«Детализа-ация!»
Торопливые поиски веника помогли заодно обнаружить шестую дверьона вела к черному ходу и почему-то не запиралась. Сразу за нею корячилось полуразобранное пианино, служившее подставкой большому картонному ящику из-под радиолы «Ригонда», полному «твердых бытовых отходов». Краткое объявление, приколотое кнопкой к двери, извещало: «Тов. жильцы! Не забывайте оплачивать в кассу 1 руб. с чел. за вынос мусора! ЖЭК».
Не забуду, бодро пообещал я гулкому пространству. Слово чела!
И в тот же момент увидел веник. В точности, как у бабы Фенивязанный из сорго, и тоже в капроновом чулке. Последний раз я мел таким инструментом лет в шесть, когда ездил с мамой в гости на Украину. Нет, восьмого июня мне уже семь исполнилось
Я обожал чаевничать в беседке, густо оплетенной «настоящим» виноградом. По выскобленному дожелта столу гуляли солнечные пятнышки и лапчатые тени листьев. Картинка!
Баба Феня отмахивала от каравая хрустящую горбушку, вмазывала в теплую мякоть пахучее масло, икак розочка на тортевминала влажный ломтик приятно-солоноватой брынзы. А вовне разгоралось лето, мрея жаркой дымкой, и, будто в подарок ко дню рождения, поспевала черешня и шелковица
«Проголодался, жрун», мелькнуло в мыслях.
Отмахиваясь от «вкусных» детских воспоминаний, назойливых, как осенние мухи, я подхватил веник и отправился генералить.
Едва прикрыл дверь, как в коридоре зазвучали два голоса, женский и девичийодин был полон властного превосходства, а другойпоказного смирения и сомнительной кротости. «Лиза, ты уроки сделала?» «Конечно, мамочка» «Я схожу в «Диету» за мясом, а ты пока картошки свари!» «Хорошо, мамочка»
Дождавшись, пока за старшей грюкнет входная створка, я продолжил раскопки. В тумбе стола обнаружились пустые бутылки Да нет, в сосуде с наклейкой «Столичная» плескалось со стакан прозрачной жидкости. Выковыряв скрученную из газеты пробку, я брезгливо нюхнул. Водка!
И в тот же момент все мое нутро всколыхнулось будто. У меня даже губы обсохли, до того захотелось выпитьвлить в себя грамм двести! Я пораженно закрутил головой. Пропустить рюмашку хорошего коньячка или кальвадосаэто моя натура дозволяла. Или текилы, или по чуть-чуть дорогого виски. Но не водки! Терпеть не могу ни запаха ее, ни вкуса. Да и не в этом же дело. Напиться жаждал не я, а мой молодой организм! «Тушка» брала верх над «душкой».
Ни фига себе! решительно забравшись на подоконник, я опростал бутылку в форточку. Косые брызги водки прочертили дорожки по стеклу.
Одержав победу над туловом, я пообещал ему регулярные занятия физкультурой и спортом, после чего продолжил личный досмотр. Перерыв все полки и ящики в шкафу, удалось обнаружить двести пятнадцать рублей налички, два билетавоенный и комсомольский, и даже диплом о неполном высшем. Оказывается, мой реципиент не просто со склонностями к рисованиюон почти три года проучился в «Репинке»! На факультете живописи!
За шкафом покрывался паутиной давно заброшенный фанерный планшет, а в ящике стола валялась коробочка рисовального угля, перекатывались толстые «карандаши» красной сангины, замшевые растушки Послед пропитого таланта.
Ну, ты и балбесина покачал я головой.
Это ты кому? последовал ехидный вопрос.
В дверь заглядывала хорошенькая нимфетка лет тринадцати или постарше. В простеньком платьице, с полурасплетшейся косичкой, она напоминала юную пионерку из черно-белого кино. Вырастеткрасавицей станет. Да и сейчас ничегё
Это я себе Лиза.
Нимфетка хихикнула и вошла, не осматриваясь и не смущаясь, на правах давней знакомой.
А ты где был? прищурившись на мою солдатскую прическу «под ёжика», измыслила гипотезу: В Ка-Пэ-Зэ?
В больнице отлеживался! забурчал я, пройдясь пятерней по русым всходам. Отбуцкали меня под Новый год. Представляешь?
Кто? выдохнула Лиза, округляя и ротик, и глаза.
Понятия не имею, пожал я плечами, на ходу сочиняя «легенду». Так по голове настучали, что память отшибло! Не помню даже, кто тут где живет. Тебя, вот, одну вспомнил, да и то Мы с тобой Давно ты меня знаешь?
Всегда! рассмеялась нимфетка, но тут же осеклась. Что, совсем-совсем ничего не помнишь?
Да так, местами, понурился я.
Ну, прям кино! воскликнула Лиза. А-а она чуть покраснела. А как меня обещал поцеловать, когда вырасту, тоже забыл? И что я тебе тогда сказала?
И что ты мне тогда сказала? спросил я с интересом.
Сказала, что сама тебя поцелую с вызовом ответила девушка. Если от тебя вином пахнуть не будет!
Не будет, качнул я головой. Бросил.
Правда?
Устыдившись порыва, Лизавета заозиралась, придавая голосу нарочитую беспечность:
А ты что, порядки наводишь? Давай, помогу?
Давай! обрадовался я. А то у меня ни ведра, ни тряпки, ничего!
Щас я!
Пять минут спустя я мёл, отскребал, выносил бутылки, а нимфетка мыла, протиралаи загружала мою память.
Мы с мамой напротив живем, тараторила она, выжимая тряпку, у нас тоже маленькая комната, как у тебя. Маму мою ты звал тьфу! Зовешь тетей Верой, а меня то Лизой, то Лизаветкой За стенкой дед Трофим живет, он ученый был, пьет сильно. Все его раньше «паном Профессором» дразнили, а сейчас«Доцентом». Вы с ним тоже, ну выпивали.
Придется «Доценту» другого «Хмыря» искать, пропыхтел я, ожесточенно протирая столешницу.
Придется! хихикнула Лиза. А в большой комнатетам, ближе к выходу, махнула нимфетка тряпкой, дядя Гоша живет с тетей Катей. Физики они, в институте работают. Мэ-нэ-эсами. У них дочка Соня, ей четыре годика, они ее зовут Софи, как эту Лорен которая! Запомнил?
Угу! подтвердил я, перенося усилия на подоконник. Еще одна квартира осталась.
А, это та, что возле кухни! Там майор Еровшин прописан, Роман Иванович.
Военный?
Чекист! Лизаветка понизила голос, шуруя шваброй. Только ты никому не говори, ладно?
Ладно, улыбнулся я. А ты-то откуда узнала его военную тайну?
А, это я раньше, когда маленькая была! Он тогда еще в капитанах ходил, и звонил при мне по телефону. Думал, что я ничего не пойму! Я и не понимала. Стою себе, «барбариску» сосуи слушаю. А память-то хорошая! Пух, вынеси ведро.
Козырнув в знак согласия, я звякнул ведром с водой цвета лужи, и прошествовал в туалет. Подпирая притолоку, на пороге своей комнатки стоял сморщенный старичок с пышной гривой седых волос, смахивая на усохшего Эйнштейна, только без усов. На руках он держал толстого полосатого кота, обвисшего в нирване.
Здравствуйте, дед Трофим, бросил я, проходя.
«Доцент» заулыбался, закивал, одной рукой достал пачку папирос с сине-белым рисунком«Север». Кот недовольно приоткрыл один глаз.
Огоньком не богат, Антониус? промычал дед, неприятно напоминая Брута.
Не курю, буркнул я, проникая в туалет.
На гвоздиках, вбитых в стенку, висели пять сиденийкаждому свое. Я аккуратно вылил воду в монументальный унитаз, и потянул за фарфоровый конус, качавшийся на цепочке. В бачке заклекотало, и вода с нарастающим грохотом обрушилась в фаянсовое удобство, закрутилась бешено, рокоча и воя. Эхо заметалось по всему коридору, а я лишь головой покрутил уважительно: хлябь разверзлась!
Внезапно все мои мысли дружно сменили направление, как стрелка компаса вблизи сильного магнитасизый завиток вонючего табачного дыма коснулся ноздрей, я втянул его в себя Та-ак Натура явила еще один нездоровый интерес. Ее на курево потянуло.
«Обойдешься! Не дам лёгкие смолить!» подумал я непримиримо. Воинственно выпятил челюсть и развернулся кругом.
* * *
Единственные часы в моей комнатегромадный будильник «Слава» подвели стрелки к шести. Провал двора вкрадчиво полнился холодной темнотой, согреваемой желтыми квадратами окон. С кухни еле слышно доносился неразборчивый говор, утробно рычала вода, брызжа в раковину, и брякали тарелки. И лишь теперь я вспомнил о «портсигаре».
Обтекаемый, гладкий, цельный, как слиток, смартфон приятно оттягивал руку. Повертев девайс, я нащупал еле заметную припухлость, надавил Экранчик тут же расцветился иконками.
«Работает, надо же»
Открыв настройки, я тронул пальцем строчку «Батарея». Всплыла лаконичная пропись: «Режим энергосбережения. Осталось 4 г. 7 мес. 9 дн.».
Интересненько Атомная, что ли? прошептал я, шаря глазами по экрану.
«Галерея» «Инструменты» «Приложения» «Браузер» А это что?
В нижнем углу зазывно мерцала иконка «Back to the USSR».
Я мгновенно вспотел. Не сюда ли кликал Брут, усылая меня в прошлое? А если обратно?! Back to the Russia?
Замерев, ткнул пальцем в иконку, и на все шесть дюймов по диагонали развернулась живая картинкапрелестная девушка странной, но влекущей красоты. Влюбиться можно было в одни ее глазасиние новгородские очи с чарующей татарской узиной. Хотя мой взгляд то и дело соскальзывал к ложбинке меж приятных округлостей, что выдавались в вырезе платья.
Здравствуйте, юзер, сказала красотка до того ласково, что я поневоле расплылся. Меня зовут Илана, я встроенный софтбот.
Софтбот? выдавил я, терпя сокрушительное разочарование.
Искусственный интеллект с полным набором метапрограмм и блоком высших функций, мило улыбаясь, прощебетала Илана.
Так вы не живая? вырвалось у меня, и софтботиня рассмеялась, закидывая голову и открывая стройную шею.
В наши времена, дорогой юзер, грань между живым и неживым стирается почти до полного тождества, мягко заговорила Илана, сбиваясь на интимный шепот, словно делясь сокровенным. Если разобраться, вся разницав способе происхождения. Биологическое существо рождается, а искусственноесоздается. Но всегда ли можно точно и однозначно указать, какое из них является объектом, а какоесубъектом? Одухотворенность определяется уровнем организации материи, а не ее принадлежностью к первой или второй природе. М-м Простите, как к вам обращаться?
По имени! твердо заявил я. И на «ты»!
А как тебя зовут?
Э-э Антон.
Красивая картинка на экранчике изобразила растерянность.
Прости-те залепетала софтботиня.
Что? буркнул я, ежась. На меня будто дунуло сквознячком из будущего, неуютного и опасного.
Антон Чернов? волнуясь, выговорила Илана.
Антона Чернова прописали в новом теле, криво усмехнулся я, добавив сухо: И не говори, что тебе об этом ничего не известно!
Софтботиня резко побледнела.
Я ничего не могла поделать Антон! отчаянно, стонуще вытолкнула она, кривя лицо. Меня активировали перед самым Новым годом и Поверь, я была резко против твоей трансляции, но не могла, никак не могла не подчиниться программе!
Программе? А-а «Бэк ту зэ Ю-Эс-Эс-Ар»?
Да
Красотка на экранчике плакала, губки ее дрожали, и мне почему-то вспомнился мой первый автомобиль, купленный с рук. Это была «Тойота-Виц», маленькая машинка-жучок, и мне его до сих пор жалко, будто живого. Продал «Вицика» какой-то тетке
Илана, тихо сказал я, ты тут ни при чем. Это всё Брут, да и сам грешен. Хотя Черт его знает Может, все и к лучшему?
Задумавшись, я уставился за окно.
Это сколько же ночей ты проворочался на давленной тахте, мечтая переехать в столицу и всё начать с чистого листа! А утром, стыдливо не глядя в зеркало, шмыгал за дверьповторять пройденное по замкнутому кругу
И вдруг один недобрый, ревнивый клик свернул окружность в восьмерку бесконечности, будто колесо велосипеда, врезавшегося в дерево! Нечто фантастическое, почти волшебное вмешалось в твою судьбу, растормошило желания! Ты въехал в СССРи начинаешь жить с красной строки Апдейт.
Зато я скорректировала подпрограмму ментального переноса, шмыгнула носом Илана. В зоне локации находилось три тысячи двести восемьдесят семь человек. Наложить твою психоматрицу можно было на любого из них, но инвалидов и стариков, детей и женщин я исключила сразу. Потом еще несколько сотенза низкое интеллектуальное и эмоциональное развитие. А из оставшихся реципиентов выбрала тех, у кого обнаружились способности к изобразительному искусству. Таких нашлось пятьдесят шесть человек. Самым подходящим оказался Антон Павлович Пухначёв
А вот за это огромное тебе спасибо, мягко сказал я.
Правда? улыбнулась сквозь слезы софтботиня.
Правда. Чистая, беспримесная.
Ну, ладно тогда Илана заметно воспряла, или я просто вообразил себе невесть что. И как мне помочь тебе сейчас?
Я задумался.
Скажи А это реальновернуться обратно в будущее?
Ну-у В принципе, да. Но прибор, который ты называешь смартфоном, всего лишь терминал, с которого задается программа для особой станции. Именно станция осуществляет переброску во времени. Правда, она осталась в будущем но связь, вплоть до две тысячи двадцать восьмого года, сохранилась.
И я могу позвонить горло пережало, словно удушающим приемом. В «прекрасное далёко»?
К сожалению, нет, софтботиня виновато поводила головой. Данное устройство не приспособлено для звонков, но можно принимать информацию из Интернета и Мировой Сети.
Ух, ты! впечатлился я.
Правда, гаджет пока не настроен, но я постараюсь наладить связь.
Буду тебе очень, очень благодарен, мой тон звучал без намека на иронию.
А можно маленькую просьбочку, Антон? лицо Иланы приняло по-детски умильное выражение. Пожалуйста, клади гаджет в нагрудный карман снаружи. Оптические рецепторы как раз получат обзор, и я буду все видеть. Это очень скучноне получать информации.
Ладно, улыбнулся я, богатея надеждой, пристрою тебя поудобней.
Но тут застигла Илану ночь, промурлыкала софтботиня, и она прекратила дозволенные речи
Экранчик погас и я, гадая о смутном завтра, сунул «портсигар» в нагрудный карман зеленой байковой рубашки. Что будет, то и будет.
Насупленно глянув на обтрепанные манжеты, я закатал рукава, а память услужливо подсунула воспоминание на тему «Как я убирал со стола в детстве». Да никак! Ведь грязную посуду надо было мыть, а клеенку протирать И в маленьком Тоше срабатывал креативдвумя газетами он, то есть я, накрывал стол сверху. Не видно? Ergo, никакой грязи не существует
«Надо новую рубашку купить, озаботился я по хозяйству, и белье, и полотенец пару Да все надо!»
Пошарив рукой по стене, заклеенной выгоревшими обоями в цветочек, нащупал непривычный выключатель, и щелкнул. В высотепотолки четыре двадцать! засияла лампочка, криво висевшая на конце витого шнура в матерчатой изоляции. Она высветила вылущенную фреску в рамке пыльной, обколотой лепнины и неопрятные паутинные лохмотья, колыхавшиеся подобно водорослям в пруду. Смести бы, да как? Если только стол подтащить, а на него табуретку Ага, а с табуретаоб пол! Стремянка нужна.
Я прислушался к гомону, что волнами плавал по коридору, подкопил храбростии покинул свое убежище. Чем быстрее освоюсь, тем скорее исполню данные себе же обещания. Sic!
В коридоре стыл полумрак, разбавленный потоком света из кухни, а прямо передо мной задирала головку очень серьезная личность годиков трех или четырех, со смешными косичками, торчавшими в стороны, как уши магистра Йоды. Одетая в мамину кофточку до колен, с подвернутыми рукавами, личность требовательно протянула ручки, предлагая с непринужденностью котенка:
На меня!
Я подхватил ее, не зная толком, как обращаться с мелкой, зато она знала, как обращаться со мной.
Пливет, Антоса!
Привет, Софи.
Посли на кухню!
Пошли
Робея, я переступил порог обширного кухонного пространства, где было на удивление чисто. Обстановка, знакомая по кинодве газовые плиты на высоких ножках, занавесочки на окнах, шкафчики на стенепо числу квартир. А вот маленькие столики съехались вместе, в один общий стол, накрытый цветастой клеенкой с подпалинами. За ним восседало пятеро моих соседей. К полной женщине в возрасте, с круглым лицом в обрамлении кудряшек, подлащивалась Лиза, и стало ясно, что это ее мама. Рядом с тетей Верой чинно прямил спину пожилой мужчина с военной выправкой. Надо полагать, тот самый таинственный Роман Иваныч, больше некому. А наискосок от него жалась друг к другу молодая четаоба в очках, чернявые и малость не от мира сего.
Радио придушенно запевало: «Потолок ледяной, две-ерь скри-пу-чая», а меня зажало, как дебютанта на сцене. Умом я понимал, что «зрители» давно знают Антона по прозвищу «Пух», но я-то их вижу впервые! Спасибо Софи, помогла.