Входящието по одной, то парамиработницы учреждения непонимающе поглядывали на моё необъяснимое присутствие, и скрывались за корпусом.
Но вот за воротами зафырчала машина и вошла женщина средних лет, холёного сложения, с каштановыми, чуть вьющимися волосами, подрезанными на практичную длину.
Длинное однотонное платье с коротким рукавом чем-то смахивало на халат, но халат элегантный, на той грани, где простота переходит в роскошь.
В глазах её не было вопроса: она решительно повернула к нашей беседке и я вышел навстречу директоруИрине Николаевне Саркисян.
Да, пожалуйста, как условились. Пусть живут этот день как всегда, будто меня тут вовсе нет.
Информ-минимум: 26 подопечных9 мужчин, остальные женщины. Персонала 36 человек (работа посменная).
Да, мне интересно будет обойти здание, но не сейчас, день длинный, успеется.
Она уходит к себе, а я пересаживаюсь в беседку напротив, где тень погуще.
Приехал зеленый мини-автобус дома престарелых. И отворенные перед ним ворота уже не закрывались целый день. И ни один из редких тут прохожих не миновал их без того, чтоб не заглянуть внутрьполюбопытствовать: каким я стану в будущем?
Увлекательное занятие: знакомиться с людьми, которых тебе не представляют, а просто подслушиваешь как окликают их по именам в ходе общения.
Сурик уже перестал качать своё тело. Его сменил крепыш Тигран. Он энергично помахивал обеими руками, вызывающе оборотившись к кладбищу: мол, на-кось, выкуси! И даже делал пробежки, метров по шесть, тяжко стуча башмаками.
Рослый красавец Симон, с выбритыми в ниточку белыми усами над верхней губой, возился с водяными шлангами, поливая крохотную грядку помидоров, и грядку лоби за дорожкой, и длинную клумбу астр под торцевой стеной корпуса.
По распоряжению, как видно, Ирины Николаевны, Неля из домика администрации принесла мне в беседку удобное пластмассовое кресло.
На той стороне площадкив беседку с красным матрасомпринесли нарды и набор таких же кресел.
На дорожке показался обросший бородой Джалал, переставляя пару коротких костылей под туловищем с неразгибаемой спиной и подтаскивая следом свою неподатливую ногу.
Он нестерпимо медленно продвигался к той же беседке, где собрались уже Сурик, Симон, Тигран, Ашхен и две зашедшие с улицы девочки лет восьми в бальных нарядах из пышной кисеи: красный на одной, белый на другой.
Они тут были явно свои люди и то наблюдали за игрой в нарды, то взбирались на перила стенок-оградок, чтоб спрыгнуть на асфальт, красуясь своими платьями и блестящими туфельками, а когда Джалал достиг беседки, даже сели поиграть с ним в домино
Меня в беседке навестила Ирина Николаевна, рассказала о житье-бытье подопечных и персонала.
Всё это так сложно. Ведь все эти люди, с телами исковерканными пытками болезней (даже красавец Симон страдает от непрокашливаемой астмы), обезображенные безжалостной старостью, были когда-то полны сил, главенствовали в своих семьях и домах. Всё, что остается им теперь, это "наш" дом и отведенный ему спец-участок на городском кладбище.
Им нравится туда ездить, очищать участок от сорняков. Собирались и сегодня, да мини-автобус забарахлил. (Або и Беник помогают водителю ковыряться в частях вынутых из мотора.)
А вообще-то, Ирина Николаевна толком и не представляет как надо и что. Работает наощупь, чтоб просто они чувствовали заботу.
Когда родственники Джалала надумали забрать его, она через неделю съездила и увидала его в подвале, вяжущим веники. Для того, наверно, и понадобился.
Предложила компромисс: она заберёт Джалала обратно, а они пускай приносят материал. Он будет делать для них веники, а им даже кормить его не придётся. Согласились. Но материал не приносят. Стыдно наверно стало.
Или вон дети заходят. Играют, дружат со стариками. Может так и не положено, но для них это такая радость. Больше, чем концерты из местных школ.
И насчет финансов бывают трения.
Почему директор не хочет брать мешками крупу и концентраты? Так ведь куда проще: по безналичному расчету. А она требует 500 драм в день на каждого подопечного, как и полагается им на пропитание. Почему? Да чтоб им тут всего доставалось попробовать: и зеленого лоби и молодой картошки. Сейчас вон винограда просят, арбузика.
И невозможно же точно уложиться. В какой-то день тратишь больше 500, а когда и меньше. Финансовое нарушение. А такого финансиста неделю на вермишели подержать, что запоёт?
Побелку вон затеяли в коридоре. Известь бесплатно получили от армии, а белит санитарка Эмма. Она в Баку маляром была. Тоже надо как-то три тысячи выкроить. У санитарок оклад всего 7 тыс. драм, а она в конце августа дочку замуж выдаёт
Мы подымаемся в коридор с только что помытыми полами. Полы некрашены, а между досок такие щели куда ногой хоть и не провалишься, но костылемзапросто.
От крыс спасает кошка со взрослым котёнком, которых держит русская баба Оля.
Свежая побелка теряется между тёмной краской потресканной панели и закопченным фанерным потолком. Одно из окон пробито пулей, ещё с тех времен как тут размещался федаинский штаб.
В палатах окон нет. Свет заходит через двери раскрытые в коридор.
Заходит и Ирина Николаевна, погладить по спине Арев-ат, которая безутешно плачется, что украли её домашники, а через десять минут найдёт их у себя под подушкой.
Заходит спросить певицу Розу, когда та пойдет помыться в бане. Но та уже вторую неделю отвечает, что вчера была.
Заходит утешить 95-летнего Мухана, что лежит и стонет от болей в животе. Накануне вызывали врача, но лекарства не помогли.
Заходит принять поцелуй в руку от неугомонной бывшей заведущей шаумянской больницы, которая на чистое постельное белье непременно постелит свой ветхий палас.
Потом в своем кабинете Ирина Николаевна угощала меня кофе и показывала "семейный альбом" с цветным фотографиями и Тамары, и обеих Марго, и Самвела и всех-всех.
А у тех, кто умер раньше, фото чёрно-белые. И короткие записи возле каждого снимка. Когда родился. Кем был в своей жизни. Когда поступил
Рассказала Ирина Николаевна какой радостью для обитателей дома стало известие, что скоро переедут в новое место. Тихое и ровное, где много фруктовых деревьев, чтоб варить джемы.
Как ездила она в то местобывший детсад, рядом с бывшим проектным институтом.
Как рисовала план с городским архитектором: где будет столовая и как устроить, чтоб поменьше было лестниц, и откуда удобней заезжать машине.
И как строила планы: а что если объединить в одном месте престарелых и детей-сирот? Пусть бы днём дети ходили в школу, а потом возвращались бы обратнодомой. Если такое сочетание не положено, то, наверное, просто потому, что так не пробовали
А потом один из стариков вышел в город (им ведь разрешается, с надлежащим оформлением) и принёс с базара новость, что место это не дадут.
Ещё через неделю позвонили сверху сказать, что под дом престарелых отводится садик на бывшей Энгельса. Крутой взгорок напротив бензоколонки.
Директор поехала посмотреть и ужаснулась: там спешно доканчивали сооружение столовой за 15 метров от общего корпуса.
Что такое 15 метров для решительного руководства? Что такое 15 метров по зимней слякоти и в дождь для тихохода Джалала или 90-летней слепой Шушан, которая за один шаг продвигается на 20 сантиметров?
И нет укромных мест для сушки обмоченных постелей: старики, они ведь как дети малые
Потом директор уезжала по делам, а я вернулся в беседку, куда принесли ещё кресел и привезли на каталке Марго. (Для спуска и подъема её колесного кресла по ступеням крыльца требуются объединенные усилия трёх санитарок).
Санитарка Цовик привела за руку слепую Шушан, усадила в кресло и подсказала в каком направлении находится "комиссия", то естья.
Самоходная Вардануш сама пришла, подталкиваясь палочкой.
Марго начала причитать: зачем только её Бог держит на этом свете, с такими болями ног. Шушан её одернула, что безболезненно и дурак проживет, а боли ей, чтоб ума-разума набираласьчем мы старее, тем мудрее.
Потом Вардануш пришла охота попеть. Исполнив куплета два, она поднялась и плавно уплыла за ворота. Все оставшиеся задремали. Марго в своем кресле с колесами, Шушан и яв пластмассовых, а кошка бабы Оли на деревянной доске-скамейке.
Потом Шушан проснулась сказать, что будет дождь, потому как у нее в ухе чешется и какая-то негодящая была комиссия: совсем сус-у-пуc, такие разве бывают?
Потом был обед и, по приглашению вернувшейся Ирины Николаевны, я заходил в полутёмную столовую с японским телевизором в углу (подарок баронессы Кокс).
Пахло аппетитно и совсем по-домашнему. Повар Флора с честью подменяла Арегу Сергеевну, отпросившуюся на заработки в евангелистский лагерь "Каркар".
Мясные тефтели из супа Вардануш съела, а на жареный зеленый лоби ещё презрительней выпятила губув приправе оказался портулак, которого она не терпит.
А Тамара свой компот из свежих фруктов почему-то отдала Тиграну.
Некоторым обитателям дома обед отнесли в палаты, как Ашхен, или бывшей завбольницей, тоже Вардануш. А Мухан все также стонал в постели и от всего отказывался.
И опять я сидел в беседке, где меня навещали Римма и Арев-ат, и медсестры Рита и Ася. А Симон (который, оказывается, Самвел, но просто их тут двое с таким именем и надо ж как-то отличать) опять поливал из шланга, а потом его сменяли Або и баба Оля.
А я тебе так скажу, продолжала втолковывать мне Вардануш. Отсюдова яникуда. Если переедут, так без меня. Всё. Терять мне нечего, даже партбилет в Баку остался. Всех директоров тут повидала: один был пьяница, двоеворы. Ну, и остальные за ними тянулись. Теперь тут хорошо.
Да и куда ей, если её тут нашел сын её? Покойный Аркадя. Вчера зашел в ворота, днём, и встал перед беседкой. Одет во всё белое.
"Ой," говорит, "мам, насилу тебя отыскал. Столько всё ходил. У всех спрашивал."
И не спала она вовсе. Вот тут он стоял
Потом срок мой истек. Я простился с ней и с санитаркой Эммой и вышел за ворота.
Помудрев ещё на один день.
Час Потехи
Ну, и сколько ты получишь за эту статью? спросила Сатэник.
Три тысячи, был мой немедленный ответ.
(Финансы не та сфера, где стоит каламбурничать илиупаси Боже! впадать в задумчивость, беседуя с женой.)
А сколько ты потратишь на "сбор информации" для неё?
Ну не больше двух тысяч, уже с оттяжкой, доложил я.
Так стоит ли?..
Очень логичный вопрос. Лето на исходе, пора сворачивать мою "сезонную подработку" в газете.
Сделано немало. В том числе шесть очерков для цикла "Степанкерт летом". Так стоит ли писать седьмой?
Если уж совсем начистоту, так я б его и бесплатно написал (только не говорите об этом редактору), чтобы исполнить обещание данное дорогим моему сердцу степанакертцамчто подарю им зеркала-фрагменты, куда могли б смотреться во всякую пору летнего дня.
Без седьмого (вечерне-ночного), заключительного фрагмента ущербным остался бы цикл. Как же не посмотреться на сон грядущий, после долгого дня?
После долгого дня наступает вечер, приходит пора отдохнуть и отвлечься от всего, что было за день.
У каждого своя излюбленная и наезженная программа отдохновения, но на сей раз давайте заглянем туда, где рады каждому. В бары и прочие заведения "индустрии развлечений" вечернего Степанакерта.
В силу ряда причин, едва ли не единственная возможность для арцахцев зажить нормальнойпо стандартам развитых странжизнью, это превращение своей страны в "рай для туристов".
И на то есть солидные козыри:
бесподобные красоты горной местностираз (свежего человека они буквально завораживают);
отсутствие всякой промышленностидва (пара дымящихся труб могут поставить крест на самых радужных туристских перспективах);
несгибаемое карабахское упорство в достижении поставленных целейтри.
До недавних пор Степанакерт пленял приезжих только лишь своей роскошной зеленью. Но в последние несколько месяцев у них появилась возможность расширить ассортимент хвалебных отзывовосновательно покрасивел архитектурный облик города.
Но как обстоят дела в индустрии развлечений? Готова ли она к приему валютоносных туристов?
Вот из таких вопросов и родилась идея, что для заключительного очерка необходимо "прошвырнуться" по увеселительным заведениям вечернего Степанакерта.
Но нельзя объять необъятное! В результате консультаций со знающими людьми был выработан четкий маршрут-план:
ресторан ЦИЦЕРНАК,
дискотека Дворца Молодежи,
кафе под танцплощадкой в парке,
казино на Кольцевой,
зал БИНГО напротив Базара.
Приложением к плану стало мое твердое решение, что при сборе информации эта самая индустрия не выдоит у меня более двух тысяч драм. Не дам и всё тут.
Самым трудным было дождаться часа назначенного для выступления в поход за информацией. Но вот он пробил22:00. Я ступил за порог в беззвёздную тьму облачной летней ночи, растроганный чуть встревоженным напутствием Сатэник: "будь осторожен!"
Милая, это ж не в джунгли и не в открытый космос. В Степанакерте все друг другу родственники. Из встречных, каждый второй приходится тебе троюродным сестрой-братом, а каждый третийродня твоему бачьянагу. Доля риска лишь в том, что могут не распознать в темноте и пройдут не поприветствовав.
ЦИЦЕРНАК встречает глубокомысленной тишиной. Обрамленный редкими кустиками круглый бассейн в центре зала. Шеренга дверей в стене закольцованной вокруг бассейна. И ни души
Правда, в двух-трёх номерах виднеется электрический свет через квадратики матового стекла врезанные поверх дверей .
Щёлкнув выключателем расположенным рядом с ручкой ближайшей двери, захожу в кабинет.
Комната два на три метра, стол с приборами на шесть персон, стены с обоями, короткая тюлевая занавеска вдоль прорезанного во всю длину окошка под потолком. Стулья в санаторно-курортном стиле эпохи застоякоричневый дерматин на никелированных трубко-ножках. Рядом с ручкой двери кнопка звонка вызова.
Вскоре после нажатия кнопки, дверь открыла женщина в красном фартуке в черный горошек и так же скоро принесла заказанный стакан чая.
Чифиристая горечь горячего чая навеяла философическое настроение и я вдруг задумался: а зачем люди вообще ходят по этим барам-ресторанам? Кушать-пить? Слушать музыку? Всё это могут поиметь и дома, с намного меньшими затратами.
И приходит неопровержимо простой ответ. Главный стимул к посещению публичных мест развлечениястремление показать себя. Вот так я ем, так веселюсь, так одеваюсь Смотрите и восхищайтесь!
И те же самые туристы с большей охотой едут не туда, где есть что посмотреть, а туда, где на них глазеют как на экзотику.
Так что платим мы не за утехи, а за зрителей наших утех. Дома не перед кем красоваться. Там нас знают как облупленных, очки не вотрёшь.
И ЦИЦЕРНАК с его отдельными кабинетами тоже вполне вписывается в эту теорию. Просто он для любителей, так сказать, камерного стиля, которые предпочитают оказывать впечатление на ограниченное число зрителей. В конце концов, одна официанткатоже зритель.
Однако, вызвав её повторным звонком, всех этих теорий ей не излагаю, а спрашиваю что с меня. Она сходила на консультацию, а по возвращении объявила, с ослепительной улыбкой: ни-че-го!
Ай, да ЦИЦЕРНАК! Здесь готовы к приему туристов любой масти.
Дискотека Дворца Молодежи имеет всё что надо для заведения её типа.
Глухой подвальный коридор ведет в прямоугольную спортзал-пещеру, где неустанно молотят по слуху сорвавшиеся с цепи децибелы рок-рэпных ритмов, а в глаза брызжут разноцветные снопы света из фар вертушки над танцевальным отсеком.
Прочие две трети пространствапод круглыми белыми столиками из пластмассы и такими же стульями. На столах тесные батареи пивных бутылок. Общение между завсегдатаями сведено к минимумутрудно перекрикивать грохот музыки.
Все смотрят на показывающих себя танцоров. Есть на что посмотреть!
Молодые люди воочию доказывают, что уже целиком осознали назначение различных частей и членов своего созревшего тела и зазывно демонстрируют виртуозную технику владения моторно-двигательным аппаратом упомянутых частей, членов и остальных конечностей. (Да за такие пляски впору награждать званием "мастер спорта"!)
Иногда от стойки у входа, через полумрак рассекаемый взблесками фар, пробирается женщина в белом фартуке и с подносомсобрать с покинутых столов опустошенную стеклотару