Теперь он действительно включил свой радар. Он показывал звездолет прямо впереди, примерно с той дальностью и скоростью, о которых он догадывался. У меня хорошие глазные яблоки, - сказал он со смешком. Если бы он собирался выйти, он бы вышел смеясьи как полковник, не меньше.
И он думал, что возьмет звездолет с собой. Ящерицы никогда не умели хорошо реагировать на неожиданности. Ни одна из их ракет не полетела в его сторону. Ни один из их космических кораблей, предназначенных для борьбы на орбитеболее отвратительных существ, чем Ханс-Ульрих Бус, не появился на его экране. Где-то на своих звездолетах они, вероятно, орали друг на друга взад и вперед, пытаясь понять, что, черт возьми, делать. Ему не нужно было выяснять. Он уже делал это.
Нет, вот появился один из их космических кораблей, с довольно приличным ускорением. Но было поздно, поздно. Он использовал реактивные двигатели ориентации, чтобы выровнять нос автобуса Ханса-Ульриха на звездолете. А затем его большой и указательный пальцы нашли красный переключатель, которым он никогда не думал воспользоваться. Он вытащил его и активировал, затем повернул сначала влево, затем вправо.
Его верхняя ступень содрогнулась, когда ракеты покинули свои трубы с клубами сжатого газа. Когда они были достаточно далеко от автобуса Ханса-Ульриха, их моторы включились. Радары, которые они несли, направляли их прямо к звездолету Ящеров, находящемуся менее чем в пятидесяти километрах.
Мгновение спустя Друкер ужасно выругался, потому что Ящерицы на борту звездолета все-таки не спали. Противоракеты отскочили не более чем через мгновение после того, как он запустил свой. Один из них взорвался почти сразу. Другой, однако, другой пробуравил свою цель. Давай",прошептал Друкер. Давай же! На ракетах были установлены неконтактные взрыватели, способные взорвать их в сотне метров от обшивки корабля. Сможет ли этот пройти? Все контрмиссилы пропустили это. Если бы Ящерицы не сделали что-нибудь гадкое
Они так и сделали. Что-то сверкнуло вдоль центральной линии звездолета: система ближнего боя, ничего более впечатляющего, чем компьютеризированная батарея тяжелых пулеметов, и ракета взорвалась огненным шаром, состоящим не из разрывающихся атомов, а из разрывающихся топливных баков. Над. Все было кончено. Друкер развернул автобус Ханса-Ульриха за реактивные двигатели, чтобы он мог повернуться лицом к приближающемуся космическому кораблю Ящериц. Без надежды и без страха он приготовился к своему последнему бою.
Немецкая верхняя ступень! Это была Ящерица, говорившая на языке Расы. Сдавайтесь, немецкая верхняя ступень. У вас больше нет ракет. Вы не можете причинить более значительного вреда. Ваша не-империя лежит в руинах. Что вы можете получить от дальнейших бессмысленных жертв?
Это был хороший вопрос. Чем дольше Друкер думал об этом, тем лучше это выглядело. Он переместил большой палец со спускового крючка пулемета на переключатель радио. Мужчина Расы, у меня нет для тебя хорошего ответа, - устало сказал он. У тебя есть я. Я не знаю, что ты будешь со мной делать. В данный момент меня не очень волнует, что вы будете со мной делать. Что бы это ни было, у тебя есть я. Я сдаюсь".
Что я могу сделать для вас сегодня, командир корабля?спросил водитель Страхи.
Я ни о чем не могу думать",ответил Страха. Если мне что-нибудь понадобится, вы можете быть уверены, что я не постесняюсь дать вам знать.
Его водитель склонился в почтительной позе. Это было наполовину истинное подчинение, наполовину насмешка. Тосевит обладал, по крайней мере, такой же властью в их отношениях, как и сам Страха. Я не сомневаюсь, что ты это сделаешь. А пока, если вас это устраивает, я немного поработаю над вашим автомобилем.
Продолжай, - сказал ему Страха. Вы могли бы с таким же успехом отнести его кому-нибудь, кто специализируется на ремонте, знаете ли. Средств, по-видимому, будет достаточно для любых необходимых расходов. Учитывая, что правительство не-империи Соединенных Штатов оплачивало все, что было связано с содержанием Страхи, средств должно было быть достаточно.
Но водитель сказал: Мне нравится работать с техникой. Я бы предпочел сделать это сам. Таким образом, я уверен, что все сделано правильно.
Все, что тебе заблагорассудится, - ответил Страха. Теперь, когда он подумал об этом, ему даже не следовало пытаться отговорить Большого Урода. С ним на улице, возящимся с упрямой тосевитской техникой, Страх мог бы приблизиться к нормальной или, по крайней мере, незаметной жизни.
Когда немного позже Страха выглянул из кухонного окна, он увидел своего водителя, склонившегося над моторным отсеком автомобиля и радостно что-то ремонтирующего. Бывший капитан корабля пожал плечами. Он также знал мужчин и женщин этой Расы, которым нравилось возиться с машинами. Он сам никогда не понимал этого волненияно, с другой стороны, большинство Больших Уродов считали его садоводство пустой тратой времени.
Страха поспешил в свой кабинет и включил компьютер, который подключил его к компьютерной сети Расы. Поскольку его связь была в высшей степени неофициальнойдаже в большей степени, чем у Сэма Йигера, он получал не так уж много электронных сообщений, но синтезированный голос объявил, что сегодня у него было одно. Это было, как он без удивления отметил, от Йигера под псевдонимом Маарги.
"Приветствую тебя, командир корабля", написал тосевит. Интересно, могли бы мы встретиться так, чтобы ваш водитель об этом не знал?
Возможно, ответил Страха. Это может быть нелегко. Вы уверены, что это необходимо? Ему стало интересно, что у тосевита на уме. Что-то связанное с одним из мест, в которое Йигер сунул свою непрошеную морду, если только Страха не ошибся в своей догадке.
Он также задавался вопросом, получит ли он ответ прямо сейчас. Тосевит отправил сообщение гораздо раньше утром. Но он немного посидел у компьютера, на тот случай, если Йигер сидел перед ним, как он иногда делал.
И, конечно же, ответ пришел довольно быстро. Да, я уверен, что это необходимо, написал Йигер и добавил условный символ для выразительного кашля. Я должен кому-то доверять. В этой конкретной неразберихе я скорее доверился бы вам, чем любому из моих тосевитских знакомых.
"Для меня большая честь", написал Страха в ответ. Но вы уверены, что вам не было бы лучше, если бы вас обслуживал один из ваших собратьевБольших Уродов?
"Я ни в чем не уверен", ответил Игер. Я много думал, но мой путь больше не ясен. Я не думаю, что мой путь когда-нибудь снова станет простым.
Как вы знаете, мой водитель цепляется за меня, как будто он паразит под моей чешуей", написал Страха. Я не знаю, смогу ли я устроить так, чтобы он исчез. Я также не знаю, должен ли я это делать.
"Что ж, вы поступите так, как сочтете нужным", написал в ответ Йигер. Если вы решите договориться, дайте мне знать. Справедливости ради, я должен сказать вам, что встреча со мной по этому делу может быть рискованной для вас.
Вы сами сейчас в опасности? спросил Страха.
"Я уже некоторое время нахожусь в опасности", ответил тосевит. Если бы я не был осторожени не был удачлив, я был бы мертв. Вот почему я хочу тебя видеть: если я внезапно и таинственно умру, я хочу, чтобы ты отомстил за меня.
Это было достаточно резко. Многие древние классики из литературы и видео Расы вращались вокруг таких тем. Однако Страха не думал, что окажется в центре одного из них. Кое-что еще пришло ему в голову. Он написал: "Тогда это может подвергнуть меня немалой опасности. Разве это не правда?
Да, судовладелец, боюсь, что это правда, и я сожалею об этом, ответил Игер. Он был честен; Страха видел это много раз. Если вы не хотите этого делать, я пойму и поищу кого-нибудь другого.
В этом нет необходимости, сразу написал Страха. Приходите сюда завтра в полдень, если увидите машину перед домом, мне не удастся уговорить своего водителя поехать в другое место. Если он исчез, добро пожаловать. На самом деле, вам будут рады в любом случае, но вы вполне можете вызвать подозрения у водителя.
Я понимаю. Я благодарю вас. Это должно быть сделано. До свидания.
До свидания, написал Страха, но Йигер, вероятно, получит это сообщение позже. Бывший судовладелец ненадолго задумался. Наконец он нашел идею, которая его удовлетворила. На самом деле, ему это очень нравилось. Если бы он был Большим Уродом, он бы изобразил странную гримасу, которую тосевиты называли улыбкой.
Через некоторое время его водитель вошел внутрь, засаленный до локтей и со своей собственной улыбкой на лице. Он действительно был одним из тех людей, которым нравилось мастерить ради того, чтобы мастерить. Страха спросил: Теперь все работает так, как должно?
Лучше и быть не может, - ответил водитель по-английски и начал вытираться. Его мысли явно были где-то далеко, иначе он придерживался бы языка Расы.
Превосходно. Страха остался при своем собственном языке. Я бы хотел, чтобы вы завтра съездили за мной в консульство Расы в центре города и привезли подборку новых книг и видео. Те, что у меня есть, уже устаревают.
Как он и ожидал, это заставило улыбку водителя исчезнуть. О, очень хорошо, - наконец сказал Большой Уродец. Я не думаю, что вы можете пойти в консульство сами, не тогда, когда вас схватили бы и увезли, если бы вы попытались. Но я должен сказать вам, что я также воспользуюсь этим визитом как возможностью проинформировать свое собственное начальство, которое базируется неподалеку.
Если ты должен". Страха казался угрюмым. Водитель наказывал его. Его отчет займет некоторое время, а это означало, что позже он вернет то, что хотел Страх. Но Страхе хотелось и других вещей, о которых водитель не знал. И чтобы Большой Урод не задавался вопросом, могут ли они быть там, бывшему судовладельцу пришлось вести себя так, как будто их там не было.
Втирая наказание, его водитель продолжил: Я не захочу трогаться с места до позднего утра, чтобы избежать наихудших пробок. Да, сначала подумайте о своем удобстве, а потом о моем, - пожаловался Страх, хотя внутри он смеялся.
На самом деле, Большой Уродец так долго ждал, чтобы уехать на следующий день, что Страха опасался, что он все еще будет там, когда приедет Сэм Йигер. Страха тоже не мог слишком торопить его, не вызвав у него подозрений. Но он уехал незадолго до того, как подъехал Йигер.
Я приветствую тебя",сказал Страха, открывая дверь для своего друга.
И я приветствую тебя, командир корабля", ответил тосевит. Я также благодарю вас от всего сердца. Это была английская идиома, буквально переведенная на язык Расы. Ты настоящий друг.
Я чувствую то же самое по отношению к тебе, - честно сказал Страха. А теперь расскажите мне об этой проблеме и о том, как я могу вам с ней помочь. Он провел Йигера в гостиную и устроил его поудобнее на диване, где обычно сидел его водитель. Могу я принести тебе немного алкоголя? Может быть, немного того мерзкого бурбона, который ты предпочитаешь?
Это было бы очень хорошо, - сказал Йигер. Но мы можем поговорить в твоем саду на заднем дворе?
Он не сказал почему, но Страхе не составило труда найти ответ: он боялся, что то, что говорилось в доме, может быть записано. Страха не знал, были они или нет, но признал, что они могут быть. Он сказал: Конечно. Иди на улицу. Я последую за вами с вашим напитком и с одним для меня.
Его собственным напитком была водка без льда; как и большинство представителей Расы, он находил виски любого сорта отвратительным. Он вынес два стакана на задний двор. Для него погода была прохладной, но не холодной. Йигер, рассудил он, счел бы это идеальным решением.
Они потягивали алкоголь из своих стаканов, один со вкусом, другой без. Колибри прожужжала среди цветов, а затем улетела с поразительной скоростью. Не хотите ли начать?спросил Страха.
Я бы хотел, чтобы мне не приходилось начинать, - ответил Большой Уродец. Страха осознал, медленнее, чем следовало бы, что Йигер был одет не в свою обычную униформу, а в одежду, которую выбрал бы штатский. Что заставило бывшего судовладельца обратить внимание, так это то, что тосевит вытащил запечатанный конверт из внутреннего кармана верхней верхней одеждыкуртки, таково было английское слово. Он протянул Страхе конверт со словами: Сохрани это для меня. Спрячь это. Вы будете знать, когда его открывать.
Это сделал бы Страх; конверт должен БЫЛ БЫТЬ ВСКРЫТ В СЛУЧАЕ МОЕЙ СМЕРТИ, написанной на нем как на английском, так и на языке Расы. Бывший командир корабля не сводил с него одного глаза, а другой повернул к Сэму Йигеру. И что мне с этим делать, если мне придется его открывать?
Когда вы увидите, что внутри, вы узнаете", сказал Йигер. Я надеюсь, что вы не откроете его, пока я все еще нахожусь среди присутствующих. Это была еще одна английская идиома. Если я когда-нибудь попрошу по телефону вернуть его, не отдавайте мне, пока я не скажу: "Это помогло бы, если бы вы это сделали". Если я не использую именно эту фразу, я спрашиваю под давлением. Тогда скажи мне, что он был случайно уничтожен, или потерян, или что-то в этом роде.
Как ты говоришь, так и будет. Клянусь духами прошлых Императоров, я клянусь в этом. Страха опустил глаза. Голова Сэма Йигера качнулась вверх-вниз в тосевитском жесте согласия. Страха нашел еще один вопрос: А что, если я открою его до того, как с тобой что-нибудь случится?
Одна из причин, по которой я даю это вам, заключается в том, что я доверяю вам не делать этого больше, чем любому из моих Больших Уродливых друзей, - ответил Йигер. Я ошибаюсь?
Нет", твердо сказал Страха. Он снова опустил глаза. Клянусь духами прошлых Императоров, я тоже клянусь в этом. Он сделал паузу и лукаво слегка повел глазной башенкой. Сколько неприятностей я бы причинил, если бы сделал это?
Игер рассмеялся. Он полагался на то, что Страха не имел этого в виду. Но его собственный голос был серьезен, когда он ответил: Больше, чем ты можешь себе представить, командир корабля. Даже если вы умножите это воображение на десять, это больше, чем вы можете себе представить. Он снова рассмеялся. И это, вероятно, соблазняет вас открыть его больше, чем все остальное, что я сказал.
На самом деле, так оно и есть, - ответил Страха. Что было у Йигера в конверте, который он сейчас держал в своей чешуйчатой руке? Что бы это ни было, судя по тому, как он говорил, это было даже важнее, чем то, что он воспитывал детенышей Расы, как будто они были Большими Уродами. Страха задавался вопросом, было ли это какое-то чисто тосевитское дело или же оно также касалось Расы, которую Он мог бы выяснить. Он мог
Как я уже сказал, я тебе доверяю, - сказал ему Игер.
Ты можешь. Страха говорил серьезно. Я спрячу этот конверт, сохраню его в целости и сохранности и не буду вскрывать, как вы требуете. Он рассмеялся. Но я продолжу гадать, что в нем содержится.
Сэм Игер кивнул. Достаточно справедливо.
Когда зазвонил телефон, Вячеслав Молотов испугался, что это будет маршал Жуков. С тех пор как немцы и ящеры начали воевать, Жуков звонил чаще, чем Молотов действительно хотел его слушать. Ведущий солдат Советского Союза полагал, что война вблизи границы выдвинула его на первый план, и Молотов был не в том положении, чтобы противоречить ему.
Но секретарь Молотова заговорил с некоторым волнением: Товарищ Генеральный секретарь, у меня на линии Пауль Шмидт".
Посол Германии, Петр Максимович? Сказал Молотов. Соедините его, во что бы то ни стало. Он подождал, затем обратился к Шмидту: И что я могу сделать для вас сегодня, ваше превосходительство?
Могу я, пожалуйста, увидеться с вами, как только смогу добраться до Кремля?спросил Шмидт. Я бы предпочел не вести свой бизнес по ненадежно защищенным проводам".
Во что бы то ни стало, приходи. Я увижу вас", ответил Молотов. Он задавался вопросом, были ли его провода ненадежны, слушал ли их Жуков. Возможно, рассудил он, но все равно позвонил маршалу, как только тот поговорил по телефону с немцем. Без предисловий он сказал: Шмидт уже на пути сюда.
Он сказал, для чего?
"Нет. Он сказал, что скажет мне, когда приедет сюда.
Хорошо. Держите меня в курсе. Жуков повесил трубку.
Молотов велел подать пирожные и булочки, фаршированные мясом с пряностями, рядом с самоваром в углу кабинета, куда он пошел ждать Шмидта. Он никогда не имел никакого отношения к нацистским боссам этого человека, но любил его так же, как и любого другого.
После рукопожатий и вежливых приветствий, последовавших за прибытием немецкого посла, Шмидт выпил чаю и съел одну из булочек. Молотов терпеливо ждал. Шмидт промокнул губы льняной салфеткой, затем, поморщившись, сказал: Товарищ Генеральный секретарь, я хотел бы, чтобы вы воспользовались своими добрыми услугами, чтобы помочь Великому Германскому рейху прекратить вражду с Расой.
А. Молотов думал, что это может быть так. Он не был уверен, надеялся ли он, что это может быть так. Он не был бы совсем огорчен, если бы увидел, как немцы и Ящеры еще немного поколотят друг друга. Может быть, нацисты больше не могли колотить. Деликатно Молотов сказал: Вы понимаете, это может повлечь за собой переговоры о капитуляции.
Шмидт кивнул. Да, я действительно понимаю это. Генерал Дорнбергер, вступивший в должность фюрера, тоже это понимает.
Я понимаю. Судя по брифингам, которые Молотов проводил в ГРУ, Дорнбергер действительно был способным, разумным человеком. Но брифинги не все объясняли. Как генерал Дорнбергер пережил нападение Расы на Пенемюнде?
Мы знали, что Раса нападет там, и укрепили наши убежища, чтобы противостоять худшему, что, по нашему мнению, они могли сделать, - ответил Шмидт. Там наша инженерия оказалась адекватной. Он склонил голову. Молотов задумался, не следовало ли ему предложить водку вместе с чаем. Собравшись с духом, Шмидт продолжил: Но мы не предполагали, что Ящеры нанесут столько сильных и жестоких ударов по рейху.
Молотов не мог себе представить, почему нацистские лидеры этого не поняли. Гонка сказала им, что произойдет, рассказала им в мельчайших подробностях. Они предпочли не слушать и заплатили огромную цену за то, что не слушали. Теперь им предстояло свести счеты. Молотов не поднимал эту тему. Все, что он сказал, было: Если вы потрудитесь подождать, я удалюсь и позвоню Квику. У меня есть еще один офис, где вы двое можете посовещаться, и я буду рад помочь всем, чем смогу. Спасибо, - сказал Шмидт. Я был бы признателен вам за помощь.
Как и ожидал Молотов, у него не возникло проблем с тем, чтобы связаться с Квиком, или, скорее, с переводчиком Ящерицы. После того, как переводчик поговорил со своим руководителем, он вернулся к русскому языку, чтобы сказать Молотову: Мы будем там прямо сейчас. Эта война нанесла слишком большой ущерб обеим сторонам, чтобы она могла продолжаться.
Я с нетерпением жду встречи с послом, - ответил Молотов. Он вернулся в кабинет, где его ждал Шмидт. Квик и его переводчик уже в пути. Пойдем со мной; я отведу тебя в комнату, где вы с ним сможете обсудить этот вопрос.
Почему не этот?спросил посол Германии.
Безопасность, - ответил Молотов, одно слово, для которого в Советском Союзе не существовало контраргумента.
Слугине то чтобы диктатор пролетариата думал о них как о таковыхпоспешно принесли прохладительные напитки в кабинет, где Молотов встретился с Квиком, послом Расы, и его переводчик прибыл в течение пятнадцати минут. После лицемерных выражений личного уважения, направленных на Пола Шмидта, Квик перешел к делу: Готов ли Рейх сдаться без условий?
Без всяких условий? Нет, ответил Шмидт. У нас все еще есть ресурсы, которые мы можем использовать, чтобы причинить вам вред, и мы готовы продолжать делать это при необходимости.
Квик поднялся со стула, который подходил для его задницы. В таком случае, нам нечего сказать друг другу. Позвони мне снова, когда придешь в себя.
Подождите", быстро сказал Молотов. Теперь ты здесь. Почему бы не выслушать условия, которые Шмидт предлагает для капитуляции? Они могут быть приемлемы для вас, или вы можете вести с ним переговоры до тех пор, пока они не станут приемлемыми.
Молотов видел, как трудно Расе понять концепцию переговоров с людьми. Переводчику и Квику пришлось несколько раз ходить взад и вперед, прежде чем Ящерица неохотно сделала жест рукой, который его вид использовал для кивка. Пусть будет так, как ты просишь, - сказал он. Я признаю, что ваше правительство не нарушило никаких существенных обещаний в этот период кризиса. Это была слабая похвала, но Молотов воспринял ее странно, повернул свои глазные турели в сторону Шмидта и спросил: Тогда какие условия вы предлагаете?
Во-первых, рейх должен сохранить свою политическую независимость, - сказал Шмидт.
Почему мы должны предоставлять тебе это?потребовала Ящерица.
Вы опустошили нашу землю, но вы ее не оккупируете, - ответил Шмидт. В боях на земле мы показали, по крайней мере, то, что у нас есть.
Ну и что?спросил Квик. Мы нашли другие способы выиграть войну, нашли их и использовали. Если вы не думаете, что мы победили, почему вы попросили об этой встрече?
Трудно представить, что вы могли бы сделать больше для разрушения рейха, чем вы уже сделали, - сказал Шмидт, пытаясь спасти то, что он мог, с мастерством, которым Молотов должен был восхищаться. Но у нас все еще есть ракеты наземного базирования, не выпущенные, и вы почти ничего не сделали с нашими подводными лодками, несущими ракеты. Если вы нам ничего не дадите, что мы потеряем, если используем против вас все бомбы из взрывчатого металла, которые у нас остались?
Это вопрос, достойный рассмотрения, - сказал Молотов Квику. Рейх не собирался угрожать его стране в течение довольно долгого времени, и он не хотел, чтобы Ящеры поражали ее еще какими-либо бомбами с взрывчатым металлом, не тогда, когда ветер уже унес слишком много радиоактивных осадков в СССР.
Но Квик сказал: Если, с другой стороны, мы будем править рейхом с этого момента, мы не будем бояться подобных нападений в будущем.
Молотову пришлось скрыть гримасу. Хотя Раса ничего не знала о диалектике, она мыслила в долгосрочной перспективе. Прежде чем Молотов успел что-либо сказать, это сделал Пауль Шмидт: У вас достаточно солдат, чтобы разместить гарнизон на другой земле, полной людей, которые вас ненавидят? У вас и так достаточно проблем с удержанием в основном неиндустриализированных районов мира, которыми вы управляете. Насколько трудно было бы вам тоже оккупировать Рейх? Насколько дорого это будет стоить? И как долго тебе придется это делать?
Опять же, убедительные доводы. Молотов не хотел выглядеть защитником Германии, но он также не хотел, чтобы война продолжалась.
И Квик, на этот раз, не отказался сразу. Вместо этого он сказал: Если вы сохраните независимость, она обязательно будет ограничена. Мы ограничим ваши вооруженные силы и разместим инспекторов в вашей не-империи, чтобы убедиться, что вы не стремитесь тайно превысить установленные нами ограничения".
Генерал Дорнбергер примет такие ограничения", сразу же сказал Шмидт. Германия знала их в прошлом".
И Германия тоже обошла их стороной, Молотов знал. В 1920-е годы между Германией и Советским Союзом существовало большое тайное сотрудничество, от которого они оба выиграли. Он задавался вопросом, попытается ли новый фюрер заставить историю повториться. На этот раз это будет сложнее, догадался он. У Англии и Франции очень долго не хватало воли заставить Германию соблюдать ограничения Версальского договора. У ящериц было гораздо больше терпения.
Затем Квик доказал, что Раса все-таки была готова к этому, потому что он сказал: Если Рейх должен оставаться независимым от Расы, тогда мы также будем настаивать на том, чтобы регион вашей не-империи, известный как Франция, стал независимымя бы сказал, независимым еще разот Рейха.
Шмидт выглядел так, словно откусил яблоко и нашел половинку червяка. Молотов сказал: В данных обстоятельствах это не кажется мне необоснованной просьбой.
Нет, это было бы не так, не так ли?пробормотал Шмидт. Возрожденная Франция ослабила Германию как против СССР, так и против Расы.
Это не просьба, - сказал Квик. Это требование. Это минимальное требование.
Все еще хмурясь, Пауль Шмидт сказал: Я верю, что новый фюрер примет это.
Кроме того, сказал Квик, Рейху будет запрещено владеть оружием из взрывоопасных металлов и системами доставки ракет. Рейху также будет запрещено совершать полеты на околоземную орбиту или в другие регионы солнечной системы Tosev 3.
Вы оставляете нам очень мало, - с горечью сказал Шмидт.
Вы заслуживаете очень немногого после того ущерба, который вы нам причинили, - ответил посол Расы в Советском Союзе. Многие из нас думают, что мы слишком великодушны, позволяя вам вообще что-либо. Вы можете сохранить эту уменьшенную роль, или вы можете сражаться дальше. После того, как все вы будете мертвы, оккупация Рейха не составит труда.
Молотов добавил: Я не знаю, прислушается ли новый фюрер рейха к моим взглядам, но я думаю, что с его стороны было бы разумно принять эти условия. Вы верите, что он получит лучшие, если продолжит сражаться?
Шмидт едва ли мог казаться более несчастным. Если мы их примем, мы перейдем от первоклассной державы к державе второго или третьего класса.
А если ты их не примешь, что с тобой будет?парировал Квик. Вы будете полностью уничтожены, и какую власть вы сохраните после этого? Никто. Рейх превратится в пустую яичную скорлупу, которую раздавят ногами.
Мне придется проконсультироваться с генералом Дорнбергером, прежде чем окончательно принять эти условия, - сказал посол Германии.
Консультируйтесь быстро, - предупредил Квик. Каждое мгновение промедления приведет к большему ущербу для вашей не-империи и может привести к более суровым условиям.
Могу я воспользоваться вашими услугами, товарищ Генеральный секретарь?спросил Шмидт.
Вы можете",ответил Молотов. Я надеюсь, что ваши усилия увенчаются успехом. Когда Шмидт ушел, Молотов повернулся к Ящеру и его переводчику. Возьмите еще прохладительных напитков, если хотите". Квик сделал отрицательный жест рукой. Поляк, который переводил для него, ел так, как будто завтра еда и питье будут запрещены. Ему не было жаль видеть Германию в замешательственет, даже немного.
Менее чем через полчаса Шмидт вернулся. Он поклонился Квику. Он согласен. Он согласен на все. Вы выиграли эту войну".
Мы этого не начинали", сказал Квик.
Давайте будем рады, что все закончилось, - вставил Молотов. Давайте порадуемся, что все закончилось, и начнем восстанавливаться. И снова строить заговоры друг против друга, добавил он, но только про себя.
Об авторе
Гарри Тертлдав родился в Лос-Анджелесе в 1949 году. Он преподавал древнюю и средневековую историю в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, Калифорнийском университете в Фуллертоне и Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе и опубликовал перевод византийской хроники девятого века, а также несколько научных статей. Он также является отмеченным наградами штатным писателем научной фантастики и фэнтези. Его работы по альтернативной истории включали несколько рассказов и романов, в том числе "Оружие Юга", "Как мало осталось" (лауреат премии Sidewise за лучший роман), "Эпопеи Великой войны: Американский фронт" и "Прогулка в аду", а также книги о колонизации: Второй контакт и "Вниз на землю". Его новый роман "Американская империя: центр не может удержаться". Он женат на коллеге-писательнице Лауре Франкос. У них три дочери: Элисон, Рейчел и Ребекка.