Тем улыбнулись. Пьяно икнули. И вполне охотно согласились. Видимо давно уже все обсудили и для себя решили. Как бы ни в день того совещания у воеводы.
А вы на Тульскую службу перейти не хотите?
Мы дурные что ли? усмехнулся дед Степан. За Окой много тише. Татары туда редко добираются.
А тут у вас проходной двор! согласился с ним дед Семен. Все в разорении. Людишек нет. Земля пустует.
Разве что у тебя хорошо, поправил Семена Степан. Но много тут таких, как ты?
Будем татар битьи покой обретем, возразил Андрей. А перейдетея с добрыми доспехами помогу.
А если не пойдем сюда, так и не поможешь?
Не сразу. Сначала нужно будет снарядить тех, кто тут стоит под моей рукой и с татарами каждый день сталкивается.
А то мы не сталкиваемся? нахмурился Семен, явно заводясь.
Спокойно! положил ему на плечо руку Степан. Он ведь верно все говорит. Чтобы к нам пройти они сначала сюда лезут.
Лезть то лезут, да только толку? Как чтотуляки за стены прячутся. А нам на Оке с того какая польза?
Ну ты сам смотри, пожал плечами Андрей. Станешь браниться по-глупому, так и вообще не буду тебе помогать.
Не забыл с кем говоришь? прошипел Семен Крапива.
С отцом моей матери, который гадил ей и мне, и отцу моему из-за паскудной своей натуры.
ЧТО?! рявкнул побагровевший Семен вставая.
Не напрягайся, деда. Прэсс лопнет, произнес он на одесский манер.
Что? Какой еще прэсс? переспросил дед Степан, в то время как Семен задыхался от ярости.
Живот.
Щенок! прорычал дед Семен.
Деда. Я уже не маленький. Будешь выступатьнос сломаю. Сядь и уймись. Ты мне дед. А раз так, то и говорю, как есть.
А не боишься мне такие слова говорить? прорычал дед Семен, хватаясь за саблю. Но, впрочем, не извлекая ее из ножен.
А вот этоне надо. Добродушно улыбнувшись, ответил Андрей. Хотя глаза его были холодными-холодными. Глупости все совершают. Особенности по молодости. И я хоть и держу обиду на вас, но вы мне все же родичи. Да и вы не просто так сюда приехали. Так что подумай. Крепко подумай. Достанешь, кивнул парень на саблю, обратной дороги не будет.
Дед Семен сверкнул глазами. Чуть поскрипел зубами. Но сел. Ударил открытой ладонью по столу. Да так сильно, что кое-какая посуда подпрыгнула. И рассмеявшись выпалил:
Ну надо же? Волчонок уже вырос!
Вы мне родичи. И мой долг помогать вам. Но прежде него стоит клятва Государю. А потому, в первую очередь я должен укреплять оборону полка. И только потом уже помогать вам. Иначе мои слова и ломанной полушки стоить не будут.
Да, согласился дядя Фома. Царь-Государь кому попало соболиную шубу не дарит.
Как тебе шуба? поинтересовался дед Степан.
Жарко в ней. Но красивая.
Жарко ему фыркнул Семен. Совсем ничего не боится.
А то ты думал, будто бы трусливый щенок может так на супостата ходить в съемный бой копейный? хохотнул Степан.
И как-то накал страстей поутих. Дальше уже пили спокойно. И дельно беседовали. Андрей обсуждал со своими коломенскими родичами, чем помочь они ему смогут. Ведь помощь в укрепление обороны есть прямой путь к ускоренному получению добрый броней.
Чем они реально могли помочь?
Прежде всего поиском людей, потому что провинции и служилые полки, стоящие севернее Оки, испытывали достаточно серьезные трудности хозяйственного плана. Земля уже поделена. И крестьяне на ней имеются в хоть каком-то количестве. Да вот бедапомещикам все одно не хватает прибытка. Сильно не хватает. Посему крестьяне, изученные постоянным грабежом и голодом, бегут на юг. Кто в разбойный люд, а кто и просто землю пахать. Рисков сильно больше. Но там, севернее уже не вздохнуть, не пернуть из-за тягла, превышающего все разумные пределы. Что, в свою очередь, плодит и прослойку эрзац-помещиков, которые не верстаны на службу в силу того, что им не достает ресурсов даже для минимального снаряжения. Или не в состоянии на нее заступить по той же причине. В том числе и будучи безземельными. В дальнейшем, в ходе Ливонской войны, именно они какое-то время будут выступать в роли необученного резерва. Но сейчас они просто висели в воздухе, находясь в неопределенном положении. И вполне охотно шли в послужильцы. Все лучше, чем слоняться, промышлять разбоем и фактически объедать родичей.
Вот их Андрей и хотел подтянуть. Не обязательно из Коломны. Там рядом городов хватало. Да и связи кое-какие у родичей имелись, как и мотивация. Ведь, по сути, они таким образом отрабатывали бы свои новые доспехи. Не говоря уже о том, что связи с таким деятельным родичем глупо не поддерживать, ибо это может оказаться очень полезно. Как непосредственно в виде прямой материальной выгодны, так и косвенно через подъем репутации и статуса семьи.
Кроме того, Андрея очень интересовала возможность пощупать рынок Москвы и постараться сманить оттуда молодых, амбициозных и не понятых ремесленников. Да и не только их
***
В то же самое время отец Себастьян, развив скорость похлеще отца Федора из кинофильма «Двенадцати стульев», добрался до столицы Великого княжества Литовского. До славного города Вильно, известного также как Вильна или Вильня в русской традиции тех лет.
Там прибыл начал шептать что-то на ухо Станиславу Гозию тихонько подошедший слуга.
Что ты там бормочешь? поинтересовался Король. Говори громче!
Виноват Ваше Величество, ответил слуга и чуть испуганно скосился на священника. Тот кивнул. И он продолжил. Прибыл отец Себастьян, который сказывает, будто его отсылали по особым поручениям. Вида уставшего и неопрятного. Принять просит.
Ну так зови.
Станислав Гозий немного скривился, желая поначалу самолично расспросить своего агента. Но интерес монарха и присутствующей в зале свиты с гостями требовалось удовлетворить.
Отец Себастьян вошел, в полной мере отвечая словам «неопрятный» и «уставший». Он спал с лица. Под глазами у него виднелись круги от недосыпа. Выглядел же он так, словно проскакал верхом от Москвы до Вильно, не слезая с коня.
Твои новости так важны? чуть поморщившись поинтересовался Сигизмунд II Август.
Да, Ваше Величество.
И чем же?
Вы направили меня в Тулу, чтобы я узналверны ли слухи.
И что же? Ты узнал это?
Да Ваше Величество, торжественно произнес отец Себастьян и вскинув подбородок после небольшой паузы добавил. Они верны.
ЧТО?! ахнул Станислав Гозий.
А вслед за ним поднялся шум и гам в зале, полным уважаемых магнатов, аристократов поменьше, священников и прочих. «Немыслимо!» «Это вздор!» «Невозможно!»доносилось из каждого угла. Наконец Король поднял руку, призывая к тишине.
Ты же понимаешь, что это ересь? чуть наклонившись вперед, спросил правитель Польши и Литвы.
Понимаю. В моей голове это до сих пор не может уложиться. Но это факт. А фактсамая упрямая в мире вещь. Я лично присутствовал во время битвы при Селезневке, что совсем недавно произошла недалеко от Тулы. И я видел, как идет в бой человек, напрочь лишенный страха смерти. И сохрани Господь того, кто встанет на его пути.
Что за битва? Я о такой не слышал. уточнил Станислав Гозий.
Князь немного пошалил, привлекая внимания. Разгромил несколько отрядов степных, числом превосходящих его ратников. В одном случае, после победы над втрое превосходящим противником, он заставил детей степи раздеться донага, оставить свои вещи с оружием и ускакать в степь в таком виде. В другом, устроив засаду, имея всего лишь десяток воинов, сумел разбить сотню. Кого пострелять, кого порубить, кого прогнать. На глазах у полона в три сотни душ, что вернулся в Тулу и я его видел. А потом он раненых и убитых супостатов посадил на кол. В кружок. Голыми. Более восьмидесяти человек. Жуткое зрелище!
Добрые забавы! хохотнул маршалок Великий Литовский Николай Радзивилл Черный.
Татарам тоже понравились, совершенно серьезно отец Себастьян. Они собрали все свои силы, что были у них в тех краях и устроили на него облаву. Князь несколько седмиц водил их за нос терзая, истребив при том до полусотни супостатов и попортив им массу коней. А потом, доведя до ярости и отчаяния, подвел под засадный удар тульского полка. При котором самолично возглавил эту атаку, вдохновляя весь полк храбростью и лихость. Даже брат Царицы, что присутствовал при полке, и то не смог остаться в стороне, ринувшись в отчаянную атаку.
Лихо! Добре! Добре! Князь он али нет, но ратный человек добрый!
Его копейный удар страшен. Его сабля быстра. А потеряв коня и оказавшись на земле без оружия, он отнял у кого-то из супостатов копье[1] и перебил всех, кто к нему посмел приступить. Я видел, как дрался этот человек. И мне было страшно за татар.
Ты только по этой битве решил, что этот человек воскресший князь?
О нет! возразил отец Себастьян с очень многозначительным видом. Он был ранен. И я его выхаживал. В первую ночь он бредил. А потом мы разговаривали
И что же? Чем удивил тебя, ученого мужа, дворянин из глуши?
Очень стройной, грамотной речью. Знанием латыни. Не ведаю насколько добро он ее ведает, но иной раз высказывается. И говорит верно, понимая, что сказывает. Тем, что смыслит в травах. Тем, что разбирается в таких вещах, которые лишь государей да ученых мужей касаются. И разумеет их он много лучше моего. И тем, что он меня легко вывел на чистую воду и даже посмеялся над тем, насколько примитивную «легенду» для меня придумали доминиканцы.
Легенду? переспросил Король.
Он под этим словом подразумевал ту сказку, что я рассказывал о том, откуда я, зачем пришел и чем живу.
Король с Станиславом Гозием переглянулись с немалым удивлением. Помолчали. Да, пожалуй, все в помещении молчали. Думали. Слова священника выглядели страшно, жутко, не реально, но завораживающе. Неужели они действительно столкнулись с настоящим чудом?
Я убегал из Тулы умно. продолжил отец Себастьян. Не по самому короткому пути. Знал, могут послать погоню. Ведь в городе был Царь. Поэтому затаился и тихонько ушел на север и далее пробрался через Смоленск. Станислав, услышав эти слова, кивнул, давая понять, что понял кто помог ему «просочиться» незамеченным. Меж тем священник продолжил. Поэтому видел, как на следующий день после долгого разговора с глазу на глаз Царь при полку наградил князя шубой со своего плеча. Собольей. И под стать ей шапкой.
Ого! воскликнул Радзивилл.
Господа, я вынужден на время покинуть вас, произнес Король, встав и пройдя вперед. Поравнявшись же с отцом Себастьяном, он коротко скомандовал. Следуй за мной.
Тот устало скосился на Станислава Гозия. Но тот лишь развел руками. И уставший, пыльный, потный священник пошел за Королем Польши и Великим князем Литвы. Двор и так слишком много услышал. Сигизмунду II Августе требовалось очень вдумчиво расспросить этого человека и решить, как ему поступать какую позицию в этой ситуации занять
[1] Это не так, копье у Андрея было за плечами на бечевке, но так показалось отцу Себастьяну.
Глава 2
1554 год, 23 августа, Тула
Андрей плотно посидел-погудел с родичами. Из-за чего включилась маленькая импровизированная машина времени. Как в той песни группы «Нечастный случай»: «вчера была среда, сегодня понедельник». Не в такой радикальной форме, конечно. Но сутки точно ушли в небытие из-за того, что все болели. Тяжело болели. Так что Спиридон и Данила смогли только 23 августа поговорить со своими десятками, а потом заявиться к воеводе и сообщить о своем переходе под руку Андрея.
Как несложно догадаться, сотники, от которых они ушли, отреагировали бурно. ОЧЕНЬ бурно.
Сначала устроили скандал у воеводы, пытаясь надавить на него. Но тщетно. Вполне законное дело. Его такие движения не касались. Потом решили запугать Спиридона и Данилу. Но эти двое лишь улыбались, а потом намекнули на то, что вообще-то они угрожают людям, служащим под Андреем. И если они не хотят проблемследовало бы объясниться. С Андреем.
Грубо говоря этих двух сотников послали. И они пошли.
Но не вдвоем, а собрав делегацию, подтянув всех остальных сотников. Так как вдвоем они не решились. Десятники же все также увязались за ними. Поглазеть. Да уши погреть. И подумать. Из-за чего делегация получилась приличная. И она сумели подловить парня, когда он с отцом Афанасием направился к Агафону обсудить дела.
Что же ты творишь?!
Я? удивился Андрей. Осмотрелся по сторонам. Глянул даже под ноги. Переступил. И заметил, что нечаянно наступил на маленького лягушонка. Ох да неужели? Вам так жалко лягушонка? Удивили вы меня. Удивили. Но если хотите, можете торжественно предать его земле. Отец Афанасий, отпоете?
То тварь бездушная, ее отпевать нет нужды, сдерживая улыбку в усах ответил священник.
Ну тогда вы уж как-нибудь сами, развел руками Андрей, сохраняя максимально серьезное лицо.
Ты почто Спиридона с Данилой увел?! воскликнул один из сотников, когда парень уже было отправился дальше.
Куда увел? Когда увел?
Ты чего юродствуешь?! наконец вспылил тот сотник, от которого ушел Спиридон, очень сильно понизив его в силе и статусе.
А как мне вообще на это вот реагировать? обвел он их рукой.
Что это?
Взрослые мужи подходят ко мне на улице и начинают нести всякий бред. Вы грибов каких скушали или еще чего, дурнее?
Что значит дурнее? встрял отец Афанасий.
Ну как? Скушай заячий помет. Он ядреный. Он проймет. От него бывает мрут. Но, а те, кто выживают, те до старости живут. процитировал Андрей про Федота стрельца, на ходу его чуть-чуть подгоняя по местный язык.
Ты почто Спиридона с Данилой увел?! взревел вновь сотник, так как не мог никаких других слов подобрать, глядя на эту наглую рожу.
Ты чего орешь?! встречно рявкнул Андрей. Давно лицо не ломали?!
Что?! схватился тот рукой за саблю, но за ту руку его тут же уцепилось несколько человек. Чтобы оружие не обнажал и дурости не творил.
Я же пришел к вам. И чин по чину предложил сделать все по-людски. А ты? Как ты поступил? Как вы поступили? Устроили пустую ругань. И в очередной раз показали, что вам срать на Царя, срать на полк, срать на город, срать на людей, что под вами ходят, да и вообще на весь люд православный срать.
Да как ты смеешь?!
Смею что? подавшись вперед, спросил парень. Говорить правду в лицо? Правду говорить легко и приятно. Вот смотри. Тыленивая жопа. Тыничего не хочешь делать. Видишь? Гром и молния меня не поразила. Или ты думал я опущу руки? Нет, жестко произнес Андрей. Я делал этот полк сильнее, делаю и буду делать, хочешь ты этого или нет. А потом спросил, сильно смягчив тон. Понял ли?
Но сотник промолчал. Он лихорадочно соображал, пытаясь подобрать слова для ответа. А они никак не шли в голову. Однако парень, выдержав очень небольшую паузу, решил еще сильнее сбить его с толку и рявкнул:
Понял ли?!
Тот кивнул. Молча.
Ну вот и ладушки. добродушно улыбнувшись, произнес Андрей. И пожелав всем присутствующим хорошего дня, отправился к Агафону. Отец Афанасий же засеменил за ним, нервно оглядываясь. Лица некоторых сотников не выражали ничего хорошего. Совсем. Они даже за сабли сами схватились. Но сдержались но не решились
Десятники же, что стояли чуть поодаль, реагировали намного спокойнее. Они скорее были задумчивы. Слова Андрея их тоже зацепили. В том числе и в плане перспектив. Но
Однако уйти от проблем в тот день не удалось. Потому что у Агафона тоже все началось не слава Богу. К нему заехали гости-товарищи из Пскова
И вам доброго дня и крепкого здравия, поздоровался с ними Андрей, отвечая на цветистую здравницу.
Мы слышали, что через тебя можно купить славную краску, произнес Ефремупитанный и очень обстоятельный даже на вид мужчина.
Друзья, примирительно улыбнувшись, произнес парень, мы с вами обязательно это обсудить и обговорим. Но давайте делать все последовательно. Я шел к Агафону поговорить о наших с ним делах. И я сначала поговорю с ним. А потом, завершив это дело, обещаю, пообщаюсь с вами.
Мы можем купить много краски.
Не сомневаюсь. Но порядок в делахголова всему. Прыгать как пьяная лягушка и хвататься за все подрядпризнак дурного воспитания. С Агафоном я УЖЕ веду дела. Вы же не хотите, чтобы, начав вести дела с вами, я отвлекался прежде вас на кого-то иного?
Пожалуй, вполне серьезно произнес Ефрем.
Прошу, произнес приказчик Агафона, приглашая гостей в тенек под навесом, где для них был уже накрыт стол. Само собой, после кивка самого купца.
А Андрей с отцом Афанасием и Агафоном прошли в помещение, где при свете нескольких ламп засели обсуждать финансы. Отец Афанасий в этом деле выступал как некий гарант деловой добросовестности. Дабы все чин по чину было.