(* "Эфка"- граната Ф-1).
И вот я очнулся в непонятном то ли гробу, то ли ящике. И разговаривают надо мной явно немцы. Чёрт, чёрт!!! К немцам мне никак нельзя. Эти ребятки разговорят любого и фиг знает куда повернёт колесо Истории, если они получат информацию из будущего. И убить себя мне нечем, разве что напасть на немцев и сделать всё, чтобы меня убили они. Я со злости пнул ногой в стенку ящика.
Вот, слышишь, Йоган, живой твой русский и даже уже очнулся, хотя ты утверждал, что он проспит как минимум до посадки в Варшаве. Потерпите, герр Шершнёфф, сейчас мы вас вытащим из вашей постели, неизвестный захохотал от своей же шутки.
Он бы и проспал, если бы вы работали быстрее и не случилось заминки на аэродроме с заменой ящиков, до боли знакомый голос зло огрызнулся в ответ на замечание.
Крышка ящика открылась и на меня уставились две скалящиеся в довольных улыбках физиономии. Один был мне неизвестен, а вот другим был мой закадычный друг Йоган Краузе. И оба были в форме с петлицами НКВД.
Гутен таг, Михаель, ещё больше ощерился Краузе, Вы не представляете как я рад, что вы живы. Скоро вам предстоит знакомство с моими коллегами и, я надеюсь, вы сможете ответить на их вопросы. Хотя конечно же ответите. Уж они то умеют спрашивать, Краузе и неизвестный опять довольные захохотали.
Помогите мне выбраться отсюда, у меня всё тело затекло, как можно спокойнее попросил я. Вне ящика у меня был хоть какой-то шанс. Мне помогли встать и тут же усадили на скамью у борта. Всё же это самолёт и, похоже, транспортный Ю-52. На крышке ящика, из которого меня извлекли, было написано на немецком и русском языках " Дипломатический груз! Не вскрывать! Досмотру не подлежит!".
Вы уж извините, Михаель, но большего комфорта я вам предложить не могу, Краузе развёл руками, Так что придётся довольствоваться тем, что есть. Во всяком случае до Варшавы. А вы, я смотрю, растёте в должности, в руках у него появились мои документы, в том числе удостоверение члена ГКО. После недолгого просмотра он убрал их в висевший у него на ремне планшет.
Что вам вообще от меня надо, Краузе? я посмотрел своему визави в глаза, Не кажется ли вам, что я мог принести для вас больше пользы, оставаясь в Москве?
Мне от вас, мой друг, уже ничего не надо, Краузе прям по дружески хлопнул меня по плечу, а вот моему командованию хотелось бы услышать от вас правду, а не ту дезинформацию, которую вы с таким успехом мне поставляли. Или вы думали, что вы один такой источник информации?
Вы настолько сильно хотели доставить меня своему командованию, что решили забросать меня гранатами? с иронией спросил я.
Ваша смерть, конечно, была не желательна, но для Рейха это принесло бы большую пользу, чем останься вы живой у Советов.
В этот момент самолёт достаточно сильно тряхнуло. Что поделаешь, у нас в России не только наземные дороги в ямах и колдобинах, но и воздушные. Второй немец, стоящий рядом и с интересом слушавший наш с Краузе разговор, не устоял на ногах и навалился на меня. Прямо передо мной оказалась открытая кабура с торчащей из неё рукояткой нагана. Не задумываясь выхватил револьвер и тут же всадил пулю в живот навалившемуся на меня и, чуть довернув ствол, выстрелил в Краузе. Стряхнув с себя тело немца осмотрел обоих противников. Признаков жизни они не подавали. Пилоты, похоже, не слышали звука выстрелов. Стрелял то я будучи прикрытым навалившимся на меня телом. А ведь это шанс. Нужно перебить пилотов и развернуть самолёт на обратный курс. Думаю, что справлюсь с управлением.
Вытащив из кобуры Краузе пистолет ТТ я, словно ковбой из вестернов, держа в каждой руке по короткостволу, пошёл в сторону пилотской кабины. И в этот самый момент дверца в кабину открылась и оттуда выглянул, наверное, бортмеханик. Увидев меня он среагировал молниеносно и захлопнув дверь заорал во всё горло; "Alarm!". Пришлось стрелять наугад, примерно целясь туда, где должны были бы находиться пилоты. Похоже попал, потому что самолёт заметно повело в сторону. Я бросился к кабине ине успел. "Юнкерс" сорвался в крутое пике, а меня отбросило на какие-то тюки и коробки. Последнее, что я запомнил, был жуткий скрежет и ствол, по моему, сосны, проткнувший салон самолёта насквозь и пролетевший буквально в считанных сантиметрах рядом со мной. Затем самолёт сильно тряхнуло и я почувствовал, что куда-то лечу. В голове мелькнула мысль, что я, по крайней мере, немцам живой не достанусь. Удар итемнота.
Интерлюдия. 20 июня 1941 года. Москва. Кремль. Кабинет Сталина.
Хозяин кабинета ходил мягко ступая по ковру и курил трубку. Он нервничал, но по нему это не было заметно. Наконец он остановился напротив сидящего за столом человека в пенсне.
Как такое могло случиться, Лаврентий? Почему носитель главного секрета страны ездил практически без охраны? Что если он сейчас у немцев и даёт им информацию о будущем?
Товарищ Сталин! Берия встал. Он прекрасно научился распознавать момент, когда к Хозяину можно обращаться по партийной кличке Коба, а когда исключительно официально " товарищ Сталин", Дорога от Москвы до Стаханово довольно оживлённая и никто не мог и предположить, что на ней может произойти нападение. В городе охрана товарища Шершнёва осуществлялась как непосредственно, так и скрытно, особенно учитывая его участие в операции по дезинформации немцев. По агентурным данным немецкий транспортный самолёт "Ю-52", вылетевший из Москвы и на котором, предположительно, вывезли Шершнёва, посадку в Варшаве не совершал. От немецкой стороны поступил запрос о местонахождении этого самолёта. Есть предположение, что самолёт упал в лесистой местности Белоруссии. В местные органы НКВД разослано распоряжение по выяснению его маршрута и возможного места падения.
Молись, Лаврентий, Сталин ткнул мундштуком трубки в грудь Берии, хоть богу, хоть чёрту, хоть всем богам сразу, чтобы Михаил не достался немцам живым. И ищи его. Пока не началась война отправь спецгруппы на поиски. И после начала боевых действий поиски не прекращать. Хоть живого, хоть мёртвого, но найди и привези сюда. А если он всё же у немцев, то ты знаешь, что нужно делать. Михаил и сам говорил об этом, так что наша совесть будет чиста, но, надеюсь, до этого не дойдёт.
Сделаю всё возможное и невозможное, Коба, Берия поднял глаза на Сталина, Что его жене сказать?
Сделай, Лаврентий. А супруге Михаила скажи всё как есть. Она женщина умная, несмотря на молодость, так что поймёт. И скажи, что мы делаем всё, чтобы найти его и доставить в Москву.
Интерлюдия. 20 июня 1941 года. Квартира Шершнёвых.
Когда пять дней назад Михаил вечером не приехал домой, Таня вначале не придала этому значения. Муж часто задерживался на работе или вовсе внезапно улетал в командировку на какой-нибуть завод. Однако именно в тот самый вечер он был особенно нужен ей. Она хотела поделиться с ним радостной новостью, что, кажется, у них наконец-то будет ребёнок. Всё это ещё не точно, но все признаки говорят об этом. Ближе к вечеру вдруг сильно заболела голова, а сердце сжалось от непонятной тревоги. Михаил так и не позвонил домой, как обычно делал, уезжая куда-либо и не предупредил, что его не будет дома. Брат Колька тоже, как назло, недавно съехал с их квартиры и теперь живёт в общежитии. Так и металась Таня одна в пустой квартире эти несколько дней. Один лишь раз приехал Николай, весь мрачный и задумчивый. Отвечал невпопад на вопросы, сказал лишь, что Миша уехал далеко и, возможно, надолго. Успокоил называется. То же мне, брат. От его слов стало ещё более тревожно. Она прекрасно помнила из рассказов мужа, что должно начаться в ближайшие дни. И вот сегодня, когда ей в больнице точно сказали, что она беременна, приехал не кто нибуть, а сам товарищ Берия. Сердце на миг замерло, а в груди разлился могильный холод.
Ты, калишвили*, только не волнуйся. В твоём положении волноваться никак нельзя (уже доложили, подумала Таня). Михаил пропал, от этих слов у неё внезапно закружилась голова и она упала бы, если бы её не подхватил Лаврентий Павлович и не усадил на диван.
(*калишвили- дочка по-грузински).
Все факты говорят, что его похитили немцы, продолжил он после того, как налил ей воды из стоящего рядом сифона, Но самолёт, на котором, как мы думаем, его вывезли, до их территории не долетел. Мы отправили по предполагаемому маршруту авиаразведку и поисковые группы, так что, думаю, в ближайшее время мы его найдём и вернём домой. Ты, главное, не теряй надежды. Береги себя и ребёнка. А мы тебе поможем всем, чем сможем.
Берия ещё долго что-то говорил, но она плохо понимала что именно. Отвечала невпопад и лишь кивала головой. В тот же вечер у них в квартире появилась молодая женщина, которая назвалась Марией и которую прислал Лаврентий Павлович приглядывать за Татьяной и помогать по хозяйству. Она была, судя по разговору, достаточно образованная, как потом оказалось тоже медик, тактичная и внимательная. Через пару дней они сдружились и стало чуточку полегче, если можно так сказать, учитывая, что началась война. Однако Таня успокоилась. Она почему-то была уверена, что Миша жив и вернётся домой.
Сознание плавало в каком-то вязком и зыбком тумане. Изредка я чувствовал какие-то прикосновения, иногда в рот начинала течь жидкость и я её судорожно глотал. Но вот кто я и, главное, где я, вспомнить никак не мог. Малейшее напряжение мысли отзывалось обжигающей болью. При чём болело не где-то конкретно, авезде. Боль была во мне, боль была вокруг меня. Сам окружающий меня туман, казалось, состоял из этой боли. Сколько я провёл времени в таком состоянии я не помнил. Наверное вечность. Наконец где то в глубие сознания забрезжила слабенькая мысль. Какая? Не знаю, но я потянулся к этой мысли и она стала чётче, а с ней стали чётче воспоминания. Я- Михаил Шершнёв. Родился в 1970ом году, живу и работаю в Москве и сейчас идёт 1941ый год, несколько дней до начала войны. Меня похитили немцы и попытались вывезти на самолёте в Германию. Самолёт упал и я потерял сознание. И где я сейчас нахожусь непонятно.
В голове что-то щёлкнуло, будто включили рубильник и я начал ощущать окружающую меня действительность, но вида, что очнулся, решил пока не подавать. Нужно для начала выяснить обстановку. Совсем рядом слышались чьи-то приглушенные голоса. Я напряг слух, но распознать речь не смог. Просто сплошное какое-то "бу-бу-бу-бу". Ладно, буду лежать и ждать, как в том анекдоте про Штирлица*, на каком языке заговорят со мной рядом.
(* Штирлиц пришёл в себя в каком-то помещении. Вокруг никого. Слышны лишь голоса за дверью.
Так, подумал Штирлиц, если заговорят по-немецки, то я штандартенфюрер Макс Отто фон Штирлиц. Если по-русски, то я полковник Максим Максимович Исаев.
Тут дверь открывается, заходит милиционер и говорит;Ну вы вчера и дали в ресторане, товарищ Тихонов.)
Однако рядом со мной не заговорили, а тихонечко запели. Тихий приятный девичий и совершенно не знакомый голосок что-то тихо-тихо напевал, при чём на русском языке. А у меня защемило сердце. Танюшка! Я собрался с силами и, открыв глаза, попытался повернуть голову и посмотреть на певунью. От совершенно незаметного движения всё тело пронзила острая боль, заставившая меня застонать. Пение тут же прекратилось и надо мной склонилась незнакомая девушка с огненно рыжими волосами. И хотя в помещении где я лежал было не так уж и светло, но казалось, что эти волосы освещают всё вокруг. И взгляд у девушки был любопытно-встревоженный, как у лисички. От этой мысли у меня губы непроизвольно дрогнули в улыбке.
Ну слава Богу, очнулись, с каким-то лёгким акцентом сказала Лисичка, Вы только лежите и не вставайте, а я сейчас тятю кликну.
Она поправила простынь, которой я был укрыт и быстро убежала. Спустя мгновенье я услышал, как хлопнула входная дверь. Боль немного утихла и я смог рассмотреть помещение, где нахожусь. Похоже, что это что-то вроде отгородки в большой комнате. Вход сюда завешен чем-то вроде занавески до пола, край которой зацепился за спинку стула и теперь мне был виден кусок соседней комнаты. Везде чисто, полы выскоблены и застелены домоткаными половиками. На стене напротив видны несколько фотографий. Что на них разобрать сложно, но, похоже, что на одной из них человек в военной форме. А вообще ситуация напомнила мне то, как я впервые очнулся в этом времени. То же девушка, маленькая комнатка. Правда в прошлый раз на стенах и потолке ещё и электрические провода были, а тут их нет.
Где-то послышались тяжёлые шаги и звук открывшейся входной двери.
Не части, Анна, сильный мужской голос, казалось, заполнил всё свободное пространство, очнулся и слава Богу. Пойду познакомлюсь, кто такой, а ты вон, поди поснедать чего-ни-то собери. Да болезному нашему похлёбки жидкой налей в кружку. Ему всё одно пока только жидкое можно, иначе помрёт не ровен час.
Занавеска откинулась и в мою каморку вошёл крепкий мужчина на вид лет 60ти с аккуратно подстриженной бородой. Смотрели мы с женой когда-то в будущем польский фильм "Знахарь", вот и вошедший был точь в точь как главный герой. В общем монументальный мужик, ростом чуть меньше двух метров и с комплекцией голливудского актёра-губернатора. Во всяком случае каждая ладонь у него была как две мои.
Вижу, молодой человек, вы пришли в себя, а вот манера говорить никак не вязалась с его внешностью. Заметив моё мимолётное замешательство он ухмыльнулся и сел рядом с кроватью на табурет. Мебель жалобно скрипнула, Вы можете говорить? Можете назвать своё имя?
Меня зовут Михаил Шершнёв, прохрипел я. Горло было сухое. Заметив это мой собеседник встал и вскоре вернулся с кружкой, от которой шёл легкий пар. А уж аромат от неё шёл просто неописуемый. В животе сразу предательски заурчало.
Вот, попейте бульона, Михаил. Вам сразу станет легче, он помог мне приподняться на локтях и поднёс кружку с тёплым наваристым бульоном к губам. Напившись, а заодно и наевшись, я откинулся на подушку, а хозяин дома опять вышел. Вернулся он со знакомым планшетом в руках.
Думаю это ваше, молодой человек, он положил планшет мне в изголовье, Там и ваши документы и документы ваших спутников. К сожалению кроме вас не выжил больше никто. Остальных я похоронил рядом с тем местом, где упал ваш самолёт. Признаться удивлён, что вы в столь молодом возрасте занимаете столь высокую должность. Думаю, у вас появилось много вопросов? Я готов ответить на какие смогу. Да, забыл представиться. Пан Войцех Домновский.
Какое сегодня число? этот вопрос волновал меня больше всего.
Вчера Ильин день был, значит сегодня, стало быть, 3-е августа. Вы, Михаил, у нас полтора месяца, пан Войцех посмотрел на меня с какой-то грустью, Уже больше месяца как началась война. Наши отступают. Говорят немцы взяли Киев.
Наши? я с интересом посмотрели на собеседника.
Да, наши, пан Войцех вскинул голову, Я ещё помню те времена, когда меня звали не Войцех, а Вячеслав. Ротмистр Вячеслав Александрович Домнин, к вашим услугам, он встал по стойке смирно и аж прищёлкнул каблуками своих сапог, Когда враг напал на Россию, то все русские наши.
К сожалению, господин ротмистр, не могу, в силу обстоятельств, выразить вам своё почтение таким же образом, я всё же изобразил кивок головой.
Вы странный большевик, Михаил, Домнин сел на табурет, вы произнесли "господин ротмистр" без какого-либо отторжения и презрения.
Ну уж какой есть, Вячеслав Александрович. И почему у меня должно вызывать отторжение ваше воинское звание, которое вы, судя вон по тому фото, я кивнул на стену, на которой всё же сумел разглядеть фото человека в форме и с орденами, заслужили на поле боя?
На хуторе пана Войцеха (привык я уже, так что так меня и называй) я уже неделю. Все эти дни мы подолгу беседовали с хозяином хутора. Он рассказал мне историю своей жизни. Воевал Вячеслав Александрович Домнин на полях Первой мировой войны геройски, за что был отмечен орденами и ранениями. Да и звание ротмистра в 30 неполных лет говорит о многом *. Буквально за пару недель до отречения Николая II угораздило его попасть в плен. Там он и узнал от немцев, что в России теперь не император, а какое-то Временное правительство. В целом на этот факт ему было, что называется, наплевать. Он давно уже считал, что в стране необходимы перемены. И вот теперь, когда эти самые перемены начались, он вынужден находиться здесь, в лагере военнопленных. Не долго думая, подговорив ещё двоих товарищей, прихватив не хитрый скарб, среди которого было несколько памятных ему фотокарточек, он совершил побег из лагеря. И ведь они почти добрались, когда случайно напоролись на патруль. Попытка бежать в лес закончилась гибелью спутников Домнина и его тяжёлым ранением. Уже теряя сознание он каким-то чудом смог оторваться от погони и, свалившись в овраг, отключился. Там его и нашла Катажина, дочь местного лесника пана Франтишека. Привезла к себе на лесной хутор и, под неодобрительное ворчание отца, выходила. Пока ротмистр залечивал рану и набирался сил в России произошла Октябрьская революция. Большевики заключили с германцами Брестский мир, а в стране началась братоубийственная гражданская война.