За крепостицу? переспросил царь, подавшись вперед. Его это немало заинтересовало.
Да. И в четыре седмицы ее силами своих людей поставил. Малую. Как он сам сказываетиз говна и палок. Вал отсыпал. Ров перед ним выкопал. Башенки малые повтыкал. И мосток подъемный соорудил, что как дверь. И очень не зря. Потому как уже успел принять и побить на сей крепостице две дюжины татей.
Много ли у него людей?
Восемь мужей. Два холопа бывших из крестьян, что он взял себе в послужильцы. Их на смотре не допустили, посчитав кошевыми, но он твердо стоит на своем. Два бобыля. Нищий, что увязался за ним. Кузнец разорившийся с семьей. Да плотник безногий, который с артелью более работать не мог. Ну и бабы с детишками. Он себе трех вдовушек взял мыть да готовить, при которых дети малые имелись из разоренных татарами сел да деревень.
А где та крепостица стоит?
Чуть в стороне от Муравского тракта, что на Тулу идет. На правом берегу реки Шат, которая впадает в Упу текущую в Оку. На лодкедень, край полтора пути от Тулы.
И что, татары там шалят?
А как им не шалить? Крестьянам почти закрепиться и не выходит. Чуть обживутсявот и злодеи. Рубят, губят и в полон угоняют всех, кто по лесам да оврагам не сховался. Крестьян отца АндреяПрохора, так и побили. Посему, мню, он и стал ставить такую крепостицу. На нее даже если десяток татар наедет, что рыщет по округе в поисках чем поживиться, зубы обломает. А внутри крестьяне смогут укрыться, когда они у него появятся.
Добре, кивнул царь. А что там произошло с краской? Он ее тоже удумал как делать?
Кхм. Сказывает, что наследство отца.
А ты сам, что думаешь?
Как же ту краску делать то? Скорее, если добывает, то торговлишку тайную какую ведет. В обход мыта.
А деньги у него откуда на такую торговлишку? Он ведь продавал вам ее за сущие копейки. А полгривенки так и вообще подарил. Дурная торговля. Не так ли?
Так и есть, дурная.
Значит не знаешь?
Государь, сам бы и рад узнать, да скрытен Андрей. И я его понимаю. И вину за собой в том чувствую. Слишком уж на него много горя сразу навалилось. И отец погиб, и все вокруг попытались с него последние копейки вытянуть, да самого паренька в оборот взять. Иной бы поддался, а у этого шерсть дыбом, рычит. Петр Глаз вон попытался его обломать и жизни лишился. Мнюдовели мы его до крайности сами. Нужно было мне больше в его жизни участвовать, взять под свою опеку и не доводить до греха.
Рычит? Шерсть дыбом? усмехнулся царь. А слышал, что его волколаком кличут?
Слышал. Он и сам от того страдает. Ибо поклеп сие есть его глупых холопов. Минувшей зимой, когда Андрей с ними зимовал в землянке на пустующем поместье отца, к ним волки пришли. Стаей. Вот он и попытался их заговором отпугнуть. А эти дурни перепугавшиеся слышат звон, да не знают, откуда он. И теперь на каждом углу себе цену набивают, дескать, что волколака спужались, а не простых волков. Дурни и балаболки.
Ты думаешь, что Андрей не волколак?
Да как он им может быть, государь? Крест носит. Молитвы читает. Святой воды не боится. В церкви службу стоит. Причем и Символ веры, и «Отче наш» у него от зубов отскакивает похлеще многих. А еще сказываютиные молитвы знает. Волколаки же нечисть. Им все божественное противно. Просто Андрей натурой своей что волк, загнанный в угол. Рычит, шерсть дыбом и готов драться до конца. Да и, чего уж сумневаться? Сабелькой он пластает знатно. И, верно, другим оружием владеет добре. Уже три дюжины татей извел. А по зиме медведя-шатуна и стаю волков. Трех малышей из погибшей стаи прикормил, и они у него что сторожевые псы. Только не на цепи, а в лесу. Как кто придетвоют. Сказывает, что, если бы не они, ни медведя, ни разбойников вовремя не заметил бы.
Царь задумался, медленно пожевывая губы.
Минута тишины. Вторая.
А к митрополиту ты чего приехал? наконец, спросил он.
Так по делу колдуна.
Какого колдуна?
В самой Туле или возле нее колдун сильный завелся. Мне на то сам Андрей пожаловался. Потому как по нему и супружнице его тот ударил, лишив их частично памяти. Людей близких едва узнавали, пока не очухались. Притом Марфа стала совсем безрукаяс самых начала учиться хозяйство вести. Многое забыла. А отца МарфыПетра Глазатак и вообще, колдун разума лишил, буйством заразил, стараясь через то всю его семью вытравить. Я как это услышал, вспомнил, что люди мне жаловались. Только про колдуна не сказывали, видно не знали. И полается, что злодейств много тот колдун учудил и много люда православного сгубил, а мы ни сном не духом. Коварен он знать. Хитер. Многоопытен. Вот и еду за советом да помощью, так как я оказался бессилен в его поисках.
Колдун, говоришь?
Колдун.
Ну, дело доброе, нечисть изводить. А кому это Петр Глаз дорожку перешел? Не колдуну же в самом деле?
Петр в сотники метил.
О как интересно. А Андрейка кому помешал?
Думаю, что никому. Просто под руку попался. Но он не самая удобная жертва оказался. Кусается охальник.
Я это уже понял, улыбнулся царь. Едва-едва улыбка тронула губы, но глаза светились и чуть ли не искрились весельем. Ладно. Ступай. Хотя погоди. Эй! Прошка!
Я тут государь. заскочив в палаты произнес тот самый мужчина, что отца Афанасия на свежий квас приглашал.
Выдай отцу Афанасию десять рублей. Это за моего слугу, ибо твоя епитимьяразорение для него. Это удумать надодесять рублей! Ох-ох. Грехи мои тяжкие. покачал головой Иоанн Васильевич, а потом добавил очень холодным, просто могильным тоном. И наперед запомни: я не люблю, когда грабят моих людей.
Я все понял, государь! закивал отец Афанасий как болванчик. Благодарю! Премного благодарю! Век буду Богу молиться за твое здоровье!
По первому снегу жду тебя в гости. Расскажешь, как проходит охота на колдуна. Если, конечно, не побрезгуешь беседой со мной.
Разумеется, отец Афанасий не собирался брезговать. Понимая, что только что заглянул медведю в пасть. Но пронесло. Медведь был сыт, ленив и любопытен, оттого голова у него все еще на плечах
Глава 4
1553 год, 29 июля, поместье Андрея на реке Шат
Тренькнула тетива и короткий, жесткий болт с деревянными лопатками оперения улетел в мишень, связанную из туго перекрученных пучков сухой травы. Это был первый, учебный арбалет или, как здесь его здесь называлисамострел. Причем самой примитивной конструкции.
Сын кузнеца довольный собой посмотрел на Андрея и тот ободряюще кивнул. С пятнадцати шагов паренек попал в мишень, диаметров в сорок сантиметров. Примерно. Хотя тренировался он всего три часа. Причем попал пятый раз подряд. Что обнадеживало
Нормального арбалета быстро было не сделать. Тут либо ковать добрые металлические плечи, либо клеить биокомпозитные. И то, и другоедело не быстрое, не простое, а времени у парня лишнего тупо не наблюдалось. Поэтому он пошел по пути, к которому в свое время прибегла поздняя Римская Империя. И соорудил этакий симбиоз лука и арбалета из подручных средств. Что-то в духе того, чем в поздней Империи вооружали федератовдиких и ничему толком не обученных. Само собой, с некоторой поправкой на понимание процесса.
Деревянный тесаный брусок заканчивался импровизированным прикладом с одного торца, а с другогоупором под лук и отверстием для крепления.
Лук был предельно простойэтакий аналог лонгбоу, известного человечеству с каменного века. Только покороче. С общим натяжением около ста фунтов. Примерно. Для стрельбы с руктяжело. Но для самострела для необученных слугсамое то. Потому что, упершись ногой в веревочное стремя и уцепившись двумя руками за тетиву его умудрялись взводить даже подростки. Все-таки сила мышц ног, попы и спины не идет ни в какое сравнение с теми, какими растягивают обычный лук при выстреле.
По верхней кромке бруска шла ложбинка для стрелы, а точнее болта. Крепкого и жесткого. В отличие от стрелы ему гибкость была ни к чему, да и летел он совсем иначе, с как меньшими биениями и нюансами траектории.
Спуск был примитивный. На бруске была прорезана ложбинка, куда укладывалась натянутая тетива. А чуть спереди на гвоздике держался рычажок, имитирующий и спусковой крючок и шептало. Просто прижимая дальний его конец к бруску удавалось вытолкнуть тетиву из ложбинки. Она была толстой и грубой, так что все получалось легко и просто.
В качестве держателя болта использовали еще один пруток. Его с одного конца привязывали к бруску, а другой оставался свободный, выступая как плоская пружина. Чтобы тетива легко входила на свое место выбрали с торца скос. В остальном же он достаточно надежно удерживал болт.
Из минусов у данного арбалета были только габариты. Он был очень размашистый. Но быстрее на коленке ничего лучше сделать не получалось. Да и для применения в крепости этот минус был не так значим. Зато ход тетивы получился приличный, повышая КПД выстрела. А так, в целом, очень простая конструкция. Но за счет держателя болта и приклада позволяющая достаточно просто и быстро ее осваивать. Материалы же для него обеспечил дядька Кондрат. Кроме плах на стрелы он привез и кое-что иное, в том числе и нормально просушенной древесины на луки. Андрей планировал потихоньку налепить себе в арсенал простых лонгбоу и начать тренировать своих людей. В теории и перспективы. Прикидывая, что если придут татары, можно было бы хотя бы пугать их залпами из десяти и более стрел.
И зачем все это? поинтересовался дядька Кондрат, который наблюдал за этой «игрой», как он говорил, то есть, тренировкой.
Этосамострел. невозмутимо ответил Андрей. Его может освоить даже ребенок, даже женщина. А накоротке он представляет немалую опасность.
Я понимаю это. Смешно конечно видеть это все, указал он рукой на жутко негармоничную конструкцию в руках сына кузнеца, но я вижу и понимаюинтересная выдумка. Только тебе она зачем? Хочешь из них воинов сделать? Самому не смешно?
Когда я пойду в поход кто-то должен будет защищать поместье. Не так ли? Или думаешь, что я горю желанием увидеть трупы по прибытию?
Отправил бы жену с детьми в город, как все на время похода делают. Зачем что-то выдумывать?
А крестьяне? Что? Их тоже в городе укрывать? Он разве всех вместить?
А ты думаешь, что это, кивнул он на самострел, поможет?
Игнат делает их по штуке в день. Значит очень скоро они будут у всех
И толку? перебил его дядька Кондрат. Если сюда придут татары, то такие самострелы не помогут.
А сколько их придет? Столько же, сколько и под Тулу?
Поменьше, усмехнулся дядька Кондрат.
Мы в стороне от Муравского тракта. А значит здесь они будут рыскать малыми отрядами. Что они тут станут искать? Либо фураж, либо прокорм, либо людей для продажи в рабство. Обычных крестьян. А много ли за крестьян можно выручить? Вот если городок какой вскрытьтам да, там много всего ценного. Здесь же только псы шелудивые станут пастись.
Эти псы больно кусаются.
Когда их много.
Значит я прав, и ты хочешь из своих людей сделать воинов.
Воинов? усмехнулся Андрей. Разве для защиты обоза или лагеря нужны воины? Разве возбраняется вооружать слуг? Даже кошевых слуг. Или не моих холопов с копьями, щитами и верхом на меринах посчитали кошевыми слугами?
Слушай, не нужно на это обижаться.
На обиженных воду возят, дядька Кондрат. Я же учусь на ошибках. Своих ли. Чужих ли. Не важно.
Если ты не обижен, то почему я чувствую обиду в твоих словах? Послушай, я хорошо знал твоего отца. Мы дрались рядом. Знаю тебя с пеленок. И ты понимаешь, ты решил отказаться от всех. Отвернуться. От своего полка, от своей сотни, от своей десятки. Ты хочешь быть сам по себе. Юность толкает на безумства. Но что ты хочешь от остальных? Чтобы они безропотно проглотили ту обиду, что ты им нанес?
Обиду?
Многие поместные дворяне начинали как послужильцы. Хотя бы и у своего собственного отца. Шаг за шагом идя к поместью. То, что сделал тыэто немыслимо. Ты посеял смуту в городовом полку.
Каким же образом? Явившись на службу готовым?
Долг. Ты отказался от него. Не хочу оправдывать Петра. Он поступил скверно. Но твой отец действительно был должен ему коня, панцирь и шлем. Ты же просто отмахнулся от отцовских обязательств. Понятное дело, что ты унаследовал отцу слишком юным и взыскивать его должно с главы твоего рода. Но ты не должен был отказываться. Это не по совести, не по чести.
А грабить сироту, это по совести? Это по чести?
Поступок Петра мы все осуждаем. Но его грехтолько его. И он за него ответил. Позорная, глупая смерть. Твой же грехэто только твой грех. И он
Только не говори мне, что он вызывает осуждение среди поместных дворян полка.
Старшины тобой крайне недовольны.
Чем же?
Ты пошел против обычая.
Я явился на службу и был готов. Это значит идти против обычая?
Ты не понимаешь покачал головой дядька Кондрат.
Это ты не понимаешь! завелся Андрей. Вспомни смотр. Ты видел СКОЛЬКО воинов не имело ни брони, ни коня. Этопо обычаю? Не так ли?
Судьба бывает суровой.
К черту судьбу! Мы стоим здесьна самом переднем крае нашей державы. И мы ее должны защищать. Разве можно держаться супротив татар с голыми руками? Они ведь прошлым годом прошли сквозь наш полк, как раскаленный нож через коровье масло. Даже не испытав затруднений. А город выстоял лишь за счет высоких стен, иначе бы и Тулу разгромили всю до самого донышка.
Татар много.
Татар много. Это верно, произнес Андрей. Но это их грех, как ты говоришь. Наш же грех в том, что мы не готовы. А почему не готовы? Потому что воины наши нищие. Потому что вместо того, чтобы упражняться в воинском ремесле вынуждены рыскать по округе и поисках поживы. Где от голода, где от того, чтобы обеспечить себе выход на смотр. И не в поход, а на смотр. Сколько лошадей в нашем полку заемных? Ну?
Такова жизнь недовольно скривившись, ответил дядька Кондрат.
Таков обычай. Не так ли?
Чего ты хочешь добиться?
Я хочу, чтобы от меня отстали и позволили просто служить. Честно и спокойно. Чтобы я знал твердо, что вот тут друзья, а тамвраги и наше дело правое. А не как сейчас. Те двое, что шли с разбойниками это ведь поместные дворяне с какого-то другого полка. И они тут не просто так оказались. Ты понимаешь, что это означается?
Ты взбаламутил опасное болото.
Пусть так, кивнул Андрей. Но не я это болото создавал. Не я пренебрегал царевой службой, чтобы грабить своих боевых товарищей ради мелочных интересов.
Поосторожнее со словами!
А зачем ты здесь? Ты ведь тоже недоволен мной.
Твой отец не раз спасал мою жизнь. Я не могу тебя оставить.
А они? кивнул Андрей, на внимательно слушающих их разговор двух поместных дворян, что пришли с дядькой Кондратом.
Мы троепоследние из той, старой десятки, в которой начинал твой отец. В этом году многие погибли. Каждый из нас от пяти до семи лет с ним в походы ходил. И мы не хотим, чтобы тыего сын, бесславно сгинул. Ты ведь понимаешь, что эти разбойники тут не спроста?
А ты думаешь, что я крепостицу начал строить просто так?
Проклятье! воскликнул Федот.
Спокойно, поднял руку дядька Кондрат.
Вы ведь пришли не мне помогать покачав головой произнес Андрей и положил руку на эфес.
Мы, усмехнувшись ответил Кондрат, наверное единственные во всем полку городовом, кого ты можешь назвать друзьями.
Тогда зачем вы здесь?
В Туле ходят слухи, что ты не доживешь до следующего смотра.
У нас никого не осталось из близких. хмуро произнес Аким. Все преставились. Кто-то от боя смертного, а кто и от мора какого. А ты сын нашего друга.
И мы решили поучаствовать в этой заварушке. закончил мысль Кондрат.
Что же старшинам так неймется?
Ты бросил им вызов, щенок! раздраженно рявкнул Федот.
Начались разговоры среди простых дворян. Очень многим не нравилось то, что они едва ли не в положении холопов у старшин. А тывырвался из этой кабалы. И многим захотелось такой же судьбы.
Вот тебя и постараются наказать. хмуро произнес Аким. Примерно наказать.
А вы не боитесь идти против старшин? Они ведь не только меня, но и вас накажут.
Если бы боялись, то не пришли. криво усмехнулся Федот.
Да и, добавил Кондрат, ты прав. Вместо службы и войны мы занимаемся черти чем. Проклятье! Одна грязь! Люди совсем обезумели из-за денег и власти! рявкнул он и с раздражением ударил кулаком по дереву. Но не костяшками, а наотмашь. Гулко получилось.