Она без меня не поедет, решила образумить Макса Нелли. Пальчики. Автопилот в любой момент может затребовать верификацию.
Хрен с вами. Катите. Макс выбрался из машины.
Тебе хоть понравилось? всерьез спросила Эльвира.
Максу показалось, что ей реально стыдно за ситуацию, в которой она, по сути, не принимала участия. разве что пассивное, да и то могла не знать о намерениях подруги.
За исполнение пятерка, за идею двойбан, ответил Макс.
Дверь закрылась, и огни робокара вскоре скрылись из вида, а сам Макс поспешил затеряться в переулках за небоскребами. Ветер доносил с запада запах моря.
«Кажется, это Ельцинград, подумал Макс. Если так, надо двигать к Лахте вдоль моря, там жилья почти нет. По крайней мере, в моем мире».
Вскоре, действительно, высотные дома закончились и вдоль моря потянулся длинный обустроенный парк. На столбике вентиляционной шахты Макс заметил табличку с каким-то странным пятнистым узором, видимо для считывания камерой, и надпись «Императорский комитет по благоустройству города Санкт-Петербурга».
Охренеть не встать, ежа мне в трусы! пробормотал Макс. Санкт, сцуко, Петербург!
В его мире этот город на Неве носил имя политика Ельцина, отца русской демократии, а не святых покровителей, как в каком-нибудь девятнадцатом веке. Это произвело на Макса не меньшее впечатление, чем то, что в этом мире Россия каким-то образом превратилась обратно в империю, а не двигает в будущее демократическим путем по стопам Европы. Какая империя, если «павианы» только и думают, как разбежаться из-под российского влияния? Или тут нет «павианов»? Тогда это рай, а не мир. «Павианов» нет, «шлюшечные» есть. Что еще надо молодому растущему организму? А то в родном мире демократия и новая этика уже до таких высот дошла, что секс с женщиной считается унижением человеческого достоинства, а женскую грудь в фильмах убирают с помощью визуальных эффектов, чтобы от мужской не отличалась.
Начало светать, но очень медленно, как и должно быть на севере. Еще дальше виднелся прибрежный поселок с типовыми тридцатиэтажками.
Макс подумал, что в его положении пока лучше уйти в тень. Об этом мире он знает мало, и если сразу лезть в людные места, можно быстро спалиться и привлечь внимание, причем, не только полиции, но и Тайного Приказа, которым его пугали девчонки. Потому что поведение Макса может быть интерпретировано, как поведение иностранца. Шпиона. В эту категорию в любом мире лучше не попадать.
Самый неприметный человек в городебомж. Их даже когда видят, стараются глаза отвести. Поэтому надо под бездомного замаскироваться, все разнюхать, как тут люди живут, понять, чье тело оседлал, а потом уже принимать решение. Поселок для претворения в жизнь этой идеисамое место.
К утру Макс отыскал на окраине поселка свалку и несколько заброшенных аварийных пятиэтажек тридцатилетней, как минимум, давности. В первую очередь следовало обустроить тайник и спрятать там вещи, несовместимые с образом бомжа. С оружием не хотелось расставаться, но именно оно, в первую очередь, выдаст при любом досмотре. Одежду тоже надо потрепать как следует, а еще лучше сменить. Для этого не плохо было бы найти настоящего бомжа и с ним поменяться.
После тщательного осмотра Макс нашел в подвале дома хорошее место для тайника, скинул туда все лишнее, включая оружие и чужие карты, оставил при себе только свою, нож и золотую пластину.
Затем выбрался из подвала и, отыскав кучу строительного мусора, вымазал кроссовки, стянул пиджак и принялся его топтать для приведения в соответствующий роли вид.
Ай, блаародный! раздался сзади насмешливый голос. Пошто дорогие вещи тиранишь?
Макс резко обернулся, пожалев, что рановато избавился от пистолета. Но перед ним стоял просто бомж. Настоящий.
Хочешь приодеться? деловым тоном спросил Макс. Я тоже. Можно махнуться шмотьем.
От моего амбре, с усмешкой ответил бомж.
Я уже унюхал, не ссы. Мне как раз такое и надо. Как тебя звать?
Ярик.
А меня Макс на миг задумался и решил назвать имя с кредитки. Лёха.
Знаешь, Л ёха, мне и в моих шмотках неплохо, заявил Ярик. А твои я с тебя так возьму. Без обмена. Веришь?
Это ты обломаешься, чувак, сто пудов, ответил Макс.
Да ни фига.
Обломаешься, ежа тебе в трусы!
Неа.
Почему? Макс заинтересовался.
По кочану. Ну, сам прикинь, ты же явно из благородных, а решил закосить под бомжа. Значит что? Значит ты шхеришься. Может грохнул ненароком шлюшку какую, может еще что. Но рыльце у тебя в пушку. Ну, я свистну лягам, они тебя махом повяжут и выведут на чистую воду. Это как два пальца обоссать при порыве встречного ветра. Веришь?
Ну. А конструктив где? Макс нахмурился.
В Караганде. Не будет никакого конструктива, будет прямолинейный, как рельса, шантаж. Ты мне отдаешь все ценное, смартфон со снятым блоком, карту с кодом, побрякушки, цепочку, а я тебе свое зассанное пальтишко, и расходимся краями.
Ну, загнал ты меня в угол, ежа тебе в трусы! Макс театрально развел руками. Годится. Забирай, хрен с тобой.
Ярик широко улыбнулся, шагнул к Максу, и тут же получил такой сокрушительный встречный кулаком в челюсть, что едва не упал, сделав назад несколько неловко длинных шагов. Не дожидаясь, пока Ярик очухается, Макс с разворота врубил ему локтем в лицо, а затем, для гарантии, ребром стопы в колено. Ярик взвыл и повалился на четвереньки, заскулив, как собака.
Ты, гнида, шантажу еще поучись, прорычал ему в ухо Макс. Для шантажа знаешь, иногда некоторая физподготовка нужна. Если не рукопашная, то беговая, а у тебя совсем хреново с физподготовкой. И с шантажом хреново. Я тебя сейчас замочу нахрен, чтобы меня лягам не слил, одежонку сниму, а на труп свою надену. Пока будут разбираться, меня след простынет.
Ярик, не поднимаясь, выплюнул пару зубов и широкую ленту слюны с кровью. Макс, с удовольствием взял его за шиворот и хотело оттащить в подвал, но тут за спиной раздался залихватский свист. Макс обернулся и разглядел, как из развалин за свалкой вывалило не меньшее десятка бомжей, вооруженных палками, битами, и мачете.
Ну ты, сука, сейчас огребешь! пообещал Ярик и медленно разогнулся. Веришь?
Глава 3
Макс хмыкнул. Находись он в своем старом теле, он бы смел эту жалкую кучку недокормленных отщепенцев секунд за десять, как медведь налетевшую свору пекинесов. Но он был не в своем старом теле, а в теле плохо тренированного двадцатипятилетнего хлыща. Даже от пережитых ночью пустяковых приключений Макс ощущал, как мышцы ноют, а жилы болят от недостатка растяжки. Хорошо хоть реакция и ловкость зависели больше от сознания, чем от тела, ну и боевой опыт, наработанный при разгоне массовых беспорядков, тоже никуда не делся.
Обычный человек, гражданский, драку воспринимает одним образом, а спецназовец совсем иначе. Для большинства обывателей драка является чем-то вроде вопроса чести, экстремальным способом отстоять свои интересы, иногда заявить о себе, иногда самоутвердиться за чужой счет. Из-за этого в уличной драке возникают какие-то очевидные негласные правила, мол, это допустимо, а это уже западло. У спецназовца голова в драке вообще иначе работает, а если уж в корень зрить, то вообще не работает. Тело действует на рефлексах, по давно отработанным и накатанным тактическим схемам. Но главное, что отличает спецназовца, это суровое понимание, что дракане олимпийские игры, и никаких правил, кроме выполнения поставленной боевой задачи, вообще нет. Плюс дисциплина и самодисциплина. Плюс высокая степень психологической устойчивости, точнее привычки не позволять страху формировать поведение.
Говоря проще, Макса никогда не учили драться. Его учили только убивать. Иногда это приходилось делать голыми руками, но парадигма от этого не менялась.
При этом бомжи его явно всерьез не воспринимали. Парень и парень, да еще из благородных. То, что Ярик знатно получил по соплям, они списали, видимо, на случайность. Ну, это хорошо. Пусть недооценивают.
Бомжи ринулись в атаку, а Макс схватил кирпич, валявшийся в куче строительного мусора, завернул его в пиджак и раскрутил над головой импровизированный гигантский кистень. Толком отреагировать на это никто не успел, поэтому двое бомжей с раскроенными черепами рухнули на асфальт в первые секунды драки, уронив под ноги Макса хорошую палку и мачете. Макс запулил пиджак с кирпичом, как пращу, проломив третьему бомжу лицевые кости, подхватил левой рукой импровизированную палицу, правой мачете, и превратился в смертоносный вихрь из древесины и стали. Во все стороны полетели отрубленные кисти и скальпы с кусками черепа.
Такого натиска от благородного отпрыска бомжи явно не ожидали, и он их, без преувеличения, напугал. Поверженные Максом противники или дергались в конвульсиях на асфальте, или с криками носились, проливая из культей струи крови, либо ползали с вывалившимися кишками. На ногах осталось человек семь, и все они, побледнев, пятились обратно к заброшенным зданиям.
Еще есть желающие? спросил Макс, поигрывая мачете.
Желающих не было, и Макс, стараясь не упускать противников из виду, попятился через пустырь в сторону моря. Но в этот момент его окликнул задорный, совершенно не испуганный голос:
Эй, блаародный, сюда посмотри.
Макс понял, что после всего произошедшего таким насмешливым тоном мог к нему обратиться лишь человек с огнестрельным оружием. Так и вышлоу ближайшего здания переминался с ноги на ногу крепенький мужичок с самодельной фитильной аркебузой в руках. Калибр у аркебузы, собранной из деревяшки и заглушенной в казеннике водопроводной трубы, был столь внушительным, что вряд ли она была снаряжена пулей. Скорее туда насыпали граммов сто картечи из ржавых гвоздей, шурупов и гаек. Из такого доброго боевого устройства даже целиться не обязательно, достаточно направить в сторону противника, и с пятнадцати метров промах решительно невозможен. Из фитиля струился дымок, а в темных проемах подъездов с выбитыми дверями виднелось еще два светящихся уголька, готовых в любой миг опуститься на пороховые полки.
Против одной аркебузы еще можно было подергаться, уйти в перекат, пропустить над собой картечь Перезарядить ее быстро не выйдет, а пятнадцать метров можно преодолеть за пару секунд. Но три стволаэто уже без шансов. Два промахнутся, один достанет, и этого будет выше крыши достаточно.
«Не везет мне в последнее время с телами, с раздражением подумал Макс. Одно ракетой угробили, другое из аркебузы продырявить норовят».
И что дальше? поинтересовался он вслух.
Для начала тебя есть смысл обыскать. Эй, Ярик, хватит уже кровью плеваться! Посмотри, что у благородного по карманам.
Слушай, Клещ, еще не хватало, чтобы ты надо мной стебался. Он дерется, пипец как. Смотри, сколько народу покрошил. Я сам не дурак подраться, но это что-то запредельное, словно к нам не благородный сунулся, а «горшок» из имперской спецуры.
Вот и гдянь его пластик, спокойнее попросил Клещ. Посмотрим, что за птица.
Пятеро бомжей с дубинами и мачете взяли Макса в кольцо, а Ярик вытащил все из его карманов.
Хренасе! Ярик взвесил на ладони узорчатую золотую пластину. Золото! Сто пудов. Кажись, древнее.
А ты прямо профессиональный антиквар. Клещ хмыкнул и подкрутил частично истлевший фитиль в замке аркебузы. Что на пластике написано?
Ярик подслеповато сощурился, прочел надпись на карте и так вытаращился, что все замерли, ожидая, когда к нему вернется дар речи.
Кирпич мне в глотку с разгона, прошептал он. А я думаю, чего мне его морда знакомой показалась?
Не тяни, попросил Клещ.
Князь Алексей Куракин, произнес Ярик. Младший потомок двенадцатого княжеского рода Бархатной книги Российской Империи.
Это тот, кого отец чуть наследства не лишил? Клещ крякнул от удивления. Ваша светлость! Добро пожаловать на грешную землю.
И? Макс сощурился.
А это тебе решать, мил человек, ответил Клеш. Могу пристрелить, а могу попробовать на тебе заработать.
Размечтался. Макс усмехнулся. Я тебе не скаковая лошадь.
Не скажи, мил человек. Вот ты, благородный, князь, из некогда почтенного рода, решил заделаться под нашего брата. С какого хрена? Вот в чем вопрос! Обычно ж благородные как решают проблемы? Или деньгами, или властью. Ты же, похоже, в бега собрался, предпочел в подвале жить и кушать, что называется, из мусорных баков. На такое дело благородного может вынудить только нечто экстраординарное. Значит, ты или какую-то шлюшку ненароком убил, и прячешься, или знатно проворовался, или родную сестру изнасиловал. Хотя, конечно, от убийства шлюшки благородный деньгами и властью отмажется, провороваться для него обычное дело. Так что скорее дело в сестре. Ну, я образно, образно, не зыркай глазами.
Убью, спокойно пообещал Макс. Вот, просто из принципа.
Боюсь тебя разочаровать, но нет. Ребята, давайте его в подвал под охрану. Трупы убрать, тяжело раненных добить, остальных к лепиле. Кровь песком засыпать. Чтобы через час тут чисто было.
Подручные Ярика сбили Макса с ног, связали за спиной руки, утащили в подвал и заперли там в крошечной бетонной клетушке, некогда выполнявшей функцию щитовой. Лечь там было негде, свет в каморку вообще не проникал, поэтому Макс уселся, оперся спиной о стену и принялся думать, как выкрутиться из создавшейся ситуации.
Ничего путного на ум не приходило, и вдруг, совершенно неожиданно, в голове раздался отчетливый насмешливый голос:
Макс Громов, командир второго отдельного взвода группы особых операций совета по обороне Российского Демократического Союза.
Чего? Макс не слабо обалдел от такого поворота дел.
В слух говорить не обязательно, можешь думать, я услышу.
Ты кто такой, и что делаешь у меня в башке? напрямую спросил Макс.
Ну, если быть точным, то это ты у меня в башке, ответил голос. Я переместился в этот мир и в это тело при помощи давным-давно созданного мною артефакта. Ну, я его специально создал для этого. В твоем технологическом мире эту штуку назвали бы системой аварийного возвращения. Она должна была намного раньше сработать, но, видать, что-то пошло не так, а что именно я пока не знаю.
Э, погоди! запротестовал Макс. На самом деле это я попал сюда, в это тело, переместившись из моего мира.
По своей воле?
Нет.
Верно. Поэтому помолчи и послушай. Меня зовут Родослав Курак, и две с половиной тысячи лет назад я был одним из сильнейших волхвов этого мира. Только не пойми неправильно слово «волхв».
Ну, и как я его должен понимать?
В твоем родном мире тоже некогда существовали волхвы, но это были скорее священники, служители культа древних языческих богов. Так ты привык понимать слово «волхв». Но я волхв в другом смысле слова.
Надеюсь, в хорошем. Макс мысленно усмехнулся.
У нас пока один мозг на двоих, и я знаю, что это шутка про содомитов. Я не содомит.
Очень на это надеюсь, потому что после встречи с содомитом руки помыть можно, а вот мозги как отмыть?
Я не содомит, повторил Родослав. Я волхв в непривычном для тебя смысле слова. Я маг. Причем, очень древний и очень сильный маг. Один из сильнейших в моем времени.
В твоем, это две с половиной тысячи лет назад? уточнил Макс.
Да.
А сейчас?
Сейчас в мире, куда мы попали, магии нет вовсе. Искусство плетения заклинаний из Мировой Нити утрачено. Частично по моей вине. Осталось лишь несколько работающих артефактов, созданных такими же древними, как я, магами. Один из них перенес нас с тобой из твоего мира в этот.
Это золотая пластина с узорчиком?
Не с узорчиком, а со зримым отпечатком плетения.
Погоди! Макс задумался. Так сейчас мы в твоем родном мире?
Да.
А перенеслись мы оба из моего родного мира?
Да.
Хорошо. Я в моем мире родился, вырос и собирался умереть. А ты как попал в мой мир?
Это довольно длинная история, и чтобы тебе ее воспринять, придется узнать все шаг за шагом.
Ну, нас вроде отсюда выпускать не собираются, так что время есть, прикинул Макс.
Хорошо. Суть в том, что некогда в моем родном мире царила магия. Магов было намного меньше, чем обычных людей, потому что для овладения искусством плетения требовался особый тип ауры. Это, можно сказать, параметр не столько материального тела, сколько нетелесной личности, некой сути, к которой привязана личность, разум и память в огромной степени. Но эта суть все же сильно привязана к материальному телу, а потому она передается по наследству, вместе с этими длинными цепями энергии
Генами, что ли?
Да, точно. Вы их называете генами. Но кроме информации о материальном теле гены несут так же информацию о структуре ауры. Поэтому от мужчины с аурой мага мог родиться один или несколько детей с магическим потенциалом, а у женщины с аурой мага все дети рождались со способностями к магии. Иногда мы намеренно принимали участие в сексуальных ритуалах, когда происходило соитие сильного мага-мужчины с сильной женщиной-магом. В результате такого зачатия рождались очень сильные маги. Потом они снова вступали в половую связь, порождая еще более сильных магов, и так шаг за шагом, несколько поколений. Я родился в третьем поколении, и должен был породить четвертое, но мир начал меняться.