Да, схватили, когда вышел в лес за дровами для пионерского костра, он усмехнулся, хотел топором отмахиваться, поднял, а они выстрелили, и у меня в руке остался черешок длиной в ладошку. Пальцы обожгли, правда, в крепости вылечили быстро. И ведь работали втроём, да парни как раз ветки к костру потащили. Грязно сработали, конечно, меня искать теперь будут. Слушай, у тебя оружие есть какое-нибудь? неожиданно-заговорщическим тоном спросил он.
Я бросил тоскливый взгляд на свой арбалет, заряженный простыми болтами, и произнёс:
Всё отобрали сразу после боя, только вот этот средневековый хлам, да и то потому, что через полчаса в дозор идти.
Да-а-а, негусто, протянул он, а мне вот кроме лопаты, топора да какой-то штуковины для снижения веса груза, ничего не дают, и после работы сразу отбирают. Я ещё в первый день бежать пытался, неудачно. Поймали, но не били, до сих пор удивляюсь. Ты им не доверяй слишком, горячо зашептал он, слишком уж этот квадратный (Роб-Рой, надо полагать) расписывает, какой он хороший и какие враги плохие. Так не бывает. Наверняка что-то скрывает или недоговаривает. Я вот что думаю, если он такой уж добрый и справедливый, почему за ним пошли только дружина и один легион? Причём здесь только дружина, а легион неизвестно где.
Среди народа ходят слухи, что против нас македониане выставят то ли два, то ли три легиона, десять-пятнадцать тысяч солдат, не считая боевой техники, которой у Роб-Роя нет, и которую мы с тобой ещё не видели. Наши кони это так, безоружное и беззащитное транспортное средство, с маскировкой для Поверхности, не более. Даже генераторов силовых полей нет, старая модель. Впрочем, говорят, с генератором тоже старая модель, их уже с вооружения снимать собираются там, внизу.
Я разинул рот:
Пятнадцать тысяч против двух? Их же просто сомнут, как давеча прошлись по холму эти четыре сотни бронированных всадников. И что, Роб-Рой не понимает, что ему грозит?
Прекрасно понимает, но сделать ничего не может. Просто не успевает, там какие-то проблемы с разведкой, маскировкой. Или след хочет запутать. Или найти что-то хочет. Ему бы лишние пару дней, тогда бы всё воинство снялось с места и тихо слиняло в Пещеру, где их дожидается Семнадцатый легион. Он напичкал горы разведчиками, чтобы предупредили в случае чего, а сам усиленно готовится к отступлению. Но, мне кажется, не успеет. К чему я это говорюсматываться надо. Чем скорее, тем лучше. Ни ввязываться в заварушку, ни лазать по их родным распрекрасным пещерам, как крот какой-нибудь, желанием не горю. Ты как, завтра будешь караулить где-нибудь?
Да, сегодня и завтра после восьми вечера иду в ночной патруль со Стейвером вместе. На посты не ставят, не доверяют.
Ну, хорошо. Постараюсь раздобыть побольше болтов или этих «рентиков»-хрентиков, если повезёт, подойду послезавтра после полуночи, когда все угомонятся. Ладно, я пошёл, а то мой страж хватится, да и твой прийти может. Счастливо!
Я что-то пробормотал в ответ, вожатый пожал мне руку и ушёл, и вовремя, через пять минут появился Стейвер.
Что не спишь? спросил он, сейчас уже поздно ложиться, скоро идти.
Чёрт бы побрал его и его правильность. Самый обыкновенный вояка, устав и солдатская жизнь прежде всего. Их было здесь много таких, простых солдат, к которым я привязался и даже начал уважать, за их простоту и честность. После двухчасовой прогулки по окрестным постам я завалился спать, и до девяти утра не просыпался. Пробившие девять часы разбудили меня, а солнце, нагрев стенки палатки, выгнало наружу. Стейвер сидел на чурбачке возле выхода, осматривал бластер и, морщась, подставлял своё бледное лицо яркому дневному светилу.
«Бедняги, всю жизнь прожить под землёй, не видеть солнца, не загорать под ним и не чувствовать его животворного тепла, неудивительно, что их взгляды на жизнь так резко расходятся с нашими», подумал я.
Всё было таким обыденными четверо часовых в полном вооружении возле ворот, и поблескивавшие шлемы аванпоста на большом холме, где я несколько дней назад вступил в свой первый бой, и ходившие туда-сюда люди, нежащиеся под солнечными лучами. У многих из них даже появился слабый загар за эти дни. Стейвер, похоже, удовлетворился состоянием своей «пушки», засунул её в кобуру на правом боку, вынул из ножен меч, льдисто сверкнувший лезвием, и вызвал на учебный бой воина из соседней палатки, своего приятеля, с которым мы часто ходили в патруль. Они начали тщательно отработанную и сбалансированную тренировку, постепенно повышая скорость. Клинки сходились со звоном, взлетали, подсекали и вновь обрушивались друг на друга. Звенела песнь мечей, та самая песнь, которая приводила в неистовство наших предков, которая заставляла их забыть про смерть, собирающую свой урожай и броситься врукопашную в самую гущу боя. Теперь уж негде её услышать, простые клинки сняты с вооружения и в подземном мире, уступив место своим энергетическим собратьям. Остались только «ритуальные» мечи, выдаваемые каждому мужчине, прошедшему Сборы Совершеннолетия. Эти клинки имеют почти прямую форму, чуть расширяясь к острию, и напоминают железные мечи греческих гоплитов, которые называются «ксифос». Кто прошёл сборы, мечом немного умеет махать в любом случае. А кто не прошёл без уважительной причины, полным гражданином стать не может.
Я с интересом наблюдал за тренировкой, подмечая приёмы, как вдруг почувствовал нечто необычное. Что-то неуловимое и тревожное, скользнув по крепости, изменило привычный ритм жизни. Я увидел Роб-Роя, он стоял возле своего шатра, прислушиваясь к коммуникатору и выкрикивая какие-то распоряжения. Откуда-то из-за холма послышался глухой взрыв, и внезапно стало ясно, что аванпоста там уже нетнесколько воинов только что пробежали через ворота, и их тут же снова закрыли часовые. Стейвер с соседом уже не дрались, они бросились к оружейному складу, где собралась небольшая очередь. Пришлось тоже топать туда. Стерк лично выдавал оружие, ему помогали двое пехотинцев. Мне дали, как обычно, арбалет, колчан с «рентиками», бластер и трофейный нож, который подобрал после первой схватки. Слава богу, хоть проклятый меч не стали подсовывать. Подошёл Саша, тоже получил арбалет и с немного грустной улыбкой отсалютовал им мне. Только вот улыбаться было совершенно нечему. Битва началась, а дождаться ночи и уйти мы не смогли. Весь воздух, казалось, звенел предвкушением схватки, горячности боя и всепоглощающего азарта. И эта битва не только разрушила все планы Роб-Роя, захватив его врасплох, не только уничтожила и наши планы относительно побега, но и навсегда поставила крест на моей, да и Саниной тоже, жизни в мире Поверхности. И принять участие в ней нам пришлось независимо от желания.
Саня только подошёл и хотел заговорить, как из-за холма вылетело около десятка странных штуковин, несколько смахивающих на нынешние гидроциклы, на которых верхами сидели люди. Знакомое слабое сияние прикрывало их спереди, яркими сине-зелёными пятнами горели двигатели на днищах, сдвоенные орудия по бортам машин открыли огонь. Очередь возле склада моментально рассыпалась кто куда, несколько лучей оставили следы на земле там, где только что стояли люди.
Воздушная пехота, сказал Саня, упавший рядом со мной, вчера мой сторож разговаривал с кем-то о них. Очень быстрые, летают на высоте до тридцати метров, вооружены двумя спаренными лучевыми скорострельными пушками малого калибра, есть второе место на сиденье для пехотинца в легкой броне. Основная функцияразведка боем и преследование бегущего противника, высадка тактического десанта в тыл, слабое местодвигатели на днище машины, их невозможно прикрыть защитным полем. Бронированную конницу снимают с вооружения из-за них.
Воздушные пехотинцы развернулись и пошли на второй заход, так и поливая палатки из своих пушек. Не знаю, как слабости, а вот плотность огня у них отличная. Но Роб-Рой, равно как и его воины, уже оправился от неожиданной атаки (разведчики в горах погибли, не успев передать сведения о появлении и оснащённости вражеских войск), и начал стрелять из бластера по противнику, солдаты дружно последовали его примеру. Один из «летучих» вдруг подпрыгнул вверх над своей машиной, превратившейся в огненный шар, и со всей скоростью, с которой двигался до этого, полетел, кувыркаясь, к земле. Непонятно, почему, но он вдруг завис в воздухе над крепостью, похоже, едва успев воспользоваться каким-то спасательным устройством. Луч бластера полыхнул из его руки, но солдат, которому он адресовался, прыгнул в сторону и ответил тем же. Воздушному пехотинцу повезло меньше, и он упал на землю, уже не двигаясь. Было что-то неестественное в этой ненависти, желании даже после потери машины и падении на чужой территории уничтожить хотя бы ещё одного врага, а не сдаться в плен. Его товарищи скрылись за холмом, и пока что не возвращались. Роб-Рой подбежал к воротам, крикнул: «Шестая и седьмая центурии, за мной, рассредоточиться по холму, пока не поздно!» и первый побежал туда. За ним помчались солдаты, личная охрана, в том числе расчёт плазмомёта, Саня, а за Саней и я. Выбежав на гребень холма, я увидел знакомую по первой схватке панораму равнины, после чего с легким холодком в груди прижался к земле и принялся торопливо отрывать окоп
Македониане наступали цепью, которая захватывала фронт километра два шириной, то есть, наш холм они обходили с флангов в любом случае. Впереди шли танки, первая тяжёлая техника, которую я увидел, штук двенадцать-пятнадцать, за ними двигалась пехота и бронированная конница шагом, а на заднем плане было нечто, повергшее меня в изумление, а затем в ужас, так как у нас не было абсолютно ничего, что можно было бы ему противопоставить. Это был танк, если только можно назвать танком махину высотой с девятиэтажный дом, с десятком орудийных башен и стрелковых бойниц, прикрытую голубоватым куполом мощного силового поля. Громадина уже сейчас начала постреливать из самого большого орудия, посылая широченные лучевые импульсы в основание холма. Жарко полыхнула трава, клубы дыма плотной пеленой заволокли весь обзор, и больше ничего не оставалось, как стрелять наугад через эту завесу. Мне это здорово не понравилось, глупо тратить попусту боеприпасы, и я счёл возможным осмотреться. Слева в окопчике лежал Саша, выставив вперед арбалет и ожидая, пока кто-нибудь подойдёт на прицельный выстрел, справа устроился Стейвер с бластером и серебристым автоматом-лучемётом, чуть далее были окопы Стерка и Роб-Роя, который я узнал по очертаниям плазмомёта на треножнике, расчёт его уже собрал и залёг рядом. У Сани был довольно решительный вид, хотя и какой-то обречённый. Надо бы договориться с ним, как улучить момент и дать дёру, пока не поубивали всех. Мечты, мечты
Пятый, танки по фронту, пятнадцать штук. Монстр-танк на подходе, монстр-танк справа, голос какого-то офицера в коммуникаторе Роб-Роя звучал с истерическим надрывом.
Держать позиции, громко проговорил предводитель, держаться, сколько сможем.
Пока я вслушивался, через дымовую завесу одновременно просунулись угловатые носы полутора десятков танков, и началась заварушка. Сгусток плазмы из оружия Роб-Роя ударил в один из них, слегка оплавив броню, но не более. За этим последовал эффектный ответсчетверённые турельные установки на бортах танков развернулись и открыли огонь очередями, пронёсшимися над нашими головами, пропахавшими землю чуть далее и перерезавшими одну из опор треножника, отчего тот покосился, а затем упал. Танки, используя короткую паузу, упорно поползли вверх по склону, скрежеща гусеницами, по паре фланговых двинулись в обход холма, чтобы отрезать нам путь к отступлению и нанести удар по крепости. Мне на плечо легла чья-то рука, я обернулся и увидел Сашу, который жестом показал, надо, мол, сматываться. Мы ползком пробрались до заднего склона и со всех ног пустились в Аруим. Ворота были разбиты в щепки, пехотинцы, укрываясь за стенами и баррикадами из мешков с песком, половина из которых уже были раскиданы, палили из бластеров и лучемётов в прорвавшиеся танки, два из которых уже горели; мы вбежали за частокол, где были остановлены Гентаром. Наспех втолковав ему, что неприятеля слишком много и что сражение на холме почти закончено, мы присоединились к его группе.
Запылали оставшиеся вражеские танки, остальные же были заняты в бою на холме. Мощные лучевые импульсы с «монстра» с леденящим душу шипением проносились над гребнем холма, потрёпанным в бою с танками Аруимом, и мчались дальше. Гентар расспросил Сашу о вражеских войсках, которые мы видели сверху, что-то озабоченно пробормотал и послал человека на холм. Саша подошёл ко мне, благо рядом никого не было, прислонился к частоколу, хвастливо показал бластер, подобранный где-то.
Не понимаю. Пехотинцы жгут эти танки, хоть и с трудом, для чего они вообще нужны? Один танк всяко дороже десятка солдат.
В них нет людей. Что-то вроде телеуправления, ответил вожатый, в первую атаку отправить самое то. Сколько «чёрных» погибло, видишь? И это бой только начался, македониане в него не вступили пока.
Вскоре мы увидели, как с холма маленькими группами стали спускаться люди Роб-Роя. Похоже, сражение там было проиграно. Солдаты рассыпались по позициям в крепости, появился и предводитель со своими приснымиСтерком и эт Дрейвером. Охранник из расчёта тащил стреляющую часть плазмомёта, а второго не было нигде видно. Повреждённый танковой турелью треножник, похоже, бросили там же.
На вершине освобождённого от нас холма появилась группа вражеских пехотинцев в лёгкой броне, которые тут же рассредоточились и принялись стрелять. Огонь всё усиливался, врагов становилось больше и больше.
Монстр-танк подходит, он уже рядом! Сделайте хоть что-нибудь, иначе нам всем тут крышка! кричал голос в чьём-то коммуникаторе.
Сзади загудело и стало подниматься над землейэто был тот самый синий флаер, на котором меня похитили и привезли сюда. Из приоткрытой дверцы торчал ствол лучемётатам сидел Стейвер. Машина предприняла отчаянную самоубийственную атаку на гигантский танк, верхние башни которого уже показались над гребнем холма. Два грубо приделанных, можно сказать, проволокой примотанных к чисто гражданской машине излучателя выстрелили одновременно, Стейвер дал очередь из своего оружия, не целясь. Голубой купол силового поля монстр-танка принял удар, отозвавшись сполохами энергии.
Тут с позиций противника на вершине холма обрушился такой град лучей, что мы лишились возможности стрелять в ответ. Моментально стало жарко, как в бане, воздух буквально вскипел, прошиваемый огнём во всех направлениях, густой дым от горящей травы и испарения прожигаемой земли заволокли всё вокруг. Возле нас появился Роб-Рой, на его лице (шлем он то ли потерял, то ли бросил) было озабоченное выражение. Я в первый раз увидел его лицоне такое бледное, как у других «чёрных», узкое, «аристократическое». Предводитель оказался довольно молодым, лет сорока, на висках присутствовала седина, взглядцепкий, внимательный. На резиновую «изуродованную» голову Дарта Вейдера, понятно, совсем не был похож. Он бегло осмотрел нас:
Целы? Оружие не потеряли? Давайте за мной.
Тут моё внимание привлекла мелькнувшая справа впереди в белых клубах кучка вражеских солдат, за ними двигалось что-то очень большое и тёмное. Цепочка взрывов поднялась на левом фланге, бластерные лучи зажужжали во всех направлениях, теперь и справа и слева. Изредка в просвет в дыму была заметна оплавленная груда металлавсё, что осталось от синего флаера. «Бедняга Стейвер», подумал я, «Я прощаю тебе то, что ты похитил меня, ведь ты, как всегда, как и сейчас, просто исполнял свой долг». Слева замелькали алые плащи македонианских солдат, вступивших в рукопашную на мечах, оттуда послышался металлический лязг и крики сражающихся. Неподалеку от нас что-то громыхнуло, затем ещё и ещё
Не замедлила ждать и атака на правом флангесверкнула белая вспышка, послышалось шипение, и ослепительно-белый довольно толстый луч прорезал дымовые облака. Эта картина живо напомнила мне видеокассету, которую мы с Сашей смотрели в лагере. С той лишь «небольшой» разницей, что сверкающая искусственная молния теперь могла бы испепелить нас обоих.
Они запустили аннигилятор! заорал вдруг над ухом Роб-Рой, сильно перепугав меня.
Мы помчались направо, пригибаясь и поминутно спотыкаясь и падая. Роб-Рой с погибшего второго члена расчёта забрал тело плазмомёта и запасной энергоблок, после чего повернулся к нам, протягивая оружие:
Отсоедините пустой энергоблок, там кнопка есть. Вот так. Теперь подключайте этот, и тащите за мной.
Луч аннигилятора довольно быстро двигался по земле, сметая всё на своём пути, сопровождаясь бесшумными вспышками. В отличие от того, который мы видели на кассете, он «работал» непрерывно, не угасая ни на миг. Росшее неподалеку дерево за какую-то долю секунды было срезано, точно острейшим ножом. Луч исходил от верхней башни гигантского танка, казавшегося в дыму еще огромнее, борта которого буквально ощетинились стволами всевозможных турельных установок. И все эти стволы стреляли. Вокруг громадины царил огненный хаос, взрывной ад, смешение земли и человеческих тел, и над всем этим жутко спокойно реял белый аннигиляционный луч. Купол силового поля отсутствовал, видимо, его отключили за ненадобностью.
Роб-Рой указал нам яму, на краю которой предстояло разместить тело плазмомёта, а сам присел рядом.
Аннигилятор расположен слишком высоко, поэтому не так эффективен против мелких целей, нужно прямое попадание, говорил он, наблюдая за обстановкой, и мы сейчас для него в мёртвой зоне. Нужно повредить либо ствол, либо башню, тогда появится возможность отступить. А иначе нас всех срежут, когда достаточно удалимся, ясно?