Ефросинья заперла калитку. Прошла в дом. Закрыла на засов дверь. Подошла к столу, хранившему воспоминания о гостях. Оперлась руками о столешницу. Осмотрела убогую композицию из горшков и крошек. Подивилась, насколько натюрморт великолепно передает её внутреннее состояние. Прямо-таки сила искусства в чистом виде! Взяла со стола крынку и неожиданно даже для себя с криком запустила её в стену избы. Следом полетели плошки да миски
Когда же женщина успокоилась, то обнаружила себя лежащей на нижних полатях с курицей в обнимку. Спихнув на пол мокрую подушку, она завернулась в шерстяное одеяло и крепко заснула.
Дружинники ехали легкой рысью по мягкой лесной дороге. Давид старался глядеть вперед, вдаль: считалось, что таким образом наездник показывает дорогу коню, но взгляд все время соскальзывал на поводья, а точнее, на собственные руки в теплых, мягких, узорных рукавицах. Совершенно не похожих на те, что вязали иглой у него дома. Мысли о женщине, сделавшей их, он гнал прочь, как и собственные сомнения. Намеренно уводя думы вперед к дому, к дружине и делам. Но чем больше мыслил об этом, тем явнее понимал: труды, что он планировал свершить по приезду домой, гроша ломанного не стоят. Ни одно из них не было по-настоящему важным, стоящим, нужным. Спешность, с которой он стремился в Муром, исчезла. Ехать туда и тем более разговаривать с духовником князю не хотелось. Это себе он мог соврать, объяснить, доказать, а отец Никон выймет всю подноготную, и сам не поймешь, как уже исповедался и покаялся во всех грехах своих тайных и явных.
Давид посмотрел на небо. По льдистой синеве медленно ползло стадо куцых облаков. «Чем одарить девицу? мыслил он. Монисто с эмалями цветными от матушки осталось. Или лучше колты золотые, что из Царьграда привез? Кирияне они все равно не пойдут». Постарался представить черноволосую невесту в семейных украшенияхне вышло. Представил пышногрудую Ефросинью в шелках да бармах. Подивился как ладно, да статно смотрелась бы знахарка. После осерчал на себя, брови сдвинул и стал вспоминать стригунка гнедого, что дома оставил. Подрастёт коник к весне, можно будет объезжать начать. А до той поры и дома нечего делать.
К тому же надо проверить голубятни в деревнях, а заодно и готовность ополчения, чтоб весной нечаянность какая не вылезла.
Рядом гарцевал довольный, до рези в глазах, брат.
Тебе рубаху я свяжу, такой не видел ты. Крючком, а не иголкой.
Три нити серебра возьму я из клубка Луны нежней и мягче шёлка.
Герр Маннелиг, Герр Маннелиг, ты обручись со мной
Княжной пещерных троллей.
Я брошу всё к ногам твоим и слово за тобой,
Но лишь по доброй воле[2]! напевал десятник под нос, ни разу не сфальшивя.
Юра, умолкни, попросил Давид.
От этой Фросиной песни его и без того смурное настроение скатывалось в самую тьму.
Неа, беззлобно отозвался тот. Я её заучу и Стояну поведаю. Он будет петь на пирах, а я Ефросиньювспоминать и голос её звонкий. Это ж надо тебе каждый день своими белыми ручками рубахи стирать и петь тихонько, словно соловушка!
Давид глянул на небо и попросил у Господа смирения. Со времен отрочества у него не было желания пересчитать брату зубы, но вот сейчас костяшки пальцев под пушистыми рукавицами зачесались.
Ты ложился с ней? поинтересовался он зачем то, и замер, злясь на себя за неуместное любопытство и боясь услышать ответ.
Брат вмиг посерьезнел.
Нет. Еще и тряпкой по шее схлопотал, когда за гузно взял. Знаешь, уж больно она непростая девка. С такой на один раз не хочется, а на всю жизнь боязно. Слишком умна и независима. Жинка и тем более полюбовница проще должна быть. Да и что бы там Отец Никон ни говорил, очень я сомневаюсь, что христианка она. За месяц, что жили, ни разу Господа не помянула, молитву не прочла да крестным знамением себя не осветила.
Сам-то ты больно верующий, бросил в ответ Давид, а с души, словно камень свалился.
Я- воинмне без покаяния мертвым в поле лежать легче некуда.
Тьфу ты! плюнул на мерзлую землю сотник. В дороге и о смерти. В Шатрашки поедем, проверим, как там люди готовы да обучены. Да и другие деревни посмотреть надо. А то весна придёт, соседние князья старые обиды вспомнят, булгары свежих рабов захотят, и будет нам с тобой, братец, не до девок.
Это ты дело, Давид, говоришь, невесть чему развеселился Юрий и запел:
Твои подарки хороши и принял бы их я, Коль верила б ты в Бога.
Но тыотродье троллей, и отец вашсатана, во тьму тебе дорога[3].
Ехавший после братьев Илья и слышавший их разговор от начала и до конца только головой качал. У младшеговетер в голове, у старшегоодни заботы, а он, старый воин, как бы хотел сейчас домой на печь, да чтоб женка Настасья курник спекла сочный, славный, переложенный блинами, да с тремя видами начинки. Устал он от этих супов заморских да овощей с мясом. Ан нет, до весны теперь по деревням мотаться, пока не успокоится маетная душа среднего из князей.
[1] Церадощечка, покрытая воском и используемая как поверхность для письма.
[2] «Герр Маннелинг» Средневековая скандинавская народная баллада, поэтический перевод Алексей Савенков. Группа «Сколот».
[3] Там же
Futurum III
«Неверное толкование термина «Толерантность» от латинского tolerantia«терпение, терпеливость, способность переносить»привело к серьезным социальным противоречиям середины ХХI века. «Минорные 60-е» и «Пасхальный бунт» стали логическим завершением необдуманной социальной политики того времени.
На сегодняшний день совершенно бессмысленно и архаично в условиях глобализации и социального шейка говорить о необходимой толерантности по отношению к различным культурам, народам и религиям. В таком определении уже скрыт антагонизм.
В связи с чем предлагаю закрепить за термином толерантность следующее определение: «Толерантностьэто понимание, принятие и уважение одним индивидом поведений, суждений равно, как и их внешних проявлений, другого индивида при условии соблюдения последним норм закона и принципов толерантности».
Исходя из этого определения, предлагаю сформировать социальную политику государства на ближайшие пять лет».
Выдержка из речи при вступлении в должность министра социального взаимодействия Золотой сотни Богдана Грезина. 1 созыв, 19 травня 2107 г.
Электронная станция в комнате Ефросиньи разбудила композицией «Ameno» и бодро начала сообщать о погоде и пробках, после чего переключилась на расписание дня: две лекции в гуманитарной академии до обеда и две в университете технической связи и информации после. Вечером встреча в ДНСИван прислал код подтверждения.
Ровно в шесть утра началась сводка новостей, предназначенных для первой касты. Отличие от стандартной заключалось в том, что канал выдавал не отредактированную журналистами информацию, а прямые выкладки из заседаний Золотой сотни.
Первым шел доклад министра социального взаимодействия страны. Эвелин Коренёв ратовал за запрет родителям самопроизвольно изменять геном своего ребенка. Называл статистику, из которой было видно, что подавляющее большинство модификаций связано с внешностью, а не со здоровьем или когнитивными функциями. Притом задавались не только «стандартные» параметры, как-то: более длинные ноги или пышная грудь, но и совершенно необоснованные мутации типа клыков, фиолетовых глаз, эльфийских ушей или пепельно-белых волос. «Дети с синдромом анимэ», назвал таких изменённых министр. Фрося грустно усмехнулась. Вспомнила брошюрочную Акулину и как та, едва поступив в институт, сточила свои клыки, а острые уши прятала под прической.
Какими дебилами надо быть, чтобы вместо здоровья, умственных и физических данных скорректировать ушки?! Тем более, что все эти гены доминантные. Отрезай их, не отрезай, а твой ребенок, к огромному удивлению эволюции, будет тоже «эльф». Однако всё не так однозначно. Кот в ящике был одновременно и жив, и мертв. С одной стороны, принцип толерантности обязывал понимать, принимать и уважать выбор родителей. Со второйрешение это они принимали относительно будущего другого человека. А с третьейчеловека этого еще не было как субъекта права. Был плод внутри матери, а женщина имеет право самостоятельно распоряжаться своей жизнью и здоровьем. (И так по кругу).
Ефросинья загрузила на смарт-лист исходные документы по докладу и пошла на кухню, читая на ходу. «Ох, и тяжело придётся ему с этим законом», отметила она между делом.
Выкладки нового министра социального взаимодействия по озвученной проблеме оказались подробными. Даже доскональными. Нормальный, грамотный, трезвомыслящий человек. Физик, кажется, а это отпечатывается на подкорке. За два года, прошедшие с очередной смены состава Золотой сотни, он четко обозначил всё, что ему не нравится в современном социальном порядке, выделил причины, наметил векторы развития и поэтапно стал решать поставленные задачи. Читать его сайт было одно удовольствие. Наблюдать за работой, впрочем, тоже. К примеру, он запретил насильно забирать незаконно рожденных детей из семей нижних каст. Только если родители писали официальный отказ. Если же пара хотела оставить ребенка себе, то ячейке давали рассрочку на оплату штрафа, а государство внимательно следило за соблюдением ювенальных законов. Будь такой порядок, когда Елисей был ребенком, не пришлось бы ему пережить весь этот ад. А Фроседавать обещание, выполнить которое она пока не могла
Кофе, повинуясь заданной программе, уже ожидал на столе. Дом спал. Ефросинья очень любила утреннюю тишину. Через час проснется Марго и, как заправский генерал, начнет раздавать команды бытовой технике. Все зашумит, зажужжит, завертится. Еще через полчаса выползет из своей норы Елисейсонный, всклокоченный, недовольный, как индюшка, на которую вылили ведро воды. Не снимая смарт-очков, он на ощупь насыплет себе завтрак, нальёт суррогатного какао (настоящий сто лет как не производят) и будет жевать медленно и вдумчиво.
Сын попал к ним в семью уже достаточно взрослым ребёнком. Забирали они его из социального центра для несовершеннолетних. Парень в очередной раз сбежал из «общего дома», взломал охранную систему в магазине и набил рюкзак продуктами. Когда его поймали, грязного, с лишаем, в стоптанных кедах, он дрался. Молча, озлобленно, безжалостно, не желая возвращаться под опеку государства. Известие об усыновителях его тоже не обрадовало.
Ефросинья и Марго несколько дней обдумывали, стоит ли брать ребёнка, определённого им жеребьевкой. С одной стороны, двенадцатилетний пацан с четкими асоциальными наклонностями, скверным характером и отсутствием желания налаживать контакт с кем-либо. С другойшанс на жеребьевку был только один. Если не этот, то уже никакой другой. Только если они разойдутся и создадут новые семейные ячейки.
Посовещавшись, всё же рискнули.
Положа руку на сердце, Фрося пожалела о своем решении в первые же десять минут общения. Мальчишка вырывался, плевался, кусался, пинался. И ни за что не хотел идти с новыми «мамочками». Его вопли о том, что мама у него одна, а этих тёть он не знает, до сих пор снились родительнице в кошмарах. В какой-то момент Марго не выдержала и пошла «курить». Тогда Ефросинья и дала опрометчиво обещание, которое пыталась выполнить по сей день
Уставшая от тщетных попыток уговорить ребенка пойти с ней, она села на пол. Елисей забился в угол и тяжело дышал.
А моя мама улетела на луну, сказала женщина в надежде протянуть хоть какую-то ниточку между собой и этим волчонком. Оставила меня, папу и теперь следит за порядком в колонии кратера Кабео. Звонит иногда. Ей хорошо. И мненеплохо.
Меня мама не оставила, сквозь зубы процедил мальчишка. Меня у нее забрали. Она просила и плакала. Я обещал, что вернусь.
Ты знаешь, где она живет? удивленно поинтересовалась Фрося. Насколько она помнила, дети такой информацией не обладали. Их забирали совсем маленькими. Здесь же сплошное исключение.
Если бы, зло бросил Елисей, откорректировали! Никогда не думал, что можно что-то отобрать у человека, у которого и так ничего нет. Оказывается, легко. Забери его память о семье и лепи, что хочешь.
Ничего себе суждения для двенадцатилетнего ребенка!
Это можно, конечно, но глина-то бывает разная словно про себя, отметила Фрося.
Что?
Есть плохаялепи из неё, обжигайвсё равно горшки щербатые выйдут. Есть та, что в умелых руках мастера становится произведением искусства, переживающим века, династии и культуры, ну или такая, что только на лицо мазать годится. А ты какая глина, Елисей?
Я не глина, я человек!
Знаешь, вряд ли. Пока ты всего лишь биологический вид. А человеком только предстоит стать или нет. Ведь человекэто тот, кто чувствует свою ответственность перед окружающим миром, тот, кто стыдится безграмотности, избегает праздности. Гордится своими победами и не зацикливается над поражениями. Человекэто тот, кто идет вперед, а не катится по инерции или восседает на пьедестале прошлых побед. Я не возьмусь судить, вышел бы из тебя человек, не забери тебя службы от матери. Но более чем уверена, что если ты захочешь, то я смогу создать для тебя все условия, чтобы ты стал им, живя в моем доме.
Зачем мне это? Просто, чтобы соответствовать биркам, установленным на нас?
Наоборот, чтобы не соответствовать. Вот ты сейчас классический пример ребенка из нижней касты. Невоспитанный, безграмотный, агрессивный. Своим поведением напомнил социальным службам, почему надо забирать незаконнорожденных детей в младенчестве.
Елисей непроизвольно вздрогнул. Ефросинья намеренно выбрала жесткую форму общения. Ей нужно было вытащить этого моллюска из раковины, спровоцировать его на желание доказать всему миру, что он «не такой», помочь найти свою жизненную цель. В парне был стерженьстальной, толстый, гибкий прут. Который сломать крайне сложно (да и не нужно), а если будешь гнуть, то, когда он распрямится, отдачей зашибёт. Поэтому единственно правильный путьнаправить.
Чего ты хочешь, Елисей? они так и не поменяли своих позиций. Фрося на полу, мальчик в углу. Но он уже разговаривал, повернувшись лицом. Тело немного расслабилось.
Я хочу к маме, упрямо отозвался он.
Хорошо. Но ты не знаешь, где она живет. У тебя нет денег на дорогу. И главное, ты несовершеннолетний. За нарушение закона о детях её уже, вероятнее всего, стерилизовали. Попадется еще раз, укрывая тебя, усыпят. Ты этого хочешь?
Из глаз пацана покатились слезы. Он усиленно затряс головой. Фросе было безумно жалко его. Она встала, осторожно подошла и прижала к себе худенькое всхлипывающее тельце.
Так чего же ты хочешь?
К маме!! отозвался Елисей и зарыдал еще сильнее.
В этот самый момент Ефросинья поняла, что совершенно не разбирается ни в мальчишеской логике, ни в детской психологии, и, судя по всему, в жизни тоже так себе. Но вместе с этим отчетливо пришло понимание, что она в лепёшку разобьется, но сделает так, чтобы этот конкретный мальчик был счастлив.
Елисей, наконец совладав со своими эмоциями, прошептала она, давай заключим с тобой соглашение. Ты переезжаешь в нашу семью, учишься, живешь, развиваешься до своего полного совершеннолетия, да так, чтобы тебе не было стыдно предстать перед твоей биологической матерью. А я делаю всё, чтоб ваша встреча стала возможной.
Впервые в глазах ребенка мелькнула надежда, а не отчаяние. Фрося за долю секунды увидела всю гамму эмоций от непонимания и неверия до ошеломляющего счастья. Елисей быстро опустил голову, чтобы скрыть весь этот коктейль. Его слишком часто обманывали. Но с другой стороны, сбежать из дома «мамочек» в случае чего проще, чем из социального центра несовершеннолетних. Поэтому он согласился.
Им было сложно. Всем троим. Притирка проходила болезненно. У ребенка имелась масса психологическим проблем с доверием, поведением, реакциями. Он не ощущал ни своих, ни чужих границ, провоцировал, ершился, дрался в школе. Саботировал гигиенические процедуры, разбрасывал вещи, взламывал программы умного дома. Три года ушло только на то, чтобы наладить вежливый нейтралитет. И почти пятьна то, чтобы парень раскрылся и начал доверять. Он показал двум ученым женщинам, что логика не должна быть логичной, а мир можно познавать и опытным путем, что любовь существует, хотя говорить вслух о нейлишнее, что доверие копится по капле, а не возникает вмиг и сразу. Да, этот невыносимый и по-своему гениальный мальчишка видел жизнь совершенно под другим углом и учил этому своих новых «родителей».