Я слушал и удивлялся, как она еще и живет в этом враждебном окружении. Прежняя неприязнь к ней давно прошла, я остро понимал где бы очутился, не окажи она нашей семье протекцию. Нынче по всей стране появлялись последователи моего подвига и судьбы их не были так удачны, как у меня. Особенно меня поразила судьба чукотского мальчика Ятыргина. Как-то он случайно подслушал разговор соседей, из которого следовало, что они только что убили недавно приехавших в поселок коммунистов, планировавших организовывать здесь колхоз. Ятыргин, сын Вуны, узнав имена убийц, выкрал упряжку собак и поехал в ближайший город. В итоге сообщников удалось арестовать. Но родня осужденных решила отомститьони поймали подростка и, несколько раз ударив топором по голове, бросили умирать. Но ребенок смог выжить, а впоследствии взял себе новое имяПавлик Морозов.
Пропаганда, мать её! А мать еёвот она, сидит, вспоминает, журчит неспешной речью с множеством простонародных выражений. Даже не вериться, что их дворянской семьи, да и училась качественно А пропаганда все плодит подражателейкакой занятный времени итог: стало модно сдавать родных, спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство.
Проня Колыбин донес на собственную мать. Бедная женщина в одиночку поднимала детей, съестного катастрофически не хватало, поэтому она воровала колоски с колхозного поля, чтобы прокормить Проню и его братьев и сестер. Мальчику было тринадцать лет, его недавно приняли в пионеры.
Когда мать попросила сына помочь ей в краже зерна с колхозного полявдвоем бы больше донеслиПроня гордо отказался. Мать строго наказала сына и оставила без ужина.
На следующий день подросток сбежал из дома, рассказал о случившемся в школе. В результате несчастная мать Колыбина была осуждена на десять лет, а самого мальчика отправили на три месяца в детский пионерлагерь Артек. В местной газете даже напечатали его стихи:
Злой вредитель ты колхоза,
Мать, ты враг колхозу злой,
А не любишь раз колхоза,
Не могу я жить с тобой.
Темной ночью зимнею холодной
От воров колхозный хлеб поставлена спасать,
А сама идешь в амбар колхоза
Хлеб колхозный воровать
Но Надежда Константиновна была так печальна, что я решил её отвлечь и рассказал про удивительный мост. Шиженский железнодорожный мостединственный в России мост откатно-раскрывающегося типа. Поднимающийся пролёт под тяжестью противовеса перекатывается в сторону последнего, поднимаясь над водной гладью. Благо, я уже забрал фотки, которые сделал лично для меня штатный фотокор группы. Его художественные фотографии я когда-то рассматривал с восхищением в журнале «Советское фото», в рассказах про конструктивизм и авангард в фотоискусстве.
Он нащелкал лейкой непривычной в этом времени. Именно фотик и привлек мое внимание, в юности много работал Зенитом и часами просиживал в кладовке, своей домашней фотолаборатории, при красном фонаре.
Ну а Leica IIпервый в мире малоформатный фотоаппарат, на котором стоял оптический дальномер, сопряжённый с фокусировкой объектива, всегда меня интересовала, как историческая ценность.
Уже потом, попозже появятся не менее знаменитые ФЭДы, скопированные и поставленные на поток колонистами Макаренко в знаменитой колонии, построенной в память Дзержинскому. Феликсу Эдмундовичу ДзержинскомуФЕД, великая и торжественная память, получше ленинского Мавзолея!
Но это лишь мое мнение.
Естественно, мы с фотографом быстро нашли общий язык. С горечью я узнал, что купить Лейку не удастся без разрешения ГПУ, да и все пленки придется сдавать туда же на цензуру. А вот снимки Александр Родченко мне вскоре выдал. Этот мост, Верочка Имбер, другие писатели в групповом снимке, плотина Крупская рассматривала их с интересом, переспрашивала. Про Инбер сказала сердито:
Ты этой барышне особо не доверяй, не наша она, чуждая. Хотя стихи для детей не плохие пишет.
И к моему удивлению Надежда Константиновна глухим голосом негромко тот час прочитала чудесный стих:
«День окончен. Делать нечего.
Вечер снежно-голубой.
Хорошо уютным вечером
Нам беседовать с тобой.
Чиж долбит сердито жёрдочку,
Точно клетка коротка;
Кошка высунула мордочку
Из-под тёплого платка.
Завтра, значит, будет праздница?
Праздник, Жанна, говорят.
Всё равно, какая разница,
Лишь бы дали шоколад.
Будет всё, мой мальчик маленький,
Будет даже детский бал.
Знаешь: повар в старом валенке
Утром мышку увидал.
Мама, ты всегда проказница:
Я не мальчик. Я же дочь.
Всё равно, какая разница,
Спи, мой мальчик, скоро ночь».
Я тоже загрустил, поняв как тяжело Крупской без своих детей. Да и стих был хорош, видимо напомнил бедной женщине собственное детство. Ностальгический стих.
Ну а мне-то есть о чем ностальгировать, ой есть. И лишь молодое тело, полученное взамен целой жизни, отрицает любые воспоминания.
Я торопливо попрощался и решил все же завершить свой, такой тревожный день, как-нибудь празднично. Поэтому зашел в Торгсин и взял нарезку хорошего сыра, фруктов, шоколад и бутылку Chateau Le Vieux Fort Medoc Cru Bourgeois (Шато Ле Вье Форт Медок Крю Буржуа), любимого из бордоских вин мной по прошлой жизни. Купажное, то есть состоящее из нескольких сортов винограда. Мягкое, нежное, элегантное. С ярким ароматом чернослива и джема из чёрной смородины. Шелковистые танины, лёгкая кислотность и продолжительное послевкусие.
Глава 40
Утром я лишний раз убедился в том, что подростку не стоит пить по вечерам ни самогон, ни «бордо». А о том, что Павлику приходилось пить самогон, я узнал после визита мамы, которая удивилась, что я даже не пригубил. «Ты что, я же сама гнала, из буряков!»
Тем ни менее продолжать нежиться/мчаться в постели я больше не смогменя ждал лучший друг похмельных людей. Правда был он не фаянсовый, а чугунный, но свои тягостные функции выполнял не хуже.
Очистившись и сварив чай (теперь у меня всегда был хороший чай, несмотря на наличие его в пайках) я задумался на банальную темуне слишком ли нагло я распоряжаюсь неправедными деньгами. И это при том, что я еще ни разу в сберкассу не ходил, не хотел рисковать. Тех денег, что забрал у воров вполне хватало, да и прятал я основную сумму вне дома. Я хоть и бестолковый был разведчик (раз попался), но основы конспирации освоил.
Почему-то среди этих, отвлеченных мыслей промелькнуло воспоминание о том, как я однажды, прогуливаясь по Новодевичьему кладбищу Санкт-Петербурга, с удивлением обнаружил ухоженную могилу, на которой стоял «новодельный» памятник с очень знакомой фамилиейКрупская Елизавета Васильевна и Крупский Константин Игнатьевич.
В возрасте 44 лет Крупский ушел из жизни. Причиной его смерти стал туберкулез легких. Он завещал похоронить себя на Воскресенском кладбище Новодевичьего монастыря, что и было исполнено. А в 1915 году там же была похоронена и Елизавета Васильевна.
Наверное, неплохие люди были, небогатые дворяне Сразу и анекдот пришел в память. Из времен Леонида Ильича.
Идет съезд КПСС. Выступает Брежнев. К нему подходит старушка и спрашивает:
Леонид Ильич, вы меня не знаете?
М-м-м, вроде нет
Ну, моя фамилия Крупская, я стояла у истоков нашего государства.
А! Да, да, да. Конечно же! Рад вас видеть.
Наверно, вы и мужа моего помните?
Да кто ж не знает старика Крупского!
И тут совершенно неожиданно в мою квартиру позвонили. Пришлось вместе со скатертью сворачивать неубранный с вечера стол (объедки деликатесов могли бы вызвать недоумение у любого посетителя) и пихать содержимое в платяной шкаф. Скатерть потом выстираю. Потом натягивать штаны и спешить в прихожую к входной двери.
Там стоял мужик лет тридцати в военной форме. И я опять не смог определить по петлицам его звание. Вот, что эти полоски «шпалами» зовут помню, а нюансы и не знал никогда. Но наверное лейтенант? Или там какие-то «кубари» надо учитывать?
Я Степан Щипачев,представился мужик. Мне Вера Инбер адрес дала. В дом-то пустишь?
Да, конечно, проходи (я решил проиграть деревенского увальня без буржуйских «вы»). Сейчас чай поставлю, только у меня морковныйбудешь?
Я принес хорошего, грузинского, ответил военный, проходя. Нам в Институте красной профессуры выдают в пайке по две пачки, вот я и принес тебе одну. Небось голодно жить по Наркомпросовскому пайку, у них не так щедро.
_ Да уж, только и сказал я, удаляясь с чайником, я скоро.
Но мужик пошел со мной, похваливая квартиру. Особенно ему понравился водопровод. Ну а я, пытаясь поддерживать разговор хмыканьем и даканьем, лихорадочно вспоминал про Щипачева.
Конечно, любой человек, выросший в СССР знал это:
Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
А под этим знаменем
В бой идут бойцы,
За отчизну бьются
Братья и отцы
И знал эти пронзительные строки:
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
И не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
А песню не легко сложить.
Еще я помнил, что Степан Щипачев в открытом письме осудил Солженицына, назвав его «литературным власовцем». Почему? Потому что в своих публицистских трудах и художественных произведениях Солженицын неоднократно позитивно оценивал деятельность армии Власова, в частности неоднократно подчеркивал, что власовцы в тех же лагерях выглядели как более достойные люди, чем представители СССР. Солженицын и мне был неприятен, как официальный агент влияния ЦРУ, которого мы лишили большей части этого влияния, выпустив за границуфактически изгнав его из Государства. Да и с литературной стороны он, по моему мнению, не представлял собой ничего особенного даже в ранних произведениях. Ну а его тюремные записки больше напоминали воспоминания опущенного, своеобразного прислужника ворам. Варлам Шаламов в своих «Колымских рассказах» гораздо искренней и литературней. А уж Юрий Домбровский со своим: «Факультет ненужных вещей»вершина творчества по этой тематике.
Чайник набрался и уже закипал на самодельной плитке (со светом в этом районе Москвы все было хорошо), когда я вспомнил, как Женя Евтушенко отзывался (мы часто выпивали с Евгением по-сибирскис размахом, пока он не уехал в Москву, да и там встречались порой) о своей встрече с Щипачевым:
«помню слезы Щипачева, светившегося и васильковыми глазами, и воздушным ореолом чистейшей седины, когда на вечере поэзии он слушал божественную Некрасивую девочку не так давно вернувшегося оттуда, куда Макар телят не гонял, Николая Заболоцкого. И знал о поддержке Щипачевым отсидевшего, но еще не реабилитированного Ярослава Смелякова, писавшегои где? за колючей проволокой романтическую Строгую любовь, увидевшую свет в журнале Октябрь всего через два с лишним года после смерти Сталина».
Мне удалось сосредоточиться на плавной речи визитера:
на сторону Красной Армии мне удалось перебежать на станции Бугуруслан в середине апреля 1919 года. Перебежал я в легендарную Чапаевскую дивизию. Там мне довелось видеть Фурманова. Он куда-то ехал на деревенском ходке. Стоявший рядом со мной красноармеец с гордостью сказал: «Это наш комиссар. Студент!» Последнее слово было произнесено с особым подчеркиванием: дескать, «образованный, а вот видишь, вместе с намирабочими и крестьянамипошел против буржуев». Он оказывается воспоминаниями в свою очередь делился, вслух.
Что-то совсем я стал суетливый, надо психику Павлика тренировать, вырабатывать бесстрастное лицо Шереметьевапокерный фейс.
Ой, как здорово. Ты, дядька, видать у самых истоков стоял нашей большевистской страны. Я тоже, вишь как, чуть не помер от кулаков. Дохтур, спасибо, спас.
Да, повезло тебе. Пионер-герой, да и твой брат погиб за наше правое дело. Хочу поэму о нем, ну и про тебя написать, про геройского пионера. Как ты думаешь, получится?
Ну откуда же я знаю. Я твоих стихов не слышал
Так я прочту, слушай:
В упор нацелены ружья,
Но головы не клонятся вниз.
Два залпаи долго кружится
Облако вспугнутых птиц.
Сплошные вороньи крылья
Ядрен уральский мороз.
И мертвых рогожей накрыли,
Чтоб мертвым не видеть звезд.
Это про расстрел в «рабочем поселке, занятом белыми», год назад написал.
Здорово, искренне сказал Шереметьев, ему в самом деле понравилась простота и ясность безусловно талантливого Степана, которому предстоит долгая и почетная жизнь. Вы пишите (резко изменил он манеру речи), наша семья будет вам благодарна за память о Феде, Федоре! Невинная жертва он
Вообщем расстались мы с поэтом вполне по-приятельски. Он пожурил меня за притворство, на что я ответил: время такое, сложное но в целом одобрил осторожность. Похвалил за учебу на курсах МГУ, сообщил, что он тоже преподавал у военных, а сейчас учится на литературном отделении Института красной профессуры.
Договорились, что по мере написания будет мне читать отрывки и чтобы я заходил в гости к нему в дом номер 28 на Ленинградском проспекте.
Глава 41
Весёлый бар на Пушечной
Дым заволок
Летят здесь с силой пушечной
Пробки в потолок.
С осточертевшим счёты
Любой покончить рад
Студенты о зачётах
Здесь не говорят.
Глазами и причёсками
Забредит каждый спич.
Полярное, московское
Грусти бич.
Поднимем наши кружки
И выпьем за друзей:
Сам Александр Пушкин
Любил напиток сей.
Пускай, как в дни былые,
Покинет чахлый сквер,
Пусть обойдёт пивные
По всей Москве,
Но лишь за нашим столиком,
Смеясь в лице,
Он выпьет за Сокольники,
Как пил за лицей.
Сентябрь. Шереметьев в теле Павлика Морозова шествует в МГУ, куда после подготовительных курсов и по итогам обучения зачислен сразу на второй курс.
И это он еще старался максимально занижать свои знания. Особенно в иностранных языках и философии. Ну а в марксизме-ленинизме-анонизме он и в прежней жизни плавал, натягивая их на тройку. Хорошо, что тут еще нет обязательной истории КПСС с датами и съездами, да до истмата (исторический материализм) пока не додумались.
А Роман в это время думает о том, что англичане считают, что бремя белого человека:
Без устали работать
Для страждущих людей
Наполовину бесов,
Настолько же детей.
Собственно так и расценивались обществом миссии империалистов в колониальных владениях, Был даже плакат, как американец тащит дикаря в школу, к знаниям.
Роман считал, что это бремяБремя Любого Цивилизованного, образованного человека! И в 2000 году народ в целом оставался невежественным и его приходилось насильно учить быть терпимым, разумным, не предаваться порокам, не гробить себя наркотиками или алкоголем. Ну а уж в этой России для Шереметьева простор и для образовательно-воспитательной деятельности, и для собственной максимальной независимости. Он с предвкушением ждал развития компьютерной техники, поскольку намеревался возглавить создание и Facebook, и YouTube, решив для себя обе проблемы. Ибо миллиардер обычно независим, а видеохостинг и социальная сеть лучше любого правительства сумеют и образовывать, и воспитывать. Если их, естественно, сформировать немного по другой, не только коммерческой, методике.
Через пару месяцев его телу исполнится полных 14 годков. Мужик зрелый по нынешним понятием, вполне самостоятельная личность.
Теперь у него есть официальная Сталинская стипендия, так как Коба полностью отвадил бедную Крупскую от опеки над пионером-героем. Ему самому преданный и явно талантливый парнишка пригодится. Иосиф как многие, выросшие в нищете, был скуп и расчетлив.