Эй, все, слушайте сюда! заорал я для всех. А народу на наше построение собралось изрядно, ибо планировалось, что мы город будем закладывать. Пока будем копать вал и ров вокруг места, где тот будет, но всё начинается с малого. Пол-замка собралось на зрелище, и, отчаянно глядя на мой правёж, скучало. Да, прощаю преступников, это новость, это тема. Но я ж феодал, а значит, что бы ни сделалв своём праве. Я могу их всех тут в попу чпокнуть, и никто слова не скажет, лишь у виска покрутит. Слушайте сюда! Я не знаю, какую установку давал мой отец! Но говорю сразу, для всех, как буду работать я!
А я считаю, что МОИ крестьяне должны быть богаты! Что нельзя драть с них три шкуры и забирать последнее! Потому, что богатый крестьянин = сытый крестьянин, он будет работать хорошо, у него будут для этого силы! А ещё такому крестьянину есть что терять! Ибо когда тебе терять нечегото и на окружающих начхать, а когда за тобой семья и детине побыкуешь, верно? А значит мой сытый крестьянин тем более будет хорошо работать и правильно себя вести, порядки не нарушать! Просто потому, что иначе что имеетпотеряет! И все, кто не разделяет мои ценностивраг мне! Ибо эти люди не хотят, чтобы я был богатым!
А богатство мне приносит труд крестьян! хапнув воздуха продолжил я шоу. А если кто-то не хочет, чтобы я был богат и обдирает МОИХ людей, забирая последнеекак думаете я должен к такому человеку относиться? Все слышали? И передайте тем, кто не слышал! Рикардо Пуэбло любит своих людей! Он холит своих людей и запрещает просто так драть три шкуры! А иначеты враг его, а он врагов не прощает!
Толпа зрителей, стоящих с разных сторон от шеренги заключённых, а также стража на стене и башнях (построение зеков было за стенами замка, но прямо у рва, под стеной; бежать всё равно бесполезнов поле конные разъезды Вольдемара, никуда из степи не денешься) начала громко перекликаться, обсуждая услышанное. Озадачил.
Спасибо, ваше сиятельство! До конца дней верен буду! Только судите гадину справедливым судом!
Если не справишься, решение не сможешь принятьв Пуэбло его тащи, снова повернулся я к Ансельмо. Я приму. Но если вопиющие факты будутможешь сразу на ближайшем дереве повесить. И нового старосту заместо сразу назначь. Только это Тяжело вздохнул, представляя, сколько на квестора вешаю работы. Нет, вначалеАквилея. Вместе поедем, я на север, ты на запад. А оттуда сделаешь турне по графству. И да, можешь делать проверки работы ЛЮБОГО старосты. Виселицами не злоупотребляй, если что в Пуэбло тащи, но по рукам супостатам давай.
Слушаюсь, ваше сиятельство! вытянулся по струнке квестор. Поход в Аквилею с отроками, профессиональными военными, даром для него не прошёл.
Таких жалобщиков было ещё четверо. Ансельмо всё записал, обещал разобраться, но после, как время будет. Составит маршрут, покажет мне перед отъездом в Аквилею.
А если задержусь Может помощников пошлю? спросил он.
Нет, покачал я головой, нельзя помощников. Если задержишьсялучше позже поедешь. Потому, что право вершить суд имеет только граф. Тыего рука, его магистрат, я доверяю тебе проверку на казнокрадство и воровство, доверяю вершить суд за такие преступления если доказательства вопиют. Но уже твои помощникилишь помощники графского квестора. И прав на принятие решения от своего имени я им дать не могу
Ансельмо вздохнул.
Дел у меня что ли больше нет, по графству ради старост мотаться? После этой поездки ещё больше дел навалится, разрази меня гром!
Думай, Ансельмо, как выкрутиться. У тебя голова не только чтобы шляпу носить. И набери себе помощников. Много не надо, но чтобы были толковыми и расторопными. Могли справиться с поставленными задачами. Если в крепостивыкупи, деньги у тебя есть.
Прямо из крепости? округлил он глаза.
А что тебя смущает? усмехнулся я и побрёл к скучающему Дружку. Поедем, установим этот грёбанный камень, а алкоголики-тунеядцы пусть начинают копать. Работы им до весны хватит.
ФСИН пока создавать не буду. Создам одновременно преторство (МВД), ФСИН и МинЮст, по мировым судьям. И сразу разграничу ответственность. Пока пусть Эстебан порулитПрокопий ему доверяет, но я не Прокопий. Справитсяповышу.
* * *
Ну как?
Сладко потянул мальчишка. Сын вольной кухарки, заводила их компании, то есть замковой стайки ребятни. Мы тоже когда-то участвовали в делах такой же стайки, и, несмотря на то, что чувствовали, что наши родители тут главные, неформальными лидерами не были. Ни я, ни Астрид. Разумеется, нас никто не обижал, мы никогда не были в стайке на последних ролях, но именно неформальными заводилами быть не получалось. Дети это святые люди, они не видят социальной разницы и воспринимают всех такими, какие есть, без наносного сословного и иерархического.
Ещё хочешь? непроизвольно улыбнулся я мыслям. Желаешь понять кто рядомпосмотри на реакцию ближайшего ребёнка.
Хочу! уверенно кивнул мальчонка. Наших ему лет десять, рассудительный. И, кстати, вовсю уже помогает матери, правда время на игры всё равно остаётся. В замке жизнь легче, чем в окружающей его пасторальной средневековой действительности
Держи! протянул ему второго «петушка». Часть сиропа мы разлили по небольшим стаканчикам, в которые воткнули соломинки. И теперь получились тёмные коричневые цилиндрики сахара, горько-сладкого, с карамельным привкусом, на палочках, как петушки из моего детства. Правда, без формы, просто твёрдые куски. Формы потом будем делать, сейчас надо было понять, что такое вообще возможно. И коричневые, ни разу не прозрачныеобидно, но и тут будем работать. Хотя на самом деле местным и так зайдёткроме меня тут сахар и леденцы некому и не с чем сравнивать.
Следующий! Кто следующий? обернулся я ждущей вердикта стайки из полутора десятков ребятишек от шести до двенадцати лет(наших, местных от четырёх до девяти).
Мне! Мне!
Я!
Можно мне! заверещали почти все одновременно. Но в забеге победила дочка конюха лет восьми (шести), растолкавшая конкурентов и горделиво вышедшая ко мне вперёд:
Дядя граф, я хочу! Можно я?
Отваге смелых поём мы песню. Заслужила.
Можно. Держи! И ей достался кусок на палочке. Самый большой из оставшихся. На всю ребятню «петушков» не хватит, только самым-самым, остальным так раздам, кусками. Но самым смелымпоощрение, «не так, как у других». Эволюция наше всё, пусть привыкают к естественному отбору. Трифон, как там, получается? уточнил я сводки с главного снабженческого фронта.
Медленно, вашсиятельство, ответил детинушка, с которым вечером хорошо пообщались. Мой главный помощник в деле сахароварения, и, как оказалось, самый продвинутый в плане угадывания желаний. В данный момент он с большим молотком пытался колоть отвердевшие куски сиропа, которые мы заливали в различную тару самых разных размеров и форм, из которой их так просто не вытащить. Что-то удавалось выбить или выколупать, а что-то я приказал разбить, мысленно списав убытки в счёт грядущих прибылей. Это средневековье, почти вся посуда и утварь из глины, черепки отлетеликуски сахара остались целые и невредимые. Только вот отколоть от большого куска поменьше надобно. Впрочем, сахар-песок изобрели веке в девятнадцатом, а до этого также кололи и колупали от сахарных «головок»круглых или вытянутых цельных кусков. Даже в сказках русских есть про «сахарные головы».
Получается! Колется, супостат! довольно воскликнул Трифон. Всем хватит.
А он, по ходу, тоже детей любит. Хотя судя по виду, не семейный, свои вряд ли есть.
«Супостат» и другие эпитетыснова игра попаданческого воображения. Разумеется, такого слова тут нет. Но есть схожее просторечивое, с элементом религиозностиотсылкой на какую-то часть Ветхого Завета. И подсознание снова подсовывало ближайший русский аналог, пусть тот с религией и не связан.
Детвора, выпросив добавки (добавка только кусками, соломки быстро закончились), убежала по своим детским делам, не понимая, что только что получили на руки сладости на огромную сумму. Заморский сахар взвешивают на аптекарских весах. Не скажу, что по весу золота, нетне как у нас в своё время перец. Но продукт дорогой. Дороже мёда, хотя мёд всегда был, есть и будет недёшев. Тут уже знают ульи, и есть пасеки, у меня даже отчёт в кабинете, на отдельном свитке, сколько бочонков мёда с собственных владений каждый год собираю. Но всё же себестоимость в перерасчёте на уровень жизни выше нашего, а учитывая огромный на мёд спрос со стороны зажиточных сословий, ибо более ничего сладкого в жизни в принципе не существует
Марина, запомнила, как что делали? спросил я главную ответственную за варки, которую вчера и позавчераотряжал «вкалывать», дав указания, сваливая по научно-просветительским делам.
А то, ваше сиятельство! закивала молодая кухарка, привычно стараясь не смотреть мне в глаза.
Следующую варку будешь делать полностью самостоятельно.
Хорошо. Она кивнула. А это, вашсиятельство, сколько мы будем так продукт переводить? указала на телегу, куда грузили жмых после пресса. Конюхи его постепенно разносят лошадкам, но мы реально много его нафигачили за два дня, ещё пол-телеги осталось.
Потянет она или нет? Лоб пересекла морщина, ибо я снова оказался перед рулеткой. Ставку могу сделать только одну, и результатпятьдесят на пятьдесят. Или справится, или нет. Кадровый мать его голод.
Девчуля эта из вольных, дочь простого поселкового гончара, и в замке оказалась в своё время Та-дам, из-за меня. Предки согласились взять симпотную девчулю, мою ровесницу, в замок, на непыльную по меркам окружающего времени должность, дабы она вовремя раздвинула ноги и избавила меня от подростковых сшибающих крышу гормонов и всего, что с ними связано. Разумеется я «попробовал» её, она стала моей первой женщиной (я был её первым мужчиной, если что), и как бы встречался с нею три или четыре месяца. Пока не понял что к чему, и что теперь любая служанка в замкемоя. Особых чувств к Марине не испытывал, она была просто очень красивой черноволосой (тут это изюминка) куклой со смазливым личиком, а потому быстро потерялась на фоне нового огромного открывшегося мне-Рикардо мира.
Но теперь через память этого сукиного сына я понял три вещи. Сама девочка в юного сеньора в своё время втрескалась по уши, и сильно переживала ненужность. Черствяк Ричи этого просто не заметил. А ещё она была девочкой неглупойРикардо к себе подвела так, что тот посчитал это естественным процессом, только я-Рома это осознал. То есть уже в одиннадцать Это как наши шестнадцать, была неплохим «суперагентом» родителей. А ещё образованной была, читать-считать могла, все дела. И сейчас занимала на кухне вторую по важности должность. И это её потолок, ибо на первом месте там старая опытная служанка, которая ничем не проявила моей немилости, которую я не планирую менять, а значит никакого карьерного роста у Марины в обозримых далях не будет. На самом деле потому и взял её позавчера «на сахар»пусть возглавит будущий важный отдел хозяйствования в замке, независимый от кухни, приподнимется над окружающими. Она МОЯ женщина, подсознательно её никогда не отпускалтакой вот Рикардо собственник, а чего не сделаешь ради своих женщин?
В общем, больше людей, которых я хотя бы издали знал и в ком хоть примерно был бы уверен, у меня всё равно нет. А потому решил рискнуть.
Солнце, пошли отойдём? предложил я, протягивая руку.
Да, вашсиятельство?.. напряглась она, но подобрала юбки и пошла следом.
Пришли мы в лекарскую, то бишь в наш замковый лазарет в южной стене, сейчас за неимением пациентов пустующий. Анабель за завтраком испросила разрешение выдать ей для перемещения маленькую двухместную повозку, ибо в седле она сидеть не может физически, а пациентов объезжать надо. В нашем мире такая называется «бричка»видел у бабули в деревне. Правда только на приколе, без лошади. Старую ржавую, лазали по ней, в «индейцев» играли. Колёса, сидушка, вожжи и оглоблии вся «тачанка-ростовчанка». Разумеется, разрешил, и лекарка тут же умотала, даже раздачи сахара ждать не сталасахар и сахар, чего она в нём не видела? Да ещё и горький, «вот когда сделаешь нормальныйтогда и попробую». Так что лазарет был в нашем полном распоряжении.
Рикардо, я Ты Девушка зашла, опустила голову и Покраснела. Хотя какая к чёрту девушкаона уже давно женщина. В смысле замужем. За нашим писарем. Вольный, грамотный, пишет красиво, по мненемного не от мира сего, я его отдал в ведение Ансельмо. Хотя тот по сути и так там был, лишь номинально считался «моим». Теперь, после учреждения магистратов, отдал его «насовсем», он теперь «начальник канцелярии графства Пуэбло», ибо планирую в основном заниматься разъездами, войнами и прогрессорством, а магистраты будут сами вкалывать, следить за текучкой. Так или иначе, онадевушка замужняя. И даже двое мелких её где-то тут же бегают по замку, мальчик и девочка. Но я подхватил сеньору за талию, и под тихий: «О-ой»! посадил на лекарский стол, на котором тут проводят операции раненым.
Ричи, пожалуйста, не надо! попыталась протестовать она, но было поздноя уже нашёл её губы и целовал. Ломаться сеньора не стала, поцелуй встретила во всеоружии. И следующие несколько минут мы были заняты.
Наконец насытился и отстранился. Выдавил, восстанавливая дыхание:
С-спасибо! За всё спасибо. Я тебе этого тогда так и не сказал.
Ричи Да что там. Я же
Я залез на соседний операционный стол, сложил руки на коленях.
Я, наверное, как скот себя повёл. За это и прошу прощения. Просто я Молодым был, идиотом. А ещё гонор графский в крови кипел, на всех вокруг как на говно начал смотреть. Вспомни, до этого не так было, попроще себя вёл. А потом
Помню. Она опустила голову.
И ты. Вместо того, чтобы отблагодарить, наградить и дальше идти, а я Эх! Махнул рукой.
Ты не выгнал, не отдалил, возразила она, качая головой. И родители твои меня в замке оставили. Так что всё в порядке, Рикардо, я умею ценить доброту.
Рад, что ты меня простила. Слез, подошёл, взял её руки в ладони и поцеловал их. Ты знаешь, что ты самая красивая в замке?
Красивее Астрид? провокационно сощурилась она. Я непроизвольно нахмурился.
Астридмоя сестра. Её я не учитываю.
А Анабель?
Блин, я уже перед ней оправдываюсь! Вот Женщины! Поистине страшные существа! Уже и комплимент не скажи.
Да, красивее Анабель, улыбнувшись, согласился я. Мне не жалко, а ей приятно.
И этой сучки Эстер? Кажется, теперь она меня гоняет в рамках игры под названием «ухаживание». Но-но! У нас ничего не будет! Не расслабляйся, Рома!
А Эстер просто шлюха. Шлюхи не считаются, сказал я снова как есть. О как! Новая игрушка графановая звезда на местном небосводе сплетен. Но да, ты лучше её, подсластил я пилюлю.
Рикардо, ты, конечно, можешь делать всё, что хочешь, и я тебе ничего не скажу, но Пожалуйста, не надо. Всё закончилось, давай оставим как есть? вдруг серьёзно посмотрела она в глаза, чего до этого делать избегала. Нет, ошибся, продолжения не будет. Она не хочет. Видимо была в смятении, но только что приняла решение.
Любишь его? грустно усмехнулся я, вспоминая наши с нею ночи, когда я был молодым и глупым виконтом. Её красиво развивающиеся волосы Ей груди перед моим лицомбожественный вид! Сейчас они заметно подрослипосле рождения двух детей. Сейчас она самый пэрсик!
Да. Пэрсик кивнула. Он не ты, но он Хороший, нашла она слово. Я не Эстер, я не могу мужу, в открытую, перед всем замком
Иди сюда. Я её обнял. Просто обнял. Моя ты мышка.
Так и стояли какое-то время. Я стоял, она сидела, но это не важно. Наконец, с личным закончили. Отстранился, снова сел напротив.
Марин, чтобы ты не говорила, что я бесчувственная неблагодарная скотина, я решил наградить тебя.
Да? За что? Недоумённый взгляд.
За то, что сделала для меня ТОГДА.
Она снова опустила глазки в пол.
Я могу быть суровым, могу быть жестоким, могу быть самодуром, но никто больше не попеняет, что янеблагодарный. Скажи, ты хочешь быть богатой? Баснословно богатой? Если б не была замужем, я б предложил тебе баронство, но твой муж мне никто, не заслужил. А деньги они такие, лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.
Марина прыснула от смеха, но вновь напряглась, позволив себе поднять на меня глаза.
А разве кто-то откажется?
Чтобы не было недопониманий, говорю сразу, острастил я, я даю ШАНС. Возможность. Работать над его реализацией ты должна сама. Справишьсяне пожалеешь до конца жизни. Нетзначит нет, найду другого человека. Но я не кидаю подачку в столько-то лунариев, дескать, спасибо, с тобой было приятно, а теперь otyebis'. Я даю возможность зацепить за хвост птицу счастья и вытащить совсем невероятный по масштабам куш, куда там те лунарии.