Одиссея капитана Флинта, или Остров без сокровищ 2 - Виктор Точинов 14 стр.


Полковник пожал плечами и не стал уговаривать меня передумать. Мы обсудили еще несколько нюансов предстоявшего поединка, а напоследок Блюменфельд дал мне совет:

 Ни в коем случае не пейте накануне вечером спиртное! Если бы вы знали, Хокинс, сколько людей погибло на поединках из-за пренебрежения этим правилом!

Я хотел было сказать, что выпиваю на ночь лекарство, настоянное на спирту, но промолчал. От лауданума все равно не отказаться, что бы ни сказал по этому поводу полковник.

Мы распрощались, и он поехал известить секундантов моего противника об условиях дуэли.

* * *

Оказалось, что приехал в «Бенбоу» и желает встретиться со мной вовсе не король Георг, глупо было надеяться,  солиситор мистер Гэрсли. Я был рад его увидеть. Хотел уточнить кое-какие детали процедуры вступления в наследство. Да и вообще этот человек мне нравился хотя бы тем, как лихо он обошелся вчера с Трелони: даже не повысив голос, загнал мерзавца в тупик, не оставил тому никаких выходов, кроме идиотской попытки меня задушить. И я постарался принять Гэрсли как самого дорогого гостя.

 Он действительно незаконнорожденный?  спросил я, когда мы осушили по паре бокалов хереса и закурили трубки.

 Понятия не имею. Я стрелял наугад. В Англии и Уэллсе есть шесть или семь церквей, чьи архивы сгорели. Тот факт, что родители Трелони венчались как раз в одной из них, мог быть простым совпадением. Но, судя по его реакции, дело и впрямь нечисто.

 А ваш интерес к Франции и моим визитам туда? Теперь-то можете объяснить?

 Теперь могу. Все бумаги, касающиеся вашего происхождения и вашего рода, мистер Хокинс, подлинные. На них есть штампы, свидетельствующие: они хранились в архиве Сент-Джеймского дворца. Я проверил  действительно хранились, числятся в описях. Но возникает много вопросов Кто изъял их из архива? Когда и зачем? Кто вывез во Францию? Именно оттуда их прислали на адрес моей конторы без какого-либо сопроводительного письма

Я знал ответ на терзавшие адвоката вопросы, и был тот очень коротким: Ливси. Но ничего объяснять не стал. Мы помолчали, снова угостились хересом. Затем Гэрсли решительно отодвинул бокал подальше.

 Отличное вино, однако необходимо завершить формальности, ради которых я сегодня приехал.  Он водрузил на стол свой объемистый портфель.  Хотел поговорить с вами вчера наедине, но не сложилось по известным причинам.

Я кивнул, машинально коснувшись побаливающего горла.

Гэрсли продолжил:

 Вступление в права наследования налагает и некие обязанности, в том числе финансовые. Во-первых, известно это вам или нет, почти любой объект наследования облагается у нас коронной пошлиной.

 Понятно Сколько денег мне приготовить?

Гэрсли без запинки отчеканил, словно бы зачитывая по бумаге:

 Согласно Закону о гербовых сборах от 1694 года, любое личное имущество на сумму более двадцати фунтов стерлингов, наследуемое по завещаниям либо административным письмам, облагается наследственной пошлиной в размере

Он замолчал. Гэрсли, как я заметил, очень любил драматические паузы.

 Сколько?!  не выдержал я. Если жадные щупальца короля Георга оттяпают значительную часть наследства, уйду к тори. Нет, нет вообще запишусь в якобиты! К дьяволу такую жадную династию!

 облагается наследственной пошлиной в фиксированном размере пять шиллингов, или одна крона, или четверть фунта.

Я шумно выдохнул. Ганноверская династия могла выдохнуть тоже, но она не подозревала, какого страшного врага чуть не обрела в моем лице.

 Извините, мистер Хокинс. Не удержался. У вас было такое лицо

 Не шутите так больше, мистер Гэрсли. Я воспитывался не в пансионе для юных джентри. В трактире. Где за неудачные шутки разбивали головы пивными кружками.

Он не обиделся на мои слова. Рассмеялся, а позже я узнал, насколько редко Гэрсли это делал.

 А вот сейчас говорю без всяких шуток: у доставшегося вам, мистер Хокинс, наследства имеется очень серьезное обременение. Прошу внимательно ознакомиться с этим документом, а затем я отвечу на возникшие вопросы.

Я ознакомился, и смысл документа мне решительно не понравился.

 То есть в любой момент ко мне может явиться какой-то  я запнулся, проглотив нехорошее слово,  какой-то человек, потребовать сто семьдесят тысяч фунтов,  и если я не заплачу, поместье перейдет к нему? Да еще и половина доходов должна уходить непонятно кому?

 Именно так. Подозреваю, что покойный Трелони владел своими землями на таких же условиях. Они действительно тяжелые, но сейчас, мистер Хокинс, у вас имеется возможность отказаться от вступления в права наследника.

Отказаться Легко сказать. Я уже мысленно перестроил Трелони-Холл по своему вкусу, и вообще успел свыкнуться с мыслью, что стал влиятельным лендлордом.

Но сто семьдесят тысяч Неоткуда взять такие деньги. Свою долю сокровищ, найденнуюнайденных на острове, я частично истратил на ремонт и перестройку «Бенбоу», а почти все остальное вложил в ценные бумаги, безусловно надежные, хоть и приносящие скромный доход,  даже если удастся реализовать их без потерь, нужной суммы не наберется.

Хотя Я вдруг понял, что знаю, как можно решить проблему и стать полноправным владельцем Трелони-Холла. Но сначала надо поговорить с одним человеком.

 Отказываться от наследства не буду,  сказал я решительно.  И если деньги потребуют не в ближайшие недели, а хотя бы через год, то я их заплачу.

А сам подумал: или не заплачу, сверну шею в попытке раздобыть нужную сумму. Но тогда и спроса никакого не будет. Мертвые, как говорил один мой знакомый, не кусаются. И обременений наследства не выплачивают.

* * *

 Рад вас видеть, мастер Хокинс!  расплылся в улыбке Бен Ганн.  Добро пожаловать в каюту старого Бена!

 Старым ты станешь, когда вон тот вишневый саженец принесет свой первый бушель плодов,  сказал я, проходя в «каюту».  Если не ошибаюсь, на Пасху тебе сравнялось тридцать семь.

 Старость не в годах, она вот здесь,  елейным тоном сказал Бен, коснувшись левой стороны груди.  Я пережил больше, мастер Хокинс, чем иные переживают за три жизни.

 Еще на прошлой неделе ты называл меня просто Джимом.

 На прошлой неделе, мастер Хокинс, вы не были моим хозяином. И владельцем всего вокруг тоже не были.

 Так уж и всего По-моему, мы сейчас сидим в твоем доме, а стоит он на твоей земле.

 Действительно Тогда пусть здесь, в моей каюте, все будет по старому, Джим. Но снаружи я буду говорить «мастер Хокинс».

 Договорились. Закрепим наш уговор парой стаканчиков?

 Я поклялся памятью матери никогда не пить больше ром,  сказал Бен очень серьезно.

 Знаю. И прихватил бутылку отличного шерри-бренди, на этот напиток клятва не распространяется.

Одной бутылкой дело не ограничилось, когда она показала дно, я принес из двуколки вторую.

 Расскажи мне о серебре Флинта,  попросил я, когда решил, что Бен созрел для разговора, в трезвом виде он категорически не желал говорить о своем пиратском прошлом.

 Серебро Иногда я думаю, что вам с доктором и сквайром стоило бы приплыть на остров именно за серебром. Возможно, тогда многие из погибших остались бы живы. Ведь то серебро не проклято, как золото Флинта. Оно чистое.

Я не очень понимал, как он разделяет пиратскую добычу по степени чистоты, и Бен пояснил в ответ на мой вопрос:

 Это серебро не полито чужой кровью. Мы отобрали его не у людей, у моря. Хотя все-таки и тогда без крови не обошлось, у Флинта иначе не бывало «Пиастры!», кричал он, и делал вот так вжик!  и на палубу «Моржа» сыпались пиастры и лилась кровь Вот тогда-то, Джим, попугай Сильвера выучил это слово.

* * *

Набитый серебром испанский шлюп нащупали нав первый же день поисков, затопленные суда густо лежали на дне бухты Порто-Белло.

 Peso, peso!  кричал вынырнувший мулат Матео, старшина нанятой Флинтом команды водолазов-ныряльщиков, и махал над головой сжатым кулаком.

Что в кулаке, с палубы «Моржа» было не разглядеть, но там оказались именно они, pesos, пиастры.

Начались работы по подъему серебра. Ныряльщики (в основном индейцы и мулаты) уходили под воду, зажав между колен тяжелый тридцатифунтовый камень и держа в руках жестяное ведерко  и к тому, и к другому были привязаны прочные длинные лини. Проникнув в трюм затонувшего судна, водолазы набивали монетами свои ведра, пока хватало дыхания, потом всплывали. Матросы начинали тянуть за лини, поднимая и добычу, и камни.

Вечером с людьми Матео рассчитывались, они получали каждую сотую монету из поднятых, и уплывали на каноэ ночевать на берег.

Так продолжалось два дня, а вечером третьего Флинт прошелся вдоль маленького строя ныряльщиков, стоявших у фок-мачты  обнаженных, прикрытых лишь набедренными повязками. Вглядывался в каждого внимательно, словно видел в первый раз.

 Пиастры,  задумчиво произнес капитан,  пиастры

Его рука совершила молниеносное, не различимое глазом движение.

 У-а-а-а-а  издал Матео сдавленный звук и вцепился руками в живот, из-под его ладоней поползло красное.

 Пиастры!!!  завопил Флинт и ударил ножом еще раз.

В красно-серой мешанине, выпавшей на палубу, виднелись несколько кругляшей, измазанных чем-то мерзким.

 Пиастры!  кричал капитан, словно позабыл все другие слова.

Ныряльщики всё сообразили и бросились к борту. Заранее предупрежденные матросы были наготове  навалились, скрутили, не ускользнул ни один.

 Пиастры?  спросил Флинт, нагнувшись к первому, и взмахнул ножом.  Пиастры! Пиастры!!!

Наконец смолкли вопли и капитана, и людей, которых он заживо потрошил. Монеты нашлись во вспоротых кишках у всех восьмерых. Ныряльщики глотали их под водой, пытаясь таким способом увеличить свою долю.

 Соберите всё,  сказал Флинт, тяжело дыша.  И вымойте палубу. А падаль бросьте за борт.

Матео был еще жив, когда его переваливали через фальшборт, хрипел что-то неразборчивое,  но эти звуки перекрыл громкий крик попугая:

 Пиастры! Пиастры! Пиастры!!!

* * *

 Да, Джим, новых ныряльщиков Флинт не нанял, и за неполные две недели старому Бену Ганну пришлось нырять больше, чем за всю предыдущую жизнь и всю последующую. Пиастры лежали только в маленьком носовом трюме, дальше пошли слитки, и большие, и маленькие, и было их столько Мои глаза, и глаза других ребят стали красными, как у кроликов, от полопавшихся жилок, а кожу разъела морская соль. Но мы подняли все до последнего слитка, и «Морж» осел в воде так, словно собирался вот-вот уйти на дно. Мы не доплыли бы до острова, клянусь чем угодно, первый же легкий шквал пустил бы нас на дно.

 Но как-то ведь доплыли?  сказал я, разлив по стаканам остатки шерри-бренди.

 Доплыли Нам ведь не досталось всё, что удалось поднять. Выход из бухты Порто-Белло перекрывали четыре испанских фрегата, чтобы никто из собравшихся для подъема сокровищ не вздумал удрать с добычей,  и проскользнуть мимо их пушек никто бы не сумел. Вернее, Флинт сумел, но отдал не меньше четверти поднятого, чтобы выйти в открытый океан.

По всему получается, думал я, что серебра пираты закопали на острове тысяч на двести, и это еще самая нижняя оценка. Достаточно, чтобы окупить затраты на новую экспедицию, и чтобы стать полноправным владельцем поместья, и даже немного останется, хватит на на долю Бена Ганна, например.

 Поедешь со мной на остров, Бен?  спросил я напрямик.  Хочу забрать серебро, но мне не обойтись без надежных людей. Кто знает, что придет в голову матросам, когда они увидят такую груду серебра Вернее, я-то знаю.

Я опасался, что разомлевший от выпитого Бен Ганн сейчас согласится, а протрезвев  откажется.

Ошибся, отказался он сразу:

 Нет, мастер Хокинс,  сказал Бен, перейдя на официальное обращение.  Отправляйтесь без меня. Из любви к вам я вышел бы в море, хотя очень не хочу туда возвращаться. Но плыть к проклятому острову выше моих сил.

* * *

Дома меня поджидала записка от полковника. Трелони выбрал время поединка: завтрашнее утро, спустя час после рассвета. И место: укромный уголок побережья невдалеке от Киттовой Дыры. Блюменфельд писал, что заедет за мной и доставит к месту дуэли.

Да, не стоило мне пить ни херес с адвокатом, ни шерри-бренди с Беном. Но кто же ждал такой спешки от Трелони. Хотя можно было, наверное, догадаться: наверняка мистер Шусберри прикрыл кредит для моего неприятеля.

* * *

Каждый из дуэлянтов имел право на два выстрела, пистолеты (одна из двух одинаковых пар) мне достались по жребию, а вот пули, чтобы их зарядить, я отобрал сам. На возражения: дескать, заряжать оружие прерогатива исключительно секундантов,  ответил, что выбор оружия за мной, а пуля в данном случае его неотъемлемая составная часть; заряжают же пусть секунданты, я не против.

Назад