Ну хорошо, усмехнулась Оля. С тебя обеда с меня, так и быть, история о том, как я дошла до жизни такой Если ты, конечно, любитель душевного стриптиза. Только не пожалей потом, а то ведь испугаешься и сбежишь!
Я не из пугливых, подмигнул Рус, уже галантно распахивая дверь кафе и пропуская девушку вперёд. Откровенно говоря, он был убеждён, что теперь-то точно так просто её не отпустит, и хотя сам пока не знал, на что конкретно рассчитывает (флирт? ни к чему не обязывающий разовый перепихон? исповедь друг перед другом с отчаянной откровенностью случайных попутчиков в купе поезда?), всё же знал, интуитивно догадывалсяодним совместным обедом их отношения определённо не ограничатся.
Столики в кафе были рассчитаны исключительно на двоих и располагались на приличном расстоянии друг от другаперсонал стремился соблюдать необходимые формальности. Администратор, окинув зал молниеносным взором, тут же направил Руса и Олю за свободный стол возле окна.
Усевшись друг напротив друга, они нерешительно переглянулись и синхронно стянули свои маски. Рус впился в её лицо жадным взглядом. Девушка оказалась хорошенькой до умопомрачения: и с губами, и с носом, и с кожей всё у неё было в полном порядке. Он даже растерялся в первый моментведь так не бывает. Ну не бывает же!.. Живое воплощение его мечты, ни много ни мало, сидело сейчас напротив. Что называетсямой любимый цвет, мой любимый размер*
Оля тоже изучала его лицоможет, не так беззастенчиво, не расстреливая в упор глазами, но с таким же живым интересом и непосредственным любопытством. Если она и обратила внимание, как жарко заблестели его глаза, то виду не подала.
Стра-анно, протянула она наконец. Ты совершенно не выглядишь как русский. Сама бы я ни за что не догадалась
Ну, откровенно говоря, у меня кавказские корни, признался он. Просто я родился и вырос в Москве.
Оля фыркнула.
Вот на кавказца ты похож ещё меньше!
А на кого я похож? спросил он заинтересованно.
Сложно сказать вот так, навскидку задумчиво отозвалась она, склонив голову набок и внимательно рассматривая лицо Руса с этого ракурса. У него аж мурашки побежалипросто оттого, что она на него смотрела!.. Вообще, знаешь, при первом взгляде невольно возникает мысль о спорте, у тебя телосложение как у фитнес-тренера. Точнеекак у типичного инструктора из порнофильмов! Упс, сообразив, что она только что ляпнула, Оля залилась румянцем.
Рус не обиделся, а от души расхохотался.
Я смотрюсь до такой степени непристойно?
Не в этом дело, пробормотала она в смущении, машинально смяв пальцами бумажную салфетку. Просто у тебя слишком броская, практически киношная внешность. Ой, слушай, а правдаможет, ты модель или актёр? осенило её.
Ни то и ни другое, добродушно откликнулся Рус. На самом деле всё довольно банально: я работаю в компании своего отца. Мы занимаемся бизнесом. Внешней торговлей.
Как скучно Оля сморщила свой хорошенький носик.
Согласен, вздохнул он, снова не обидевшись и не рассердившись. Но у нас, что называется, семейный подряд. Мои старшие братья, дяди и кузены тоже в деле, так что у меня просто не было шансов отвертеться.
И сейчас ты в Америке по работе?
Он покачал головой.
Нет, просто в отпуске. У меня в Сиэтле друг детства живёт. Я чуть-чуть погостил у него, но вообще-то Илюха Рус замялся, пытаясь подобрать правильное слово, он интроверт, ему тяжело постоянно делить с кем-то свою личную территорию. Поэтому я потусовался у него несколько дней, а затем решил немного попутешествовать по стране на байке.
Олины глаза вспыхнули.
На байке? переспросила она восхищённо. Серьёзно, что ли?
Ну да. Взял в аренду и покатил, чего сложного?
Круто выдохнула она. И что, ты из самого Сиэтла в Сан-Франциско вот прямо так, на байке, и приехал?
Ага. Ну, с остановками, конечно. Сначала доехал до Портленда, задержался там на сутки. Потом переночевал в Дугласе. А уже затем добрался до Реддинга и оттудав Сан-Франциско.
Офигеть, она уставилась на Руса, словно он был каким-то божеством, и глаза её продолжали восторженно сиять. Это реально клёво Всегда мечтала вот так попутешествовать.
Любишь дорожную романтику?
Она криво усмехнулась.
Если только в теории. На самом деле, я почти нигде не была. Когда жила в России, путешествовать как-то не получалось. А когда приехала в Америку, просто стало не до этого. Нужно было учиться, работать
Давно ты здесь? спросил Рус.
Второй год.
С семьёй переехала?
На Олино лицо набежала тень, а взгляд сразу же сделался замкнутым и отчуждённым. Она словно моментально отгородилась от Руса, воздвигнув между ними воображаемую стену, и он уже пожалел, что спросил. Очевидно, тема семьи являлась болезненной или запретной, закрытой территорией, на которую пока лучше было не соваться.
Нет, коротко отозвалась Оля. Одна.
___________________________
* Мой любимый цвет, мой любимый размеркрылатая фраза из мультфильма Винни-Пух и день забот (1972).
4
Оля
Москва, прошлое
Впервые отчим применил грубую физическую силу, когда Оле было восемь лет: он её просто выпорол.
Разумеется, по его непреклонному убеждению, получила она поделом. По заслугам! Эта мерзавка, не поставив в известность родных, завалилась после школы в гости к однокласснице и проторчала у неё битый час!..
Оля, конечно, была реально виноватазабыла после уроков вывести телефон из беззвучного режима и просто не услышала звонков паникующей матери, которая навоображала себе всяких ужасов, когда девочка не явилась вовремя из школы. А не явилась она потому, что Ленка Минибаева пригласила её к себе, чтобы похвастаться новым кукольным домиком.
Ленка жила в соседнем дворе, добежать от её дома до Олиного было парой пустяков, поэтому Оля убедила себя, что заглянет к однокласснице буквально на пять-десять минуточек, никто ничего и не заметит. В итоге девчонки так увлеклись игрой в Барби, что банально не вспомнили о времени
Отчим отходил её ремнём. Было не столько больно (хотя и больно, само собой, задница потом ещё долго горела огнём), сколько обидно и унизительно.
В процессе экзекуции озабоченная мама бегала вокруг, робко лепеча что-то про то, что Оля уже всё осознала поняла что она не нарочно и может, хватит? Но отчим лишь крепче стискивал челюсти и продолжал наказывать малолетнюю негодницу.
Наконец он отбросил ремень, тяжело дыша. Мама кинулась к Оле, помогла ей подняться и повела в ванную, чтобы умыть залитое слезами лицо.
Ну давай, ещё расцелуй её, такую бедняжку, ядовито прокомментировал отчим её действия.
Мишенька, но ей же больно пробормотала мать виновато.
Больно? А как ты тут с ума сходила и на стенку лезла, думая, что с ней что-то случилосьэто в порядке вещей? Матери сердце рвать и по нервам ездитьэто нормально? Ты вконец избаловала девчонку. Давай-ка с сегодняшнего дня встречай её у школьных ворот и самолично приводи домой, чтобы ей больше не вздумалось никуда зарулить по пути.
Но, милый у меня могут быть свои дела в это время она всегда спокойно добиралась сама, это же рядом! растерянно отозвалась мать.
Какие у тебя могут быть дела, кроме домашнего хозяйства? отрубил он. Благодаря мне ты имеешь возможность не работать и жить в своё удовольствие. По кружкам я детей сам вожу, а уж такая мелочь, как забрать эту соплячку из школы, не стоит даже обсуждения!
Да, конечно промямлила мать. Ты абсолютно прав, прости меня
Отчим часто хвастливо бравировал тем, что только благодаря ему в семье всегда есть деньгии весьма неплохие деньги. Мама после свадьбы оставила свою прежнюю работу, поскольку Михаил убедил её в том, что домашний очагистинное призвание каждой нормальной женщины и её жизненное предназначение.
Благосклонно кивнув жене, словно давая понять, что прощает ей эту маленькую глупость, Михаил перевёл взгляд на зарёванную мордашку падчерицы и брезгливо процедил:
Зато впредь такого больше не повторится. Надеюсь, урок усвоен навсегда.
О да, Оля накрепко усвоила этот урок! Отчим был уверен, что, наказывая девочку за любую провинность, делает её послушнее и прогибает под себя, ломает так, как ему вздумаетсяа на деле она лишь наращивала защитную броню, которая крепла год от года. Авторитет отчима таял в её глазах, как мороженое на солнцепёке. Оля росла, мастерски скрывая ненависть к этому человеку.
Работа отчима и правда служила основным источником доходав начале нулевых на волне популярности бэби-клубов он открыл собственный центр.
В то время почти каждая мать была свято убеждена в необходимости раннего развития своего ребёнка. Благодаря успеху книги После трёх уже поздно всевозможные детские клубы, альтернативные школы и курсы сознательных мам и продвинутых пап плодились в геометрической прогрессии.* Развивашки стали трендом, причём развивать малышей рекомендовалось чуть ли не с рождениянекоторые центры предлагали свои услуги уже с трёх-шести месяцев.
Никого не смущало отсутствие у отчима профильного образованиянастолько велеречив и убедителен он был. Невозможно было не заслушаться, когда этот человек разливался соловьём, на все лады убеждая внимающих ему с открытыми ртами мамочек, что они лишают своего ребёнка будущего, отказывая ему в раннем развитии. От клиенток буквально не было отбоя! Михаил даже умудрился издать брошюру своего авторства о пользе развивашек и теперь активно распространял её среди мамашразумеется, не бесплатно.
Собственная семья была тем примером и показательным результатом, на который отчим всегда скромно ссылался. Со стороны всё и правда выглядело идеально: прекрасные, всесторонне образованные и талантливые дети, Лёнчик и Оля, были воплощением мечты любого амбициозного родителя.
Энергии у детейхоть отбавляй! важно разглагольствовал Михаил перед благодарными слушателями. Просто необходимо направить её в нужное русло и тогда в каждой семье, без преувеличения, можно вырастить самого настоящего гения! Вундеркинда!
К тринадцати годам Оля не ощущала себя гением, зато могла похвастаться вконец расшатанной психикой и хронической усталостью, которую ни отчим, ни родная мать подчёркнуто не замечали. Не хотели замечать
Драмкружок, кружок по фото, хоркружокмне петь охота, за кружок по рисованью тоже все голосовали** Эти детские стишки никогда не казались ей милыми и забавными, поскольку её жизнь представляла собой примерно такой же марафонский забег.
Однажды в новогоднюю ночь, когда в доме собралась большая компания родительских друзей, Оля умудрилась заснуть прямо за праздничным столом, уронив голову на сложенные крест-накрест руки. Она даже не пошевелилась, когда Лёнчик, гордо демонстрируя собравшимся свои таланты, запиликал на скрипке что-то из классикипросто не услышала этого. Она спала бы и дальше, ни свет, ни шум совершенно её не беспокоили, но, к сожалению, вскоре беднягу растолкали и потребовали прочесть гостям стихи. Оля в ту пору занималась в театральной студии, и занималась довольно успешно, так что от неё ожидали не просто декламации наизустьнет, это должно было быть настоящее актёрское исполнение.
Давай-ка, Оленька, твой выход! Прочитай письмо Татьяны к Онегину! лучась приторной ненатуральной улыбкой, произнёс отчим.
Да ладно! ахнул кто-то из присутствующих. Она его наизусть знает? Целиком?
Обижаешь, конечно целиком! Ну, давай, давай, милая, Михаил подтолкнул её в центр комнаты.
Не до конца проснувшаяся Оля вдруг заупрямилась. Ей до тошноты не хотелось сейчас ничего декламировать, к тому же у неё весь вечер слегка побаливал живот и кружилась голова. Да и вообще, что за детский сад? Ей не пять лет, чтобы читать стишки перед гостями. Хорошо хоть, на стульчик не заставили становиться
Не буду, отозвалась она мрачно. Я себя плохо чувствую.
Что ещё за разговоры? нахмурилась мама, а отчим покраснел и скрипнул зубами.
Говорю жене буду я читать это дурацкое письмо, буркнула Оля.
Да ладно, добродушно протянул один из гостей, отстаньте от девчонки, что-то она и правда выглядит не очень. Устала, наверное. Пусть пойдёт полежит
Отчим ничего не сказал на это, только прошил её насквозь красноречивым взглядом, словно пулемётной очередьюи Оля поняла, что этого он ей точно не простит. Тем не менее с каким-то отчаянным и безрассудным упрямством она демонстративно покинула застолье и действительно отправилась к себе в комнату, чтобы прилечь.
Живот вдруг разболелся ещё сильнеетак, что Оля, сжавшись в комочек, начала тихонько поскуливать. Она то проваливалась ненадолго в мутный сон, то снова выныривала на поверхность. В полудрёме она слышала, как уже под утро засобирались домой гости, как хлопнула, закрываясь, входная дверь и поняла, что момент неминуемой расплаты за своеволие близок.
Отчим ворвался в комнату подобно урагану. Не говоря ни слова, он подлетел к Олиной кровати и с размаху, от всей души, вкатил падчерице такую хлёсткую пощёчину, что она свалилась на пол, схватившись за щёку. Платье её при этом задралось чуть ли не до трусов. Оля не заплакала, не закричала, даже почти не испугаласьпросто смотрела на отчима снизу вверх пылающими от ненависти глазами и понимала, что если бы у неё сейчас в руках было какое-нибудь оружиеона бы совершенно точно его убила.
За спиной Михаила бесшумно материализовалась мама. Самым обидным было то, что она не пыталась защитить дочь, не останавливала мужанапротив, скорбно сжав губы в тонкую полосочку, укоризненно покачивала головой, как бы демонстрируя, что сильно разочаровалась в Оле и её выходках.
Ах ты дрянь! процедил Михаил сквозь зубы. Что ты о себе возомнила? Слишком взрослая стала, да?! Голосок прорезался? Идиотом меня перед всеми выставила Запомни, пока ты живёшь в моём доме и на мои деньгиты будешь беспрекословно выполнять всё, что бы я тебе ни сказал! Прикажу читать стихибудешь читать стихи. Скажу спеть или сплясатьи споёшь, и спляшешь. Велю сожрать кусок говнаты и это сделаешь с превеликим удовольствием!!!
Зыркнув на него исподлобья, Оля хотела было ответить что-нибудь позлее и поядовитее, но тут низ живота у неё скрутило очередным мучительным спазмом. Она невольно сжалась в комок и вдруг увидела на ногах кровь.
Заметили её и остальные. Даже Лёнчик, пятнадцатилетний противный подросток, который обычно редко удостаивал сводную сестру вниманием и вёл себя с ней на редкость высокомернои тот сейчас пялился на Олю во все глаза, а на его полных губах играла похабная сальная усмешка.
О господи! ахнула мать, прижав ладони к щекам. Мишенька, у неё менструация!
Оля побагровела. Можно ли было вообразить себе что-то более унизительное, чем эта ситуация? Не так она представляла момент своего взросления
Вижу, буркнул отчим, тоже несколько растерявшись. Впрочем, он быстро справился с собой и с отвращением приказал:
Иди в ванную и помойся. И не думай, что это послужит оправданием твоему отвратительному поведению. Месячныене болезнь и не отмазка!
Но у меня правда болит живот прошептала Оля еле слышно, уже чувствуя, что сейчас расплачется. Обычно она старалась держаться в присутствии отчима, не выдавать свою слабость, не показывать слёз, но сейчас ей было невыносимо стыдно, противно, больно и омерзительно обсуждать всё это с ним, да ещё и в таком ключе и в таком тоне.
Я сейчас дам тебе всё, что нужно, заторопилась мама, а отчим, глядя падчерице в глаза, внушительно повторил:
Месячныене болезнь и не отмазка! Не думай, что для тебя что-то всерьёз изменилось. Лежать в кровати и страдать от мнимой боли я тебе всё равно не позволю. Будешь жить по обычному режиму благо, современные средства гигиены позволяют в эти дни заниматься и спортом, и плаванием, и всем остальным.
Когда-нибудь я точно его убью!не в первый раз пронеслось в голове у Оли.
___________________________
* После трёх уже позднокнига японского новатора в сфере раннего развития Масару Ибуки (1971), в России была впервые издана в 1991 году.
** Драмкружок, кружок по фотознаменитые строки из стихотворения Болтунья Агнии Барто (1934).