Алекс подошел к прибору и нажал на «стоп». Песня резко оборвалась. Неудачливые воришки в испуге уставились на хозяина палатки.
Не погуби нас! страстно произнес один из них.
Что это было? медленно, еле выговаривая слова, промолвил второй.
Этоволшебный ящик, Алекс решил сыграть на суеверных страхах солдат. Через него духи приходят в наш мир. Вы впустили сюда одного очень коварного духа. И если бы я опоздал, то вы бы уже оказались на том свете. Хорошо, что я умею загонять духов обратно.
Слова Алекса произвели не меньшее впечатление на этих бродяг, чем песня Цоя. Они с благоговением снизу вверх смотрели на появившегося так вовремя «загонятеля духов», не решаясь двинуться с места.
А теперьвон из моей палатки! Чтобы я вас больше здесь не видел! голос Алекса прозвучал грозно и не обещал ничего хорошего.
Повторять не пришлось. Воры быстро выскочили прочь.
Алексей рассказал случай с магнитофоном своим приятелям. Они весело посмеялись над случившимся. Но Игорь Борисович отнёсся к этому более серьезно.
Нам надо быть поосторожнее с вещами из нашего мира. Они могут вызвать непредсказуемую реакцию у здешних людей.
На всякий случай Алексей вынул батарейки из магнитофона и убрал их подальше. К тому же они могли пригодиться для фонариков, которые друзья прятали в рюкзаках.
* * *
Вильгельм лично руководил строительными работами. Его можно было увидеть с топором в руках возле возводимой стены или разъезжающего на белом коне среди лесорубов-туземцев. Как-то раз, выезжая из леса, где шла вырубка деревьев для частокола, Игорь Борисович столкнулся с Ирбиз. Девушка сидела на большом черном камне у самого берега бурного ручейка, воды которого с шумом бежали под нависшими ивами. Она задумчиво глядела на бурлящую воду, обняв руками колени.
Тропинка, по которой ехал ученый, выходила к ручью и затем петляла вдоль русла до самого края леса. Девушка, услыхав сзади себя негромкий топот копыт, обернулась, и, увидев рыцаря, поднялась с камня. Заметив ее, Игорь Борисович остановил коня и спешился.
Доброго дня, проговорила девушка, подняв глаза на рыцаря.
Игорь Борисович смутился, отвел было взгляд в сторону, но тут же снова взглянул на юную красавицу.
Здравствуй, ответил он. Не боишься быть в лесу одна?
Девушка улыбнулась и ответила:
Нет.
Как тебя зовут?
Ирбиз.
Красивое имя.
Девушка опустила взгляд и снова улыбнулась. Ее прелестная улыбка тронула всегда серьезного Игоря Борисовича. Он тоже улыбнулся и внимательно вгляделся в ее лицо. Длинные ресницы, черные бусины глаз, короткий чуть вздернутый носик, тонкие губы, немного широкие скулы. Все это впитывали глаза ученого, вызывая в нем позабытое волнение души, влюбляя его в этот юный образ.
Ирбиз вновь взглянула на стоявшего рядом рыцаря.
А тебя мне как называть? спросила она, вглядываясь в глаза ученому. У лоугеттов не существовало вежливого обращения на «вы».
Игорь Борисович смутился от этого вопроса. Ему захотелось назвать свое настоящее имя, но он вовремя спохватился.
Ты разве не знаешь, как меня зовут? ответил он вопросом на вопрос.
Знаю. Вильгельм. Но тебя ведь не только так называют.
А как еще? заволновался профессор.
Ваща свэт-лост, произнесла девушка, копируя старогерманское произношение.
Ах, Игорь Борисович рассмеялся. Так это на вашем языке означает «Ты светлый». Так говорят, обращаясь к вождям.
Ты светлый, повторила Ирбиз на родном языке и снова улыбнулась своей обворожительной улыбкой. Как это забавно.
Ну что же мы здесь стоим. Ты чем-то была занята, и я тебя, наверное, отвлек?
Девушка не знала, что ответить. Ведь она специально сюда пришла, зная, что Вильгельм будет возвращаться этой тропой. Но признаваться в этом не хотела.
Уже пора, наконец ответила она. Меня дома заждались.
Ну, тогда я тебя провожу. Сейчас в лесах опасно гулять одной.
И они пошли по тропинке. Девушка, а рядом с ней рыцарь, ведущий за собой белого коня.
Некоторое время они шли молча, но вдруг Ирбиз спросила:
Вильгельм, скажи, а зачем ты тогда у нас бочки с рыбой воровал?
Игорь Борисович крайне удивился такому неожиданному вопросу, но не стал подавать виду. Он осторожно спросил в ответ:
Почему ты думаешь, что это я воровал?
Как? опешила Ирбиз. Ты же тогда сам на меня так посмотрел!
Как так?
Ирбиз смутилась. Наверное, не надо было начинать этот разговор. Она вся вдруг покраснела и отвела взгляд в сторону.
Ирбиз, извини. Меня недавно тяжело ранили. Я тогда потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что многое позабыл, Игорю Борисовичу приходилось нагло врать девушке, и от этого он сам себя начинал ненавидеть. Может и тот случай, про который ты говоришь, я тоже забыл?
Девушка вгляделась в лицо рыцаря. Она пыталась понять, правду ли говорит ей этот мужчина.
Мне кажется, что ты обманываешь меня, наконец произнесла Ирбиз. Я не знаю почему, но твой взгляд не такой, как у того незнакомца, который воровал бочки. Но ты так похож на него! И я успела
Тут девушка осеклась и замолчала. Она отвернулась, пряча увлажнившиеся глаза. Игорь Борисович стоял рядом в растерянности, не зная, что сказать.
Прости, произнесла Ирбиз, не поворачиваясь к рыцарю. Мы уже почти пришли. Я пойду домой.
Игорь Борисович продолжал молча стоять. Девушка на прощанье оглянулась на него, сверкнув заплаканными глазами, и побежала в сторону деревни.
7. Нападение
Игорь Борисович растерянно глядел на удаляющуюся Ирбиз. В его душе все перемешалось.
«Нет, говорил он себе, я не должен влюбляться. Я не имею права! Кто я такой? Чужак, неизвестно каким образом, оказавшийся в этой дикой стране. Я даже носить имя Норденберга не достоин. Но приходится это делать, чтобы спасти в первую очередь своих друзей. А теперь еще и для того, чтобы защитить бедных лоугеттов, ничего не подозревающих с какой опасностью они столкнулись.
Но интересно получается. Если мы действительно попали в прошлое, то должны наблюдать те события, которые происходили до нас на самом деле. И если бы нас здесь не было сейчас, несчастный Вильгельм все равно бы погиб. И не вмешайся мы, не приди в его отряд, стала бы дружина Норденберга защищать деревню лоугеттов?
Если верить историческим данным, то она должна была защитить деревню. Иначе лоугетты погибли бы, а здесь установил бы свою власть Орден Святого Креста. Да и легенда о Вильгельме не возникла бы.
Выходит наше появление создает именно ту историю, которую мы знаем. Но почему? Как так все получается?»
Размышляя, Игорь Борисович побрел в сторону лагеря, ведя за повод Быстрого. Он с головой ушел в свои рассуждения, не замечая ничего вокруг.
«Тогда, если я играю ту самую роль, которая отведена мне в истории, значит, я все делаю правильно? А Ирбиз? Неужели мне и с ней суждено было встретиться?
Если проанализировать слова девушки, то можно прийти к выводу, что она видела Вильгельма еще до того, как он погиб. И, похоже, еще тогда в него влюбилась. Выходит, во мне она видит его. И пытается разглядеть его. Но любящее сердце ведь не обманешь. Она сегодня догадалась, что яэто не он. Она поняла это.
И что мне теперь делать? Сказать ей правду? Но это может погубить всех нас. Да и сможет ли она понять нашу правду? Не лучше ли оставаться для нее рыцарем Вильгельмом?
А я сам тоже хорош. Сегодня еле сдержался, чтобы не обнять ее и не прижать к себе. О, боже мой! Что же со мной происходит?
А Иришка? Я же совсем о ней забыл. Я ее любил всегда и продолжаю любить. Но где она сейчас, моя Иришка?»
У ученого выступили слезы. Они застилали глаза, и он шел по полю, не различая дороги.
Ведь если подумать, где он сейчас находится? В богом забытом месте. За много не километров, а веков от своего родного дома. Это же уму непостижимо! И увидит ли он когда-нибудь снова милый его сердцу Еловград? Обнимет ли свою жену?
Так вышло, что детей у них не было. Но они жили, нежно любя друг друга. Его Ирина всю свою жизнь посвятила любимому мужу, постоянно заботясь о нем, давая ему возможность плодотворно трудиться на поприще науки. А он, каждый раз возвращаясь с работы или из дальней поездки в очередную экспедицию, всегда знал, что дома его ждет любящая жена и уют, бережно созданный его любимой.
Так имеет ли он право забыть о своей милой Ирине, поменять ее на юную прекрасную туземку прошлого? Игорь Борисович не мог найти для себя однозначный ответ. Ведь сам он теперь становился частью этого прошлого. Его жизнь теперь протекает здесь. А от будущего, где осталась любимая Ирина, его отделяют целых семь веков. И еще нигде, даже в далеком родном будущем не создали такого транспорта, который смог бы преодолеть расстояния длиною в столетия. И только чудо, благодаря которому он оказался здесь, могло бы вернуть его обратно. Но можно ли надеяться на чудо?
От этих тяжелых размышлений у профессора разболелась голова. Он остановился. До сторожевых башен оставалось совсем недалеко. Посмотрев на воздвигнутый частокол, ученый вновь вернулся к действительности и начал уже думать над планом дальнейшего строительства укреплений. Теперь он снова стал Вильгельмом, каким хотели видеть его дружинники. На кого с надеждой смотрели местные жители.
* * *
Стена из частокола уже закрыла поселение лоугеттов с юга и начинала огибать его с запада. На востоке море создавало естественную преграду для неприятеля. Неприкрытыми оставались еще подступы с севера и севера-запада. Здесь приходилось ставить дозоры. Но Вильгельм и его ближайшие советники считали маловероятным появление неприятеля с севера. Поэтому дозоры ставили небольшие. Именно этим и воспользовались их враги.
Ранним утром, когда еще не успели пропеть первые петухи, и заря только-только занималась на востоке, темные силуэты на конях быстрой рысью проскакали по северным улочкам деревни. Дозоры, выставленные на окраинах, были без труда обезврежены подкравшимся противником. Поэтому появление воинов Штейнца застало Вильгельма и его отряд врасплох. Дозорные с башен первые подняли тревогу. Сонные дружинники выскакивали из палаток, хватались за оружие, но их косили вражеские стрелы.
Вильгельм наспех накинул на себя кольчугу. Не увидев сразу шлем, он не стал его искать, а схватил свой меч и выбежал из палатки на улицу. Ему кое-как удалось собрать вокруг себя два десятка солдат, вместе с которыми он попытался атаковать появившихся всадников. Им удалось остановить продвижение противника вглубь лагеря. Это позволило не успевшим еще прийти в себя дружинникам мобилизоваться и организовать оборону.
Тем временем небольшой передовой отряд, возглавляемый Вильгельмом, начал уже теснить нападавших. Это придало уверенности обороняющимся воинам. Но тут в спину Норденберга чуть ниже правой лопатки вонзилась стрела. Она смогла пробить кольчугу. Ученого кольнула страшная боль, он вздрогнул всем телом и начал медленно валиться на землю, теряя сознание. Все вокруг него погрузилось во тьму.
* * *
Сколько времени длилась эта тьма, неизвестно. Вильгельм ничего не ощущал. Ни боли, ни звуков, ничего. Он не ощущал сам себя. Но вот появилась сначала легкая, но затем постепенно усиливающаяся боль в правой части тела. В голове Вильгельма начал нарастал гул. Рыцарь открыл глаза. Его окружал полумрак. Сквозь противный гул слышен был шелест листьев. Лицом он ощутил свежее дыхание ветерка.
Ученый почувствовал, что лежит на чем-то мягком. Он повертел головой, насколько это было возможно в его положении. Рядом никого не увидел. Однако сквозь шелест листьев он смог уловить едва слышные приглушенные голоса. Вильгельм напряг слух. Слов он не мог разобрать, но догадался, что говорили на лоугеттском.
Профессор попытался подняться, однако сильная боль под лопаткой пронзила его. Он издал громкий стон.
В ответ на это рядом появилось несколько фигур. В одной из них он узнал жреца лоугеттов.
Где я? спросил его рыцарь.
В лесу, ответил Тоулак.
Почему я здесь?
Тебя ранили. Твои друзья оттащили тебя с места битвы к деревне. Затем наши люди принесли тебя ко мне. Я не знал, что мне делать. Деревню вот-вот должны были захватить враги. Они теснили твой отряд из лагеря. Ты сам находился без сознания. Оставался только один путь, чтобы спасти тебявынести из деревни и скрыться в лесу.
И что дальше?
Я хочу доставить тебя в Храм Отцов Вселенной. Там тебя смогут вылечить.
Вильгельм не мог долго продолжать разговор. Он закрыл глаза и снова потерял сознание. Когда он очнулся, было уже утро. Вокруг слышался веселый щебет птиц. Сквозь листву нависших ветвей деревьев виднелись голубые кусочки неба.
Вильгельма понесли на импровизированных носилках через лес. Шли по едва заметной тропке, которая то и дело поднималась в гору. Несколько раз делали привал, чтобы дать передохнуть четырем носильщикаммолодым лоугетским мужчинам, которые сопровождали жреца.
Рыцарь время от времени впадал в забытье. Поэтому сам путь он никак не мог запомнить. Впрочем, он и не пытался этого делать.
Дорога заняла больше суток. Когда стемнело, остановились на ночлег. Переночевав вторую ночь в лесу, ранним утром жрец и его спутники вышли к величественному сооружению, располагавшемуся высоко в горах и скрытому от посторонних глаз густой листвой вековых деревьев. Само сооружение представляло собой одноэтажную постройку с высокой двускатной крышей, посередине которой поднималась башня высотой метров пять, увенчанная остроконечным шпилем.
Когда подходили к Храму, ученый пришел в себя из очередного забытья и мог наблюдать, как их небольшая группа приблизилась к входу с высокими двустворчатыми дверями. Спутники жреца опустили носилки с раненым Вильгельмом на землю перед широким крыльцом и уселись рядом. Тоулак один зашел в Храм.
Жрец долго не появлялся. Вильгельм снова успел впасть в забытье. Наконец Тоулак вышел в сопровождении еще двух похожих на него старцев. Один из них подошел к раненому и, присев на корточки, стал ощупывать его тело.
Рана не опасная, произнес он после того, как тонкие длинные пальцы изучили все части тела Вильгельма. Но понадобится несколько дней, чтобы от нее оправиться.
8. Карлос Штейнц
После того, как Аждар передал раненого Вильгельма лоугеттам, сказав им только одно слово: «Тоулак», надеясь, что туземцы поймут его, он вернулся к лагерю, где оставшаяся горстка дружины продолжала яростно отбиваться от нападающих.
Впервые холодное оружие Аждару довелось подержать в руках еще в детстве: отец стал учить его приемам с саблей с восьмилетнего возраста. Дедушка Аждара служил в войну в кавалерийских частях, будучи потомственным военным. Отец Аждара пошел по стопам дедушки. Он в совершенстве ездил верхом и мог обращаться практически с любым видом холодного оружия. Отец хотел, чтобы и сын тоже продолжил династию. Но хотя Аждар и не пошел по его стопам, уроки военного мастерства он усвоил хорошо.
Сейчас ему это ой как пригодилось. Он, размахивая мечом, буквально прорезался сквозь наступающее вражеское войско к остаткам отряда Вильгельма. Здесь он нашел своих товарищей-ученых. Егор с Майклом, никогда раньше не бравшие в руки оружия, лихо орудовали мечами, доставшимися им от убитых воинов. Алекс не отставал от них. Завидев приятеля, он сделал приветственный взмах рукой. Аждар подскочил поближе к друзьям.
Силы были неравные. Все это понимали, но продолжали сопротивляться. Отбивавшимся на земле дружинникам помогали с башен лучники, осыпая стрелами надвигавшегося противника.
Но тут что-то случилось. Воины Вильгельма вдруг опустили мечи. И стрелы перестали лететь с башен. Поддавшись общему настроению, товарищи профессора тоже опустили оружие и огляделись. Со стороны центральной башни шел Ллойд с высоко поднятым белым флагом. А ему навстречу выступил верхом на коне рыцарь, весь закованный в латы. На голове рыцаря сидел железный шлем с рогами. Советник Вильгельма подошел к этому рыцарю и склонил перед ним колени.
Ваше превосходительство, пощадите нас. Мы готовы сдаться на вашу милость, проговорил Ллойд.
Друзья профессора никак не ожидали от него такого поступка. Но они видели, что другие дружинники перестали сопротивляться и, побросав оружие, тоже опустились на колени.
Что делать будем? Тоже сдадимся? зашептал Егор своим приятелям по-русски.
Сопротивляться, я думаю, теперь уже бесполезно, ответил тоже шепотом Майкл. Предлагаю последовать примеру остальных.