Так я же не спорю, вздохнул особоуполномоченный Особого отдела ВЧК. Для насэто просто замечательно, а правильно ли это? Все-таки церковь должна быть отделена от государства.
Что называетсявек живи и не узнаешь до конца, кто с тобой рядом. Уж кого-кого, но Артузова я не причислил бы к разряду романтиков. А вот, поди же ты.
Про то, как государство делало из Русской православной церкви еще одну государственную структуру, можно говорить долго, но мне этот разговор перестал быть интересен, и я предложил:
Александр Васильевич, напишите про князя Олега. Мол, перед захватом Киева Вещий Олег направил в город лазутчиков и выяснил, что князья Аскольд и Дир первыми являются к купцам, чтобы осмотреть товары и забрать себе лучшее. Потому Вещий Олег блестяще спланировал нападение, переодев свою дружину приказчиками, и лично уничтожил вражеских полководцев.
А разве в «Повести временных лет» говорится о лазутчиках? удивился Книгочеев. Что-то я не припомню. Там все проще описывают. Переодел дружину, пришел, всех перебил.
А кто проверять станет? усмехнулся я. Можно это вообще подать, как авторскую трактовку событий. А еще добавить, что у Вещего Олега разведка работала прекрасно, чего не сказать о его последователяхкнязе Игоре и князе Святославе. Недооценили силы противника и были разгромлены.
Нет уж, слишком туманно, покачал головой Книгочеев. И в источниках об этом нет. Уж лучше начну с Куликовской битвы, расскажу о роли купечества в организации оповещения. Можно упомянуть об Иване Выродкове, который в Угличе деревянный город построил, и по Волге под Казань перегнал. Ему же тоже предварительно пришлось с островка замеры сделать. Чем не разведка?
Так вы о чем писать станете о разведке, или о контрразведке? решил уточнить я.
Сам еще не знаю. Если о разведке, то только на уровне исторических источников, вздохнул Книгочеев.
О контрразведке Борис Алимович пишет, - вспомнил вдруг Артур, гораздо лучше знавший ситуацию. Мы его книгу даже собираемся издавать. Тираж небольшой будет, тысяч пять, может десять.
Ну вот, расстроился бывший ротмистр жандармерии. Только соберешься о чем-то писать, как выясняется, что нечто подобное уже есть.
Согласен с Александром Васильевичем на сто процентов, но решил утешить коллегу.
Контрразведка, такая вещьсколько о ней не пиши, все мало.
Глава 6. Бартерные сделки
До Смоленска, хотя до него и всего-то четыреста километров, мы добирались сутки. Кажется, каких-то два перегона, но тащились, как беременная черепаха, и с дровами здесь напряженка, приходилось стоять по несколько часов в ожидании, что на полустанок подвезут-таки искомые чурбаки. Подвозили, но тендер заполнялся наполовину, дескать, не вы одни, следом другие составы идут. Уголек, на котором паровозы бегали бы шустрее, места занимает гораздо меньше, но где он, тот уголек? Моя бы воляотправил бы весь личный состав на заготовку дров, но нельзя. Если каждый начнет рубить лес для собственных нужд, то рано или поздно вырубят лесозащитную полосу.
Вообще, если сравнивать наше северное направление с тутошним, западным, чувствуется разница. У нас, худо-бедно дрова заготавливать успевают, даже с излишком, зато на станциях шаром покати, даже знаменитые «кубы» с кипятком не функционируют, не говоря уже о картошечке с солеными огурцами, что предлагают вездесущие тетки. Тетки, как и их дядьки, в наших краях зубами стучат от голода, не до купли-продажи. Здесь же с кубами и кипяточком все в полном порядке, заодно на станциях можно разжиться и пирожками, и вареной картошкой с соленым огурцом, крутыми яйцами и, неслыханное делосоленым салом, зато дров не хватает, а про уголь так вообще не слыхивали. Опять-таки, ничего удивительного, если движение интенсивное. Это у нас, на Российском севере, если пройдут пара паровозов за деньшикарно, а здесь едва ли не прифронтовая линия, поездов много, дрова подвозить не успевают, зато местное население активно желает подработать и подзаработать. И где, спрашивается, брали этакое добро в эпоху «военного коммунизма» и продразверстки? Стало быть, излишки имелись, потому как, если бы нечем было семью кормить, то продавать не понесешь.
Правда деньги торговки брать не желалини советские, ни царские, ни «керенки». Боюсь, предложи им сейчас самую стабильную мировую валютуаглицкие фунты, отказались бы. Бумажки ни на раскурку, ни на подтирку не годятся. Бабам, видите ли, подавай товар. А какой может быть товар у солдата, едущего на фронт? Правильно, нижнее белье, сапоги, шинели. «Загнать» торговке что-нибудь «казенное»святое дело для военнослужащего любой армии и флота. Не зря же рачительные бритты придумали вплетать в канаты красную нить, чтобы сразу выявлять краденое, а нашей полиции во время Первой мировой вменялось в обязанность проверятьнет ли у перекупщиков солдатских кальсон или нательных рубах? Интенданты даже начали штампики ставить, но торговцы согласны брать и со штампами.
Но лучше всего на «смоленском» направлении шли боеприпасы. Так, за один винтовочный патрон «мосинки» или «берданки» давали десяток печеных картофелин или фунт хлеба, а фунт сала «обходился» в четыре. Вот самогонки хоть залейся, полуведерная бутыль шла за два патрона. А револьверные патроны не «котировались». Сам не пробовал, но сведущие люди сказали, что радуйся, если за шесть штук тебе дадут два фунта хлеба. Оно и понятнооткуда у мужиков наганы да маузеры? Но сами понимаете, спрос населения наводил на нехорошие мысли. По большому счеты, всех этих бабушек-тетушек, обменивавших провизию на патроны, следовало задержать и вдумчиво допроситьзачем тебе милая, на старости лет, боеприпасы? Артузов говорилмол, и задерживали, и допрашивали, но все без толку. Арестовывали, допрашивали, а потом отпускали. Ответ одинволков нынче много, охотникам патроны нужны, а то, что винтовки под запретом, они не знают. И охотников тоже не знают, в глаза не видывали.
Ладно, попозже разберемся и с «охотниками» и с их «снабженцами». Пока же приходится терпеть.
Что творилось в вагонах с красноармейцами, навляющимися на фронт, можно только догадываться. Паек скудный, а тут такое добро да за чужой счет. Большинство, особенно новобранцы, не понимают, что на войне лишних патронов не бывает, а та пуля, что поменял на еду, может быть и в тебя запущена. И как быть? Оружие и боеприпасы бойцы получали еще до погрузки в вагоны. А как иначе? Винтовку еще и пристрелять требуется и потренироваться. А может, с колес и сразу в бой? Хорошо, если командиры имели опыт перевозки личного состава, то выставляли на стоянках охрану, разрешая выходить из вагонов только дежурным за кипятком. Да и то всех не укараулишь. Какая-нибудь зараза умудрялась выскользнуть из совершенно закрытого вагона, и притаскивала народу пару бутылей самогона, а на голодное брюхо двумя такими «пузырями» можно вагон споить.
Артузов, уже не раз ездивший в Смоленск, знал нынешние реалии и потому подошел к делу простоеще в Москве изъял у своих бойцов и оружие, и боеприпасы. Не у своих помощников и штатных сотрудников ВЧК, едущих в купейном вагоне, а у красноармейцев, отбывающих в распоряжение особых отделов Западного и Юго-Западного фронтов. Его «особистской» братии в бой не идти, а оружие он вернет, когда личный состав распределят по фронтам и армиям.
Мои «архангелы» имели по сорок патронов на ствол, а комвзвода Ануфриев, исполнявший еще и обязанности старшины, восполнял потери по мере надобностипосле того боя на железной дороге, да и в Москве, когда брали ляхов, немножечко пострелять пришлось. Забирать у парней боеприпасы я даже не думал. К тому же прекрасно знал, что у хорошего солдата всегда есть кое-какая «неучтенка». Вряд ли много, но штучек пять патронов, а то все десять, лежат в каждом «сидоре». А мои красноармейцы, имевшие опыт боев на Северном фронте, не чета желторотикам, которых везет Артур. Стало быть, «обменный фонд» найдется у каждого и при виде бабульки или разбитной деревенской девахи, предлагающей дополнить скудный армейский паек куском домашнего хлеба или ржаным пирожком с картошкой, сердце дрогнет, а ручонка сама собой потянется за «заначкой». Я уж не говорю про самогонку. Чтобы тридцать молодых и здоровых мужиков возжелавших «дерябнуть», да не воспользовались возможностью? Не смешите меня. Сам когда-то тянул «срочником» и прекрасно все понимаю. Другое дело, что между мной и командой существовал негласный уговор: пить можно, но делать это тихонько, без шума и скандала, чтобы не попадаться на глаза в пьяном виде. Мое отношение к водке и прочим спиртосодержащим жидкостям красноармейцы знали с Архангельска и покамест меня ни разу подводили. Понятное дело, что запах перегара я учую издалека, но, если кроме запаха ничего крамольного нет, так и ладно, сделаю вид, что не заметил. К тому же, есть еще и командир взвода Ануфриев, отделенные командиры, с которых я и спрошу, ежели что. Ну а они-то потом спросят с бойцов похлеще старорежимного фельдфебеля, и жаловаться некому.
Памятуя старую истину о том, что если ты что-то не можешь предотвратить, следует взять это дело под контроль, распорядился выдать каждому красноармейцу по пять патронов, чтобы они с чистой совестью проводили с деревенскими гражданочками «бартерные» сделки. Пришлось, правда, провести кое-какие манипуляции, задействовав пару ведер, в которых обычно варили кашу, но это уже детали. И у бойцов моих совесть абсолютно чиста, и картошечки, пусть и старого урожая, вдоволь наелись. Обмен произведен честно, а то, что таким патроном выстрелить нельзя, про то уговора не было. Вполне возможно, что после нашего эшелона торговки перестанут доверять и остальным красноармейцам, но это и к лучшему. Глядишь, останутся в живых те люди, которых в той истории убили бандиты, прикидывающиеся мирными крестьянами. И кто знает, не удалось ли мне снова хотя бы чуть-чуть подправить историю, сохранив жизнь какому-то человеку, от которого в будущем зависит что-то важное и нужное для страны? Впрочем, не знаю и вряд ли когда-нибудь узнаю. Лучше вернусь к реальным событиям.
По подъезду к Смоленску мы едва не поругались с Артузовым. Понимаю, у Артура свои представления о работе, и ему нужно срочно и секретно добить парочку шпионских гнезд, свитых в городе, а я считал, что вначале следует поставить в известность местный отдел чека.
Артур, сам посуди, увещевал я друга. Приезжаем мы все из себя красивые и крутые, штучки столичные, начинаем здесь шухер наводить
Шухер? нахмурил сократовский лоб обрусевший швейцарец.
Шухерволнение, беспокойство. Так уголовники говорят, поспешил я разъяснить очередное мудреное слово из фени более позднего времени.
Так бы и говорилатас, а тошухер какой-то, недовольно пробурчал Артузов. Пожав плечами, особоуполномоченный Особого отдела снисходительно сообщил:Владимир, я никакого шума или волнений, тем более облав, устраивать не собираюсь. Установим наблюдение, потом тихонечко проведем аресты, вот и все. Ставить в известность губчекаэто же рассекретить всю операцию. Где гарантия, что не произойдет утечки информации?
Я демонстративно вздохнул, развел руками, словно провинциальный актер, играющий недотепу.
И что тебе не нравится? недоуменно спросил Артур.
Вот за что люблю европейцев, так за их выдержку. «Природный россиянин» меня бы уже обматерил и не один раз.
Я просто прикидываю, принялся рассуждать я вслух. Сижу это я в своем кабинете, никого не трогаю, а мне докладывают, что из Москвы прибыл целый бронепоезд особистов во главе с самим товарищем Артузовым. И что я тогда стану делать?
Да, и что ты тогда станешь делать? в тон мне поинтересовался Артузов.
Часа два подожду, пока товарищ Артузов не явится, а потом начну Дзержинскому телеграммы слать, мол, так и так, отчего оказываете недоверие? Почему посылаете на вверенную мне территорию особистов, не поставив в известность местные органы власти? Еще попрошу губком партии телеграмму в Политбюро отбить. Понимаю, что особоуполномоченный по должности выше стоит, нежели начальник губчека или начальник особого отдела фронта, но шума поднимется много. Он тебе нужен? И Феликсу Эдмундовичу придется на Политбюро за тебя оправдыватьсямол, опять столичные товарищи проявляют неуважение к коллегам из провинции. И тут тебе такая утечка будет, что мама не горюй!
Тут тебе не Архангельск, пробурчал Артур. Смоленск с Москвой давным-давно телеграфным кабелем соединены. Можно не телеграфом, а по прямому проводу и с Лубянкой, и с Кремлем связаться. И утечка будет, ты прав.
Как я понял, Артузов признал мою правоту, но решил немножко поупрямиться. У него случайно шотландцев среди предков не было? Или швейцарцы тоже упертые?
А с чего ты решил, что тебе сразу же о моем приезде доложат? не унимался Артузов. Ладно, если ты в Архангельске, там, не в обиду тебе сказано, полтора поезда в месяц придет, все на виду, а в Смоленске каждый день по двадцать да по тридцать составов приходят, и все с красноармейцами. И что, о каждом начальнику губчека докладывать станут?
Да хоть и по сто эшелонов в день, хмыкнул я. Не такая сложная задача проконтролировать подходы поездов. Будь я на месте начальника Смоленского губчека, обязательно бы взял под контроль железную дорогу. У Смоленска, самое главное богатствоэто его дороги. Я бы и с трансчека здешним подружился, и своего бы агента внедрил, а еще бы пару носильщиков или дежурных «заагентурил». А еще на всякий случай среди армейцев бы своего человека завел. На вокзале военная комендатура должна быть, и военком, что эшелоны с пополнением распределяет. Армейские поезда, пассажирскиеэто одно дело. А все остальное, что из общего ряда выбиваетсясразу докладывать. Мало ли, кто по «железке» прется. Может, контрреволюционеры свой поезд с десантом сформировали и отправили его Смоленск захватывать?
Я не стал говорить, что бы сам сделал, если бы оказался на месте начальника здешнего губчека и узнал, что на станцию прибыл «неучтенный» бронепоезд. Ну, потом-то бы перед Артузовым извинился.
Кстати, а кто начальником здесь? поинтересовался я.
Начальник губчека товарищ Смирнов, ответил Артузов.
Уж не Игорь ли Васильевич? присвистнул я.
Он самый, удивленно кивнул Артур. А ты-то его откуда знаешь?
Мне вспомнился уже далекий декабрь восемнадцатого года, когда я, еще молодой и зеленый чекист, курсант первой школы ВЧК, был отправлен подавлять восстание на свою «историческую родину», где и познакомился с уже матерым начальником провинциального ЧК. Пересказывать всю историю я не стал, а только пожал плечами:
Со Смирновым случайно познакомились пару лет назад. Скажу такчеловек он хороший, но в некоторых вещах очень занудлив.
Неужели такой же, как ты?
Не знаю, радоваться или обижаться, что меня считают занудой (кстати, уже не в первый раз такое слышу), но приму как констатацию факта. Есть у меня такой грешок, есть. Артузову же ответил:
Я Игорю Васильевичу по части занудства и в подметки не гожусь. Ты же начальника особого отдела шестой армии должен знать? Дождавшись кивка Артузова, продолжил. Так вот, главный тамошний особист Кругликов раньше в Смоленске служил, когда имя Игоря Васильевича Смирнова упоминают, озираться начинает. Говорилчеловек неплохой, но зануда редкостная.
Что-то мне уже от твоих слов нехорошо стало, хмыкнул Артузов. Я как представлю, что есть зануды побольше тебя, так плохо становится.
Ты еще Смирнова не знаешь. Но ничего, еще узнаешь! торжествующе сказал я, понимая, что Артура мне все-таки удалось убедить. Думаю, Игорь Васильевич уже знает, что ты к нему в гости пожалуешь, да еще и на бронепоезде. Сам же сказалтелефонная связь здесь работает, а снять трубку и позвонитьпара пустяков. Сходишь в губчека, поздороваешься, чайку попьешь. Тебе не трудно, а человеку приятно. Утечки информации точно не будет, а помощь, если понадобится, нам очень пригодится.
Тогда, Владимир Иванович, я предлагаю компромисс, сказал Артузов деловым тоном.
Слушаю вас, Артур Христианович, вытянулся я во фрунт, изображая внимание и почтение, хотя и догадывался, что может предложить мне мой друг. И не ошибся.
Вы отправляетесь к товарищу Смирнову, пьете с ним чай, согласовываете совместные действия
Ага, если учесть, что я ваших планов не знаю, то насогласовываю, перебил я Артура.
Так уж и не знаешь? хитренько улыбнулся Артузов.
В общих чертах. Знаю, что ты должен ликвидировать польскую агентуру. Но я не знаю, ни количества потенциальных шпионов, ни адресов, ни прочего. Тем более, ни имен, ни псевдонимов.
Так это и хорошо, обрадовался Артузов. Общая картина тебе известна, а зачем вдаваться в детали?
Типалишнего не сболтну, усмехнулся я.
То, что ты лишнего не сболтнешь, я даже не сомневаюсь. Даже думаю, что ты и сам из начальника губчека что-нибудь выведаешь.
Выведаю, нет ли, это еще вопрос. Но то, что Смирнову известно, что в Смоленске есть польские шпионыстопудово! Иначе плохой он начальник, если не предполагает, что в прифронтовом городе окажется агентура «сопредельной» стороны. А коли предполагал, так должен работать по ее выявлению.