил пятого человека. Пятого! И все просят об одном
Простите, Юрий Антонович. Если нужно написать заявление об уходе, я готов.
Заявление?! Ещё чего! Заварил кашу, а мне расхлёбывать? Нет, милый мой. Назвался учителемучи. Короче. Свободного благоустроенного кабинета под ваши занятия у меня нет. А в бойлерную помещать наших заслуженных работников мне совесть не позволяет. Так что твой Закон Божий можешь преподавать прямо в паспортном столе. Там как раз есть и столы, и стулья для ожидающих. Только строго во внерабочее время. Ты меня понял? Ну, всё. Как говорится: «Бог в помощь!».
Из кабинета начальника Андрей вышел ошарашенный, ещё до конца не уяснив, что же произошло. Навстречу ему радостно шагал дядя Макар. При ходьбе его седая шевелюра вздымалась и опускалась, словно белоснежные крылышки маленьких херувимчиков, обычно изображаемых на полотнах эпохи Ренессанса.
Ну, что? Разрешили? заговорщическим полушёпотом спросил он Андрея, по-свойски беря его за локоть.
Да, облегчённо выдохнул тот и счастливо улыбнулся.
5. 30 секунд до рая
Прикинь, у тебя лишь 30 секунд, и нужно растолковать о Боге. Как ты это будешь делать?
Э-э-э
Не гони. Мужика видишь по первачу и потом вряд ли столкнетесь. Твои, брат, словаэто все, понимаешь? все, что он уловит о нашем Господе.
Тогда
Да! Его послали в горячую точку или чуть живого вытянули из развалин, мало ли ситуаций, когда последний шанс покаяться и обратиться к Иисусу.
Михаил наморщил лоб и потер ладонью у виска. По всему было видно, что он всерьез отнесся к вопросу, заданному Рифкатом, и не собирался на него отвечать поспешно или поверхностно.
Нунаконец-то он произнес, во-первых, расскажу, что я из многодетной семьи. Жили хоть и не впроголодь, но всяких вкусностей дозволить себе часто не могли. Родители изо всех сил старались нас тянуть, но даже на день рождения больше, чем на яблочный пирог рассчитывать не приходилось. Естественно, я задавался вопросом, почему одним все и с избытком, а другим только
Все. Кранты!
Что?
Твои 30 секунд свистнули и улетели, Рифкат победоносно смотрел на друга, всем своим видом показывая, мол и без того было ясно, что с подобной задачей тот не справится. Еще разок? в его тоне чувствовалась насмешка и, скорее даже, плохо скрываемое снисхождение.
Михаил насупился. От него не укрылся подтекст, вкладываемый другом в слова. Тем не менее, он утвердительно мотнул головой. В этот раз мужчина молчал долго, мысленно подбирая слова под поставленную задачу, а потом заговорил гораздо быстрее предыдущего.
Вечерами мама нам читала Библию, а по воскресеньям водила в церковь. Отец-дальнобойщик не всегда мог нас туда сопровождать. Поэтому вся ответственность за малышей ложилась на плечи старших детей. Денег на транспорт не хватало, поэтому идти приходилось далеко и долго. Мама на руках держала Варю, самого маленького Диму я вез на коляске, а Сема и Ксюша шли, держа друг друга за руки. Приходили мы к концу литургии. Иногда опаздывали. И тогда мама просила священника причастить нас уже после молебна. Нас все в храме знали и обычно шли навстречу таким просьбам. Только однажды, когда Дима уже научился ходить
Все, все, все. Дальше можешь расслабиться и оттянуться.
Да ну тебя! Если не хочешь слушать, зачем тогда спрашиваешь?
Миха, не квасься, Рифкат примирительно похлопал друга по плечу, просто хотел реально показать, что к миссионерству ты не готов, а уж пора бы. Как ты вообще собираешься выполнять «Великое поручение»?
Какое еще «поручение»?
Иисусово! Идти возвещать всем народам о Божией любви, о правде, о суде.
Ты ничего не путаешь? Я не миссионер, а звонарь. Если что и могу возвещать, так чтобы люди утром в воскресенье не досматривали 5-ый сон, а шли в храм. Все же остальноедело священноначалия.
Все православные так говорят или, по крайней мере, в мозгах у них это вертится. Что бы вы делали без наспротестантов?
Что и всегда: молились, читали святых отцов, ходили в храмы.
Ну, ты, брат, сморозил! Значит, ты себе так это представляешь, да? В этой забегаловке сейчас человек, грубо говоря, пятнадцать. Думаешь, многие из них ходят в храм? Очень сомневаюсь, чтобы хоть кто-нибудь из них до туда дотянул. Разве только приходил, как там у вас гудят«свечку поставить»? А что, Миха, сделал ты, чтобы Иисус отобразился в их жизнях??!
С Рифкатом Михаил знаком был с детства. Правда, поначалу их отношения вряд ли подходили под определение «дружба». Будучи активным ребенком, Рифкат все свободное время проводил на улице, пытаясь среди сверстников заработать авторитет и внимание, которого напрочь лишился в родном доме, когда к его пьющей матери подселился отчим, которого тоже редко видели трезвым.
Скоро Рифкат стал главным заводилой во дворе и его все боялись. Он не только отличался высоким ростом и крепким телосложением, но и в драках проявлял завидное бесстрашие. Риф, как его звали во дворе, азартно играл в карты, гулял по всему городу и имел какие-то отношения с некоторыми криминальными авторитетами. В общем, увидел Рифалучше перейди на другую сторону улицы.
Заметив, как мальчонка на глазах портится, одна сердобольная соседка выхлопотала ему на все лето место в детском христианском лагере, организованном баптистами. Когда после него Риф вновь вышел во дворэто уже был другой человек. Вместо пачки сигарет он держал в руках какую-то книгу и сразу кинулся всем ее показывать. Книжкой оказалась «Детская Библия в иллюстрациях». И хотя Рифкат бросил пить, при всех разорвал три колоды своих игральных карт и все дивились таким переменам, но никто не спешил следовать его примеру.
Несколько дней он слонялся по двору с задумчивым видом, в обычные истории не ввязывался, с прежними друзьями не общался. Складывалось впечатление, что он чего-то ищет. Вскоре оказалось, что это «что-то» на самом деле «кто-то», а точнееМиша.
Однажды, когда Михаил возвращался из школы, его кто-то окликнул. Мальчик остановился и с удивлением увидел, как, засунув руки в джинсы, по привычке «на понтах» вальяжной походкой, но почему-то со смущенным лицом к нему подходит Рифкат. Слегка замявшись, не зная, как начать он вдруг спросил.
Ты веришь, что Христос умер за нас?
Д-даслегка оторопел подросток от неожиданного вопроса.
Михаил никогда особо не афишировал свою веру, но и не скрывал ее. По крайней мере, во дворе все знали, что их семья ходит в церковь.
А я, знаешь, этим летом тоже принял Иисуса в свое сердце.
Дальше он рассказал, как здорово было в лагере. Там он услышал свидетельства сирот, у которых погибли родители и как в этой ситуации их утешал и помогал Бог. О Господе Рифкат этим летом узнал много нового, разучил христианские песни, стал читать Библию. Надо ли пояснять, что после этого мальчики подружились? Михаил оказался единственным человеком, с которым Риф смог разделить свои новые интересы, отчасти воссоздав атмосферу любви, царившую в лагере. А Мише, хоть он и был старшим ребенком в многодетной семье, всегда не хватало целеустремленности и харизмы, бывших у Рифката.
Год они провели как «не разлей вода». Из «Детской Библии» мальчики читали истории о Давиде и Голиафе, об Иисусе и Апостолах. Вечерами, сидя на детской карусели, они во всю мощь горланили песни, разученные Рифкатом в лагере с часто повторяющимся словом «Аллилуйя». Миша все время приглашал друга в церковь. И однажды тот действительно пришел. Но непривычно величественная обстановка, непонятные слова напугали его (хотя он всеми силами бодрился, стараясь не показать свою растерянность). Когда же, наконец, услышав знакомое слово «Аллилуйя», Рифкат радостно во все горло стал подпевать хору, со всех сторон послышалось шиканье прихожан. Не дождавшись окончания богослужения, он ушел и больше ни под каким видом не соглашался туда возвращаться. А потом мать Рифа развелась с его отчимом и переехала с сыном к новому мужу в другой город.
Как-то, когда Михаил уже учился на втором курсе Академии искусств, они опять встретились. На улице кто-то попросил его закурить. Не сразу Миша понял, что этоРифкат. Вид у него был неважный, как после похмелья. Похоже, христианская жизнь Рифа закончилась. Миру ничего не стоило втянуть его обратно в круговорот греха. Одному человеку невозможно противостоять всем, если он не присоединился к Церкви. Рифкат нигде не учился, говорил о каком-то прибыльном бизнесе и время от времени сплевывал на землю, отпуская скабрезные шуточки по поводу проходящих мимо девушек. Заметив удивление в глазах Михаила, парень стушевался и поспешил с ним распрощаться.
Следующие десять лет пролетели как один миг. Михаил успел закончить учебу, отслужить в армии и жениться. Теперь он работал в оркестре оперного театра, а по воскресеньям звонарил в своем храме. Как-то в троллейбусе он заметил знакомое лицо. Осунувшийся и похудевший, но это был Рифкат. Выйдя на ближайшей остановке, друзья расположились на скамейке маленького сквера, разбитого возле фонтана. По своему обыкновению говорить начал Рифкат. Он сидел, расставив ноги, наклонившись вперед, сцепив огрубевшие ладони в замок. Было в его виде что-то от «побитой собаки».
Короче, замели меня за наркоту, как всегда без обиняков приступил он к рассказу. Зона, брат, это такое место, которое и врагу не пожелаешь. Тем более что нам нужно врагов наших любить. Удивлен, что я опять евангельскими цитатами сыплю? Да, было у меня время покумекать. Все наши с тобой базары всплыли. И теперь я опять дитя Божие. Блудный сын вернулся к Отцу. Собралась у нас в зоне своя община. Пастор и братья приходили из баптистской церкви. Так что на свободе есть где приткнуться. Сейчас реабилитацию прохожу в нашем центре.
Михаил дивился неисповедимым путям Господним, действовавшим в судьбе его друга.
С тех пор прошло пять лет. И вот снова они встретились в придорожном кафе, когда Михаил ехал в Елабугу на конкурс звонарей, а Рифкат на миссию по татарским деревням.
Ты, брат, не отчаивайся. Евангелизировать со скоростью свиста можно легко научиться. Главноепонять, что нужно говорить, а что фильтровать. Вот ты за детство, за церковь начал. Так в неделю до Евангелия не доберешься.
Что же, по-твоему, текст четырех Евангелий за 30 секунд можно рассказать? Да только на самое короткое Евангелие от Марка потребуется не менее часа. Это если просто читать. А если с пояснениями?
Не кипятись. Евангелиеэто благая весть о том, что все мы грешники и нам остается только гореть в аду. Но жертвою Иисуса мы спасены, если примем Его в свое сердце. Всё! Был такой братокСперджен фамилия. Он вообще поместил Евангелие в одно слов: «Замещение». То есть Иисус умер вместо меня!
Опять эти твои протестантские «штучки»! Если я такое заявлю, от меня любой православный, да просто любой человек шарахнется.
Никуда они не денутся. Я как вышел с зоны, знаешь как на улицах евангелизировал? Вижумужик. Я к нему. Обращаюсь как к нормальному: «Можно рассказать, что сделал для вас Иисус?» Он меняпо матери. Я: «Слушай, прыщ, если бы ты мне до зоны встретился, я тебя давно по асфальту размазал. Но теперь яхристианин. Так что стой и вникай». Заметь, тогда я только учился и намного дольше тридцати секунд ему втолковывал.
И что, он слушал? давясь смехом и в деталях представляя всю ситуацию, поинтересовался Михаил.
А что ему оставалось? Стоял белый как смерть, трясся, но с места ни-ни, пока я его с миром не отпустил.
Ну и какой смысл в таком миссионерстве? Думаешь, его к Богу обратил?
Наверно нет. Не суть. Все ошибаются. Я сейчас по-другому евангелизирую. В общем, не хочешь по Сперджену, говори Евангелие хоть как-нибудь. Ваши православные его совсем не знают, а только целуют.
Да ладно?! Всякий православный слышавший Символ веры, слышал и Евангелие, как ты это называешь. А Символ веры у нас все знают.
Точно? Ну-ка, на раз-два-три этот твой Символ?
Не мой, а Никеоцареградский. И звучит он так: «Верую во Единаго Бога Отца Вседержителя Творца Небу и земли»
Я не очень уловил эти все ваши славянские примочки. Прокомментировал Рифкат старания Михаила, когда он произнес весь «Символ». Если бы ты мне нормальным языком донес без всяких там «верую», то, сё