Роман "Неортодоксальная" стал бестселлером, думаю, не только благодаря теме, но и потому, что написан ясным и четким языком, по всем правилам писательского мастерства. Рекомендуется к прочтению.
79. ЩеголРоман, 2013Донна Тартт
Книга из серии: все читают, почему не сделать этого и мне? Не ошибся, подтверждение правилавсе не всегда ошибаются.
Суть романа должна сводиться к лаконичной формулировке-лозунгу. Чем лаконичнее и шире формулировка, тем гармоничнее роман. В "Щегле" суть простакрасота спасет мир. Почему это так, непонятно, но звучит красиво, ведь сказано Достоевским.
Русского в романе много, русская классическая литература постоянно упоминается, лучший друг главного героя русский. Кажется, его образ не слишком плоский, хотя естественно пьяница, наркоман и авантюрист с юных лет. Но преданный друг, готовый последнюю рубашку отдать своему другу.
Главный герой в тринадцать лет теряет мать. Она погибает во время террористического акта в художественном музее, где находилась вместе с сыном. Тот выживает; в развалинах, пока не прибыли спасатели, знакомится с пожилым мужчиной, который передает ему картину небольшого размера с нарисованным щеглом великого голландского художника и называет имя и адрес человека, реставратора антиквариата, с которым герой будет связан дружбой оставшуюся жизнь. Погибший торговец антиквариата, друг реставратора, ценитель древней красоты. Но остается непонятным, каким путем у него в руках оказалась знаменитая картина, ведь он тяжело ранен и умирает. Значит, он взял картину до взрыва, а не мародерствовал.
Роман это описание судьбы, взросления мальчика до двадцати шести лет от первого лица со всеми внутренними переживаниями, мыслями по отношению к окружающему миру и людям, с которыми сталкивает его жизнь. После трагедии жизнь как будто теряет смысл, и он барахтается в ней, пытаясь уловить и придать ей хоть какой-то смысл. Он одарен художественным даром, чувством красоты, но внешний мир давит на него, прессует, пытается прогнуть, низвести до убогого, примитивного существования. Жизнь протекает в разных местах Америки, это Нью-Йорк и Лас-Вегас. Знакомство с русским парнем, который учит его пить и наркоманить. Смачно описываются загулы школьников. Правда, немного странно, откуда у подростков такое лошадиное здоровье, постоянно пить водку, нюхать наркотики или глотать колеса и при этом успевать в учебе, не отставать в школе. Собственно, некоторые страницы книги вполне могут сойти за пропаганду наркотиков. Интересны описания ощущений, которые испытывает герой от принятия того или иного вида наркоты. Наркомания проходит через всю жизнь героя, но он побеждает и ее в конечном итоге.
Все коллизии вокруг картины, которую прячет герой, но тайно похищает у него русский друг и проворачивает с ней махинации, отдавая под залог. Дело уходит в криминал.
Сам герой тоже далеко не паинька. Он встает на преступный путь, начинает проворачивать авантюры с продажей антиквариата, который восстанавливает его старший друг, по завышенным ценам.
В последней трети книги действие переносится в Амстердам и становится крайне динамичным. Кульминация в сцене, где при передаче найденной картины главный герой в целях самозащиты вынужден убить двоих бандитов. Описание динамики этой сцены размазано по замедленному времени и напоминает по технике писательского исполнения главную сцену романа Василия Богомолова "Момент истины: В августе 44-го". Однако по мне так роман ничего бы не потерял, если эту сцену исключить. На фоне постоянно описываемых глубинных переживаний героя внешняя динамика смотрится искусственно. Хотя для расширения круга читателей не помешает.
Сквозной линией по роману проходит похищенная картина. Которая в конечном итоге возвращается государству усилиями русского друга. За очень хорошее официальное вознаграждение.
Главный герой встает на путь исправления, даже компенсирует деньгами каждому покупателю неправильно проданный в прошлом антиквариат.
Последние несколько десятков страниц автор наводит философию о красоте, что несколько занудно и все равно в памяти не остается.
Автор обладает огромным литературным талантом, но использует его крайне экономно и при этом эффективно. Писательнице под шестьдесят, но написано всего три романа. На каждый уходило более десяти лет. То есть тщательная, выверенная писательская работа. Если уж высказываться, то основательно и только по существу.
В конце стоит отметить, что "Щегол" получил знаменитую Пулитцеровскую премию в 2014 году по разделу "За художественную книгу, написанную американским писателем, желательно об Америке" с формулировкой "за красиво написанный роман с изысканно нарисованными персонажами, книга, которая стимулирует ум и затрагивает сердце".
80. Клара и СолнцеРоман, 2021Кадзуо Исигуро
Новый роман недавнего Нобелевского лауреата, англичанина японского происхождения, затрагивает важнейшую проблему природы человеческого сознания. Возможно ли, в точности воспроизведя человеческое тело, вложив в голову супербустродействующий, самообучающийся компьютер, наделив датчиками в роли органов чувств (данная модель по имени Клара почему-то лишена обоняния), смоделировать человеческие душу и сердце, то есть создать человеческую индивидуальность. Автор не дает однозначного ответа, но явно склоняется к мысли, что да, это возможно, нет никаких принципиальных запретов на то, что все человеческие чувства можно разложить на мельчайшие компоненты и в конечном итоге алгоритмизировать, то есть воспроизвести. Нет ничего загадочного в так называемых глубинах человеческого сердца. На самом деле люди довольно просты, даже примитивны по сути, чего бы о себе не воображали. Все дело в появлении соответствующих технологий, которые смоделируют человеческие дух и сердце. Избежать этого можно только протекционистскими мерами, то есть прямым запретом на разработку подобных технологий.
Тут вспоминаются современные шахматные программы, которые сегодня на десять голов превосходят человека-шахматиста. Вспоминается время конца восьмидесятых, появление первых шахматных программ, первого чемпионата мира среди шахматных программ, где победила советская программа "Каисса". Так вот, тогда в прессе потешались над уровнем этих программ, мол, куда им до человека, который обладает фантазией, магией творчества, нестандартным, оригинальным подходом к шахматной позиции. Никогда шахматная программа не превзойдет человека. И мы знаем, что последние попытки чемпионов мира по шахматам Каспарова и Крамника победить лучшую шахматную программу относятся ко времени конца девяностыхначала нулевых, то есть всего через десять-пятнадцать лет после "Каиссы". С треском проиграли и тот, и другой, и больше не брались чемпионы мира за неподъемное. Сегодня человеческие шахматы лучших гроссмейстеров с точки зрения шахматных автоматов это детский лепет, детский уровень, какой-нибудь третий юношеский разряд, если такой сохранился в классификации шахматного мастерства.
Автор декларирует еще несколько проблем, стоящих перед современным человечеством. На каком-то этапе человечество решит подвергнуть детей добровольному форсированию, то есть генной модернизации. Иначе ребенок окажется не в состоянии адекватно вписаться в мир, сделать достойную карьеру. Однако решение о форсировании ведет к проблемам. Ребенок может заболеть и умереть. Однако, если не форсировать, он обречен в будущем на прозябание, несчастное, бедное существование.
Человечество выпускает искусственных друзей (ИД) или подруг (ИП), которые призваны скрасить детское одиночество. Здесь складывается ситуация, когда рядом с ребенком оказывается гораздо более умный и сообразительный аппарат, имеющий вид человека, мальчика или девочки, который помогает расти человеческому детенышу на определенном этапе жизни, как правило, отрочестве.
Весь фокус в том, что в романе все происходит с точки зрения такой ИП, попавшей в семью форсированной девочки, заболевшей и чуть ли не умирающей. Так вот, ИП настолько очеловечивается, что делает все, чтобы спасти девочку, даже в ущерб собственному здоровью, если можно так выразиться. Автор настолько тонко описывает оттенки чувств ИП, что сложно удержаться от слез в кульминационные моменты.
И вере в чудо находится место. ИП питается от Солнца, и она устраивает так, что сможет достучаться до великого Солнца, которое обожествляет, чтобы Оно оказало великое расположение умирающей девочке и спасло ее от смерти, ведь Оно всесильно.
Короче говоря, роман из тех произведений, которые находятся на переднем крае современного состояния человечества, которые анализируют пути развития человечества и ставят при этом главные вопросы, причем не влобовую, примитивно, а высокохудожественно. Если в ХIX веке главные вопросы ставили Достоевский и Толстой, то сегодня их ставят писатели подобные Кадзуо Исигуро.
Фантастика
81. Золотой горшокПовесть-сказка, 1814Эрнст Теодо́р Вильге́льм (Амадей) Го́фман
Называют детской сказкой, по-видимому, это за внешнюю красочную сказочную атрибутику повествования, на самом деле, произведение выглядит как философское осмысление дуализма нашего существования, духовного (здесь сказочного, где находится сердце природы) и материального (косного, приземленного, зашоренного).
Сюжет наверняка все знают наизусть, но все же, в двух словах. Студент Ансельм смог разглядеть трех золотых змеек среди ветвей и листьев бузины, это был сигнал из волшебного мира, который удается увидеть и услышать только людям с наивной поэтической душой и чистых сердцем. И Ансельма тянет в волшебную страну, где живет одна из змеек, прекрасная Серпентина. Но в этом, окружающем нас мире, живет Вероника, которая любит Ансельма и любыми путями пытается его завоевать.
В сказочном мире тоже не все так просто, там поссорились братья, и один выбрал путь дракона. Отец же Серпентины, в быту архивариус Линдгорст, пошел в отца и стал волшебником Саламандром, тем не менее, в силу заклятия тоже блуждающим между мирами.
То косное, то волшебное окружает студента в жизни. Он приходит в дом к архивариусу, чтобы по заданию хозяина переписывать таинственные фолианты (ксерокса тогда еще не изобрели), и там начинается сказка. Выходит из того домаи снова мрачная жизнь, в которой постоянно случаются с ним несчастья и происходят беды.
Интересна роль сна, это некое промежуточное состояние, часто совершенно неотличимое от состояния бодрствования. Вероятно, во сне легче всего пронзать миры и попадать в волшебную страну Атлантиду (уход в сон как в портал между мирами из современной горе-фантастики).
Золотой горшок с расцветшей огненной лилией внутри как символ сброса пут грубой материи, пошлой жизни и проникновения в чудесный сказочный мир природы:
"Но не прежде, чем найдутся три таких юноши и сочетаются с тремя дочерьми, можно будет Саламандру сбросить его тяжелое бремя и вернуться к братьям». «Позволь мне, владыка, сказал земной дух, сделать дочерям подарок, который украсит их жизнь с обретенным супругом. Каждая получит от меня по горшку из прекраснейшего металла, каким я обладаю; я вылощу его лучами, взятыми у алмаза; пусть в его блеске ослепительно-чудесно отражается наше великолепное царство, каким оно теперь находится в созвучии со всею природою, а изнутри его в минуту обручения пусть вырастет огненная лилия, которой вечный цвет будет обвевать испытанного юношу сладким ароматом. Скоро он поймет ее язык и чудеса нашего царства и сам будет жить с возлюбленною в Атлантиде».
Длинная цитата приведена для того, что показать довольно-таки витиеватый стиль автора, сквозь который порой совсем не просто пробиться, чтобы уловить смысл прочитанного. Можно представить, как сложно выглядит текст в оригинале, на немецком языке начала XIX века.
В конечном итоге все перипетии со студентом Ансельмом закончились благополучно, он сочетался с прекрасной Серпентиной и отправился жить-поживать в собственное имение в Атлантиде. Прямо-таки вечный покой, как у Мастера с Маргаритой в другой книжке. А ведь в отличие от Мастера, студент Ансельм особо не заморачивался в жизни. Вся его заслуга лишь в том, что он родился с наивной поэтической душой и сумел сохранить ее в окружающей пошлой и грубой жизни до удачной встречи с Серпентиной. Даже роман про Понтия Пилата ему писать не пришлось, лишь фолианты копировать в угоду будущему тестю.
82. Страна багровых тучРоман, 1959Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий
Первый роман Стругацких, конечно прочитанный первый раз в детстве. Издан 62 года назад, еще до полета Гагарина, но уже после первых спутников. Написан в жанре научной фантастики "ближнего прицела", то есть действие разворачивается в девяностых годах, и авторы пытаются экстраполировать имеющиеся знания о космосе в пятидесятых на конец второго тысячелетия.
Впечатление от теперешнего прочтения крайне двоякое. С одной стороны, уважение к имени авторов и представленному опыту описания экспедиции на Венеру, с другойне хочется лягать признанных авторитетов советской фантастики, а придется, если пытаться все же оставаться объективным в оценке прочитанного.
Чрезвычайно затянуто описание происходящего с героями, первые 60 % книги можно спокойно сократить наполовину, ничего не изменится. Столько пустых диалогов и описаний. Понятно, что создается мир, вводятся герои, но все раздуто безмерно. И вторая половина книги, описание событий на Венере местами тоже однообразно, много повторов, когда все уже давно понятно и вполне представимо в сознании читающего. Авторы постоянно искусственно нагнетают экзотику, чего явно не требуется. Некоторые же события на Венере попросту не ясно прописаны, как, например, провал космического корабля в болото и экстренный старт во время этого провала. Не говоря об "абсолютном отражателе", как же заработал двигатель, и еще, куда корабль сел потом, неужели прямо у Голгонды? Тогда получается, трое изнемогавших от усталости, болезней и травм космонавтов сумели выбраться из болота и прошли весь обратный путь? Не уловил этого момента.
Теперь о научности событий в романе. Понятно, за шестьдесят лет прогресс в знаниях о космосе большой, но все же, безудержная фантазия авторов попросту зашкаливает, практически не коррелирует с научными знаниями на тот момент времени. Условия на Венере совсем другие, чем описаны в романе: температура на поверхности в пять раз выше, около шестисот по Цельсию, давление воздуха под сто атмосфер. Ни о какой воде речи быть не может. Из правильно угаданного авторамимощный облачный покров, несущийся с огромной скоростью в высоких слоях атмосферы. Но на поверхности сильных ветров не бывает, ведь слишком высокое давление, фактически это уже не газ, а чуть ли не жидкость, в которой какие ветры?.
Вольное обращение с концепцией термояда. Звездолет имеет фотонный двигатель, где реагируют дейтерий с тритием, как в термоядерной бомбе или термоядерном реакторе будущего. Это температуры в миллионы градусов, как в центре Солнца. Изобретен абсолютный отражатель из экзотического материала, который отражает плазму и толкает звездолет вперед. Вряд ли такое вообще будет реализовано, хотя все фантасты используют подобный двигатель без тени сомнения.
На Венере открыта Урановская Голгонда, огромное месторождение делящихся материалов, ради него, собственно, и затеяно освоение Венеры. Получить неограниченный источник энергии. Эйфория пятидесятых по-поводу недавно введенных в эксплуатацию ядерных реакторов. Причем на Голгонде уже идут ядерные реации, все там полыхает и делится. Такого быть не может в природе, прошла бы цепная реакция, и все бы взорвалось. Урановые руды на Земле очень обедненные и практически не радиоактивные. В этом можно было разобраться и в конце пятидесятых годов.
Обнаружена жизнь на Венере с атмосферой практически без кислорода, что уже маловероятно. Хотя при этом космонавты иногда снимают шлем скафандра и с трудом, но дышат. И это при ста градусах Цельсия и почти полном содержании углекислого газа в венерианском воздухе? Но и сама описанная венерианская жизнь крайне нелепа. Змеи, щупальца, огненная жижа, питающаяся радиацией, мелькающие тени странных зверейклоунада, а не серьезное описание венерианской жизни. Убери этих червяков из книги, и ничего не изменится по сути.
Да, романтики выше крыши, космонавтынастоящие герои, взаимовыручка, тяготы космических будней, наконец, трагическая смерть двоих из героической шестерки. Можно не обращать внимания на практически полное отсутствие наукообразия и читать книгу как сказку. Но не хочется, да и профессия не позволяет. Где-то читал, что сами Стругацкие считали первый роман самым неудачным. Можно легко согласиться