Кто же я в этой сказке доблестный рыцарь-освободитель или дракон?
Кроме кровати другой мебели в палате не было. Старушка бросилась к пациентке и засуетилась вокруг нее, распутывая, непослушными старческими пальцами, узлы на тряпках, которыми та была намертво привязана к железной койке.
Принесите стул. распорядился я и Крюков тут же исчез.
Часовой зашел за мной и остался у двери, я забрал у него сверток и приказал выйти. Когда медсестра закончила с узлами, я отдал ей тоже распоряжение. Крюков принес стул, поставил его у кровати и спросил:
Я вам нужен?
Идите. ответил я ему. Если понадобитесь я вас позову.
Он помедлил секунду:
Будьте осторожны.
Идите! повторил я, слегка повысив голос.
Женщина, а точнее девушка, даже, скорее, девочка, потому что на свои двадцать с небольшим, она явно не выглядела, заметив меня, отпрянула и запахнула ворот своей нательной, похожей на солдатскую, рубашки, пряча небольшую острую грудь, которую, впрочем, итак не было видно. Потом она села на кровати, подобрав под себя ноги в таких же, как и рубаха, кальсонах, тоже сильно напоминающих русское армейское белье, продолжая зачем-то держать руками ворот рубахи.
Я присел на стул и положил сверток с апельсинами на кровать.
Здравствуйте, Жанна. поздоровался я и добавил. Или может лучше обращаться к вам Александра?
Что это? она показала своим небольшим аккуратным подбородком на сверток.
Апельсины, шоколад. пожал плечами под тесным халатом я. Может в России сейчас приняты другие гостинцы в больницах, я не знаю. Давно здесь не был.
Вы русский? спросила она, посмотрев мне в глаза.
Она была красива, эта еврейка. Идеально правильные черты лица. Пухловатые губки, тонкий нос, большие и очень выразительные карие глаза. Худа только чересчур и грудь маловата, но это, как правило, поправимо при хорошем питании. О чем это я?
Вы меня не поняли. я улыбнулся. Не вы задаете вопросы. Ясно?
Она кивнула.
Как вас зовут?
Гальперн Жанна ответила она, не отводя взгляда. Моисеевна, восемнадцатого года рождения.
Хорошо. похвалил я ее. Где вы родились?
Здесь. ответила она тихо и спрятала глаза. В Минске.
Я кивнул:
Где вы работаете?
В Ленинграде. также тихо проговорила она. в НИИ.
В НИИ-34? уточнил я. Кем?
Я лаборант-исследователь в НИИ "Гириконд".
Что входит в ваши обязанности помните?
Она ответила согласным кивком:
Выполняю лабораторные анализы, испытания, измерения и другие виды работ при проведении исследований Принимаю участие в сборе и обработке материалов в процессе исследований. Ничего особенного.
Хорошо. опять похвалил я ее. Какой сейчас год, знаете?
Сорок первый. ответила она и почему-то вопросительно посмотрела на меня.
День?
Не знаю. Среда?
Я продолжал:
Что вы делаете в Минске?
Приехала в отпусккак-то совсем равнодушно сообщила она. Навестить родителей.
Что это за место, вам известно? продолжал я.
Психбольница. сказала она просто.
Вы больны?
Я попала под бомбежку месяц назад. спокойно рассказала она. Наверное, да.
Вы знаете, кто я? я немного наклонился к ней.
Фашист. пожала она плечами.
Вы знаете, где ваши родители? спросил я в лоб.
Она никак не отреагировала. Совсем никак.
Нет. Они живы?
Пока живы. я взял ее за подбородок и поднял вверх, чтобы мне было видно ее глаза.
Она попыталась вырваться, но я был сильнее. Намного сильнее.
Их жизнь зависит от вас. Понимаете, меня?
Да. ответила она. Что вам от меня нужно?
Ни один мускул не дрогнул у нее на лице, а зрачки просто смотрели на меня. Ей было безразлично, что будет со стариками Гальперн. Совсем безразлично. Так бывает, когда в фильме про войну, который ты смотришь на экране кинотеатра, убивают статистов на заднем плане, но так не бывает, если грозят смертью твоим родителям.
Нельзя настолько ненавидеть своих родителей.
Либо она, действительно, обычная сумасшедшая.
Что-то во всей этой истории не так. Неправильно. Вопросов у меня больше, чем ответов. А если уж быть полностью точным, то ответов нет вообще. Ни одного.
Итак, по порядку. Если эта Гуревич, как она сама назвалась, из 2120-го года и, как сказал Гиммлер, работает против нас, то, следовательно, войну мы проиграли, иначе откуда у нас враги в будущем? Кроме того, выходит, она знает, что мы войну проиграли, какой тогда смысл прибывать сюда? Никакого. Помочь своим выиграть войну? Зачем? Ведь они и так победят.
Все это лишено смысла, если конечно она не туристка. Эдакий студент-историк, пишущий курсовую работу по 1941 году. Еще более глупо.
Сопротивление из будущего? Нет. Ни у одного подполья не может быть таких ресурсов, чтобы организовать путешествия во времени. Такое оборудование, если допустить даже, что оно у этого гипотетического сопротивления появилось, не спрячешь в подвале дома или в ближайшем лесу.
Заявиться в теле юной научной сотрудницы к директору НИИ и предложить ему какие-то технологии из будущего? Это в России-то? При их бюрократии и всеобщей паранойе?
А ведь ей все это должно быть известно.
Ну хорошо, допустим. Какая-то, допустим все же, цель у нее есть. И как же она ее реализует? Наиглупейшим образом. В теле еврейки заявляется в Минск, накануне занятия города нашими войсками
Пусть контузияэто случайность, но об остальном она не могла не знать. Я все больше склонялся к тому, что эта Гальперн обычная шизофреничка. Нет, пользу она нам, конечно, все равно принести может. Каждый скрупул информации по Веберу важен для предстоящей операции. Как говорится у русских «На безрыбье». Как это по-немецки? *Unter den Blinden ist ein Einäugiger König *Среди слепых и одноглазый король.
О боги! Так вот о ком вы говорили, рейхсфюрер.
Ну что ж, пусть Хильда с ней работает, я здесь. Похоже, толком ничего не выясню.
С вами хорошо обращаются? поинтересовался я, собравшись уходить. Вам ничего не нужно?
Она посмотрела на меня снизу-вверх и попросила:
Если вас не затруднит зубную щетку, пасту, расческу с зеркалом, бритву с мылом и прокладки.
Набор был необычный, но не такой уж странный для женщины. Все ради бритвы? Будет пытаться покончить с собой? И что там еще? Прокладки?
Простите, решил уточнить я. какие прокладки?
Damenbinde по-немецки. ответила она отрешенно.
Глава 18. Графиня
Директива начальника Особого отдела Северо-Западного фронта N 0367 от 22.07.1941 г.
«Всем начальникам особых органов Северо-Западного фронта.
Поставленные перед нашими органами партией и правительством задачи исключительно ответственны и от выполнения их в значительной мере будет зависеть положение на фронте.
Для выполнения этих задач необходимо максимальное напряжение всех сил и энергии каждого чекиста, беззаветная преданность и храбрость каждого работникаот начальника до рядового бойца.
Между тем до сих пор многие руководители-особисты не сумели еще перестроиться и кое-где ощущается в оперативной работе инертность, медлительность, а подчас недостаточная бдительность и отсутствие политической зрелости в борьбе с враждебными элементами.
С этими вредными явлениями в нашей работе надо немедленно покончить и решительно перестроить всю работу, подчинив ее интересам борьбы со шпионажем, предательством в частях Красной Армии и дезертирством.
Работу особых отделов надо построить так, чтобы не фиксировать уже совершившиеся факты, а предупредить все недочеты и в корне пресекать элементы расхлябанности, вредительства и предательства.
Установлены многочисленные случаи, когда в части направляются мины, тогда как в этих частях нет минометов, и, наоборот, когда направляются снаряды, которые вовсе не нужны, тогда как в других частях в них ощущается острая необходимость.
Случаи самовольного оставления боевых рубежей, паническое бегство и бросание материальной части командирами соединений и красноармейцами также не единичны.
Самое опасное заключается в том, что виновные в этом остаются безнаказанными и продолжают творить свои гнусные дела. Некоторые особые отделы даже не удосужились по таким фактам провести хотя бы простое расследование, не говоря уже об арестах и предании виновных суду.
Вся агентура должна быть направлена на выявление таких лиц, которые своим бездействием или враждебными намерениями срывают мероприятия командования по укреплению фронта и повышению боеспособности частей.
Борьба с предательством в частях Красной Армии должна быть поставлена в центр внимания каждого чекиста, как и борьба со шпионажем.
В этой области, несмотря на многочисленные факты засылки в наш тыл шпионов, диверсантов-парашютистов, наши органы очень мало сделали.
Шпионы-парашютисты безнаказанно орудуют в наших тылах дивизий, корпусов, армий, меры борьбы с ними недостаточны.
Необходимо широко использовать в этом направлении местные органы НКВД, организовать многочисленную сеть осведомления в ближайшем тылу, с тем чтобы сделать совершенно невозможным какое бы то ни было передвижение не только шпионов-парашютистов, но и всякого подозрительного человека, появившегося в расположении части или в ее тылу.
Вокруг тыловых учреждений армий, а подчас и на командных пунктах болтается без дела очень много людей. Особые отделы их не знают, не проверяют, а между тем среди них могут подвизаться вражеские лазутчики-шпионы, которые, пользуясь нашей беспечностью, безнаказанно шпионят и предают нас.
Надо организовать в штабах, учреждениях и в тылу такой образцовый порядок, чтобы исключить возможность проникновения туда врагов, а всех пробравшихся выловить, разоблачить и беспощадно с ними расправиться.
Борьба с дезертирами, паникерами и трусами является главной задачей наших органов наряду с борьбой со шпионами и предательством.
Созданные в тылу каждой дивизии, корпуса и армии оперативные группы и войсковые подразделения, направленные на усиление особых отделов, должны быть так расставлены и использованы, чтобы закрыть все пути для бегства дезертиров.
Особые отделы должны установить строжайшую дисциплину и порядок в тылах дивизий, корпусов и армий, с тем чтобы в течение ближайших нескольких дней покончить с дезертирством и паникой.
Предоставленные особым отделам права обеспечивают полностью выполнение этой задачи.
Вопрос сейчас в том, как эти права сумеет использовать каждый начальник органа.
Успех нашей работы стоит в прямой зависимости от того, как каждый начальник органа сумеет мобилизовать, направить и использовать весь аппарат, личным примером и работой увлекая чекистов на безупречное выполнение поставленных партией и правительством задач.
Настоящую директиву проработайте со всем оперативным составом, разработайте конкретные мероприятия и результаты доложите мне специальной докладной запиской к 1 августа 1941 г.
Начальник Особого отдела НКВД Северо-Западного фронта генерал-майор Бочков.
Директива НКВД СССР N 314/9404 от 08.08.1941 г.
«Экономические отделы НКВДУНКВД обеспечивают оперативно-чекистское обслуживание предприятий оборонной промышленностиавиации, боеприпасов, вооружений, станкостроения, танкостроения, электростанций, нефтедобывающей, нефтеперерабатывающей, резиновой и химической промышленности, а также органов связи.
Основная задача экономических отделов состоит в пресечении всяких попыток антисоветских элементов путем вредительства, диверсии, саботажа нарушить нормальную работу предприятий оборонной промышленности и связи и выявления шпионов иностранных разведок.
Кроме того, экономотделы должны своевременно выявлять неполадки в работе предприятий, срывающие выполнение правительственных заданий по обеспечению Красной Армии оборонной продукцией и через ЦК компартий союзных республик, крайкомы и обкомы ВКП (б) на месте принимать меры к устранению этих неполадок.
Экономотделы обязываются также обеспечить оперативное руководство военизированной и вахтерской охраной предприятий оборонной промышленности, с тем чтобы предотвратить всякие попытки шпионско-диверсионных элементов проникнуть на эти предприятия.
Немедленно организуйте оперативную работу экономических отделов в соответствии с этими задачами и о результатах донесите НКВД СССР.
Зам. народного комиссара внутренних дел СССР комиссар госбезопасности 3 ранга Кобулов».
Директива НКВД и НКГБ СССР N 257/207.
«По имеющимся проверенным сведениям, немцы практикуют заброску на самолетах в глубокий тыл групп диверсантов, одетых в форму чекистских, милицейских и иных работников, хорошо владеющих русским языком и снабженных советскими документами.
Сброшенные с самолетов диверсанты сжигают следы своего приземления (парашюты) и направляются в наши промышленные центры с задачей совершения диверсионных актов на крупных промышленных предприятиях.
Предлагаем:
1. Немедленно ориентировать соответствующие органы НКВД, НКГБ, партийные организации и охрану предприятий по существу настоящей телеграммы.
2. Проверить состояние охраны предприятий, расположенных на обслуживаемой вами территории, и принять меры к устранению выявленных недочетов, повышению бдительности и в пределах возможности усилению охраны.
3. Всякое вновь появившееся лицо вблизи промышленных, военных и оборонных объектов тщательно проверять.
4. Организовать дополнительную охрану особо уязвимых мест на предприятиях из состава партийно-советского актива.
5. Проинструктировать агентурно-осведомительную сеть на предприятиях, ориентируя ее на непосредственное задержание подозрительных по диверсии и шпионажу лиц.
6. Особо тщательно проверять лиц, вновь поступающих на работу. Предпринятые вами мероприятия в своей совокупности должны исключить возможность совершения каких-либо диверсионных актов.
Работу по этой линии не ослабляйте ни на минуту, систематически контролируя выполнение отданных распоряжений.
Обо всех случаях задержания диверсантов и о данных ими показаниях немедленно телеграфируйте в НКВДНКГБ СССР».
г. Ленинград
Литейный проспект д.24
12 августа 1941 года
16 часов 20 минут
Питер выглядел так, как будто сошел с экрана кинотеатра, демонстрирующего старую военную кинохронику, только цветную и на неповрежденной пленке.
Позиции зенитных орудий на набережной и у каждого моста, закрытые со всех сторон мешками с песком, солдаты ПВО на улицах, буксирующие вручную куда-то длинные сигары аэростатов заграждения (специальные аэростаты, используемые для повреждения самолётов при столкновении с тросами, оболочками или подвешиваемыми на тросах зарядами взрывчатого вещества), патрули с винтовками в гражданской одежде. Иногда встречались, спешащие куда-то люди. Даже две прогуливающиеся парочки увидел из окна полуторки. Жизнь она такая. Имеет свойство никогда не прекращаться.
Водитель показал мне тот самый Аничков мост с конями Клодта. Когда-то много лет тому вперед мне их здесь отец показывал. Я совсем мелким был. Лет десять. Мы с матерью провожали его в Ведяево из отпуска. В Питере, тогда, как и сейчас, он назывался Ленинградом, мы были проездом. Между поездами было несколько часов, и отец решил показать мне город.
Эрмитаж, Музей Космонавтики, Петропавловка, Аврора и вот этот самый мост. Отец говорил, что во время блокады статуи сняли и спрятали где-то неподалеку, чтобы спасти от бомбардировок и артобстрелов. Пока они еще стояли на своих местах.
Мой, на удивление, образованный водитель что-то мне рассказывал, не замолкая ни на минуту.
По-моему, как раз, про тот дом, к которому мы и направлялись.
За те неполные двадцать минут, что мы провели в пути, я узнал, про историю дома 24 по Литейному проспекту, все. Он был построен в 18741877 гг. по проекту архитектора А. К. Серебрякова для «миллионера и византийского князя» А. Д. Мурузи, и построен был в мавританском стиле.
Кроме того, мне стало известно, что этот самый Мурузи являлся внуком правителя Молдавии, а также сыном турецкого дипломата.
Его папаша позже был посажен в Стамбуле на кол, и вдова с семейством переехала в Петербург.
А до строительства этого дома на его месте располагалась просторная деревянная усадьба, принадлежавшая сенатору Николаю Резанову.
Да-да, тому самому из «Юноны и Авось».
Наверное, он был замечательным таксистом до войны.