После столь проникновенной речи, под грозный бой барабанов, последовали казни бояр. Для большего эффекта их расстреливали из пистолей и ружей, а специально расточенные пули зачастую сносили пол черепа. «Расстрельные команды», действующие «под присмотром» полуобморочного владыки Спиридона справились со своей кровавой работой за полчаса.
Затем, переполненные впечатлениями за сегодняшний день новгородские жители, начали присягать. Они, сняв шапки, подходили один за другим, целуя распятие и крестясь на иконы, а затем кланялись в мою сторону. В меховой шубе я восседал на стольце, в окружении военноначальников и телохранителей, упорно борясь с накатывающем на меня сном.
Уже ближе к утру отправился со своей свитой сопровождающих во дворец архиепископа. Там я принял доклады о результатах сегодняшних конфискаций имущества казнённых бояр, прежде всего меня интересовали наличные деньги, драгметаллы, оружие и доспехи, изъятые у вельмож и городская казна. Отдельно доложили о результатах сбора трофеев с поля боя. Я всё это скрупулёзно записывал на отдельный листок с подзаголовком «Новгород». Доспехи, оружие и коней я приказал приписать к вновь формируемым отрядам пехотинцев и ратьеров. Недвижимое имущество и ценные вещи должны будут уйти с торгов, а весь конфискованный скот должен быть роздан нуждающимся. Самое главное, деньги и драгметаллы, перейдут на хранение под личную ответственность губернатора.
Ещё раз поговорил с Перемогой, наказал бывшему посаднику Степану Твердиславичу во всём помогать моему ставленнику. Посчитав, что тащить все войска в Псков, будет для этого города слишком жирно, я, посовещавшись со своими военноначальниками, принял решение разделить войска.
Второй корпус Мечеслава в составе 9го Полоцкого, 6го Ржевского, 20го Лукомльского, 13го Минского, 11го Витебского, 16го Ельненского, 12го Витебского, 30го Слонимского, 19го Ростиславльского были направлены на север, с целью занять Ладогу, а затем и всю Финляндию, в том числе и шведскую её часть.
А я с оставшимися войскамипервым корпусом, в составе 2го Смоленского, 15го Вержавского, 8го Полоцкого, 4го Дорогобужского, 17го Оршанского, 14го Минского, 5го Вяземского, 21го Браславского, 31й Волковыского полков должен буду взять Псков и возможно пройтись по Немецкой Прибалтике, если всётаки меченосцы вторгнутся в Псковские земли.
Так, в делах и заботах незаметно пролетел остаток ночи, а уже с первыми лучами солнца я забрался в карету. В полудрёме наблюдал из окошка, как бодрствующие всю ночь толпы горожан заполонили улицы, и под благовест церковных колоколов, молча провожали отбывающие из города войска.
Глава 7
Полевой лагерь, наступающие авангардные войска первого корпуса, разбили на берегу реки Кебь, и уже к полудню следующего дня, по нашим расчётам, они должны будут выйти непосредственно к Пскову.
Уже под утро я был разбужен десятником дежурного отделения телехранителей.
Государь, тебя спрашивает псковский боярин.
Кто таков и почему меня?
Сегодня он ночью со своим отрядом к нам прибег, просит, чтобы дали ему поговорить с тобой.
Ведите его сюда.
Пока ведут боярина, при помощи одного из телохранителей облачаюсь в шубу, а ещё одна парочка бодигардов торопливо разжигает свечи за столом.
В шатёр ввели одетого в добрую бронь боярина, он тут же низко склонился.
Здравствуй боярин! недобро проговорил я, так как с недавних пор был зол вообще на всех псковичей начавших чтото «мутить» с немцами. Говори кто ты таков и что тебе надо?
Я боярин Юрий Добрынич, сотский. Сбежал я из Изборска, потому как не хочу немцам служить!
Поясни, не понял я, при чём здесь немцы.
Как прознали плесковичи о гибели Новгорода, так и убоялись они князя Смоленского и вступили в союз с Ригой и крестоносцами проклятыми. Уже не первый год они с ними дружны, плечом к плечу в том году воевали против чудинов! Ни с Новгородом Плесков быть не хочет, ни со Смоленском, подавай им собственного князя, коей уже давно с немчурой снюхался!
Так , я встал и прошёлся. Разговор начинает принимать серьёзный оборот! Позовитека сюда воевод и завтрак заодно организуйте, отдал распоряжение одному из находящихся при мне охранников.
Клоча, Люта, бывшего полковника 8го Полоцкого, в Новгороде повышенного в звании до ратного воеводы, ныне ставшего командиром всей 1й рати, а также всех трёх полковников первой рати первого корпуса долго ждать не пришлось. Следом за военноначальниками вошли несколько телохранителей с подносами, в тарелках дымилась каша с мясом.
Ставьте сюдашироким жестом указал на стол, за которым разместились воеводы вместе с изборским боярином.
А ты чего как белая ворона, боярин, против веча Псковского пошёл? не спеша, пережёвывая кашу, спросил у Юрия.
От угощения боярин оторвался с явной неохотой.
А я в союзе с басурманами быти не желаю! Противно это моей душе православной! проглотив кашу, патетически заявил боярин.
Отступятся, может, псковичи от немцев? Передумают? спросил Клоч.
Неа! решительно повёл рукой Юрий. По заключении договора Рижский епископ и орденские братья, чтобы слово Пскова было крепко, взяли в заложники три десятка псковичей, половина из которых родом из боярских да купеческих семей.
Ясно, протянул Лют, теперь добром нам не сдадутся!
Немцы в городе есть? спросил воевода.
При посаднике несколько посланников от еретиков обретается, пара рыцарейфогтов и с ними несколько кнехтов. А самое главное, слыхал я, что немцы с данами вышли из Изборска, готовятся по тебе, княже, ударить вместях с плесковичами.
Спасибо тебе боярин! Хоть вести и худые, но кто предупреждёнтот вооружён! и я задумался над сложившейся диспозицией. Не хотел я пока трогать окопавшихся в Прибалтике немцев, но они мне сами выбора не оставили, грубо влезши во внутри русские разборки.
А кукловодят орденами, готов заложить свою головуЛюбек и осевшие на Готланде немецкие купцы. Чувствуют, твари, исходящую от моей деятельности опасность своему безбедному паразитическому существованию. С какими кислыми рожами они расстаются со слитками серебра, меняя их на деньги, а потом, покупая на них мою продукцию, это надо видеть! И рыцарские орденалишь их ручные орудия, скрупулёзно направляемые ими «дранг нах остен». Хватит вас терпеть, вы мне ещё за участие и подстрекательство в Смоленском бунте ответите! Теперь, когда я вотвот получу доступ к богатейшим минеральным ресурсам Карелии и Финляндии, я вполне смогу обходиться без немецкого купечества.
Пока я размышлял, псковский боярин уже готовился принять присягу.
Готов ли ты верой и правдой служить нашему государю и крест на этом целовать? спросил боярина приглашённый в шатёр полковой капеллан.
Конечно, иначе бы я к вам и не явился! без заминки молвил Юрий Добрынич
После последовавшей за словами псковского боярина скорой присяги, священника отпустили. Пока шла процедура присяги, я распорядился немедленно сниматься с лагеря и выдвигаться к Пскову. Поднятые преждевременно спозаранку полки принялись под тусклый свет факелов и костров сгружать своё походное имущество на сани. А мы с полковниками и воеводами провели военный совет, предварительно как следует расспросив довольно хорошо информированного псковского боярина.
Юрий Добрынич, известно ли тебе, численность войска, кто его возглавляет?
Объединённое войско крестоносцеворденских меченосцев и датских рыцарей возглавляет сам магистр «Братства воинов христовых» Волквин
Фольквин фон Наумбург цу Винтерштеттен? уточнил Лют
Да. Но для отвода глаз, во главе войска немцы поставили князя Ярослава.
Ярослав? псковский боярин удивлённо на меня посмотрел, дескать, как такого можно не знать, но ответил.
Сын бывшего псковского князя Владимира Мстиславича, который свою дочь выдал замуж за Теодорихабрата рижского епископа Альберта, сам женился на немке. В 1232 году Ярослав бежал в Ливонию, немцы сейчас именуют эту занятую ими местность «Землёй Святой Марии». Сбег туда он вместе с некоторыми поддерживающими его псковскими боярами. Через год Ярослав попытался вернуть себе псковский княжеский стол и осаждал с немецким войском и собственной дружиной Изборск, однако потерпел поражение, попал в плен к переяславльскому князю Ярославу Всеволодичу и провел два года в Переяславльском заточении. В том году переяславльский князь отпустил Ярослава, ну а дальше княже, то есть государь, смутился боярин оговоркой, ты и сам всё знаешь. Сейчас Ярослав оказался как бы во главе немецкого войска, взял Изборск и движется к Плескову, не сегоднязавтра может выйти к городу.
Ярослав Владимирович, кстати говоря, дополнил Юрий Добрынич, твой близкий родич, происходит из Смоленских князей Ростиславичей.
Я лишь неопределённо хмыкнул, подумав, что, оказывается, ещё не всех Ростиславичей по площадям развесил, а потом мои мысли плавно переместились на немцев. Они, надо отдать им должное, колонизировали Прибалтику очень быстро, с чувством, с толком, с расстановкой. Первые немецкие купцы начали появляться в этих землях с середины XII в., а вслед за ними пришли монахимиссионеры, принявшиеся основывать замки, города, католические епархии. И события понеслись вскачь. В 1201 г. в устье Даугавы закладывают Ригу, в 1202 г. рижский епископ Альберт объединяет католический миссионеров в монашескорыцарский Орден меченосцев. Аналогично в устье Вислы возник Тевтонский орден.
Скажи мне, боярин, вмешался в разговор до того молчавший политрук Зор, тоже пришедший на совещание. Кто там, в Пскове, «воду мутит», кто именно хочет отдать Псков онемеченному Ярославу?
Во главе этой части бояр стоит Твердила Иванкович, его недавно посадником избрали.
Потом ты про своих переветчиков спросишь, нетерпеливо перебил политрука воевода Клоч. Сколько немцев выступило против нас, знаешь?
Сам не видел, но бояре говорили, что около тысячи всадников братьякрестоносцы выставят. К коннице же примкнула рижская дружина из немецких кнехтов, остальные ландскнехтычудь, всего же, общим числом их наберётся около 810 тыс. пешцев. Даны, под предводительством герцога Эстляндского Кнуда Вальдемарсена двигаются отдельно. У них примерно три сотни латных всадников и полторы тысячи пешцев, в основном эсты.
Псковский боярин счёл нужным пояснить.
На самом деле рыцарей во всём войске меченосцев человек девяносто. Орденские рыцари зовутся «братьями». А на каждого «брата» приходится до десятка конных «полубратьев». Вот так тысяча конных и набирается.
А это что за черти? Полубратья? спросил Зор.
По-другому, оруженосцы: сержанты, копейщики, стрелки из лука и арбалета. Бронь на них одета хоть и поплоше, чем у братьеврыцарей, но не хуже, чем у русских княжеских дружинников, увлечённо растолковывал нам Юрий Добрынич.
Один хрентяжёлая латная конница, как их не называй, подвёл итог сказанному Клоч.
Через пару столетий мои арбалеты оказались бы куда менее эффективным оружием против тех же готических доспехов, заполучившие в своей конструкции углы наклонов, создающие рикошеты, правильно рассчитанные рёбра жёсткости, сталь лучшей выделки и так далее. Но сейчас, в 13 веке, воротные арбалеты пробивали у ныне существующих европейских рыцарей любую броню, не говоря уж о ружьях. Соответствующие опыты, в полевых условиях были не раз и не два проведены. Поэтому, только что услышанная новость меня не очень сильно взволновала.
Издали, со злостью, смотрел на закрытые ворота Пскова и невольно слушал, как сидящие на стенах горожане, кричали:
Князя Новгородского Владимира не знаем, и знать не желаем! Ворота не отворим! Убирайтесь отседова прочь!
Вслед за двумя эскадронами ратьеров, быстро рассыпавшихся вокруг города, по Новгородской дороге, окаймляемой лесом, стали появляться прибавившие шаг походные колонны пехоты 8го Полоцкого полка, следуя командам, роты повернули направо, сразу начав выстраиваться в боевые батальонные построения. Следом за полочанами уже спешил 2й Смоленский, сразу начавший заворачивать налево, а гдето вдали, к Пскову пробирался 15й Вержавскийзамыкающий полк первой рати. В десятке километров от города сейчас находились полки второй рати, ещё дальше, отставая от передовых частей на полноценный дневной переход, шествовали арьергардные полки третьей рати, что должны будут объявиться здесь только сутки спустя.
На приехавшего от городских ворот десятника я лишь обречённо махнул рукой, дескать, сам всё слышал, докладывать не надо.
Разбиваем лагерь! приказал ратному воеводе Люту. Через пару дней будем сей бунтарный град на копьё брать!
А в это время в самом Пскове, продавшиеся немцам бояре подогревали своими пламенными речами городское вече. Взволнованные толпы горожан на вечевой площади внимали этим ораторам.
Владимир Смоленский со своими катами стал у стен Плескова! Зло умыслил Владимир! В своём обозе он привёз оковы, да рабские ошейники для всех плесковичей! С нами он хочет расправиться как с Новгородомразрушить город, перебить вятших людей, а оставшихся похолопить! Отстоим же, братья, нашу родную землю и вольный Псков от этого убивца и крамольника! призыв потонул в общем одобрительном рёве взбудораженной толпы.
Из волнующегося, словно ненастное море, людской сборища послышались возгласы:
Не бывать тому!
Не позволим!
Смерть ворогам!
Ораторствующий боярин, дождавшись прекращения шума, продолжил своё сольное выступление.
Наши друзья и союзники уже в Изборске, как только они подойдут сюда, то сразу атакуют войско супостатов, а мы их поддержим вылазкой из города! Все вместе, все разомлегко и быстро опрокинем кровавое иудино воинство Владимира Окаянного!
Да!!! Верно!!! кричали, взмахивая руками горожане.
Накаченное пропагандой вече решило закрыться в городе, стоять крепко в обороне, не поддаваясь ни на какие уговоры Владимира и его прихвостней, ожидать прихода союзных сил.
Появившиеся как по заказу конные разъезды сумели обнаружить войско крестоносцев, движущееся по левому берегу реки Великой, слова изборского боярина полностью подтвердились.
Не успели мы «переварить» полученную информацию, как к нам подскакал командир ещё одного конного разъезда.
Государь! прокричал исходящий паром, направленный в ставку связным конный разведчик. От Чудского озера по реке Великой движутся литовцы, их там тысячи!
Вот и недобиток Миндовг пожаловал на наш пир! делая хорошую мину при плохой игре, я громко продекламировал, с подчёркнутой весёлостью, чтобы приободрить воевод. Развернуться всем корпусом не успеваем! Теперь вопрос «на засыпку», что делать?
Трое полковников и двое воевод призадумались. Лица их приобрели весьма озабоченную, натужную мимику. Громадные, по нынешним временам, силы собирались под Псковом. Особенную опаску вызывала сильнейшая в Европе немецкая конница.
Скрепить сани и стать лагерем, поджидая вторую и третью рать, предложил вполне разумную и очевидную в данных обстоятельствах идею Клоч, остальные его поддержали одобрительными кивками.
Хорошо! Укрепляемся на позициях по обе стороны от Новгородской дороги, закрываемся в лагере и ожидаем подкрепления! До полуночи должны успеть подойти все три полка второй рати Олекса, тогда и решим что делать. Дать бой утром следующего дня или дожидаться подхода оставшихся трёх полков. Срочно десяток ратьеров направьте к Олексу, пускай он ускорится и будет наготове, его могут попытаться и в пути атаковать. За дело! воеводы и полковники развернув коней, помчались к своим подразделениям. И я, собрав под звуки трубы всех растёкшихся вокруг города ратьеров, отправился поближе к лагерю, оставив под городскими стенами лишь редкие конные патрули разведки.
Въехали в выстраиваемый прямо на глазах лагерь. Обогнули скопище палаток, медленно продвигаясь к центру. Сказывалась близость противника. Все друг друга подгоняли, вокруг царила невообразимая суета, чудом пока не разросшаяся в анархию. Всё лишнее имущество с саней быстро сгружалось прямо в снег и где попало, возницы гнали своих лошадей, тянувших опустевшие сани к передней линии лихорадочно выстраиваемого гуляйгорода, командиры размечали сектора для своих подразделений, а пехотинцы спешно ставили палатки. И в это же время, только усиливая общий бедлам, в лагерь начали прибывать шарахающиеся по сторонам первые роты Вержавского полка.
На наше счастье немцы особой активности до конца дня не проявляли став лагерем у Мирожского монастыря. Литовцы остановились на постой прямо у стен детинца рядом со Снетогорским монастырём.
Но уже в сгущающихся сумерках, в то время как в лагерь стали прибывать полки 2й рати Олекса, Фольквин решил прощупать нашу оборону, атаковав наши позиции силами своих туземных вассалов. Атака разрозненных отрядов латгалов быстро выдохлась, столкнувшись с линией сцепленных саней, за которыми засели русские воины. Отбились без использования артиллерии, пешцы сверху и в проёмах между саней орудовали копьями и бердышами, расстреливали накатывающие волны латгалов из луков. Умывшись кровью и не добившись никакого результата, латыши были вынуждены ретироваться.