Глава 1
Студент второго курса медицинского института Виктор Прохоркин всю ночь тревожно ворочался с боку на бок. Сначала его донимала вечерняя жара, а потом порывистый ветер с громким шумом разметал открытые настежь окна и чёрное небо окрасили резкие огненные грозовые вспышки. От каждого громкого хлопка разбушевавшейся стихии Виктор нервно вздрагивал. Его хорошо развитое воображение рисовало диковинные картины небесного боя невидимых человеческому глазу сил, где Боги в колесницах метали громы и молнии в свирепых драконов, а те в свою очередь отстреливались огненными шарами.
Что ж вы там всё не угомонитесь?прошептал Виктор.
От досады на весь мир, в котором всё было не так, он лег на бок и сверху раздраженно накрыл свою, гудящую от тяжелых мыслей, голову подушкой. В кровати же напротив беззаботно посапывал его старший брат Антон, гордость семьи и пример для подражания в школе. Всю жизнь младший Прохоркин из всех углов слышал, что нужно брать пример с Антоши, который никогда так не поступал, и никогда никого не подводил. А однажды отец ему так прямо и сказал, что за Антона он совершенно спокоен, а вот что из тебя вырастит, охламон, абсолютно не понятно.
Поэтому утром, не успев позавтракать и широко позёвывая, младший Прохоркин в очередной раз опаздывал на производственную практику. Благодаря протекции отца его распределили в самое козырное место, в госпиталь имени академика Бурденко. Жил Виктор в пяти минутах ходьбы от памятника Маяковскому, на Горьковской улице, и до места производственной практики предпочитал добираться исключительно на троллейбусе.
Слышал, что вчера случилось?вполголоса говорили два парня на остановке.
А как же! Сборную СССР по боксу утихомиривала дивизия Дзержинского.
Да не по боксу,к парням подошёл мужик в шляпе,а по штанге. Юра Власов один десятерых гонял.
Ага, штангой отмахивался,криво усмехнулся один парнишка,ну и брехун ты, дядя!
Не-е-е, не штангой, блином!засмеялся другой паренёк.
Не знаю чем!разгорячился мужчина,но десятерых солдатиков привезли в больницу с переломами средней тяжести. Это мне свояк по секрету сообщил.
В забитом, по самое не могу, троллейбусе тоже все обсуждали вчерашнее происшествие. И чего только народ не сочинял буквально на ходу под бесшумное покачивание электротранспорта. И то что, бравые бойцы ловили в сборной СССР американского шпиона, который владел секретами запрещённой борьбы джиу-джитсу. И то, что наоборот боксёры сборной страны сами скрутили пьяных, ушедших в самоволку, срочников. А один мужчина средних лет в очках вообще сморозил нелепость, что это были совсем не боксёры, и не штангисты, а баскетболисты. И весь троллейбус поднял этого шутника на смех.
Ну, ты и мастер заливать!отвечали чудаку,баскетболисты баскетбольными мячами, наверное, отстреливались!
Не баскетболисты, а один баскетболист голыми руками двадцать человек поломал!сказал очкарик и уставился в окно, наплевав на мнения большинства.
А чего теперь Юрке то будет?перевёл разговор в более конструктивное русло рыжий здоровый парень в кепке, которого вдруг забеспокоила дальнейшая судьба нашего прославленного штангиста.
Выговор с занесением в личное дело будет, вот чего!прошипел ему снизу старичок, сидящий на одиночном посадочном месте у окна,нечего на тренировке пить!
Чего пить? Чего пить!загудел рыжий здоровяк,я ведь не посмотрю что ты, отец, одной ногой в могиле, я ведь и вторую туда могу передвинуть!
Ишь чего удумал!взвизгнула рядом стоящая полновато-фигуристая в цветастом платье женщина,вы посмотрите на него, вторую ногу он передвинуть хочет!обратилась она уже к совести посмеивающихся пассажиров.
Да ладно,рыжий натянул кепку посильнее на глаза и отвернулся.
И не прижимайтесь ко мне,одёрнула его бравая защитница стариков,мне может быть это неприятно!
Не по квалификации станок выбрал, фрезеровщик!ляпнул кто-то с передней площадке.
И весь троллейбус тут же грохнул от смеха, позабыв о происшествии, случившемся накануне.
Виктор Прохоркин, ещё раньше потеряв логическую нить бурных городских сплетен, был полностью погружён в свои невесёлые мысли. Дело в том, что закончив школу почти на одни четвёрки, что в семье однозначно сочли, как позор, он хотел было отнести документы на поступление в литературный институт имени Горького. Но все домашние восприняли идею непутёвого сынули откровенно в штыки. Утром его начинала обрабатывать «автоматными очередями» бабушка, упирая на то, что писательэто не серьёзная профессия, и брать нужно пример с Антошеньки, который поступил на факультет международных отношений в МГУ. Днём Виктора забрасывала «минами» мама, что такого несобранного и не организованного мальчика, может спасти только поступления в медицинский институт, где у них с отцом полно друзей и знакомых. А вечером младшего Прохоркина начинала мутузить «тяжёлая артиллерия» в лице главы семейства.
Я тебе, Виктор, так скажу,отец опрокинул для аппетита крохотную рюмочку коньяка, которую в народе называли мухой,если пойдёшь учиться на писателешку, договорюсь, чтобы тебе дали место в общаге, а остальные средства для пропитания будешь добывать сам.
Вагоны мне, что ли разгружать?пробухтел младший сын.
Я в твои годы, между прочим, разгружал,отец сурово посмотрел на своего недотёпу.
Одним словом, скрепя сердце, Виктор поступил на лечебный факультет в мединститут имени Пирогова. Еле-еле сдав две сессии, зимнюю и летнюю, и переползя на второй курс, младший Прохоркин вновь высказал своё твёрдое намерение забрать документы из Меда и подать их в институт, где царят Каллиопа, Полигимния, Эрато и прочие полезные творчеству музы. В ответ, утром заработал «автомат» бабушки, днём «миномёт» матушки, а вечером «тяжёлая артиллерия» батюшки. В довершении всего перед сном младшего брата подначивал старший, Антон. Он теперь часто возвращался домой не раньше одиннадцати вечера, так как гулял с девочкой из хорошей интеллигентной семьи.
Что жрать то будешь, писатель про заек?смеялся он, красуясь в новомодных московских штанах, в джипсах, на которые из семейного бюджета было выделено почти тысячу рублей!
Думаешь, Тоха, из меня не получится путёвый литератор?вяло отбивался Виктор.
Из тебя?Антон ещё раз крутанулся перед большим зеркалом, которое он вместе с отцом прибил на входную дверь в их общую комнату,а кто для школьной стенгазеты в статье про немецких поэтов гуманистов перепутал Бебеля с Бабелем?
Подумаешь,Виктор обиженно засопел,когда это было, уже и не помнит никто.
На самом деле над этой историей вся родня потешалась уже не один год. Просто младший Прохоркин был человеком крайне рассеянным и быстро увлекающимся. Когда он готовил статью про Генриха Бебеля, листая том отцовской «Большой советской энциклопедии», Виктор так зачитался, что проглотил на автомате автобиографии и Августа Бебеля и Исаака Бабеля. Потом прочитанный материал тщательно в голове смешался. В итоге на свет родилась статья под названием «Исаак Августович Бебельнемецкий поэт-гуманист, писатель, драматург и журналист». Отец несостоявшегося школьного стен-газетчика смеялся, читая черновик статьи, до икоты.
Нет, брат, правильно батя говорит, чем быть плохим нищим писателем, будь лучше травматологом, у которого в нашей стране всегда будет кусок хлеба и кусок колбасы сверху. Как штанишки?Антон подмигнул брату.
Штанишки ништяк,пробубнил Виктор,только в жизни есть вещи поважнее, чем колбаса и джипсы.
От троллейбусной остановки Прохоркин бежал, перепрыгивая через лужи, как мировой рекордсмен по бегу с препятствиями Семён Ржищин, однако на десять минут все равно опоздал. Тяжело дыша, он ввалился в вестибюль главного военного госпиталя имени Бурденко.
Виктор, ну где ты пропадаешь!окрикнула его старшая медицинская сестра Глафира Тихоновна,знаешь, где находятся отдельные палаты на третьем этаже?
Налево в конце коридора,просипел Прохоркин, все ещё пытаясь восстановить дыхание.
Живо туда,Глафира Тихоновна достала записную книжку и что-то в ней пометила,присмотришь за новым больным, сделаешь ему фурацилиновые примочки и будешь следить за общим состоянием.
Сейчас только переоденусь,Виктор трусцой побежал в раздевалку.
Итак, сестёр не хватает, ещё это шалопай на мою голову,пробубнила себе под нос старшая медсестра.
Облачившись в халат, медицинскую шапочку и сменную обувь Прохоркин буквально через три минуты стоял у входа в отдельную палату и не решался в неё зайти. Так как прямо посредине дверного проёма на стуле сидел на посту спящий милиционер.
Извините, можно я протиснусь,Виктор тихонько потряс рукой блюстителя порядка за плечо.
Что?милиционер резко схватил Прохоркина за руку и больно сжал её.
А-а!вскрикнул от неожиданности Виктор.
Простите доктор, не узнал!охранник подскочил и взял «под козырёк».
Я не доктор,заикаясь, стал оправдываться Прохоркин,я студент на практике. Можно я пройду к больному, мне Глафира
А-а,усмехнулся милиционер,студент, значит. Запомни студент можно Машку за ляжку, можно козу на возу, а ты должен обращаться к старшему по званию так, разрешите э-э Короче проходи.
Виктор, наконец, вошёл в узкую, как пенал, палату. На единственной кровати лежал человек неопределённого возраста, лицо его так распухло, что чем-то смутно напоминало арбуз, из которого выглядывал маленький кончик носа. Вместо глаз у пострадавшего в непонятном происшествии были две узкие щели. Прохоркина от внешнего вида больного немного передёрнуло. Виктор достал из бутылька на тумбочке таблетку зеленовато-жёлтого цвета, растолок её в ложке и растворил в стакане с водой. Затем стараясь не смотреть на лежащего без движения пациента, стал куском, сложенной в несколько слоёв и смоченной в растворе марли, обрабатывать гематомы на лице.
Глава 2
Первое что я разглядел, после кромешной тьмы, был костёр. Точнее размытые очертания костра, хотя, вполне возможно, это было солнце, которое просвечивало сквозь шторы с низкой степенью затемнения. Или нет, и костёр, и солнце я видел одновременно. Я стал поочерёдно открывать и закрывать глаза, и о чудо, до меня дошло. Левым глазом я видел костёр на поляне, а правым солнце, пробивающееся через штору.
И что же я полез драться с солдатиками?обругал я мысленно себя,можно же было что-нибудь придумать, соврать, кто же в здравом уме ссыт против ветра? Теперь здравствуй дурка, новый дом.
Я закрыл правый глаз и решил повнимательнее рассмотреть, что делается у костра, так как вокруг него кто-то однозначно суетился. Внезапно весь обзор мне перекрыла своим прекрасным лицом Мара, которая высунулась из-за моей спины.
Жив курилка,сообщила она кому-то в сторону.
Это ненадолго,лицо Мары потеснила физиономия мужественного и волевого бородача.
Чего и вам желаю,хриплым слабым голоском ответил я.
Бородач брутального вида недовольно хмыкнул и исчез из поля зрения, зато появился уже знакомый мне Велес.
По земному времени ещё час точно за жизнь побарахтается,он протянул руку и потрогал то место, где у меня в теории должен был быть лоб.
На практике, к сожалению, я ничего не почувствовал.
Между прочим, даже за пять минут можно сделать очень много,попытался пошутить я, и, закрыв левый глаз, взамен открыл правый.
Картинка, которую мне рисовал правый орган зрения, тоже стала вырисовываться более чётко. Но самое неприятное с чёткостью изображения на все моё тело стали накатывать волны тупой ноющей боли. И я еле сдержался, чтобы не застонать.
Оказалась, что я лежал не в застенках «кровавой гэбни», а в обычной больничной палате, и какой-то молодой паренёк в белом халате тыкал мне в лицо чем-то влажным. Студент на практике, почему-то решил я. Тут в палату вошёл настоящий доктор, невысокий коренастый мужчина.
Здравствуй, Витюша,поздоровался он со студентом,примочки делаешь, молодец!
Самуил Михайлович,обратился начинающий врач к бывалому,может быть больному поставить капельницу с физраствором?
Может быть, может быть,сказал на распев доктор и посмотрел рентгеновские снимки, которые принёс в своей папке.
Витюша встал, подошёл поближе и тоже заинтересованно глянул на черно-белые узоры.
Видишь это пятнышко?спросил Самуил Михайлович,это значит у нашего пациента гематома в головном мозге. Капельницу ставить категорически нельзя.
А что тогда делать?растерянно пробормотал студент,оперировать?
В этом случае одна надежда на него,доктор направил указательный палец на потолок.
На Никиту Сергеевича?Витюша запрокинул голову вверх.
Бери выше,Самуил Михайлович печально посмотрел на меня,через час либо помрёт, либо инвалидом на всю жизнь останется.
А может она сама рассосётся?у студента нервно дёрнулся глаз.
И такие случаи в моей практике бывали,задумчиво пробормотал доктор.
Я закрыл правый глаз и открыл левый, надоели, в самом деле, и тут же боль, которая окутывала все моё тело, куда-то исчезла. На поляне, где горел костёр Мара, Велес и не известный мне брутальный бородач, все одетые в простые белые одежды, о чём-то спорили.
А я говорю, мы просто обязаны вмешаться!своим певучим голосом с нотками железа доказывала что-то Мара.
Я согласен с Мораной,поддержал её Велес,ты же, Перун, видишь, как тёмные хитро манипулируют эмоциями людей. К тому, что Богдан практически уже не жилец, привела цепь случайных малозначимых событий. Поэтому мы должны продолжить эксперимент.
Бесполезно,прогудел брутальный бородач, Перун,если каждый из нас даст ему слишком много своей жизненной силы, то у него,Перун указал на мой левый глаз,начнётся раздвоение личности.
А если каждый понемногу?настаивала Мара.
До полного выздоровления не хватит,Перун подошёл и потрогал мой, ничего не чувствующий лоб,оставшуюся часть жизни проведёт в инвалидной коляске. Скрючит его как баранку, а для воина такая жизнь хуже смерти.
Я в коляску не согласен,проблеял я еле слышно,прошу одного, друзьям весточку от меня притараньте, что всех люблю, целую, пусть не поминают лихом, и никогда не сдаются, всё надо делать до конца!
Давайте разжигать новые костры!потребовала Мара,призовём всех своих братьев и сестёр.
Я закрыл левый глаз и постарался заснуть, помирать во сне менее страшно, чем при полном сознании, главное чтобы сон был хорошим, про море, где мы сидим рука об руку со своей любимой девушкой.
* * *
По адресу Старая площадь, дом номер четыре, в кабинете номер шесть, уже целый час шло внеочередное заседание первых лиц государства советского. Раньше, до революции, здесь располагался Торговый дом Титова, здесь заключались договора, суживали под процент деньги и выстраивали экономическую политику по сути говоря небольшого в масштабах страны предприятия. Сейчас же, здесь принимались куда более значимые решения.
Вообще-то шестой кабинет при Иосифе Виссарионовиче был всего лишь залом для всевозможных совещаний. Но после смерти отца народов, Хрущёв распорядился из этого зала сделать его собственный кабинет, а кабинета Сталина, наоборот, переделать в зал заседаний. Обстановка, где работал первый секретарь ЦК КПСС была максимально спартанская. На полу лежала красная ковровая дорожка, длинный стол упирался торцом в небольшой столик самого хозяина кабинета, за спиной которого висело три больших портрета Карла Маркса, Владимира Ленина и Фридриха Энгельса.
В этот день Никита Сергеевич, который и так отличался взрывным темпераментом, был особенно разгорячён.
Сволочи! Мерзавцы! Дрозофилы! Ненавижу, ненавижу!орал он молодцеватым высоким голосом на своих ближайших соратников.
Хрущёв расхаживал вдоль длинного стола и потрясывал своим небольшим кулачком, в другой руке он крепко сжимал распечатку последней передачи вражеской станции «Радио Свобода». За столом пытаясь не перечить первому лицу государства, застыли Брежнев, Суслов, Косыгин, Шелепин, Микоян и Фурцева.
Вы полюбуйтесь, что эти негодяи передают на весь мир!Никита Сергеевич по третьему разу стал зачитывать передачу «Радио Свободы»,для предотвращения массового бегства советских спортсменов на запад, которую они запланировали на Олимпиаде в Риме, была проведена акция устрашения всех членов сборной СССР. Гостиница, где размещались спортсмены была обстреляна из автоматов, один человек погиб, остальные заключены под домашний арест. Как вам это нравится?