Вильгельм Либкнехт, который должен был вот-вот завершить учёбу в университете Ингольштадта на юриста, но схлестнулся на дуэли с сыном бургомистра, с летальным для последнего исходом, в силу явного физического превосходства дюжего Либкнехта. Родня бургомистра собиралась его кончать самосудом, он был буквально на волоске от смерти, как наткнулся на вербовщиков, которые не растерялись и шарахнули его дубинкой по голове, упаковав в мешок и вывезя из города. План надо было выполнять. Вот так этот белокурый и сероглазый здоровяк тридцати лет оказался в тренировочном лагере «Нёр».
Береги сей штандарт пуще жизни своей и чести! Ибо это жизнь и честь легиона! провозгласил герцог.
Клянусь жизнью, честью и памятью! Да предадут меня смерти, проклятью и забвению, если я не выполню свой долг! прокричал аквилифер Вильгельм Либкнехт.
Согласно заведённому уставом порядку, в случае потели штандарта с аквилой легион подлежит расформированию. Сохранена аквилажив легион. Нет аквилынет легиона.
«И видит Юпитер, если эти раздолбаи потеряют аквилуя уничтожу этот легион!»поклялся себе Таргус.
До самого тупого солдата в его легионе было доведено, что будет с легионом в случае утери аквилыдецимация каждые десять дней, до тех пор пока аквила не вернётся на положенное место.
Когда торжественная процедура была завершена, обозные служащие прикатили сто 225-литровых бочек с вином. Здесь тоже был порядок: сформировали очерёдность и каждый легионер получил по литру недешёвого франкского вина в свою глиняную фляжку.
Празднование продолжалось с восьми до десяти часов ночи, а потом наступил отбой.
Никаких действий по захвату города не предпринималось, потому что Таргус ждал, когда же даны соберут ополчение и попытаются выкурить их из осадного лагеря.
Вечером следующего дня, то есть где-то с 19.00 11 февраля, началась торжественная присяга дежуривших вчера когорт и раздача франкского вина.
Таргус лёг спать с чувством завершённости, а герцог продолжил пить со своими самыми приближёнными гвардейцами.
//Там же, 13 февраля 1734 года//
Моё условие: сдаёте город, разоружаете гарнизон, сдаёте всю знать, которая попряталась по норам, а затем всё снова станет нормально, улыбнулся Таргус, решивший съездить на переговоры с парламентёрами от города.
Город в настоящее время оцеплён двадцатью когортами, опоясан частоколом, а также подвержен систематическому артиллерийскому обстрелу, который прекратился только в связи с приёмом парламентёров.
На такие условия мы пойти не можем, упирался граф Ове Флак-Гульдберг, представляющий город.
У вас нет стен, артиллерии Таргус указал рукой в сторону города. Мы могли бы и не сюсюкаться с вами, а банально начать штурм. К тому же, мы можем просто продолжить обстрел и тогда жители сами разоружат гарнизон и выдадут нам всех знатных особ Времени вам три часа, а потом обстрел будет продолжен, но уже зажигательными ядрами.
Это бесчеловечно, бросил граф напоследок и, развернув коня, удалился в направлении города.
Его свита последовала за ним.
На самом деле у Таргуса не было никаких зажигательных ядер, ни у кого сейчас нет зажигательных ядер, но понтовать в его ситуации никто не запрещает. Есть, конечно, старые-добрые калёные ядра, но это не совсем то, что Таргус понимал под зажигательными ядрами: они могут поджечь деревянное здание если дать ему полежать в чём-то воспламеняемом.
Настоящие зажигательные ядраэто пустотелые оболочки, наполненные зажигательной смесью, которые при прогорании замедлителя взрываются и расплёскивают вокруг пылающую смесь. Эксперименты он проводить побоялся, поэтому просто решил обойтись без них. Тем более, что город надо было захватить, а не спалить дотла.
Три часа истекли, никто сдавать город не вышел, поэтому Таргус дал отмашку на продолжение обстрела.
Обстреливали город не бомбами, это было бы слишком дорого и нерационально, а обычными чугунными ядрами, которых в дорогу набрали избыточное количество, даже больше, чем у них есть пороха.
Вернувшись в шатёр, он сел у очага и вытянул ноги поближе.
Думаешь, сдадут? поинтересовался похмеляющийся Карл Фридрих, больной после вчерашних возлияний с гвардейцами.
Не сдадутвозьмём штурмом, пожал плечами Таргус. Но потом. Сначала я хочу разбить прямо сейчас собираемое в спешке ополчение данов, как я уже говорил.
Их удар, нанесённый по армии данов, пошатнул и потряс их государство. Война, которая должна была завершиться аннексией Гольштейна, теперь близилась к тому, что придётся отдать земли Шлезвига. Ещё одно генеральное сражение и всё будет кончено.
Да-да болезненно морщась, ответил страдающий герцог. Ты говорил. А знаешь, я и забыл уже, когда в последний раз смотрел театр и танцы
Будет тебе театр, пообещал Таргус. Танцев не обещаю, а вот театр будет.
//Там же, 19 февраля 1734 года//
Пять суток спустя появились первые донесения о приближающихся силах противника.
Таргус, в этот момент инспектировавший «косяковую» десятую когорту II-го легиона «Феррата», вскочил на пони и поскакал к штабу.
Он в который раз с удивлением для себя наблюдал странное явление: стоит появиться в легионе десятой когорте, как там моментально начинают собираться самые отборные отбросы. Лентяи, нарушители дисциплины, недоумки, хилякивсё то, чему в легионе не место, как в коллекторе начинает скапливаться в десятой когорте.
Это сверхъестественное явление загоняло его в тупик, но он видел воочию это даже не десятый и не двадцатый раз. Хочешь найти самых худших легионеров в легионезагляни в десятую когорту, это знает каждый центурион. Вообще, у него было одно объяснение, но оно не давало всех ответов. Его объяснение этого сверхъестественного явления заключалось в том, что первая когорта, как правило, самая лучшая, а раз легионэто страна контрастов, следовательно, десятая когорта должна быть самой худшей. И логично предположить, что центурионы стараются избавляться от тянущих их назад легионеров, поэтому они естественным путём оказываются в самой последней когорте, но это не объясняет одного: переводы между когортами под личным внимательным контролем Таргуса, поэтому он бы заметил тенденцию ухудшения качества последней когорты, но нет, они там сразу были такими.
Прискакав к штабу, он перестал думать над этим весьма загадочным явлением, спешился с пони и вбежал в бревенчатый сруб.
Актуальную информацию, живо, распорядился он, запрыгнув на кресло.
Численность ополчения данов не менее сорока тысяч, вооружение различное, даже ударно-кремневые замки не у каждого ополченца, начал доклад капитан второй когорты первого легиона, Георг Мейзель. Строям ходят откровенно паршиво, Ваша Светлость, зато артиллерии у них целых восемьдесят единиц, половина явно снята с крепостей.
Мейзель отличался ростом ниже среднего, но выдающимися физическими кондициями, не свойственными для мужчины сорока с лишним лет. Его отличало умное лицо, пронзительные голубые глаза смотрели печально, будто он прямо сейчас видит печальную судьбу богоизбранного народа, но Таргус точно знал, что Мейзель не иудей. Он был охотником в Баварии, жил в лесной хижине у некоей деревни Гроскнотен и в один не очень прекрасный день пришёл на местный рынок, продать шкуру и мясо застреленного кабана. К его несчастью, на том же рынке находились вербовщики из Саксонии, решившие по-быстрому закрыть вопрос с рекрутами в соседней земле. Мейзель не заподозрил ничего неладного, когда его начали угощать в местной таберне, где он традиционно выпивал кружку эля после распродажи отстреленного и отловленного, два типа в неестественно смотрящейся на них крестьянской одежде, а очнулся он уже в Саксонии, в составе рекрутов, которых купил герцог Шлезвиг-Гольштейн-Готторпский. С тех пор он меньше доверяет людям и более внимателен к подозрительным несоответствиям, за что и был замечен Таргусом. Но взгляд у него с тех пор очень грустный.
Вторая когортаразведывательная. Все её легионеры владеют ездой верхом, имеется «автопарк» из трёхсот довольно резвых скакунов, их главная задачаграмотная разведка и передовой дозор при движении легиона. У второго легиона вторая когорта выполняет точно такие же функции.
Когда прибудут? уточнил Таргус.
В течение трёх суток, ответил Мейзель. Темп марша у них плетущийся.
Отлично, есть немного времени для подготовки, удовлетворённо кивнул Таргус и сполз с кресла, чуть не врезавшись лбом в столешницу. Сука
Выйдя наружу, он нашёл стоящего на своём посту сигнальщика.
Ты! Сигнализируй общий сбор рогом, приказал он ему.
Таргус дождался сбора двух легионов на плацу и подозвал к себе капитанов.
Девятые и десятые когорты от обоих легионов, а также первая и вторая батареи, посмотрел он на командиров названных подразделений. Остаётесь на блокаде города, остальные строиться в походные колонны, идём навстречу противнику. Артиллерию везти в боевом положении.
Начался скорые сбор и подготовка к выдвижению.
В течение двух часов они уже двинулись по грунтовой дороге.
//Под деревней Ярплунд, близ города Фленсбург, 22 февраля 1734 года//
Вчера Таргус отпраздновал день рождения в палатке, в компании «отца» и Зозим. Герцог переживал, что не удалось отпраздновать как полагается, но Таргус попросил его забить и не переживать. Это ведь всего лишь прошёл шестой год его пребывания в этом мире
Местные жители предпочли убраться подальше, когда стало ясно, что это не данские войска начали окапываться и разбирать старую мощёную дорогу для укрепления спешно возводимых редутов.
Окрестные деревеньки обезлюдели, поэтому высланные фуражиры были очень довольны совершенно незащищёнными запасами провизии и корма для скота.
Снабжение из Гольштейна поступает без сбоев, обозы оттуда прибывают регулярно, поэтому острой необходимости в провианте не было, но Таргус не из тех людей, который откажется от возможности перестраховаться на всякий случай, не тому его учили инструкторы Арканиума.
Когда передовые дозоры войска данов увидели их, перед ними предстало классическое укрепление, приспособленное отражать атаки противника с трёх сторон.
Путь на Шлезвиг был надёжно перекрыт, поэтому другого выхода, кроме как атаковать, у данов не было. К тому же, они специально для этого и собирались столько времени.
Дождавшись, когда даны выстроятся в атакующую формацию, Таргус выехал на пони вперёд, в сопровождении десятки гренадёров.
Навстречу выехала делегация данов.
Я Карл Петер Ульрих, наследник герцога Карла-Фридриха Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского, командующий I-го легиона «Фиделис» и II-го легиона «Феррата»! представился Таргус, когда они сблизились. С кем имею честь?
Яландграф Карл I Гессен-Филипстальский, военачальник датской армии, представился нарядно одетый мужик в длинном и аккуратно завитом аллонже, не совсем соответствующим нынешней моде. Зачем устраивать переговоры? Битва неизбежна.
Я хотел попросить вас передать своим солдатам, что мы не берём пленных, поэтому пусть лучше сражаются отчаянно, так, будто сдавшихся будут безжалостно закалывать штыками прямо на месте, по-детски жизнерадостно улыбнулся ему Таргус.
Ангельское личико шестилетнего мальчишки диссонировало с его словами, что напугало ландграфа Карла Первого.
Я передам, сухо ответил он, взяв себя в руки.
Таргус вернулся к своим легионам.
Спешу сообщить, что они будут драться до конца, потому что я сказал им, что вы не берёте пленных и сдающихся закалываете на месте, с улыбкой сообщил он присутствующим на передовом редуте гренадёрам первой когорты. Совсем как вы любите! Если войнаэто ад, то горите в нём ярко и со шкворчанием крови и жира врагов на штыках!
Заняв позицию на дозорной вышке, так как поле позади редутов не имело достаточно высоких возвышенностей, Таргус установил подзорную трубу на штатив и начал осматривать построение противника.
«А этот Карл Первый не такой уж тупой, каким показался из-за своей дурацкой причёски», оценил Таргус метаморфозы готовящегося к атаке противника.
Против него собирались применить косую атаку, причём с кавалерией по флангам, хотя далеко не везде в Европе тактическая мысль дошла до такого, казалось бы, очевидного применения кирасир.
Концентрация войск на правом краю предполагала усиление натиска на левый фланг, поэтому Таргус приказал седьмой когорте совершить скрытную рокировку с первой.
Есть правило, которое всегда соблюдалось римскими легионами любого времени: самых сильных надо ставить в самое опасное место. Слабые умрут и тем самым ослабят общую формацию, а средненькие не принесут полного результата.
Таргус из школьной программы помнил, что те же гунны, пытавшиеся самовольно переселиться на территорию республики, использовали принципиально иную тактику: слабые войска ставить на самое опасное место, как правило в центре, чтобы позволить противнику завязнуть, а затем лихими кавалерийскими фланговыми ударами развалить формацию противника и уничтожить рассеянную живую силу в кровавой мясорубке управляемого хаоса.
До понимания этой концепции римские военные трибуны и легаты теряли десятки тысяч лимитанов и строевых легионеров в бесплодных попытках пересилить гуннов, но когда военная мысль дошла до осознания простой как пять ассов, но до этого почти всегда безотказно срабатывавшей тактики кочевых варваров, легионам, что называется, попёрло
Даны тронулись в атаку, но на этот раз не стали сразу применять артиллерию, её не было нигде видно.
Мейзель, где их грёбаные пушки?! заорал с башни Таргус.
Не могу знать, Ваша Светлость!!! ответил находящийся в ставке командования капитан.
Так, сука, узнай!!! прокричал Таргус. Гаубицы, огонь по правому флангу противника!!!
Сигнальщик дал нужные знаки и спустя несколько минут гаубицы открыли огонь.
Облачка дыма над формациями противника на его правом фланге, падающие фигуры в серых мундирах, снова облачка дыма, снова падающие фигуры, устилающие грязь позади врага.
Таргус не понимал, куда делась артиллерия противника. Не быть артиллерии просто не может, потому что этого не может быть никогда. Но это не даёт ответа на всё сильнее и сильнее беспокоящий Таргуса вопрос: «где грёбаная артиллерия данов?»
Пока всё идёт неплохо: гаубицы бьют образцово, как на полигоне, выкашивая усиленный правый фланг противника и ослабляя тем самым грядущую атаку.
Наконец, дистанция для мушкетов с пулями Несслера.
Легионерам! Беглый огонь! приказал Таргус.
Сигнал флажками, поднялась грохочущая обезумевшим барабаном стрельба.
На этот раз с погодой повезло не то чтобы очень, ветра нет, полный штиль, поэтому дым завис перед редутами и не собирался пока что никуда уходить.
«Как же я скучаю по бездымному пороху»с тоской подумал Таргус.
Стрельба не прекращалась, сшибаемые пулями даны падали и падали, но продолжали наступать.
Гаубицыогонь по левому флангу противника! дал указание Таргус.
Дым в конце концов загородил обзор легионерам, но стрелять они не прекратили, есть методика подготовки, позволяющая стрелять через дымовую завесу с определённым эффектом для врага. Таргус отлично видел с дозорной вышки, что точность огня упала, но даны продолжают падать.
Наконец, первые ряды данов вошли в дымовую завесу, созданную интенсивной стрельбой.
И тут вступила в дело артиллерия противника.
Сука!!! отреагировал Таргус на прожужжавшее рядом ядро. Третьей, четвёртой и пятой батарееподавить огонь артиллерии противника! Координаты
Он спустился с лестницы и обнаружил, что сигнальщику ядром пробило левую часть торса и он лежит, молча и бессильно раскрывая рот.
С великим трудом вырвав флажки из сжатых рук, Таргус начал давать сигналы артиллерии, передавая координаты выявленных позиций.
Загрохотали пушки. Над головой жужжали вражеские ядра, которые метили в район гаубиц, продолжающих долбить по левому флангу противника. Одного из корректировщиков, который до этого сидел на дерев с подзорной трубой и более точно наводил огонь, сшибло ядром и он лежал сломанной фигурой посреди грязи.
Тем временем начался ближний бой. Таргус не видел его из-за плотного порохового дыма, но прекрасно слышал отсюда.
Есть резервы, но их вводить преждевременно. Кто первым исчерпал резервытот первым и проиграл.