Нет, во все времена нашей Европы, да и в России тоже, татями были дворяне. Вторые-третьи-нанадцатые сыновья, ловить которым нечего. Не совсем так, в России ещё было понятие «боевой холоп». Но это не совсем холоп, а точнее совсем не холоп, это профессионально обученный воин, которого дворянин брал с собой с собственным маленьким взводом на войну. Если с дворянином что-то случалось, и он лишался земли, и боевой холоп оказывался не у дел, отношения с новым землевладельцем не складывались, бывало, он уходил. А кто его остановит? Вот только куда идти? На Дон, где такие и собирались, казачествовать (то есть тоже разбойничать), или в леса, или ещё гдемест много было куда податься. Проштрафившиеся дворяне и их боевые холопыодин хрен обученные воины, а не лапотники с дрынами.
В России царская власть была суровая, по родным лесам озорников изводила, а на Дон были послы отправлены, и цари банально возглавили процесс озорства, купив казаков (бандитов), дав денег, пороха и железа, чтобы они грабили того, кого надо, а не кого хочется. В целом казаки договор блюли, но ключевое слово тут «в целом». Если не вдаваться в детали, от которых выть захочется.
Это в любом случае были ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ воины. Не забитые пахари.
Европа же не была единой централизованной махиной, а потому там вообще творилась жесть. Разбойники порой от рыцарей (регулярного войска) не отличались вообще ничем. Идёт войнаэто доблестные рыцари своего барона/графа/герцога, воюющие с зловредным (как без этого) врагом. Нет войныи эти же доблестные люди становятся главными «крышующими» на дорогах, и попробуй не заплати. А князь/граф/герцог далеко, да и что он им сделает? С кем он на следующую войну воевать пойдёт?
Эту проблему периодически решали, направляя сих доблестных парней на подвиги в крестовые походы. Грабёжэто святое, тут даже господь бог не указ, а если господь тебе ещё и грехи спишет? «Гадом буду, спишет! (с) папа римский». Численность татей на время снижалась, нагрузка на экономику уменьшалась Но потом плодились новые вторые-третьи-пятые сыновья, снова выходили на родные просторы, и так до следующего крестового похода, коих было великая масса, в самые разные географические места.
Закончилось это всё только с созданием централизованных государств. Когда король обретал абсолютную власть, дворяне боялись пикнуть против него, не то, что пукнуть, и вместо того, чтобы драться с королём за привилегии, бились друг с другом за право занять должность «хранителя королевской трости» при его дворе. То есть когда Европа пришла к тому, что было в России, твёрдой центральной власти. В такой схеме управления тати не нужны нигде. В этот момент сильно увеличивается численность армий, вторые и третьи сыновья идут туда офицерами, все при деле Но экономика была уже другой, способной содержать сотни тысяч солдат. Впрочем, это уже другая история.
Смысл всех моих рассуждений одиннадо создавать жёсткую вертикаль власти хотя бы в своём графстве. Чтобы ни один барон не смел не то, что потакать дельцам ножа и топора и быть с ними в доле, но даже думать чтоб не смел измышлять зло. Ибо прилетит. С отсечением головы. Нравы в отношении подданных и вассалов тут слишком мягкие, рука руку моет, мне типа с этими же баронами в бой идти Манал я таких однополчан!
Только абсолютная власть! Жёсткая вертикаль с опорой на собственные магистраты! С собственной дружинойк весне я всё же создам её, и переведу туда большую часть наёмной гвардии. Но всё это будет возможно, только если смогу справиться с первой и на сей день главной задачейсмогу дать окорот одному выбившемуся из под власти моих предков городишке, слишком много о себе возомнившем.
С седла Анабель еле слезла. Шаталась. Приходила в себя, отсиживалась на поленнице. Но потом, хромая, пошла в дом к бедолаге-пациенту. Я махнул отрокам, сегодня меня охраняли моинаконец-топошли внутрь.
Что могу сказать о жизни простых селян? Хреново живут. Бедно. В домишке, сделанном, как и все, из говна и палок, было прохладно (что плюс, лета здесь жаркие), тщательно прибрано, но убого просто до ужаса. Полземляной. Я постоял, поматерился, но альтернативу предложить не смог. Альтернатива только однаповысить их уровень благосостояния рядовых, не блатных тружеников, чтобы у них хватило средств постелить в свои дома хоть что-то. А сделать это я могу только за свой счёт, собирая меньше налогов и сборов. А я не могумне армию кормить, не знаю, где денег взять дыры залатать. В перспективе это будет выгодно, но сейчас обстоятельства рулят.
Встречать нас сбежалась вся деревня, и сейчас дом окружало около сотни человеквсе хотели увидеть «самогО графа». Лекарку здесь встретили враждебно, смотрели из под нахмуренных бровей. Но к счастью как-то иначе высказывать чувства не торопились. Но и это не радовало.
Что ты им такого сделала, что так зыркают? не вытерпел я, пустив Дружка по селению шагом, рассматривая выражения лиц подданных.
Местный падре говорит, что все болезнииспытания господни, пренебрежительно фыркнула она. Нельзя никого лечить, разве только молитвами. Если Он дастсамо пройдёт. Не дастзначит такова воля божья.
Blyad'! Я перехвалил средневековье. И ты молчала всю дорогу? И за завтраком? Не могла сразу рассказать, что это фанатическая хрень?
Я думала ты знаешь. Невинное пожатие плеч. Ты ж граф. Да и таких много, не большинство, но каждый третийчетвёртый.
Я на такое даже не нашёлся, что ответить.
Больной валялся на лавке (да, и тут лавки, широкие, но многофункциональныеи спать, и сидеть), в бреду, температура высоченная. Я попробовал, подойдя. Был в сознании, но смотрел слишком ошалело. Рука его распухла, шрам от пореза был Короче, не хочу это описывать, противно, ибо рана, сочащаяся гноем с непривычки зрелище не для слабонервных. Я выматерился, стараясь делать это если не про себя, то хотя бы тихо. Домочадцы нас боялись, взрослые выгнали из дому всех детей, сами прижались по контуру дома, вдоль стен. Сыновья пациента с жёнами.
Нет! Вы не будете делать это! Это против воли господа! накрутив себя и расхрабрившись, вперёд вышла бабка с фанатичным блеском в заплаканных глазах.
Даже мне нельзя? уточнил я, указывая на руку с чёрной гнойной раной, которую как раз исследовал.
Тыграф. А богвыше! гордо ответила старуха. Видно самая старшая в роду, вторая после деда. Дед, валяющийся в жару, тоже попытался что-то вякнуть, но был слишком слаб, чтобы его услышали. Лавр и Сигизмунд на всякий случай подошли ближе, как бы намекая остальным членам семьи, что им лучше стоять и не дёргаться.
Бросил взгляд в бок, на Анабель. Та на местном чистом, но ущербном столе из неполированного дерева уже доставала из привезённой сумки коробочки, кувшинчик-фляжку и что-то там ещё, разводила порошок из одной из коробочек водой из кувшина, тщательно перемешивая в медном, также привезённом стакане.
Старуха, этомой человек, указал я на пациента. И я должен спасти ему жизнь. Хочешь ты или нет. Отойди.
Молчание.
Может ты его не любишь, может ты хочешь его со свету сжить, но я тебе не позволю убить своего человека, сука старая!
Да как ты смеешь такое говорить, мальчишка!..
И бабка зашлась в рыданиях.
Лавр! позвал я, и отрок подошёл и оттеснил её от нас в сторону. Протестовать и перечить она больше не пыталась.
Анабель подошла к пациенту, и, говоря что-то тёплое и мягкое, практически влила в рот лекарство.
Пациент скривился. Было видно, хотел выблевать, но сдержался. Тут ещё и я с отроками нависал и довлел сверху, помогая принять правильное решение. Да и на самом деле жить он хотел сильнее, чем боялся далёкого бога. Зря старуха выскочила и буркалы выкатила.
Что теперь? спросил я, когда мы переступили порог дома в обратном направлении. Настроение было ниже нуля, ибо я не понимал, как с бухты-барахты решить такую проблему, как фанатики-священники. У нас церковь занимает не ту позицию, что здесь, и народ в целом просвещённый. Но если ничего не сделаюпросто потеряю графство. Фанатики кричат громко, люди пойдут за ними, а вот сделать им ничего толком не получится. Не убивать же ихтолько хуже будет, мучениками станут.
Теперь будем ждать, ответила Анабель. У них у всех организмы сильные. И иммунитет очень сильный, другие не выжили. Даст богвыздоровеет. Нетнет. Я буду наблюдать, но сделать больше ничего не могу.
Ну, хоть так. Шанс дала. Без тебя ему не долго осталось.
Да, не долго, согласилась она. Спасибо, Рома. Твоя заслуга в этом тоже есть. Я думала о пенициллине, но без поддержки «сверху», без предоставления оборудования и материалов, ничего бы не смогла. Одну-две дозы может быть и сделала бы Для себя и родных. Но мы, надеюсь, сможим лечить миллионы.
Со временем, усмехнулся я. Надеюсь.
Крестьяне, собравшиеся во дворе и за оградой, при нашем появлении раздались в стороны. Смотрели с неодобрением и страхом, и не знаю даже, чего больше. Я мог одним словом любого из них уничтожить, но с другой стороны я их хозяин, и народ от меня подсознательно ждал помощи и защиты, это не избыть.
Что, уважаемые, как посевная? Всё засеяли? решил я растопить лёд и начал работать по специальностиграфом. Всё ли удалось засеять? Как думаете, каков урожай будет?
Селяне подобрались, расслабились. Выдохнули с облегчением. Граф, интересующийся, как у них дела? Да это ж здорово! Ща мы ему такого расскажем!
И говорили. Жаловались. Хвастались. Лёд растаял. Обещали, что будут верно служить и хорошо работать. Ячто буду их защищать, скоро с сотней поеду в Приграничье, будем ждать степняковнабег скоро. Информация о том, что я не просто владетель их, а защищаю их бренные тушки от исчадий ада, степняков, вообще на ура ушла. Диалог с избирателями получился.
Всё могло закончиться благополучно. Анабель, собравшая привезённое с собой оборудование и переговорившая с роднёй пациента, уже закончила, вышла из дома и пошла к коновязи, тяжко вздыхая от перспективы снова трястись в седле. Я уже взял Дружка под уздцы и пешим шагом направился к воротам (посёлок маленький, но тыном обнесённый). Но вдруг навстречу нарисовалось это чудо.
Приветствую, падре! настороженно, но вежливо склонил я голову. Священникиэто отдельное сословие, они не то, что ниже дворян, они как бы параллельны нам. Мы люди меча, онибожьи люди, воюют с происками нечистого молитвами, а также борются за наши души. С точки зрения философии хрен поймёшь, кто главнее. Но мирская власть у дворян, номинально как бы мы главнее, но на них власть наша не распространяется.
Богохульники! Приехали Педро лечить? ткнул он пальцем в скуксившуюся за моей спиной Анабель. Скуксилась она просто потому, что устала. Я оглянулся. Её существо вопиило: «Ричи, защити. У меня уже сил нет бороться с мракобесием». А как ты хотела, лапа? Тыбельгийка, у вас в Бельгии такой хрени в своё время было хоть отбавляй.
Да, падре. А вы против? воспрял я. Ибо взяло зло. Да, мы над ними не властны, но Я пока ещё ХОЗЯИН этих людей. Для понимания, этот больной Педро такой же мой, как Дружок, как любимый барбют. Как карета, замок, дом. Фактически падре попытался убить мою собственность. Моего коня. Или поджечь мой дом. Понятна аналогия? Причём насколько понимаю, это ЕГО личная позиция, епархия не давала такие чёткие инструкции всем своим настоятелям отфутболивать лекарей от паствы. Значит он попыткой поджога моего дома, убийством моего коня, не согласованным с епархией, вышел из под защиты церкви и Превратился в мелкого разбойника. Логично, да? И мне так показалось. А значит что?
Правильно, я могу предъявить за его поступок епархии. И потребовать компенсации. Денег мне, конечно, не дадут, и даже пожурят, что божьего человека арестовал как какого-то татя, но и санкций мне никаких не отсыпят. Зато подумают своими тупыми умишками и не станут больше на мои земли неадекватов посылать. По-моему так.
В общем, как тот Винни-Пух под жужжажим деревом, я сделал выводы и решил поднять ставки в игре с церковью Ибо если они отсыпят порцию санкций, будет даже лучшея смогу послать их на хер и не платить десятину. А её ой как не хочется платить. Потом конечно выплачу все долги, когда разбогатею. Но сейчас мне для становления графства на ноги нужен каждый центаво, нужен стартовый капитал, и взять его больше негде.
Против ли я? воспылал яростью сей человечище, а он харизматичный сукин сын! Меня от его воплей до костей пробрало, а крестьяне поспешили убраться от нас как можно дальше. Ты делаешь противное богу, граф Пуэбло! Вмешиваешься в дела божьи! Врачевать надо не тела, а души, ибо тот, кто твёрд духом, может противостоять любым болезням!
А я думал болезни от инфекций. От грязи, издевался я, провоцируя его. Руки там не помыли и яблоки съели после туалета. Или рану не обработали крепким вином, и от попавшей туда грязи воспаление пошло.
Все болезни наши от грехов наших! Кажется этот фрик реально верит во всю эту чушь. И медицина тут бессильна. Только спровадить его нафиг за границу графства, да со скандалом! А затем и ему подобными заняться. За грехи ниспосланы нам болезни! вещал он.
Нет падре, уверенно качал я головой, болезниот грязи. От микробов. Это проверенная информация. Но я соглашусь с тобой в том, я старался говорить как можно громче, чтобы спрятавшиеся за всеми окрестными заборами селяне слышали, что на всё воля божья. И сейчас господь послал рабу своему Педро спасение в лице вот этой вот лекарки, указал на Анабель. Может она спасёт его, может нетвот тут будет уже бог решать. Но он дал ему шанс. А ты, морда священская, его этого шанса лишал!
Да как ты смее попытался вякнуть этот артист, но на меня, дитя двадцать первого века, перевидашего всяческих шарлатанов и знающего, как работает актёрское искусство, это не действовало.
Молчать! рявкнул я, что даже мои отроки вжали головы в плечи. Ты, сукин сын, хоть понимаешь, что сделал? Ты, собака такая, попытался лишить меня своей собственности! Убить принадлежащего мне человека! Или скажешь, это епархия приказала гнать от людей лекарей и не давать им лечиться? Ну, епархия издавала такой указ?
Но Угадал, своеволие. Падре собрался что-то возражать, раскрыл было рот, видимо опять про грехи, но я не играю по их правилам. Снова не дав раскрыть рта, бегло, с пренебрежением, бросил:
Сигизмунд, Бьёрн, арестуйте этого человека! По обвинению в предумышленном уничтожении графской собственности.
Но повернул ошарашенную мордашку Бьёрн.
Взять! рявкнул я зло. Онубийца! Скольких МОИХ людей он убил, не дав им лечиться? В замок его, в темницу, приедет комиссия из епархиибудем его судить.
Сигизмунд двинулся первым, Бьёрн за ним. Падре пытался что-то вопить, стращая меня гневом господним, но после моего лёгкого одобряющего кивка на вопросительный взгляд, от удара Сигизмунда в живот заткнулся и закашлялся.
В замок его, повторился я. Сегодня же напишу в Овьедо, в епархию. Если он виновенпонесёт наказание.
Обернулся к зрителям сего действа, удивлённо высунувшим из-за заборов мордашки.
Уважаемые, всем спасибо! Было приятно общаться! А этого человека будут судить священники из епархии, прав он или нет.
Исчадие сатанинское! снова попытался сыграть на зрителя священник, но Бьёрн, по моему жесту, лёгким движением кулака вновь прервал его на полуслове.
Работайте хорошо! Денег нет, но вы держитесь! закончил я фразой одного из своих бывших правителей. Партия нам поможет, даст богвыстоим и построим нормальное общество!
Боже, что за бред несу?
* * *
В замок вернулись по темнотедля нас даже специально пришлось ворота открывать. Приехали бы и ещё позже, но Вольдемар выслал навстречу дежурный десяток, проверить, «всё ли в порядке с сеньором графом». Ибо мы обратный путь тащились как черепахи. Фанатику-священнику связали руки на запястьях и тащили вслед за лошадью за руки на аркане. Тучными характеристиками падре не обладал, но всё же отсутствие постоянных упражнений и сытость потребляемой пищи сделали дело, и от пусть и не быстрого, но продолжительного бега он быстро выдохся и банально рухнул на землю. И его несколько метров протащило по инерции, свезя в говно лицо и кожу на руках. Сполоснув ему лицо и руки водой, поняли, что ничего страшного, заживёт.
Но лечить я его не буду. Пусть возносит молитвы, господь исцелит его, заявила Анабель. Женщины мстительные существа.
Господь исцелит меня! А вы будете гореть в аду! заверещал фанатик, и я приказал трогать лошадей. Мог бы настоять, что неплохо бы сбрызнуть кровоточащие царапины крепким вином, оно теперь у Анабель всегда с собой, недавно в постели хвасталась, но не стал. Если господь и правду любит сеньора, то кто я такой, чтобы разрушать их единение? Но двинулись мы после этого мелким шагом, практически пешком шли. Священник пыхтел, обливался потом, периодически переходя на бег вслед за лошадью ведущего его на верёвке Лавра, но надолго, как ни пытались, скорость увеличить не могли.