Ну, а потом пригласил перекусить. Достал завернутую в тряпицу снедь, и начал готовить «поляну». Первак уставился на еду завороженно. Даже пришлось его отвлечь псом, чтобы быстро разорвать вакуумную упаковку с ветчиной.
Тут пришел в себя Третьяк и замычал, прося воды. Вот же родители не заморачивались с именами. Но у них и православные имена должны быть.
Первак накинулся на еду, и стал жадно есть, уже с набитым ртом отошел на шаг от саней. Я подумал, что он ждут меня, приглашая к обеду, а я просто не успевал за этим ухарем. После того, как я подошел и взял ломоть мяса, Первак вновь навалился на еду.
Спаси Бог, отрок, сказал Первак и отошел от саней. Приди и ты к нам хлеб приломить, коням корма дать, одпочить с дороги.
Благодарствую, сказал я, а кланяясь не смог скрыть улыбку.
Социализация началась. В принципе на хороших позициях. По сути, я спас братьев от смерти. Это Первак должен осознавать. Так же в мою польлу и врачевание его брата, дай то Бог оклемается.
Дорога оказалась не долгая. Километров пять вглубь леса, благо лес был редким, и петлять пришлось не много. Правда идти пришлось пешком, на сани положили Третьяка, ехать же на Арабе, когда абориген идет на своих двоихневместно. Да и посмотреть на передвижение этого охотника было познавательно. Шел он тихо, с пятки плавно передвигались на носок, не цепляя ни одной ветки. Осознавая свою наивность, что в лесу я был безшумным, я пытался подражать охотнику, но выходило откровенно не очень.
А чего ж в лесу живете? спросил я, когда среди деревьев наш небольшой караван выкатился на поляну, на которой было не больше пяти строений, окруженных небольшим частоколом, с центром достаточно большой избы.
Так, с лесу живем, с лесовиками дружим, объяснил парень, с тоном как разговаривал с неразумным дитем.
Нас заметили сразу и на край частокола вышел рослый, не чета Перваку с Третьяком мужик. Седина бороды была сдобрена иссини черными прядями. Прям меллирование какое-то. Может здесь средневековый барбер шоп имеется? Борода ухоженная, шуба накинута на могучие плечи поверх длинной рубахи. В руках держал топор, который был явно воинский с длинной под метра полтора рукоятью, опоясанный с блестящей пряжкой и с костяными узорными накладками.
Батька, обратился к мужику Первак с низким поклоном и его брат, немного оклимавшись даже попытался приподняться.
Вы, халуи, только под утро пошли, и вертаетеся пораненные. Говаривай Первак, строгим голосом сказал, видимо глава семейства, но остро посмотрел в мою сторону.
Голубые пронзительные глаза впились в меня. Рентген, не иначе. Я поклонился, но первым обращаться не стал. Уважение к сединам, да и внушительный уверенный вид на фамильярность место не оставлял.
По добру ли молодец? обратился ко мне строгий мужик, продолжая просвечивать меня взглядом.
По добру, отче, Спаси Христос, ответил я и отвесил поклон, учтивый, но явно менее глубокий, как до этого Первак.
Какоже Отче, чай не попович, да и баб схожих на лик твой не ведал, коли отче твой, я бы не запамятовал, сказал мужик и громко, запрокинув голову рассмеялся, через пару секунд его поддержал Первак, да и Третьяк что-то про простонал, явно силясь улыбаться.
Вот и как обижаться, хвататься за саблю, или тоже посмеяться. И вообще отношение к ситуации озадачило. В наше то времясразу скорую, что случилось, как произошло, раненного в дом, а тут непонятные церимонии.
Батька мой достойный человек, а мать была статной и мудрой, во Христе жили они, строго, с нотками обиженного, ответил я.
Так, так. Проходь в хату, а збрую вон энтим дай, сказал мужик и показал на слещегося Первака и еще одного мужика, подошедшего к нашей компании.
Я отдал кинжал, саблю, но пистолет держал наготове. Понятно, что с оружием незнакомого человека в дом пускать опасно, но если я какого боярского роду племени, то не урон ли чести? Так, нужно было представиться боярином. Ладновсе спишем на разницу в обычаях.
В доме, том, который был в центре, рассмотрел подошедшего последним мужика. Тот был больше похож на седобородого. Высокий, статный, развитая мускулатура просматривалась и свозь длинную безразмерную рубаху. Меня пригласили жестом в дом и следом за мной прошли другие сыновья, неся на шкуре Третьяка.
Яко Третьяк то? Живой? спросил, наконец, глава семейства у Первака.
Тот и рассказал про медведя, как они напоролись на берлогу, взбудоражив зверя, за что получил чувствительный такой подзатыльник. Первак только и проговорил: «Спаси Бог, за науку!» и поклонился. Во время всего рассказа Войсил, как представился, наконец, старший, пронзал меня изучающим взглядом.
Садись отрок, жестом пригласил меня сесть на лавку глава семейства.
Дом был просторным с двумя комнатами. Квадратов так на 40, вытянутых в форме прямоугольника. Пола не былотолько земля. Мебель была представлена большим столом посередине и многими лавками вдоль стен, в двух краях большой комнаты были обложенные булыжниками очаги, возле которых были открытые оконца. Еще два окна были заколочены. Да и окнами назвать эти отверстия было сложнобойницы. Я предполагал, что окна на Руси закрывали слюдой, но, видимо, не везде. Да и отсутствие традиционной русской печи. Нет, я знал, что ее время еще не настало, но так по-черному топить?.. Не правильно.
Мне указали на лавку, но сами не присели. Как зверушку рассматривают.
Чудно! сказал седобородый.
Корней, сказал я, встал и поклонился в пояс. Вроде как с почтением.
Божена, вынеси Корнею меду, сказал Войсил.
Из второй комнаты вышла миловидная девушка лет 1718 с глиняным небольшим кувшином. Лицо все красное, коса по пояс. Вся такая стеснительная, по фигурке, о которой можно с большей степени только догадываться из-за многих одежд, вроде бы и ничего. Не похожая ни на кого из семейства, черноволосая, с легка раскосыми глазами, но между тем и славянскими чертами лица, курносым носиком и прямо ведьминскими глазами, которые так и блестели огнем. Если бы она смотрела не в пол, а на меняутонул бы.
Приплыли! Молодое тело отозвалось таким всплеском гормонов, что я пошатнулся. Напряжение знакомства с аборигенами и в целом ситуацией сменилось на другое, вечное. А ведь раньше не припомню за собой такого, или с годами память притупилась. Нельзя же все списывать только на желание секса.
Спасибо, красавица, проблеял я, принимая кувшин и жадно начал пить слегка сладкую слабоалкогольную водицу. Девушка еще больше зарделась и убежала.
Н-да, сказал Войсил и почесал бороду. Плохо девке. А ну сыны, баню натопите, да Божене наказ дайте, кабы снеди дала опосля. А ты, Корней, почакай и не трусив доме ентом кривды и беды нема. Токмо, поведай кто ты да якоже тута.
Сыновья разбежались то ли распоряжения выполнять, то ли просто оставили для разговора. А мне пришлось говорить под похрапывание Третьяка, который был уложен на большую лавку, засланную медвежьей шкурой.
Еще раньше я думал о легендах как объяснять обществу свое происхождение. Для первой половины 13 века я посчитал, что чем больше невероятного, тем больше стану интересным аборигенам. Смысл всего сказанного был таков
Сам я Гордей, сын Володимира. Батька мой славянского рода полабов, что живут на закате от сюда начал я свой рассказ.
Своей легендой я пытался добиться решения нескольких задач. Первое мне нужно было как-то объяснить возможное мое невежество и некоторые словечки, которые могут проскочить. Ну не лингвист я средневековья. Следующая задача схожая с первоймое оружие, которое явно выбивалась из производственной линейки местных оружейников. То же самое и с некоторыми вещами, к примеру, как мне было объяснить, если любопытные аборигены посмотрят в бинокль. Другая задачапсихологическое воздействие на аборигенов. Целью становилось побудить к эмоциямуважение, сострадание, интерес.
История моя выглядела следующим образом. Я сын полабского воеводы. Мою мать, братьев и сестру убили немецкие рыцари. Обязательно сеструбольше сострадания. Отец с остатками своей дружины влился в войско другого представителя германской средневековой аристократии, конкурирующей, так как сказать, фирмы. Уже с ними отец участвовал в междуусобной войне против своих обидчиков. А после победы с группой безземельный рейтаров влился в отряд, который стремился познать славу в очередном крестовом походе, куда взял и меня. Так, я попал на войну католиков, но сам всегда был православным. Отец погиб, и я со скарбом бежал, заплатив армянину, который и помог мне выехать на Кавказ. Он же и его два помощника и погибли от моей руки, когда попытались убить меня. Год я пацаном 14 лет прожил у аланов, где даже поучаствовал в клановой войне. Когда мужчины селения ушли мстить другому роду, за какую-то обиду, на нас напали и многих посекли, но я убил одного алана, забрал у него коня и смог удрать. Пошел я дальше через земли половцев к венецианцам в Крым, там прожил еще год, познавал науки, учился ремеслу. Но умер старый мастер, который знал много премудростей, а его семья меня выгнала. Вот от туда я и ехал на Русь, как завещал мне мой отец, который и среди западных схизматиков всегда был веры православной.
В избе было молчание и все завороженно слушали, даже симпатичный носик девушки виднелся из соседней комнаты. Такой блокбастер для тех, кто знает округу и считает, что через километров 300400 и вовсе кончается мир, было в новинку, как сказка. Но я поторопился с выводами.
Добре баешь, кот-баюн! сказал Войсил.
Он разгладил бороду и задумался. Пауза длилась не меньше минуты.
Как православный с схизматами в одной то рати? Вон те рейтары Царьград взяли, да эллинов в латины обращают. А по половецкой земле хаживать, как по княжим палатам? сказал глава семейства и вновь разгладил бороду. Свезло те, отрок, чай Мокша сама вела, прости господи.
Я замер. Да заврался я, но здесь не привыкли ко лжи, стараются верить, наверное.
Дык, Дядька, то батька мой. Вон хотел скарб заиметь в землях сарацинских, идти на Русь и податься в бояре к князю справедливому и мудрому, сказал я. Лучше в патриархальном обществе ссылаться на мнение старшего. Был же я еще ребенком, выходило, что отца убили, когда мне лет тринадцать было. Знать взрослые дела и мотивы было мне, как сейчас бы сказали, «невмесно».
А, опосля ты, отрок, у схизматов наукам и ремеслу учился. Венецианты енти, этаж кто Царьград брал? спросил Вайсил и сам же ответил. Византийца абайти у коварстве? Ох лукавы те схизматы А ремесло якое ведаешь?
Стеклодувное, помогал лить железо, самострелы делал, начал перечислять я ремесла, в которых что-нибудь понимал, или прочитал перед переходом.
То добре, да самострелы супротив лука никак, задумчиво произнес Войсил. А ты и ратится горазд? Вторак, а ну ка мальца спытай.
Приплыли. Нет, я на ристалищах на реконструкции бывал и многих бивал, да и каратэ там всякое, что в подвалах еще Советского Союза прятали. Сейчас так и здоровье есть.
Дак, это мы добре, сказал Вторак. Батя а бою смертнаму, али как?
Давай на древе, сказал Войсил. Мальца не прибей. Иш, ремесло он ведает.
Вышли во двор. Войсил дал деревянные мечи.
Ну что ж попробуем. Встали, я поклонился, на что недоуменно посмотрел Вторак, но голову слегка склонил.
Бой, скомандовал Войсил.
Глава 4. Последний привет из 21-го века
Вторак занес меч над головой и попытался со всей силы ударить. Парировать удар такой силы я бы не смог и ушел в лево, пытаясь поднырнуть и кольнуть в бок соперника. Успела промелькнуть мысль, что Вторак обращается с мечом как с оглоблей, но он резво успел развернуться и блокировать удар с шагом назад. Инициативу мой соперник потерял. Я подбил меч Вторака, и пока он по инерции возвращал свою руку, слегка опущенную моим ударом по мечу, полоснул по кисти своего соперника. Деревяшкой это было терпимо, но, если представить отточенное лезвие, то соперник уже без нескольких пальцев. Но бой не завершился. Вторак отпрыгнул на два метра назад и сделал три боковых замаха мечом, видимо пытаясь толи запутать меня, толи напугать. Последовал резкий удар снизу вверх с одновременным шагом навстречу мне. Сложный удар и блокировать его непросто, но я и не старался это сделать. Инерция движения резко вперед и отвод деревянного меча в сторону немного дезориентировал соперника. Прокручиваюсь против часовой стрелки Хрясь! Удар локтем в челюсть и Вторак попятился. Я не предпринимал никаких действий. Понятно, что ногдаун противника позволил бы мне одержать победу.
Вторак же заревел как зверь.
Досыть, прокричал Войсил. Видел. Добре, воин-отрок. Вторак, в баню отведи, да снедать будем.
Глава семейства развернулся и пошел. Вторак, держась за челюсть, подошел и бросил передо мной свой деревянный меч.
Идем, Корней Владимирович, баню ужо стопили, сказал через боль бывший соперник и указал на небольшую избу в самом углу хутора.
Баня была небольшая метра два на три с лавками по бокам и печкой-каменкой в дальнем углу. Рассмотреть же весь этот не хитрый интерьер представлялось сложным из-за дыма и пара, клубящегося внутри.
А вы париться не будете? спросил я раздеваясь.
Вторак задумался над моими словами и только через паузу ответил.
Да не, усмехнулся Вторак и зажмурился от боли.
Я начал раздеваться, но мой банщик уходить не собирался, а с выпученными глазами смотрел на мою одежду.
Ну? спросил я зыркнув на Второка. Раздеваться под таким присмотром мужика лет двадцати не хотелось. Вряд ли здесь слышали о тенденциях в определении гендерных пристрастиях конца двадцатого века в Европе, но дискомфорт ощущался.
Чудно, прошипел Вторак и вышел.
Присев на лавку я попробовал расслабиться телом, но напрячь мозги. Все смешалось, и рационально мыслить не выходило. Зачем я здесь? Нет ясно, что вторая жизнь, что помог сыну, которого видел только издали, что все это воспринимается пока как игра с погружением. Думалось, что это даже сон. Но все же без цели я прожил прошлую жизнь, эту нужно иначе, но как? Спасти Русь от монголо-татар? Я один, даже со всеми своими «роялями», слаб. Нет, не получится. Дело ведь не проигранном каком-то сражении, а в системе, которая, как ее не подпитывай, не способна противостоять активным дисциплинированным ордам. Так для чего? Ну, внедрю я картошку и кукурузу на лет так шестьсот раньше. А вот это уже какая-никакая цель. Там где урожай зерновых погибает, картошка чаще всего дает неплохие урожаи. Значит, заделаться таким аграриемэкспериментатором. А еще пушку сделать, да как бабахнуть. Отлично, но церковь как объявит колдуном, да как даст погреться на костре. Но состав пороха я все же записал, да и книженции кое-какие взял. Нет, думать нужно крепко.
Понимаю я то, что Русь в таком виде как в начале 13-го века слаба системой, но сильна людьми. Направь этих людей в нужное русло и взрыв цивилизации и государственности будет такой, что все соседи содрогнуться. Значит цельцентрализованное государство? Может быть, если будут условия. Я же не князь и армии не привел, вундервафлю не перенес. Боеприпасы и то закончатся очень быстро. Но, как говориться, будем посмотреть. Первоекак-то освоится. Купить землю, холопов, начать заниматься сельским хозяйством. Второесоздать производство чего только смогу, исходя из реалий времени. Третьена полученные ресурсы, которые по-любому захотят отобрать, создать систему безопасности. Пока так.
Мысли перенеслись на этих странных лесных людей, которые меня приютили. Чего они от меня ждут? Может уже Шаха прибили, да коней делят, а меня в бане запрут, да подожгут? Но если никому не доверять и обходить всех людей стороноймного проживу? А к князю на поклон нужно идти? Думаю здесь проще попасть к князю, чем в мое время к президенту. Но что он мне скажетиди, значит, Корней всех басурман бейвот тебе золото, моя дружина, ты ведь такой красавчик. Ха, ха!
Мать, прошипел я от резкой боли в груди, а через секунду на затылке. Боль нарастала и двигалась вместе с маленькими бугорками, выступающими под кожей. Казалось, что сдерживает эти непонятные механизмы только тоненькая кожа.
Чужие, твою мать, вспомнил я фильм, когда в героев внедрялись инопланетные твари, а потом искали выход.
Нащупав двигающееся нечто на груди в районе сердца, я привстал и стал искать нож, который был вложен в специальном кармане на штанах. Эту хрень я решил вырезать. Боль слегка утихла, но понимание, что у меня под кожей что-то есть, заставляло паниковать. Подержав нож над огнем, насколько хватило терпения, уж очень горячо, я окунул нож в бочку с горячей водойхоть какая-то дезинфекция. Разрезать правой рукой место, где остановилось это нечто, придерживая «шишку» другой не принесло ни большой крови, ни особой боли.
Твою мать, Илларион мать его Михайлович, выругался я, наблюдая у себя на ладони приборчик. Так вот как вы отслеживаете меня. А как сигналы идут?
Да ну вас к черту, я кинул прибор в огонь и, нащупав второй, с шипением вырезал на затылке кожу. Кровь протер термобельем, так как не имел под рукой ничего другого, а сочивщаяся кровь доставляла дискомфорт.
Видимо температура в бане градусов под 80 спровоцировала процессы и аппаратура начала реагировать.
Что? Аппаратура? Она же выходит из строя?! прокричал я, уже догадываясь, почему она работала столько дней.