(* Получить звание ротмистра в 30 лет было крайне сложно. Средний возраст офицеров одной из бригад в 1908 году был следующим: подпоручики23,4 года, поручики28 лет, штабс-капитаны34,5 года, капитаны (ротмистры)43,4 года. Так что в данном случае лишь боевые действия способствовали продвижению в чине).
Воевать на чьей-либо стороне, когда русские убивают русских ротмистр не хотел. Но помимо не желания стрелять в своих соотечественников была ещё одна причина. Любовь. И не просто любовь, а любовь взаимная. Очень уж глянулась ему дочка лесника, да и он ей тоже. Сама Катажина уже успела побывать замужем и овдоветь. Вот теперь и коротала свою жизнь на хуторе отца. Отец Катажины, пан Франтишек, даром что был поляком, но, в отличии от большинства своих соплеменников, ярым русофобом не был. Да и будущий зять пришёлся, что называется, ко двору. Образованный, работящий, с уважением относящийся как к дочке, так и к её родителям. Чего ещё можно желать? Да и жена его тоже только радовалась счастью дочери. В общем долго не рядили, а справили ротмистру новые документы, по которым он стал Войцехом Домновским, да и обвенчали молодых в католическом костёле. И зажил, теперь уже пан Войцех, на лесном хуторе со своей молодой женой, да с тестем и тёщей. Помогал тестю в его лесничьих делах, да по хозяйству, по польски выучился говорить не хуже самих поляков и уже никто не помнил о том, что он, по сути, пришлый человек. В 1920-ом году тесть с тёщей как-то разом заболели "испанкой"*, да так и померли через день один после другого. Похоронив родителей жены стал Войцех думу думать, как жить дальше. Да и война опять прокатилась вблизи тех мест. Советы воевали с Польшей и дошли до самой Варшавы. На большее их сил не хватило и Красная армия откатилась обратно. Вернулся уехавший от войны хозяин окрестных лесов пан Замойский. Узнав о кончине своего верного лесничего, он огорчился, но тут же предложил Войцеху занять место тестя. Так ротмистр стал лесником. Вскоре и жена обрадовала его новостью, что у них, наконец-то, будет долгожданный ребёнок. В 1923 году родилась красавица-дочка, которую назвали в честь матери Домнина Анной. Увы, счастье длилось не долго. В 36ом году жена пана Войцеха зимой поехала в Варшаву проведать родню, да сильно простудилась на обратном пути и за считанные дни буквально сгорела от воспаления лёгких. Так бывший ротмистр остался один с дочерью на своём лесном хуторе.
(* "Испанка" или испанский гриппобщепринятое название гриппа во время масштабной пандемии, продолжавшейся с 1918 по 1920 год. Заболевание поразило не менее 550 миллионов человек или около 30 % населения Земли.)
Когда в 1939ом году территория отошла к СССР, пан Войцех вначале не на шутку обеспокоился. Слишком уж жуткие слухи ходили о страшных комиссарах. Однако ничего особо страшного не происходило. В соседнем селе, что в трёх верстах через болото от хутора, образовали колхоз, а пану Войцеху новая власть предложила продолжить заниматься тем же, чем и ранее. То есть быть лесником и охранять уже не чей-то, а народный лес.
В один из дней, совершая свой обычный обход, он наткнулся на упавший совсем недавно самолёт. Посрубав верхушки деревьев он пролетел между двумя вековыми дубами, росшими на краю заболоченной прогалины и, оставив на стволах лесных великанов свои крылья с крестами, упал прямо посреди топкого места. По сломанным веткам, на которых ещё не начали сохнуть листья, было понятно, что самолёт упал буквально накануне. Человеческих следов вокруг не было и пан Войцех, перекрестившись, полез в открытую, вернее даже вырванную с петель, дверцу фюзеляжа. Там то он и нашёл пятерых убитых пулями человек, из которых трое были в комбинезонах лётчиков и двое в большевистской форме и одного, на вид целого, но не подающего признаков жизни, в костюме-тройке.
Хоть и не приятное это дело, да деваться некуда. Поэтому пан Войцех вытащил тела из салона и сложил в рядок на полянке для погребения. Не оставлять же людей на растерзание зверью? Не по христиански это. Заодно вытащил из самолёта всё что нашёл оружие, снял с одного из трупов большевиков планшетку, в которой оказались какие-то документы, собрал в неё документы остальных, да планшетки лётчиков с картами. Выкопав прихваченной в самолёте лопатой большую могилу, начал он укладывать в неё тела, когда у него на руках тот, что был в костюме, вдруг застонал. Так я и очутился на этом хуторе. Ну а сообщить властям о своей находке бывший ротмистр не успел (а может и не захотел). Началась война.
Всё найденное бывшим ротмистром в разбившемся самолёте я тщательно осмотрел. В настоящее время самой ценной находкой были несколько карт, на одной из которых очень подробно были отображены западные районы Белоруссии. Хоть в этом повезло. Удалось определиться с местоположением. Ближайшим населённым пунктом было село Большие Ключищи. До него по прямой через болото было действительно около трёх километров и почти десять по лесной дороге в обход. Самое интересное, что на немецкой карте как сам хутор, так и болото и объездная дорога были отмечены. Вообще карта поражала своей точностью и подробностью. Было такое ощущение, что её рисовали со спутниковых снимков. Второй по значимости находкой был ПП "Скорпион" с тремя запасными магазинами. Похоже Краузе прихватил его на месте нападения и решил переправить в Берлин для изучения.
Передвигаюсь я достаточно свободно. Есть лёгкая слабость, но не более того. Встал на ноги я буквально на третий день как очнулся на хуторе. И причина тому была самая банальная. Приспичило мне. Видимо все эти три дня организм усиленно без остатка впитывал всё, что в него вливали, а тут мочевой пузырь явно сказал, что ему уже пора. Перевернувшись со спины на бок и свесил ноги с кровати и попытался сесть. Это получилось, хотя и слегка закружилась голова. Хм, по моему это мне что-то напоминает. Точно так же я пытался встать сразу после моего попадание в это время. Преодолевая лёгкую тошноту я, шаркая ногами, вышел на крыльцо.
Матка Боска! Да куда же это вы, Михаил, откуда-то сбоку выскочила Анна и поднырнула мне под руку, помогая стоять на ногах.
Мне, это..надо, замялся я.
Так я же вам ведро поставила. Сходили бы в ведро, а я потом вынесу, казалось, что от этих слов Анна не испытывала ни капли смущения.
Ну уж нет, я даже засмеялся, такие дела я предпочитаю делать в специально отведённом месте, а не в ведро.
Вот с того самого момента я и начал ходить самостоятельно и получалось это всё лучше и лучше. И куда бы я ни шёл всегда рядом оказывалась Анна. Я вообще заметил одну интересную особенность. Попав в это время я никогда не болел. И организм приходил в норму после подобных встрясок достаточно быстро. Исключение, пожалуй, последний раз, да и то, стоило включится сознанию, как процесс исцеления заработал в полную силу. Помню ещё в Белорецке в артели, когда собирали первый вертолёт, я довольно сильно пропорол ладонь какой-то железякой. Кровищи было как на скотобойне. Перебинтовал ладонь и даже как-то забыл про неё. Не болит и ладно. Каково же было моё удивление, когда на следующий день, сняв повязку, я обнаружил вместо неприятной раны полоску розовой кожи, затянувшей порез. Таня тогда ещё хмыкнула, мол думала там не знай что, а там царапина. Эх, Танюшка моя любимая. Как ты там сейчас?
То, что Анна буквально увивается вокруг меня заметил и Войцех. У него даже об этом состоялся разговор с дочерью.
Ты что творишь, Анна? Войцех хоть и старался говорить как можно тише, но его голосище всё равно было слышно, У него в Москве жена, а ты прям прилипла к нему, что телок к мамке.
Да не собираюсь я его у жены забирать. Просто тянет к нему, прям сил нет. Он такой Анна закрыла ладонями лицо и тихонько заплакала, Папа, ну почему я такая несчастная?
Эх, дочка, дочка, Войцех с нежностью погладил дочь по голове, Встретишь ты ещё своё счастье.
Ну а почему, тогда, не его, папа? Анна упрямо вскинула голову.
Так ведь жена у него есть. К ней он вернётся всё равно. С тобой не останется.
Ну и пусть возвращается, она аж топнула ногой, А пока он здесь, то будет весь мой.
А ну как понесёшь от него? привёл Войцех последний аргумент, Что тогда?
Тогда со мной останется маленький кусочек счастья, улыбнулась Анна.
На следующий день Войцех рано утром поехал в Большие Ключищи определиться с обстановкой и узнать последние новости. Меня что-то откровенно штормило и я решил отлежаться. Так и лежал в полудрёме, размышляя о планах на ближайшее время, когда ко мне под одеяло юркнула Анна. Одежды на ней не было. Нежные сладкие губы буквально запечатали мои, не дав сказать ни слова, руки обвили шею и упругая девичья грудь прижалась к моей груди. А я ведь тоже не железный.
Войцех вернулся мрачный. Мельком глянув на порхающую по хозяйству словно бабочка довольную дочь он лишь буркнул; " Пся, крев! Не доглядел всё таки".
Хреновое дело, он сел рядом со мной на лавочке во дворе, В селе теперь новая власть. Немцы поставили бургомистра, а бывшего председателя колхоза со всем его семейством повесили на воротах его же дома. А бургомистром стал Михась Зареба. Сволочь ещё та. Сидел в тюрьме при поляках, попал за решётку и при советах. Теперь вот вернулся в родные места. Хуже всего то, что он глаз на Анну положил перед тем как в последний раз попал в тюрьму. Хороший знакомый сказал, что он со своими прихлебателями собрался к нам на хутор наведаться.
Когда? известие было, мягко говоря, не самым приятным. Уж я то помню из истории, что творили на оккупированной территории каратели и полицаи.
Скорее всего завтра или послезавтра. Сегодня они пьянствуют.
Значит будем готовиться, я встал с лавочки, Оружие серьёзное имеется?
Найду, ротмистр тяжело вздохнул, А может обойдётся? Припугну я их, они и уедут.
Вот ты, Вячеслав Александрович, жизнь прожил, а ума, видать, не нажил. Они же думают, что так теперь будет всегда и считают себя хозяевами жизни. Так что либо мы их, либо они нас. Сказать, что они с твоей дочерью сделают, попади она им в руки? Вот, вижу понял. Так что кончать с ними надо и уходить. Иначе позже немцы начнут их искать и выйдут на вас. А у немцев разговор короткий; либо петля, либо пуля.
Вот вы видели когда-нибуть, как от здоровенной дубовой доски рукой отрывают кусок? А я видел. Зрелище, скажу я вам, страшноватое. Особенно если при этом видеть лицо бывшего ротмистра.
Мы ошиблись. Оба. Две подводы с вооружёнными людьми с белыми повязками на рукавах вкатили во двор под вечер. С первой подводы соскочил, по видимому, главный среди этой шайки и, поправив на плече довольно потёртый немецкий автомат (то ли МР-38, то ли МР-40, я их особо не различаю), заорал во всё горло;
Домновский!! Курва польская, выходи, встречай новую власть! Да поклониться не забудь, свинья! его спутники заржали над словами своего главаря.
Ротмистр аж сплюнул от досады. Если бы полицаи приехали хотя бы завтра утром, то мы бы встретили их ещё на подъезде. Теперь придётся импровизировать.
Ну что, пойду я, он как-то вопросительно посмотрел на меня.
Вместе пойдём, я проверил магазин "Скорпиона", дослал патрон в патронник и рассовал по карманам немецкого лётного комбинезона, прихваченного Домниным из разбитого самолёта (клялся, что взял отдельно лежащий, видимо запасной, а не с убитого снял), в котором я ходил все эти дни, ещё два магазина. Сам ПП я засунул за ремень сзади, Как дам команду, сразу падай на землю и не мешай мне. Ясно?
Видимо в последней фразе было что-то такое, что заставило бывшего ротмистра вытянуться по стойке смирно и ответить "так точно".
А приехавший всё не унимался;
Эй, Домновский! Выходь давай, пока красного петуха тебе не подпустили. Да пусть дочка твоя нас хлебом-солью встретит. А мы уж её не обидим, приголубим всем обчеством, новый взрыв хохота и сальных шуточек донеслись в хату. Видно было как у Домнина сжались кулаки, а лицо стало багровым. Чёрт! И стоят эти ухари крайне не удобно. Из восьми приехавших четверо прикрыты лошадьми, так что придётся подойти к ним вплотную.
Спокойно, ротмистр. Без нервов. Анна, укройся за печкой и не высовывайся оттуда, пока не позову. Ну что же, наш выход Вячеслав Александрович, Он набрал побольше воздуха и, словно ныряя в омут, сделал шаг к двери.
Чего орёшь, Михась?! голос Домнина едва не оглушил, Иду я, иду.
Он вышел во двор в встал в нескольких шагах от Михася.
Чего разорался? Глухих тут нет. Если надо чего, так и говори.
Не, ты поглянь на него, главарь полицаев вплотную подошёл к Домнину, Новую власть не уважает, на учёт в управе не встал, так ещё и, наверное, краснопузых бандитов укрываешь?!- он упёр ствол автомата в живот ротмистра, Я тя щас здесь шлёпну, а дочку твою с собой заберу. Пусть прислуживает, да грехи твои замаливает. Вы как, братва, отпустите евойной дочке грехи? Михась, ощерившись, полуобернулся к своим подельникам.
Ну всё, Домнин сейчас взорвётся. Теперь мой выход. Я поправил висящую на ремне на немецкий манер, спереди слева, кабуру с пистолетом и вышел на крыльцо.
Пан Домновский, не обращая внимания на выпучивших глаза полицаев громко обратился я по-немецки, Вы обещали, что здесь нам никто не помешает и что посторонних здесь не бывает. Герр оберст будет крайне недоволен. Кто эти люди и почему они здесь?
Михась аж весь подобрался и попытался изобразить что-то вроде строевой стойки. Ну а как иначе? Перед собой они увидели человека в немецком комбинезоне, о чём говорил нашитый на груди орёл со свастикой, говорившего на немецком языке, который вёл себя с уверенностью хозяина. Да и слово "оберст" явно поняли все. Специально вставил его в речь, так как не был уверен, что приехавшие знают язык своих хозяев. Хотя, похоже, тот же Михась вполне понял о чём речь.
Не извольте беспокоиться, господин гауптман, Домнин быстро повернулся ко мне и заискивающе начал кланяться. Нет, ну какой актёр пропадает, даже я поверил. А сколько угодливой покорности в глазах, Господин оберст будет доволен. А эти люди представляют новую власть и заехали проверить, всё ли в порядке, и тут же, будто бы спохватившись, Ох, Матка Боска, вы же, наверное, не понимаете по нашему.
Я есть всё понимайт, я попытался изобразить немца, говорящего на русском языке, германский официер должен знайт язык свой враг. Кто ви есть такой? Папирен! Аусвайс! это уже к приехавшим полицаям.
Йа, йа, герр афицир! зелепетал Михась, отходя от Домнина на пару шагов. Он достал откуда-то из-за отворота кожанной куртки, в которую вырядился, удостоверение и с полупоклоном протянул его мне. Я чуть сместился в сторону. Блин, двое всё равно в мёртвой зоне. А удостоверение интересное. На каждом развороте бордовых "корочек" наклеено по фотографии и на одном по-русски, а на другом по-немецки написано, что "предъявитель настоящего удостоверения Зареба Михась является начальником вспомогательной полиции села Большие Ключищи и имеет право ношения оружия и нахождения на улице в любое время суток".
Гут! я отдал документ владельцу и сделал шаг в сторону остальных, так же застывших в некоем подобии строевой стойки, Аусвайс! Шнелле!
Всё, теперь все они для меня открыты, кроме стоящего чуть сбоку Заребы. Полицаи дружно полезли за пазуху за своими документами, забыв об оружии. Лучшего момента и не придумаешь. Я выхватил сзади из-за ремня "скорпиона" и, чуть присев, открыл огонь. Зареба, в последний момент что-то почуяв своим звериным чутьём, вскинул автомат и тут же упал, сбитый могучим ударом бывшего ротмистра. Однако на спуск нажать всё же успел. Веер пуль ушёл куда-то в сторону. Я поменял магазин и прошёлся по лежащим полицаям, делая контрольные выстрелы в голову. Мельком взглянув на Домнина я резко остановился. Он стоял в полном ступоре, глядя в сторону дома. Посмотрев в ту же сторону я увидел ничком лежащую на крыльце, раскинув в стороны руки, мою рыжеволосую лисичку. Домнин взвыл раненым зверем и бросился к дочери.
Глава 12. В лесах Белоруссии. Охота на Зверя
Мы уходили по лесной тропе, а за нашими спинами бушевало пламя, пожирая строения хутора. Домнин сам поджёг и дом и сараюшки, предварительно выпустив оттуда на волю всю живность. Трупы полицаев снесли в дровник. Всех, кроме Заребы. Его, ещё живого, Домнин лично посадил на кол.
Анну похоронили на взгорке под красивой берёзой. Зачем, зачем она выскочила на крыльцо?! Почему не послушалась меня? Почему я не пристрелил первым этого урода Заребу? Домнин, видимо, заметил моё состояние и, положив свою руку мне на плечо, сказал, стоя над могилой дочери.