Сколько там у нас натикало? Не успел я поднести циферблат наручных часов поближе к глазам, как небо сзади полыхнуло и раздался дикий вой стартующих ракет «Туманомётов». С испуга, я воткнулся лицом в траву, зажмурив глаза. К вою ракет присоединился грохот орудийных выстрелов. Оправившись от неожиданности, я вновь приподнял голову. Ракеты огненными кометами пролетали над нашими головами туда, где безмятежно спала старая русская крепость Раз! Два! Три! Четыре! на моих глазах на противоположном берегу, где-то в центре острова, один за другим выросли султаны поднятой взрывами земли! Не успели они лениво опасть, как по ушам больно ударил звук их разрывов, слившись в сплошной грохот. Вал, на котором мы лежали, кажется, подпрыгнул на пару сантиметров. Деревья и кусты на том берегу прижало сильнейшим порывом ветра, взрывная волна докатилась и до нас. Мать моя женщина! Я мгновенно сполз назад с гребня вала, чтобы не находиться в опасной близости от бьющих в лицо воздушных волн. Охренеть! Что же творится сейчас ТАМ, где грохочут взрывы и в небо взметаются огромные языки пламени?! На той стороне небо тоже озарилось, но это был свет от начинающих разгораться пожаров. Земля содрогалась. Отдельные взрывы было уже не различить. Гул, свист, вой и грохот слились в одну сплошную адскую какофонию звуков. Я оглянулся по сторонам. Викинг и Эмиль тоже спустились с вала. Лерман лежал, озираясь по сторонам и прикрывая пулемёт от упавших пару раз рядом с нами комьев земли с того берега. Райзингер просто уткнулся носом в траву и заткнул уши руками.
Сзади и чуть правее нашей позиции, метрах в 100, куда-то в сторону крепости ведёт огонь 88-мм пушка. Эта та самая, которую прислали к нам на усиление, соображаю я, тогда, у лесопилки. А где же вторая, маленькая? Ага, вот и она: стоит чуть левее «восемь-восемь», но не стреляет, стволы направлены в небо. Видимо, прикрывает от налёта советской авиации. Ну-ну, удачи её дождаться. Артподготовка не прекращается и не ослабевает ни на минуту.
Наконец, решаю довести начатое дело до конца и смотрю на часы: 3:22. Хм, странно Я же точно помню, что «22 июня, ровно в 4 часа Киев бомбили, нам объявили, что началася война». Хотя, Киев, может быть, и будут через сорок минут бомбить, до него ведь ещё долететь нужно. Кстати, не слышу гула самолётов. Смотрю на небо, и не вижу их тоже. Пока вертел головой, чуть не пропустил команду «приготовиться!», пролетевшую по цепи. Из-за наших спин вынеслись сапёры, несущие на руках лодки. Чуть не наступив на меня, они промчались мимо и перемахнули через вал. Тут же раздались свистки, в грохот разрывов вплелась человеческая речь и треск пулемётных очередей.
Второе отделение, за мной! заорала вскочившая в нескольких метрах левее меня и размахивающая МП-40 фигура. Из-за шума я даже не сразу узнал голос нашего унтер-офицера Винсхайма.
Подъём, парни! подхватил Викинг.
Ну, подъёмтак подъём. Легко вскочив на ноги, я подхватил коробки с лентами и понёсся вниз по склону, к реке. Хотя, нестись, слишком громко сказано. До Буга тут было всего метров пятнадцать. Рррази мы на берегу. Сапёры удерживают лодки, стоя по колено в воде. На берег от борта кинуты доски-сходни. Вот и наше плавсредство, стоящий рядом Винсхайм торопит с погрузкой. Так, всё по плану: сначала пулемётчики, то есть мы, пробегаем на нос лодки, где Викинг сразу же изготавливает свой MG-34 к стрельбе. Мы с Эмилем рядом: как и положено, онсправа, яслева. Затем грузятся остальные солдаты во главе со старшим стрелком, обер-гефрайтером Моделем. Замыкающий, командир отделения, унтер-офицер Винсхайм.
Как там всё проходит за нашими спинами, я не вижу. Мы жадно вглядывается в противоположный берег: Викинг через прицел, мы с Райзингером, невооружённым, так сказать, взглядом. Там, по-прежнему, бушует огненный вихрь. Траву и прибрежный кустарник как будто бы ветром пригибает к земле, такова сила разрывов, взметающихся один за другим на той стороне. По воде идёт крупная рябь, прилетающие сверху камни и комья земли барабанят по реке, оставляя круги в месте своего падения. Такое ощущение, что идёт дождь. Еле слышные на фоне общего шума, заработали слева и справа запускаемые лодочные моторы. Наша лодка тоже вздрогнула, по корпусу пошла лёгкая вибрация.
Хм, раньше я думал, что всё тогда выглядело иначе и через Буг немцы переправлялись исключительно на резиновых лодках и вёслах. А тут, вполне себе неплохие деревянные большие посудины, да ещё и с мотором. Всё это ради того, чтобы проплыть каких-то 20 метров реки. Стоит ли овчинка выделки? Хотя Насколько я понимаю, при расчётах учитывалось, что к моменту форсирования, многие огневые точки могут оказаться неподавленными. В таком случае, скорость доставки солдат на противоположный берег действительно будет иметь решающее значение. Кстати, ещё неизвестно как сейчас всё пройдёт. Может, только отойдём от берега, и полоснёт по нам из тех вон кустов длинной очередью русский пулемёт. От таких мыслей я поёжился и невольно подался ввправо, хоть немного спрятаться за широкой спиной Викинга.
Господи, сколько ещё нам тут ждать и вглядываться в темноту? Помнится, на инструктаже Рауш говорил, что артиллерия через какое-то время перенесёт свой огонь дальше от берега, вглубь позиций большевиков. И тогда мы пойдём вперёд, вслед за этим огневым валом. Сколько же ещё это будет продолжаться? Да там уже и живых-то не осталось, после такой артподготовки! Мне показалось или действительно огонь начал стихать? Не успел я обдумать эту мысль, как раздались пронзительные свистки унтер-офицеров, а сразу вслед за ними взревели лодочные моторы: началось! Наша лодка медленно приподняла нос и мы, плавно набирая ход, помчались вперёд, туда, где содрогалась в огне и пожарах Брестская крепость
С той стороны, ни выстрела. Тишина. Слева и справа, куда позволяет кинуть взгляд ещё не рассеявшаяся темнота и наползающий с острова дым, идут наши лодки. Переправа начата. Кусты и деревья всё ближе. Наконец, наша лодка мягко ткнулась носом в берег, проползла с метр по траве и остановилась. Приехали. Первым стартует Викинг, подхватив свой пулемёт, за ним выпрыгиваем и мы с Эмилем. Пробежав с десяток метров и петляя при этом, как заяц, Йенс падает рядом с кучей битого кирпича. Словно две тени, плюхаемся с Райзингером рядом. Сбросив со ствола ленту, Викинг изготавливается к стрельбе. Смотрю вперёдвроде бы, никого. Перевожу дыхание, оглядываюсь назад. Между деревьями мелькают плохо различимые фигуры солдат. Они укрываются за деревьями, падают на землю, вскакивают, бегут снова. Слышу, как звенят лодочные моторы, пошли за второй волной. Слева неожиданно вспыхивает стрельба, но тут же прекращается. Викинг лежит на позиции, поводя стволом влево-вправо. Никого. Видимость, метров 20. Несмотря на начинающийся рассвет, всё ещё темно. К природной темноте примешивается и дым, с висящей в воздухе пылью.
Вновь раздаются свистки и команды: вперёд! Вскакиваем и бежим дальше. На этот раз поворачиваем направо и следуем вдоль реки, перескакивая через поваленные деревья и воронки. Слева от нас вал, по его гребню продвигается первое отделение, мы внизу, справа. Рядом с нами двигается третье отделение. Четвёртое, во главе с Раушем держится пока сзади. Онирезерв. Всего этого я, конечно, не вижу, просто таков был план атаки и пока мы его, вроде как, придерживаемся. С той стороны вала должны следовать остальные штурмовые группы. Первая промежуточная задача, добраться и занять Тереспольские ворота. Там все и встретимся. Пока сопротивления не встречаем, в полосе нашего наступления никого нет. Справа шумят моторные лодки, какое-то подразделение, обгоняя нас, идёт по реке. Слева, за валом, периодически вспыхивает перестрелка. У нас тихо. Наткнулись на какие-то окопы: пусто, бежим дальше.
Вал слева кончился, из-за него показались полыхающие постройки и бегущие параллельно с нами другие штурмовые группы. Земля тут основательно перепахана взрывами, от дыма пожаров першит в горле. Буквально через несколько метров, наткнулись на первого убитого русского солдата. Он лежал на краю воронки ничком, в одних галифе и синей майке, без сапог. На спине расплылось огромное бурое пятно. Слева ржали лошади, судя по всему, эти длинные приземистые здания, которые сейчас жарко полыхали, были конюшнями. Неожиданно, впереди, со стороны какого-то также горящего домика, раздалась беспорядочная и довольно-таки плотная ружейно-пулемётная стрельба. Мы, как подкошенные, падаем на землю. Лежавший рядом Викинг, запыхавшийся от быстрого бега, замечает:
Вспышек не видно, пули не свистят. Сдаётся мне, что это не по нам бьют.
Каких вспышек? туплю я, жадно глотая ртом воздух и пугливо посматривая в сторону горящего домика.
От выстрелов, Макс, от выстрелов.
Вперёд! закричал где-то рядом Винсхайм.
Несколько фигур поднялись и, пробежав несколько шагов, упали.
Давай! выдохнул в мою сторону Викинг и поднялся на ноги.
Я вскочил, и мы бросились вперёд. Так, перебежками, добрались до этого горящего здания, из которого доносилась беспорядочная стрельба.
Тьфу ты! сплюнул в сердцах Винсхайм, заглянув внутрь, это в ящиках патроны горят. Пошли дальше, вперёд, вперёд!
Через несколько шагов, наткнулись на группу испуганных русских с поднятыми руками. Одеты были кто во что, некоторые солдаты вообще в одних длинных, до колен, трусах. Жмутся друг к другу, как цыплята. Оставили их стоять дальше, пусть с пленными разбираются другие. Сейчас, пока большевики не опомнились, нам нужно взять Тереспольские ворота и ворваться в цитадель. Впереди несколько раз сверкнули вспышки, по нам стреляли!
Чёрт! передо мной вскрикнул и упал Викинг.
Йенс! Ты ранен? плюхнулся я рядом.
Вот дерьмо! ещё раз выругался Йенс.
Куда тебя?
Всё в норме, Макс! Я просто споткнулся! смеётся Лерман и выпускает несколько очередей в сторону мелькающих среди деревьев фигур.
Серьёзного сопротивления русские не оказали: на их пару неприцельных выстрелов мы ответили шквалом огня и враг, судя по всему, отошёл. Пробегая мимо горевших зданий, заметил на одном из них вывеску «Военторг». Что же, первая надпись на родном языке. По крайней мере, читать я не разучился и это радует.
Впереди, наконец, показалась громадина Терепольских ворот и мост перед ними. По мосту перебегают солдаты, идентифицировать принадлежность которых из-за недостаточной видимости я не могу. Поэтому опять залегаем в готовности открыть огонь.
С Западного острова подтянулись первая и третья штурмовая группа, подошли парни из первых волн 11-й и 12-й рот. Я посмотрел на часы: с момента высадки минуло всего-то 15 минут! Мне казалось, что прошло часа два, не меньше! Да, это будет долгий день
Перед атакой Центрального острова, по-новому распределяются штурмовые группы. Голова кругом! План наступления откорректирован. Не знаю, кто принял такое решение: может быть, это приказ гауптмана Праксы? Тем не менее, теперь 10-я рота, как и её командир, обер-лейтенант Гренц, остаётся у Тереспольских ворот. Вся, кроме моего взвода, который по-прежнему идёт внутрь Цитадели. Для второй штурмовой группы задача остаётся неизменной: занять церковь на Центральном острове. В качестве усиления, нам придаётся сапёрный взвод под командованием лейтенанта Майера, и артиллерийский корректировщик, лейтенант Хольц. Я думал, что командиром группы теперь назначат сапёра, так как он старше по званию, чем наш Рауш, но этого не произошло. Парадоксально: обер-фельдфебель командует лейтенантом. Впрочем, это не моё дело.
Тем временем, Рауш подал команду выдвигаться. Я опять взглянул на часы: 4 утра. Пулемётчики 10-й роты заняли позиции напротив моста, в готовности прикрывать нашу атаку. Несколько красноармейцев, неосмотрительно выскочивших на мост и попытавшихся перебежать на Западный остров, были мгновенно уничтожены. Расправившись с русскими, группа прикрытия открыла упреждающую стрельбу по окнам и амбразурам лежащего перед нами участка кольцевой казармы. Вдох-выдох, понеслась!
Первая штурмовая группа устремилась через мост. Почти сразу за ней двинулись и мы. Задачи, прежние. Первая группа овладевает Трёхарочными воротами и прилегающими участками казарм, после чего проходит мост и соединяется с первым батальоном на Северном острове. Наша, вторая группа, захватывает церковь, контролируя самую высокую точку Центрального острова, а третья, берёт Холмские ворота, занимает здания Инженерного управления и Белого дворца. И, наконец, четвёртая штурмовая группа осуществляет удержание Тереспольских ворот и контролирует близлежащие территории.
Мы бежим по мосту. На деревянном настиле в беспорядке лежат трупы красноармейцев. Стараюсь не смотреть на них, зрелище не из приятных. Внутри ворот никого, топот сапог гулко отражается от стен. А вот и двор цитадели. Крепость в дыму: такое ощущение, что горит всё. Сразу справа от ворот натыкаемся на какой-то дровяной склад под открытым небом. Он расположен перпендикулярно кольцевой казарме. Дров очень много: часть из них, конечно, раскидана взрывами, но большая часть на местев плотно уложенных поленницах. Из-за них не видно, что там делается справа, но мы пробегаем мимо, дальше. Направо выпало идти третьей группе, они и посмотрят.
Нам предстоит пройти прямо, между вот этими двухэтажными строениями. Слева, огромное здание, растянувшееся чуть ли не во всю ширину крепостного двора. Насколько я помню, здесь располагаются казармы 333-го полка. Справа, здание поменьше, середина его почти полностью разрушена взрывом. Здесь находится погранзастава. На дороге, между домами, среди битых кирпичей и воронок, в лужах уже покрывшейся пылью крови, валяются полуодетые трупы красноармейцев. Солдаты из первой группы, что бегут впереди нас, кидают в окна и подвалы зданий гранаты. Для профилактики, судя по всему, так как по нам по-прежнему никто не стреляет. Гранаты глухо бухают внутри зданий, выбрасывая на улицу лёгкие облачка кирпичной пыли.
Бежим дальше. Как-то всё легко проходит, до сих пор никакого сопротивления от Красной Армии. Да где же вы все, куда делись? Первая штурмовая группа продолжает движение в сторону Трёхарочных ворот вдоль кольцевой казармы, периодически стреляя и бросая гранаты в окна. Наша группа сворачивает за угол погранзаставы, оставляя казармы 333-го полка за спиной.
Перемахнув через ограду, натыкаемся на выстроенные русские пушки. Частично они уничтожены взрывами и огнём, частично повреждены. Не исключено, что остались и исправные орудия. Судя по всему, здесь располагался артиллерийский парк. Теперь окружающая местность больше похожа на лунный пейзаж: воронки, воронки, воронки. Деревья, что остались после обстрела, лишились своих крон, некоторые из них горят. Между ними мечутся какие-то фигуры: это ошалевшие от артобстрела русские. Они бегают в уже ставшим нам привычным, полуодетом виде. Рауш командует: взять! Модель, Рюдигер и ещё кто-то, кого я не разглядел, кинулись выполнять приказ. Особо не церемонясь, они прямо на ходу собрали красноармейцев в общую группу и погнали впереди себя, подбадривая бегущих пинками и прикладами.
Наконец, рассвело достаточно для того, чтобы видеть большую часть цитадели. За артпарком, слева, небольшое здание, бывший домик ксендза, сейчас здесь столовая комсостава. В плане атаки этого дома не значится, но обер-фельдфебель Рауш быстро ориентируется и направляет на захват первое отделение. Чуть правее и дальше от столовой, высится белая громада церкви, переделанная большевиками в клуб. Мы уже практически у входа, осталось только подняться по ступенькам. Сначала внутрь забегают пленные, за ними и их конвоиры. Мы с Викингом бежим чуть поодаль, настороженно прислушиваясь, не донесётся ли из церкви стрельба? Но там всё спокойно: никакого сопротивления. Внутри обнаружились ещё несколько насмерть перепуганных красноармейцев. Как ни странно, они были полностью одеты, но без оружия. Оставив пленных под охраной пары сапёров, остальные солдаты быстро разбежались по церкви, обшаривая здание.
Внутри оказалось довольно чисто, если не считать выбитых стёкол и валяющихся на полу обломков деревянных рам. Кое-где от взрывной волны отлетела штукатурка, обнажив кирпичи и сбросив на пол белую пудру побелки. На стенах висят портреты советских руководителей. Не всех я знаю, но изображения Сталина и Тимошенко спутать ни с кем невозможно. В дальнем конце церкви, на небольшом возвышении, алтарь. От зала он отделен огромным сводчатым проёмом с колоннами по бокам. Проём этот в верхней части перегораживает какая-то сложная деревянная конструкция, её предназначение остаётся загадкой. Перед алтарём, на поперечной балке, висит абсолютно нетронутый экран, видимо, в клубе показывали кино.
Осматриваюсь: слева и справа, отделенные широкими арочными проёмами, параллельно центральному залу, идут две галереи. Они берут своё начало от входа, причём каждая имеет свою собственную дверь, мы их видели, когда забегали внутрь. Заканчиваются галереи перед алтарём, который как бы выпирает из церкви полукругом. В галереях есть окна: одно впереди и штук шесть сбоку. Расположены они примерно на уровне пояса, что, с точки зрения предстоящей нам здесь обороны, довольно удачно. Единственное, что плохо, это то, что, в случае захвата дверей или торцевых окон, противник сможет продольным огнём простреливать как обе галереи, так и часть большого зала церкви. Окна «второго этажа» нам недоступны, потому что расположены слишком высоко и являются, по сути, световыми. Все, за исключением трёх окон на хорах: одного огромного, с видом на казармы пограничников и здание 333-го полка, и двух по бокам. Лестница на хоры, в «предбаннике», сразу за входной дверью направо. Она одна и довольно узкая, забраться по ней наверх сразу вдвоём не получится. Откладываю этот факт в голове, пригодится. Вроде бы, всё: на первом этаже, кроме заставленного скамьями кинозала, неизведанного больше не осталось. Зато, недалеко от входа, Рюдигер наткнулся на узкую лестницу, ведущую вниз.