Думалось ему, правда, поначалу о том, что Андрей глупости морозит. Но чем больше Агафон узнавал парня, тем больше приходил к выводу о достаточно светлой голове у него. И, казалось бы, глупости во многом объяснялись неопытностью в делах торговых. Но это и нормально, это было поправимо, если выживет
Мда тихо произнес Агафон и как-бы невзначай огляделся, окидывая взглядом округу.
Невдалеке сидел обыватель на лавочке, прислонившись к стене. Вида самого что ни на есть затрапезного. Купец невольно поежился. Давненько он не оказывался в ситуации такого пристального внимания серьезных и уважаемых людей. Разве что по юности так пару раз бывало. Да и тобольше вскользь.
Сейчас же
Разум ему говорилотступил, забудь. Сотрудничество с Андреем слишком опасно.
Но в подсознании пульсировали прибыли. Которые самым решительным образом забивали ногами всякое чувство самосохранения и осторожности. Как сказала супруга, у него даже лицо приобрело какое-то хищное выражение.
Ведь одно дело содрать с сиротки безответной крупную сумму разово. И совсем другоеналадить сверхдоходный бизнес на постоянной основе. Да и не чужой Андрей ему теперь был. После того, как он безвозмездно спас и вызволил мужа его сестры Ефрема, да еще с сыном, многое изменилось. В семью, конечно, не вошел. Но долг крови между ними образовался.
Времена на дворе стояли дикие. Но в них был и определенный шарм. Потому что люди не забывали не только отнятую жизнь родича, но и спасенную. Понятное дело, что по силе проявления эти вещи не являлись сопоставимы, но долг крови и пустым местом не представлялся
* * *
В то же самое время в Новгороде Великом шел достаточно интересный разговор
Ефрем Онуфриев сын отхлебнул немного сбитня, поставил глиняную кружку на стол и огладил свою бороду. Вроде как поправляя.
Так говоришь дело у тебя есть? Спросил Федор Дмитриев сын из рода Сырковых, когда и без того затянувшаяся ритуальная часть «разговора ни о чем» продолжилась.
Слышал ли ты о том, как летом прошлым краску славную ляпис-лазурь раздобыли на Москве?
Мне сказывали, что где-то в Туле.
Так и есть. Но всю ее приобрел для своих нужд митрополит. Видно икону какую славную замыслил или храм разукрасить. Хотя бы частью.
Видно, кивнул Федор, прославившийся к тому времени уже как строитель храмов и один из составителей Великих Четьи-Минейупорядоченной хрестоматии из текстов духовных и исторических, выполненной под покровительством митрополита Макария, бывшего в те годы в ранге пониже. Богоугодное дело. Только сказывали, что краски той более нет.
Есть надежда на то, что это не так уклончиво ответил Ефрем.
Славная новость.
Только молю, не делись ей ни с кем. А то бесы обязательно все дела спутают.
Понимаю, кивнул Федор. Но я не понимаю, на кой бес я вам понадобился?
Из той краски, что митрополит приобрел, только половина была куплена. Остальную он попросту отнял. Хм. Принял в дар. И мню, ежели новая она появится, то Ну, ты и сам понимаешь. Кто мы, чтобы такими товарами торговать?
А я?
А у тебя знакомства есть великие. И тебе не нужно отчет держать о том, откуда у тебя сия краска взялась.
Заблуждаешься, грустно усмехнулся Федор. Спросит митрополит, придется ответить.
Так ты ответь, что кто из ганзейских везет. Тем то слова митрополита без интереса. Да и Макарий человек разумный, торговлишки препятствовать не станет.
А много ли той краски?
Пока не можно сказать, развел руками Ефрем. Ныне по осени поеду пробу снимать.
И сколько мне положишь? Чай не вам, а мне головой отвечать.
Дело то богоугодное.
Водить митрополита за нос?
Краску добрую Матери-церкви передавать. За торг честный.
Ты мне зубы не заговаривай, рыкнул Федор. Не с тебя, а с меня шкуру сдирать станут. Ежели что пойдет не так.
И с меня. Ты ведь молчать не станешь.
Твоя правда, не стану. усмехнулся Дмитриев сын. И тебя выгораживать не стану, коли споймают тебя, али твоих людей с краской по пути в Великий Новгород.
Пятая часть краскитвоя.
Четвертая.
Побойся Бога! Много рук проходит она.
Торговлишка запретная? В обход царева мыта?
Мне не ведомо откуда его везут и платят ли царю мыто.
Хм. А ты сам-то как ходить туда станешь? Или не ведомо тебе, что купец без торга внимания зело много приковывает к себе?
Там масло светильное будет. Дешевое. Вот им торг вести и стану.
Масло светильное?
В пищу негодное и пованивает, но горит добре.
Много?
Тоже в долю хочешь?
Ежели его не мало, то почему бы в складчину не сойтись? Все одно дела вместе вести будем. А людишек для доброй защиты товара у тебя недостает. Так я дам
Ефрем напрягся.
Для него было очевидно, что Федор хотел больше, желательно все. И то, что он жаждал выяснить, кто краской той торгует и связаться с ним напрямую без всяких посредников. Так что даром его люди были Ефрему не нужны. Выгоды с того на три копейки, а убытков
С другой стороны, и отказываться было нельзя
* * *
Иван свет Васильевич вновь читал.
Пытался. Так как мысли его были далеко от строк
Милый? тихо и ласково произнесла царица. Тебя что-то тревожит?
Все никак не выходит из головы тот паренек из Тулы.
Почему? Все мнишь его розмыслом добрым?
Не из-за этого. Понимаешь. Сначала я отправил одних людей. Они мне про него рассказали удивительную историю. Потом других. Так эти тоже рассказали не менее интересную и диковинную историю, но уже другую. Отчего так?
Кто-то из них врет. А может врут они все, сочиняя то, чего не ведают. Чтобы перед тобой выслужиться или чей-то интерес соблюсти.
Сказывают, будто Андрейка выдумал славные слова. Дескать, батя его голову сложил за веру, царя и отечество. И теперь в Туле среди поместных они стали очень популярны. У латинян такие короткие изречения называются девизом. Их каждый уважающий себя благородный человек имеет, не говоря уже о городах, всяких там цехах и само собой державах. А у нас не было. Теперь есть. Эти слова ведь для поместного войска очень подходят.
Красивые слова, согласилась с ним царица. Правильные. А что эти ухари о них не сказали?
Они о многом не сказали. И про песню. И про язык странный.
Вот!
Может быть мне этого паренька вызвать да расспросить?
Удалось выяснить, зачем он нужен митрополиту?
Я с этим еще больше запутался. Интерес к нему какой-то есть, но не сказать какой именно. Мне даже кажется, что он, как и я, им просто интересуется. И осторожничает. Ведь наивно предполагать, будто он не знает о моем любопытстве.
Может и так задумчиво произнесла царица, вновь оказавшись за спиной мужа и начав ему нежно массировать шею. Пока их никто не видит, то почему бы и нет? Прекрасный способ добавить весомости своим словам. А что там Сильвестр?
Пока не сдох мрачно произнес царь, у которого измена столь приближенного человека потихоньку вызревая начала трансформироваться в жажду крови. Ну а как еще можно назвать ситуацию, когда при болезни царя, один из самых доверенных его людей присягнул ни сыну, а его брату? Хотя воля была однозначна.
Адашев, слышала я, снова искал встречи с тобой.
Пусть катится к чертям! в сердцах воскликнул царь. Не хочу его видеть!
Он мерзавец, но он твой мерзавец.
Он предал меня!
И он очень хорошо тебя знает. Не боишься, что он убежит в Литву?
Казнить его не за что
Как и Сильвестра. Но и отпускать далеко их не нужно. Держи поблизости. Чтобы на виду. А как дадут повод, то
Ты думаешь? Я хотел Сильвестра в монастырь какой дальний сослать.
Чтобы он болтал там разное? Сам знаешьязык у него сильный. Умеет увещевать. Посему осторожнее с ним надобно. Тем более, я слышала, что он, как и Адашев очень уж интересуются твоими делами. И про Андрейку этого тоже спрашивали.
Андрейка
Словно свет клином на нем сошелся. покачала царица головой.
Царь согласно кивнул и прикрыл глаза, наслаждаясь тем, как нежные руки жены нежно ласкали его плечи, шею и голову. Что приносило ему чувство покоя и умиротворения. Позволяя отвлечься от дел и от того гадюшника, в котором ему приходилось жить. Высокородного и без всякого сомнения смертельно опасного. Любое неосторожное движение могло закончится смертью. А дела государственные вынужденно уходили на тридесятые роля, так как куда важнее было просто выжить и усидеть на престоле. Ибо желающих его подвинуть и поживиться с того имелось в избытке
* * *
Андрей продолжал пожинать плоды недавнего эксцесса.
Он слишком уж понадеялся на волков. А они, судя по всему, постоянно всюду находится не могли. Тем более, что еды летом хватало и крутится возле людей у них, видно, не было никакого желания.
Марфа отходила от нападения.
Строго говоря отходили все в поместье, но Марфа особенно.
Панический удар, который она испытала, кратковременно мобилизовал все ресурсы организма. Но ничего не бывает бесплатно. И эта малышка умудрилась потянуть несколько мышц. Обрела несколько синяков и ссадин. А правая ее кисть вообще болела как будто бы вся. Ей было больно шевелить пальцами.
Ну и эмоциональное состояние
Что там произошло у реки?
С одной стороны, уровень нападающих был невысок. По видуобычные крестьяне. Мелкие, дохлые и в целом с достаточно слабые. Ни жира, ни мяса. Безусловно, сильнее Марфы. Но не так чтобы и сильно.
Гнилые зубы неплохо говорили о рационе. В эти времена настолько сильно испорченные зубы были либо у аристократов, которые могли себе позволить много сладкого, либо у крестьян с ремесленниками, питавшихся преимущественно кашами. Вязкая пища хорошо и обильно накапливалась на зубах и приводила к ускоренному их гниению. А чистить их тут не считали нужным. И судя по размеру и развитию «тушек», отнести покойных к аристократам Андрей не мог.
Мозоли же и особенность развития мускулатуры выдавали в них людей, занимавшихся сельских трудом. Что только подтверждало догадки Андрея о том, кто они. Причем мозоли достаточно свежие. Значит не так давно эти людей много работали, скорее всего на посевной.
Нападающие почти наверняка были крестьяне, решившие поискать легких денег, чтобы поправить свое в общем-то беспросветное положение. Обычное дело для большинства разбойников в здешних краях.
Их, судя по опросу Марфы, явно отправили по ее душу. Вопрос толькопочему такой маленькой компанией? Ведь чуть в стороне по реке удалось найти лодку с веревкой и парочкой мешков. А осмотр берега показалих было трое. Если, конечно, остальные, не порхали аки бабочки, избегая оставлять следов во влажном прибрежном грунте.
По здравому размышлению Андрей пришел к выводу, что его супругу собирались похитить. Зачем? Сложно сказать. Возможно, чтобы шантажировать или обменять на что-то. Возможно в качестве наказания. Гордость то тут у многих была обострена словно у подростков.
Марфа говорила, что эти три придурка обещали ее изнасиловать и убить. И даже вроде бы приступили к этому делу но сам парень так не думал. Они, без всякого сомнения, знали о том, что рядом есть защитники и точно не стали бы так рисковать. Вот уволочь ее с собой и изнасиловать уже последа, вполне вероятно. Что, впрочем, сути не меняло. За что и поплатились сполна. Они, видимо еще никогда не сталкивались с женщинами в состоянии панического удара. Безумные фурии, которые способны на очень многое и ни черта не соображают в такие моменты. Могут машину приподнять, пытаясь ребенка спасти, или броситься на громилу и сонную артерию ему перегрызть, али как еще учудить. Ведь от таких хрупких созданий никто ТАКОГО не ожидает
И Марфа страдала. Точнее Алиса или кем там она была Как физически, так и психологически. Особенно когда она осознала, что она своими руками убила двух мужчин. Строго говоря она даже толком ничего не помнилавсе как в тумане. Но ужас от содеянного охватил ее невероятный. Ведь по здравому размышление ей нужно было просто сбежать
О своем же прошлом она говорить пока отказывалась. А зря. Парню требовалось знать, с кем он имеет дело. Особенно теперь, когда региональная специфика могла сыграть с ними дурную шутку.
Потом прости я не могу с болью в глазах отвечала она
Остальные обитатели поместья тоже напряглись.
Чего-то подобного от Марфы они, как ни странно, и ожидали. Ведь «кулуарные» слухи ходили такие, что жуть. В глазах всех этих людей они служили каким-то волшебным существам. Безусловно православным, но волшебным
А вот появление неприятеля был нежданным. Во всяком случае Петр Рябой успел всех убедить, что Андрей зря переживает. И лето пройдет спокойно. Ан нет. Вон как все повернулось. Что резко добавило всем и ответственности, и бдительности.
Ты не переживай, сказывал Илья, мы все понимаем. Если бы жинку твою уволоклинам легче не стало.
Это было бы началом конца. Нашего конца. И я бы голову сложил. И вам не жить. Затравили бы или в холопстве сгубили бы.
Мы понимаем это, серьезно произнес Петр Рябой.
Хозяин, мы с тобой! уверенно произнес Устинка. И все хором его поддержали
Глава 10
1553 год, 13 июля, поместье Андрея на реке Шат
Затягивать с поездкой к Андрею священник не стал. Просто сговорился с нужными людьми и отправился «по делам». Благо, что его никто не контролировал в этом плане. Главное, чтобы воскресную службу вел регулярно. Вот отслужил ее и по утречку в понедельникотчалил. Еще до рассвета. Быстро добраться до Андрея не удалось, так как гребцов не хватало, но в первой половине дня вторник показался берег, где некогда стояла изба Прохора
Лодка уткнулась в берег. И дядька Кондрат первым спрыгнул на траву, держа в руках швартовочный конецобычную веревку. Отец Афанасий сошел на берег вторым. Опираясь на служку и поместного дворянина, который ему руку подал и помогал, вытягивая. Все-таки возраст сказывался. Да и жизнь он вел не вполне подвижную, что усугубляло ситуацию.
Что-то волков не слышно, оглядевшись, заметил дядька Кондрат.
И то верно. Утекли что ли? удивился Афанасий. Ну может это и к лучшему.
Ого! воскликнул вместо ответа дядька Кондрат, выйдя из-за перелеска и увидев крепостицу Андрея. Отче, ты только глянь!
Матерь божья! ахнул священник, присев и хлопнув себя по бедрам руками.
И сам священник, и его спутники ожидали увидеть землянку. Ну, может быть несколько землянок или сруб. Возможно в каком-то «обвесе» из навесов. И прочее что-то в том же духе. Но крепость? Пусть даже такую маленькую и убогую. Это далеко выходило за рамки их самых смелых ожиданий. Они были уверены в том, что Андрей станет готовиться к новым испытаниям, но такой поворот их вывел из равновесия совершенно. Обескуражил так, словно они накатили стакан водки. Каждый. Залпом.
С самой крепости их тоже заметили.
Поэтому быстро и ловко закрыли ворота. То есть, подняли подъемный мост. Так как издали было совершенно не разобратькто там вылез на берег.
Эй! Свои! подивившись, крикнул дядька Кондрат.
Свои по домам сидят! ответил Петр Рябой.
Петька? Ты что ли? узнал его по голосу Кондрат. Экий важный стал! Как взлетел высоко, так сразу и хвост распушил! Когда на паперти подвизался скромнее сказывал.
Андрей! крикнул Афанасий. Тут ли ты?
Тут! отозвался парень, который наконец смог разглядеть гостей и понять, кого им черти принесли. Открыть ворота!
И с легкой задержкой, сдвоенный журавль опустил подъемный мосток. Перед этим же скрипнул, отодвигаемый стопор. А то вдруг что случится? Вдруг враг проберется в крепость и просто перерубит или еще как повредит веревки, на которых все держалось?
Мосток плавно опустился, слегка громыхнув о грунт.
Гости подошли с интересом озираясь.
Вошли.
Ну Андрей! Ну удивил! воскликнул дядька Кондрат.
Надеюсь, татары тоже удивятся. Для них старались.
Как же ты все это построил?
Так из говна и палок соорудил. Произнес Андрей и приосанился, приняв вид лихой и придурковатый.
Шуткуешь? усмехнулся дядька Кондрат.
Гольную правду сказываю. Тут окромя земли и деревяшек ничего нет. Да и землятакая себе, говно. Вот как есть и говорю.
А подсказал кто? спросил отец Афанасий.
Так зима подсказала. Волки, разбойники Это не те гости, которым я рад. Посему и решил построить землянку побольше, только без крыши.
Священник с поместным дворянином только головами покачали, переглянувшись. Объяснение было таким же шутливым, как и описание технологических приемов постройки. Не хочет говорить, так и ладно.
Немного передохнули с дороги, и отец Афанасий принялся за дело, ради которого он и приехал. Во всяком случае, официально, планируя на обратном пути с таким же визитом заглянуть и к другим помещикам. Чтобы вопросов не возникло ни у кого. Поэтому он прошел в землянку, и стал приглашать в порядке живой очереди обитателей. Для исповеди.