Не останавливайся, задыхалась я, и он тут же продолжил, а через несколько секунд я кончила.
Его член всё ещё был прижат ко мне, это правда, но я была полностью уверена, что это не имело никакого отношения к внезапному удовольствию, охватившему моё тело.
Это было знакомое ощущение в совершенно новом смысле. Пики и долины интенсивности, которые грозили захлестнуть меня, отступали, чтобы через несколько секунд снова обрушиться на меня.
Я вцепилась в руку Дани, мои глаза были закрыты, а тело дрожало. Только когда я сильнее сжала его руку и отдернула её, потому что мой сосок был болезненно чувствительным, он перестал играть с ним.
Если бы кто-нибудь вошёл в тот момент, когда я открыла глаза, он бы с трудом определил, кто из нас только что кончил, только по выражению наших лиц.
Дани выглядел потрясённым. Его глаза были широкими и круглыми и настолько уморительно потрясёнными, что я не смогла удержаться от смеха. Это был измученный, ошеломлённый смех, после чего я тяжело опустилась на подушку.
Святое дерьмо, сказал он, ты
Да.
Только что
Ага.
Я думал, что это, типа, городская легенда.
Очевидно, нет.
Очевидно?.. он запнулся, а затем осознание поразило его. Это был первый раз, когда ты
М-м-хм-м.
Вот чёрт, прошептал он, так я заставил тебя
Получить сумасшедший, интенсивный оргазм только от игры с моими сосками, да, сказала я, да, это так.
Дьявол!
Если бы мой разум не был полностью затуманен, я могла бы посмеяться над его неспособностью сказать что-нибудь ещё.
Вместо этого я притянула его лицо к своему, чтобы поцелуями лишить его способности говорить, пока я приду в себя.
Эти поцелуи, конечно, переросли в нечто большее, и мои руки блуждали по его телу, пока я снимала остальную одежду Дани.
Это заняло немного больше времени, чем я хотела, потому что меня постоянно прерывали, но в конце концов мы оба были раздеты догола, кожа прижималась к коже, мы обнимали друг друга, прикасались друг к другу и наслаждались каждым дюймом друг друга.
Кэти, прошептал он, могу я
Взять меня? Да.
Он засмеялся.
Да, но как как именно? Если ты не против?
Перестань ломаться и скажи мне, чего ты хочешь.
После его нерешительности и покрасневшего лица я ожидала чего-то странного.
Или не странного, а такого, о чём не принято говорить в середине знакомства, потому что это может потребовать подробного разговора. Например, об анальном сексе, или о том, что ты очень любишь электростимуляцию, или об использовании красных лоз в качестве верёвок для бондажа, или о чём-то ещё.
И если бы это было что-то подобное, я была бы готова простить его.
В конце концов, мы с Дани оба были новичками в этом деле, и я доверяла ему.
Но ничего такого не было.
Я хочу взять тебя сзади, наконец пробормотал он.
Как То есть по-собачьи?
Он кивнул, и я сжала губы, стараясь не рассмеяться.
Хорошо, сказала я, ты даже не должен считать это рождественским подарком.
Он застонал, прижался своим лбом к моему, когда по нему пробежала дрожь, затем поцеловал меня в последний раз, прежде чем отодвинуться, чтобы я могла перевернуться.
Я схватила подушку с изголовья кровати и подоткнула её под себя, встала на руки и колени, затем посмотрела через плечо на мужчину, чьи глаза были полностью прикованы к моей попке и бёдрам.
Я не знала, что он видит, поскольку мои глаза были устремлены вперёд, но выражение его лица рассказывало историю так ясно, что я могла почти представить её.
Его глаза двигались туда-сюда, рассматривая округлость моей попки и размах моих бёдер, которые, как я знала, наверняка блестели, учитывая, насколько гладкой была моя киска.
Затем его пальцы рассказали остальную часть истории; он провёл ими по задней поверхности моих бёдер, заворожённо глядя, как он прикасается к горящему месту между моих ног.
Затем он двинулся вперёд, наклонился и внезапноно вовсе не нежелательнопоцеловал мою задницу, прежде чем встал позади.
Его руки снова прошли по моему телу, касаясь бёдер, боков и поясницы, прежде чем задержаться на моей заднице на долгое, восхитительное мгновение.
Когда он закончил ласкать каждый дюйм моей задницы, я почувствовала, как он сдвинулся, а затем жар его твёрдого члена прижался ко мне.
Он двигался плавно, медленно, давая мне почувствовать, как он наполнял меня дюйм за дюймом, пока не оказался во мне. Его бёдра прижались к моей заднице.
Господи, выдохнул он, когда я застонала. Затем, когда он ещё не начал меня трахать, я оттолкнулась, так что его бёдра прижались ко мне сильнее. Чёрт возьми.
Он позволил мне сделать это несколько раз, прежде чем переместил обе руки на мои бёдра и толкнулся вперёд.
Я закусила губу, обхватив пальцами простыню подо мной, когда он сделал это снова, а затем немного сильнее, как будто пытался определить мой предел.
Думаю, он ждал, что я захныкаю, закричу, скажу ему притормозить или даже остановиться.
Но я не собиралась делать ничего подобного.
Постепенно его уверенность росла, и медленные маленькие толчки становились всё сильнее и сильнее, пока он не погрузился в меня.
Я с трудом сдерживала звуки, когда он бил меня, моя задница подпрыгивала, когда его тело шлёпало по моему.
Закусив губу, я опустилась, склонила голову и прижалась лицом к матрасу, чтобы застонать немного громче, не беспокоясь о том, что меня кто-нибудь услышит.
В тот момент я не могла молчать.
Его губы были на моей шее. Он поцеловал меня, затем двинулся губами туда, где моя шея встретилась с плечом. Ещё один поцелуй, затем лёгкое сжатие зубов.
И я понятия не имею, почему это было так жарко, но, видимо, мне очень нравилось, что он кусает меня, потому что я без предупреждения застонала.
Громко.
Почти крича.
Достаточно сильно, чтобы Дани поспешно поднёс руку к моему рту, подавляя мои крики, пока он продолжал двигаться внутри меня, и я была впечатлена тем, что ему удалось проявить присутствие духа, чтобы сделать это, потому что сама я была на это неспособна, так как снова кончала.
Мои руки дрожали, когда я пыталась удержаться, моё тело было тяжёлым, когда блаженные судороги исчезли.
Дани осторожно опустил меня на живот, всё ещё находясь внутри.
Он снова поцеловал меня в плечо, затем в шею, его дыхание было горячим даже на моей обжигающей коже.
Его руки переместились к моей спине, лаская и слегка массируя, прежде чем он, наконец, неохотно вышел и рухнул на кровать рядом со мной.
Даник? пробормотала я.
Хм?
Это было чертовски фантастично.
Он усмехнулся в ответ, притягивая меня к себе.
Расскажи мне об этом.
Ну, сначала тебе было страшно спросить, можешь ли ты трахнуть меня по-собачьи, а потом
Ха-ха, он застонал, снова двигаясь, когда я свернулась калачиком напротив него.
А если серьёзно, сказала я, почему ты был так обеспокоен?
Он ответил не сразу, что было странно. Я нахмурилась, пытаясь взглянуть в его лицо, что было сложно, учитывая, как он прижимал меня к своей груди.
Даник?
Его рот дёрнулся.
Что насчёт правила о том, чтобы не говорить о предыдущих партнёрах в постели?
Я закатила глаза и толкнула его.
Глупое правило. Скажи мне.
Он вздохнул.
Разве это не звучит, как скромное хвастовство, если я скажу, что хотел трахнуть кого-то в этой позе? Слишком долго хотел, но каждый раз, когда я пытался, это было мне было плохо.
Ты чувствовал себя плохо? Из-за чего?
Ну Э-э Я Девочки сказали, что это больно, наконец сказал он.
О.
Я сделал тебе больно? забеспокоился он. Если да, то я бы не хотел, чтобы ты думала, что тебе нужно сделать это снова.
Но я хочу думать об этом, я поцеловала его в грудь, я ценю твою заботу, но, если ты больше никогда не будешь меня так трахать, я буду очень, очень расстроена.
Он испуганно засмеялся, но я почувствовала, как он немного расслабился, когда прижался ко мне носом.
Мы оставались в таком состоянии слишком долго, держа друг друга в тускло освещённой комнате для гостей, время от времени задавая вопросы и получая ласковые, честные ответы.
Некоторое время спустя Дани высвободил свои руки, нашёптывая чушь о том, что ему надо одеться и идти домой.
Но я хочу, чтобы ты остался, сонно сказала я.
Я хочу остаться, ответил он, натягивая джинсы, затем подошёл к сумке, которую я оставила на комоде, вытащил пижаму, которую я принесла, и принёс её мне, но я не хочу, чтобы Блэр узнала об этом.
Я взяла у него пижаму.
Да, но
Он ухмыльнулся, когда я замолчала.
Но я прав?
Я сглотнула, затем надела пижаму.
Тогда останься и побудь со мной ещё немного, попросила я, пока я не засну. Я лучше сплю, когда ты рядом.
Что-то в моём голосе заставило его остановиться. Он положил рубашку на комод и снова забрался в кровать в одних джинсах.
Я закончила надевать пижаму и свернулась калачиком рядом с ним, когда его руки легли на моё тело.
Он был прав. Это было правдой.
Он был прав, но не это заставило меня остановить его.
Я сделала это, потому что он сказал: «Я».
Я знала, что Дани заботился обо мне и Блэр ещё до того, как появились «мы». То, как он заботился обо мне и о ней, было неопровержимо.
Но в тот момент, когда я услышала: «Я не хочу, чтобы Блэр узнала об этом», всё изменилось. Эта фраза сказала больше, чем что-либо ещё.
Он серьёзно относился к этому.
Он хотел убедиться, что с моей дочерью всё в порядке.
Он не хотел, чтобы она узнала, войдя в комнату и обнаружив нас вместе. Боялся, что это могло её расстроить.
Это коснулось моего сердца, из-за чего мне было ещё труднее отпустить Дани домой. Это означало, что я умоляла его остаться со мной, пока я не засну, хотя знала, что он невероятно устал. Это была полностью моя вина, что он тоже заснул.
Я проснулась дезориентированной, слова в моей голове, которые я слышала во сне, эхом отражались, пока я не поняла, что они означают:
Мама! Мама! Санта пришёл, пока мы спали, и
И что?
Были руки вокруг меня. Мне понравилось, что меня обняли.
Ко мне прижалось тёплое сонное тело. И мне это тоже понравилось.
За исключением того, что оно встряхнуло меня, неловко толкая меня головой.
Вот чёрт, сказала Блэр мужским голосом, что было странно, потому что в прошлый раз, когда я проверяла, у моей дочери не было мужского голоса.
А потом я поняла, что Дани всё ещё был рядом со мной.
Мама?
Я открыла глаза. Сердце бешено колотилось, когда я села и увидела свою дочь, стоящую у изножья кровати, со светлыми волосами, распущенными с одной стороны и взлохмаченными с другой, а глаза были большими, как блюдца, когда она смотрела на нас.
Рядом со мной замер Дани. Его сердце билось так сильно, что я чувствовала это.
По крайней мере, на нём были штаны. Слава богу, он настоял на том, чтобы мы оделись.
Блэр, слабо сказала я, с Рождеством?
С Рождеством, повторила она, всё ещё не мигая, глядя на нас двоих.
Я откашлялась, пытаясь избавиться от сна в голосе.
Знаю, что у тебя, вероятно, есть вопросы и
Дани твой парень? спросила она.
Я беспомощно посмотрела на него.
Я, м-м-м Я собиралась сказать тебе, сладкая, но да, мы
А потом она вскрикнула, развернулась по кругу и вылетела из комнаты.
Леона! услышала я её крик. Леона, это сработало!
Что сработало? спросил Дани.
Прежде чем я успела сказать, что понятия не имею, о чём говорила моя дочь, панические шаги восьмилетних детей с грохотом спустились по лестнице и ворвались обратно в комнату.
Дани резко вдохнул, когда Леона завернула за угол, отставая от Блэр на несколько дюймов.
Дядя Дани! крикнула она.
Вот дерьмо, раздался взрослый голос где-то над нами.
Блэр заползла на кровать и обняла меня за шею, практически вибрируя и говоря так быстро, что я едва успевала за ней.
Мы с Леоной спросили Санту, можете ли вы с Дани быть парнем и девушкой. Он сказал, что подумает, но его магические способности не заставляли людей влюбляться. Леона сказала, что Санта может делать всё что угодно, поэтому мы использовали все наши рождественские пожелания. Поэтому я не могла тебе сказать! Это бы не сбылось. Но я ничего не сказала, и всё сработало, оно сбылось!
Где-то в этой череде тарабарщины Эшли сбежала по лестнице и присоединилась к нам.
Леона исполняла странный прыжковый танец и схватила маму за предплечье, как только она вошла.
Мама, дядя Дани и Кэт теперь парень и девушка! Санта исполнил рождественское пожелание Блэр!
Я могла бы плакать.
Чёрт.
Я очень старалась не плакать, но это было чересчур, понимаете?
Сильный страх, что я оставлю шрамы своей дочери на всю жизнь, за которым последовало замешательство, когда она отпраздновала то, о чём я даже не подозревала. За этим последовало осознание того, что моя дочь и её лучшая подруга отказались от своих рождественских пожеланий, чтобы мы с Дани могли быть вместе.
Не знаю, откуда моя вопящая дочь взяла самоотверженность, но не от меня.
Мне удалось немного сдержать слёзы. Я не плакала, обнимая свою дочь, обменявшись благодарным взглядом с Дани, когда мы оба облегчённо вздохнули.
И я особенно гордилась тем фактом, что не заплакала, когда Блэр отпустила меня и набросилась на Дани, едва дав ему время протянуть руки, чтобы поймать её, прежде чем она его обняла.
Я держалась, когда она сказала ему, что хочет, чтобы он сделал маму счастливой и хорошо о ней позаботился.
Это заслуживает золотой медали, особенно когда Дани торжественно пообещал ей, что он это сделает.
Я не плакала, когда Эшли и Артур обещали, что никогда не позволят мне или Дани пережить это.
И я не заплакала, когда Дани нервно посмотрел на меня, извинился и протянул Блэр длинный тонкий пакет, в котором находился набор барабанных палочек с фотографией барабанной установки, которую он купил ей.
Хотя никто бы не стал обвинять меня в том, что я плачу, я просто рассмеялась и поцеловала его, отчего Блэр взвизгнула и быстро постучала палочками по кофейному столику.
Я всё ещё держалась, а вот Эшли действительно плакала. Сразу после того, как Леона открыла какое-то странное записывающее оборудование от Артура, которое, как он объяснил, предназначалось для неё и Блэр, чтобы они могли играть музыку вместе, если захотят.
Когда она спросила о выступлении, он покачал головой.
Это для того, чтобы вы вместе повеселились, сказал он.
Леона посмотрела на подарок, затем осторожно поставила его рядом с собой. Она встала, подбежала к Артуру и крепко его обняла.
Спасибо, папа.
Эшли пришлось на минуту покинуть комнату. Я не заплакала, пока её не было, и Артур сунул мне конверт, который, как он объяснил, был подарком от неготолько от него.
Ты так много делаешь для меня и Эшли, даже не прося ничего взамен, тихо сказал он, пока Дани показал девочкам, как работать со звукозаписывающей машиной. Считай это маленьким знаком моей благодарности.
Мой рот приоткрылся, когда я распечатала конверт.
Артур, это уже слишком.
Этого даже недостаточно. Ты так чертовски внимательна ко всему, что я даже не осознавал, как усложняю твою жизнь.
Я я просто хочу, чтобы ты и она были счастливы, сказала я, она мой лучший друг.
Ты хорошо знаешь, что ты больше, чем её друг, он улыбнулся, взглянув на девочек и Дани, прежде чем снова взглянуть на меня, ты семья.
Это потребовало определённых усилий, но мне удалось сохранить глаза сухими, когда я пролистала брошюру, которую он вложил в конверт, с подробным описанием всех удобств и пакетов, доступных в роскошном спа-салоне, в который он отправлял меня и Эшли на выходные.
Я сохраняла хладнокровие, пока он протягивал мне ещё один конверт, неловко объясняя, что этот был от Майка, затем нервно смотрел, как я открывала, чтобы увидеть пожертвование от моего имени женскому приюту в точной сумме билетов на Тейлор Свифт.
И это было действительно важно, потому что это ну. Это о многом говорит.
Майк никогда не собирался заставлять меня платить за билеты, но он понимал, что вернуть мне мой чек было бы оскорблением, чем-то унизительным и разочаровывающим для меня.
Итак, он обналичил этот чек, который я выписала, а затем развернулся и отправил его обратно в мир, чтобы помочь следующей женщине, которая в итоге оказалась с таким мужчиной, как Давид.
Теперь я немного лучше поняла Майка.
Я не плакала, когда мы заставили Блэр и Леону сесть рядом друг с другом, чтобы Дани мог тайком включить музыку на своём телефоне, поскольку перед ними стояли огромные коробки, обёрнутые бумагой.
Я чуть не расплакалась от смеха, когда девочки поняли, что в большой была ещё одна, обёрнутая бумагой коробка, а в большойещё одна и ещё шесть, прежде чем они наконец добрались до маленькой плоской коробки.