Таргус очень многое знал про маркетинг и пиар-кампании. Его империя фастфуда, фактически победившая в борьбе за рынок США, явно оставила свой след в истории того мира Терры образца 1970-х годов
Пусть там всё было не очень чисто, много неугодных людей умерло или бесследно исчезло, но таковы условия тамошнего бизнеса. Человеку таких моральных ценностей как у Таргуса было очень комфортно в США, ведь там можно всё, что приносит деньги. В Римской республике ты практически сразу попадёшь в разработку Арканиума, который устроит тебе и твоей семье такую сладкую жизнь, что пятно с семейной репутации смоется только через пару поколений беспримерной службы республике. Да займись он в США торговлей людьми, при условии приносимой государству и, главное, его официальным представителям, пользы, на это бы легко закрыли глаза. Там даже на процветающую торговлю наркотиками многие глаза закрывают! В Риме было совершенно не так.
Таргус, конечно, людьми и наркотиками не торговал, это низкий, недостойный Виридиана бизнес, но в его империи глобального общепита тоже всё было далеко не прозрачно. Взять хотя бы тех журналистов, которые проникли на его производственные территории и узнавшие секрет производства гарума Их больше никто не видел
И они не единственные: конкуренты тоже были нечистоплотны, натравливали на него федерального прокурора, который потом скоропостижно скончался от несчастного случая, начинали масштабную кампанию о вреде конкретно его фастфуда, главные участники которой были взяты с поличным на распространении героина Много чего было такого, о чём не расскажешь потом внукам
В этом мире и в этом времени о таких методах даже не слышали, поэтому Таргус имел конкурентное преимущество.
Герцог Карл Фридрих даже представить не мог себе такой ход с освобождением рабов. Почему? Потому что: а) ему было насрать на каких-то там сиволапых в рабстве османов; б) он даже не знает, как можно воспользоваться подобными репутационными бонусами.
А Таргус знает.
Надо как-то выйти на османского султана и предложить ему очень выгодную сделку, произнёс он. И провести подготовку акции среди духовенства. Но сначала султан.
//Османская империя. Силистра. 1 октября 1732 года//
К султану на приём попасть практически невозможно, развёл руками Санжар Али-паша, бейлербей Провинции Силистры. Нет, невозможно.
Уважаемый Санжар Али-паша, Фридрих Бергхольц, которого жизнь начала мотать по краям света, держался уверенно. Вопрос вознаграждения даже не обсуждается
Он знал, что у османов коррупцияхит столетия.
Дело даже не в вознаграждении Санжар Али-паша развёл руками. Пусть султан Махмуд I, да продлит Аллах его годы, добросердечен, но опыт взаимодействия с европейцами вашего рода несколько стесняет мои возможности даже по запросу высочайшей аудиенции
Речь шла о Карле XII, который путём интриг сумел совершить переворот в Константинополе, вынудить османов вступить в войну против Петра I, которая, может и была очень успешной, но тем не менее, султан Махмуд I отчётливо видел, что она целиком и полностью состоялась в результате интриг шведов и французов, а особенно работавшего на месте эмиссара Карла XII Станислава Понятовского, который и поднял восстание янычар. Это оставляло определённый неприятный осадочек по отношению к представителям северной Европы.
Тогда, возможно, вы сможете помочь моему сюзерену поднял взгляд Фридрих. Повинуясь боли на сердце, Его Светлость хочет выкупить пять тысяч христиан, находящихся под вашей властью.
Это в глазах Санжар Али-паши на долю секунды проявился алчный блеск, он взял паузу на раздумья, начав разглядывать лежащий в блюдце виноград, будто бы выбирая самую достойную виноградину. Это очень большой объём Будет ОЧЕНЬ сложно организовать такое
Благодарность наша будет по достоинству оценена вами, пообещал щедрую взятку Фридрих.
Инструкции от сопляка Петера, который совершенно не нравился ему, позволяли отвалить этому жадному турку сумму в диапазоне до пятидесяти тысяч рейхсталеров. Разумеется, Фридрих не собирался делиться с магометанином такими деньгами.
Не сомневаюсь снова погрузился в раздумья бейлербей Силистры.
Он начал есть виноград, выигрывая время на раздумье, делая вид, будто человек не способен обдумывать как бы слупить побольше во время этого увлекательного занятия.
Турок очень жаден, но он не может не понимать, что организовать нечто подобное не только в его силах. В конечном счёте есть и другие бейлербейства. А ещё европеец может добраться до султана, который действительно мягкосердечен и может пойти на встречу такому неожиданному акту гуманизма.
Я думаю Санжар Али-паша выстроил на столе квадрат из двадцати пяти виноградинок. Вот так будет достойно
Фридрих поднял вопросительный взгляд, получил одобрение и убрал обратно в блюдо десять виноградинок.
Как вы понимаете, в нашу безмерную благодарность вам нельзя включить стоимость самих освобождаемых, обосновал он снижение «благодарности».
Хм удивлённо посмотрел на изменившийся «виноградный расклад» бейлербей.
Но мы будем более благодарны, если вы окажете нам содействие ещё кое в чём, Фридрих добавил к неровному строю чёрных виноградинок ещё три. Было бы неплохо, чтобы среди освобождённых имелось минимум двадцать людей, умеющих писать и говорить на латыни.
Бейлербей взял паузу, позвав малолетнего раба европеоидной внешности, который обновил ему содержимое кубка. Хозяин дома всегда имеет преимущество на переговорах, поэтому их лучше проводить на нейтральной территории. Но если приехал проситьпридётся говорить на неравных условиях. Фридрих полноценно осознал этот момент ещё во время пребывания в России, где Пётр I активно пользовался всеми этими преимуществами, даруемыми родными стенами.
Я думаю, такая необычная просьба будет удовлетворена при условии бейлербей с улыбкой добавил ещё две виноградинки.
Эта игра начала утомлять Фридриха.
Да, это приемлемо, кивнул он бейлербею, на лице которого мелькнула досада.
Видимо, эта иносказательная игра очень ему понравилась. Или, возможно, он подумал, что продешевил.
К концу второго месяца от этого дня, примерно 13 дня джумада-аль-ахира, освобождаемые будут готовы, изрёк бейлербей. В том числе ваша особая просьба.
«Знать бы ещё, что значит эта джуманджи непонятная», подумал Фридрих.
Малолетний Петер никак не узнает, что он потратил не все пятьдесят тысяч рейхсталеров на взятку.
«Вряд ли он поедет в Силистру, чтобы спрашивать об этом Санжар Али-пашу, а если каким-то чудом всё же сделает всё это, то тот просто пошлёт его с такими вопросами к их магометанскому дьяволу», мысленно усмехнулся Фридрих.
С такими деньгами на балансе ему можно не беспокоиться о благополучии дальнейшей жизни. Хотя в глубине души он прекрасно понимал, что рано или поздно проиграет в карты всю сумму, это неизбежно. Или умножит её многократно, что бывало с ним несколько раз в жизни.
Впрочем, всегда можно ещё разок нагреть на энную сумму маленького и наивного Карла Петера при очередном его поручении.
Пока партия раб освобождённых будет готовиться к освобождению, вы можете гостить у меня, предложил Фридриху Санжар Али-паша.
Я очень признателен, ответил ему полупоклоном Фридрих.
//Герцогство Гольштейн-Готторп, город Киль, 5 января 1733 года//
Это такой стресс, такой стресс жаловался Таргус, истощённый интенсивной работой и сейчас подвергающийся массажу от Греты.
Пришлось обучить её технике расслабляющего массажа, для чего было подвергнуто пыткам целых четыре придворных слуг.
«Кое-что полезное у китайцев взять всё-таки можно»подумал Таргус, спинные мышцы которого сейчас подвергались деликатному постукиванию.
Он понимал, что ребёнок не должен подвергать себя таким утомительным нагрузкам, но сделать ничего с этим помог. Без него ничего бы не получилось.
У деревеньки Нёр за сентябрь-октябрь-ноябрь месяцы и двести семьдесят пять с половиной тысяч рейхсталеров был возведён тренировочный лагерь, аналогов которого нет во всём мире. Тёплые казармы на двадцать тысяч человек, двадцать капитальных столовых, огромные склады площадью 35 000 квадратных метров, которые наполняются сейчас формой, экипировкой и провиантом длительного хранения, тренировочный полигон для отработки тактики и повышения физических возможностей солдат, а также прочие инфраструктурные объекты, необходимые для функционирования этого монстра нового времени.
Всё это родилось в голове Таргуса, перешло в бумагу, а потом воплотилось на месте, ценой его нервов и усилий.
Зато уже месяц как лагерь населён двадцатью тысячами новобранцев, 3/4 которых пришлось буквально купить у князей и герцогов близлежащих земель.
Оказалось, что людей у соседей много, а вот с деньгами определённая напряжёнка. Особо отличился князь Гессен-Кассельский, а по совместительству король Швеции и личный неприятель Карла Фридриха, Фредрик I Гессенский.
Королю Швеции было совершенно наплевать, что там будет с населением его княжества Гессен-Кассель, поэтому он шутя продал за сто сорок тысяч рейхсталеров восемь тысяч рекрутов.
В торговле рекрутами успешно поучаствовали также герцог Мекленбург-Стрелицкий Адольф Фридрих III, продав пять тысяч рекрутов со своих земель за восемьдесят тысяч рейхсталеров, курфюрст Саксонский и по совместительству король Речи Посполитой Фридрих Август I Сильный также продал пять тысяч рекрутов за восемьдесят тысяч рейхсталеров. Две тысячи рекрутов Таргус смог купить у курфюрста Баварии Карла Альбрехта за тридцать тысяч рейхсталеров.
Деньги огромные, но рекруты того стоили: продавали не абы кого, а здоровых, крепких, молодых людей, которые пусть и не имели нужной подготовки, но так было даже лучше для Таргуса. Переучивать сложнее, чем учить с нуля, он это усвоил уже очень давно и на собственном опыте.
Таргус от начала и до конца перевёл на хохдойч устав республиканского легиона, которых превосходил по содержательности вообще всё, что успели написать местные военные теоретики. Это была его главная ценность, новшество, которое может перевернуть военную мысль этого мира, поэтому он не стал выдавать его полностью, а разделил на условные разделы, которые выдавались инструкторам, которые сейчас их активно постигали, параллельно занимаясь упорной муштрой прибывшего пополнения.
За порядком и подготовкой в тренировочном лагере сначала следили инструктора из герцогской гвардия, которой перестало хватать на охрану герцога, из-за чего Таргусу пришлось вернуть их обратно к прежним функциям и нанять две роты швейцарцев, с которым был заключён очень дорогой долгосрочный контракт, обязывающий их делать в точности так, как говорит Таргус и тренировать рекрутов в соответствии с выданными рецептами.
По окончании контракта отпускать их он не собирался, потому что усвоенные за это время знания теоретически могут распространиться по Европе, чего бы очень не хотелось. Они либо умрут от массового отравления, либо заключат с ним ещё один долгосрочный контракт, он ещё не решил.
Сам он три раза в неделю посещал тренировочный лагерь и лично отслеживал происходящее в нём, указывая на ошибки и наказывая за проступки.
Герцог, который поначалу сильно жалел о прямо на руках тающих деньгах, теперь не мог нарадоваться происходящему.
//Герцогство Гольштейн-Готторп, тренировочный лагерь «Нёр», 6 января 1733 года//
Петер, это великолепно! воскликнул герцог, когда они стояли на балконе второго этажа кирпичного здания штаба и смотрели на муштруемых швейцарцами рекрутов.
Ввиду того, что существовал серьёзный языковой барьер, Таргус выдал инструкторам разговорники на латыни, хохдойче, нидердойче и французском, с помощью которых швейцарцы карали разноязыкий контингент, заставляя его понимать приказы на латыни.
Рекрутам деваться было некуда, потому что Таргус считал латынь лучшим средством коммуникации на поле боя. Она проще и без проклятых артиклей, которые он до сих пор иногда путал.
Но сегодня пришло письмо от датского ублюдка, продолжил Карл Фридрих. Он выражает обеспокоенность наращиванием нашей военной мощи. Я написал, что не лезу в его дела, поэтому жду от него того же.
Правильная тактика, похвалил его Таргус, заметивший, что один из рекрутов шагает не в ногу. Эй, как там тебя, Биш! Посмотри туда! В третьей колонне, в пятом ряду! Десять плетей ему! Это показательный марш, вы, проклятые ублюдки!!!
Швейцарец кивнул Таргусу и дал команду на остановку маршировки. Далее он вытащил из строя покорно ждущего своей участи рекрута и потащил его к колоде для наказаний.
Аккуратно раздевшись, рекрут покорно лёг на колоду, а швейцарец Биш приготовил плеть.
Какого хрена они стоят лицом в сторону?! воскликнул Таргус, а затем продолжил на латыни. Нале-во! Внимание на одиннадцать часов!
Рекруты синхронно повернули головы в сторону колоды с наказанным и замерли.
Хлёсткий удар.
Ещё один.
Провинившийся рекрут держал рот закрытым, лишь кривя лицо в муках. Им запрещено кричать.
Удар.
Завтра я еду в промзону, поделился Таргус планами, равнодушно глядя на экзекуцию. Буду отсутствовать до вечера.
Удар.
А зачем ты возводишь там стены и башни? поинтересовался герцог Карл Фридрих, едва заметно вздрагивающий при каждом ударе плети по телу рекрута.
Удар.
Мы должны хранить наши секреты, ответил Таргус. Если кто-то прознает про наш способ изготовления пушек и пуль, мы потеряем преимущество.
Удар.
Фридрих присылал гонца, герцог отвернулся и посмотрел на багровое заходящее солнце. Прибудет в течение двух недель.
Удар.
М-хм, кивнул Таргус.
Удар.
За три дня до отправки гонца погибло три заказанных тобою человека, продолжил герцог. Это ведь не сильно повлияет на твои планы?
Удар.
Досадно, конечно, вздохнул Таргус. Но я даже не надеялся, что ему удастся полностью выполнить заказ.
Удар. Биш приказал двоим рекрутам отнести наказанного в лазарет. Быстро принесли носилки, погрузили рекрута с изуродованной плетью спиной и побежали в отдельное здание лазарета, где трудятся школяры медицинского факультета Кильского университета. В серьёзных случаях толку от них мало, но с кровоточащими ранами они разбираются весьма ловко, особенно после того, как Таргус навязал им санитарию и обязательное мытьё рук. Поэтому смертность даже серьёзно наказываемых плетью рекрутов была очень низка, чего нельзя сказать о других армиях, где о солдатах заботились не слишком уж сильно.
Две недели, говоришь? Таргус задумчиво посмотрел вдаль. Нормально.
Глава VII. Польские наследники
//Герцогство Гольштейн-Готторп, город Киль, 22 января 1733 года//
Как это понимать? спокойно спросил Таргус.
Это единственная уцелевшая, так же спокойно ответил Фридрих.
Ты понимаешь, что вся эта операция затевалась для того, чтобы привезти сюда не менее десяти освобождённых рабов, говорящих и пишущих на латыни? задал следующий вопрос Таргус.
Зима на улице, ответил Фридрих, пожав плечами. Холодно, к тому же, половину пришлось бросить, потому что их поразила какая-то инфекция. Они, скорее всего, уже мертвы.
Если бросать людей посреди леса, они обычно умирают, саркастически произнёс Таргус. Кто она такая?
Санжар Али-паша говорил, что она гречанка из-под Смирны, ответил Фридрих. Но я её не понимаю. Говорит на греческом и на латыни.
Таргус внимательно осмотрел своего будущего помощника.
Это была явная карлица, на вид ей лет четырнадцать-пятнадцать, но может быть больше.
«А мне ведь нужен был человек, которого будут воспринимать серьёзно» подумал он, глядя на потупившую взгляд карлицу.
Как тебя зовут? спросил Таргус на латыни.
Зозим, господин, поклонилась карлица.
Волосы её кудрявые, каштанового цвета, глаза зелёные, кожа смугловатая, что характерно для жителей Малой Азии, рост где-то метр с копейками, около 105107 сантиметров. Голова выделяется тем, что непропорционально больше, чем у обычных людей, но плечи широкие, она очень худа, это сказались тяготы долгого путешествия по зимней Европе, но если она сумела дойти до Гольштейн-Готторпа, значит, она лишена тех недостатков, свойственных многим карликам. Например, Таргус слышал когда-то давно, что если карлик упадёт в метровой глубины снег, то уже не выберется обратно самостоятельно. Это для него смертный приговор.
Овальное лицо этой карлицы было буквально обезображено интеллектом, что видно по глазам, возможно, она намного умнее, чем стоящий тут Фридрих. Только вот рабыня она, что в очередной раз доказывает, что умэто не доминирующее конкурентное преимущество, тотальное значение имеют стартовые условия.