Командир Минского полка подал заранее оговорённый сигнал ракетой, и им на помощь из гуляйгорода тут же отправились две сотни ратьеров. Тем временем полк продолжал вести непрерывную стрельбу, скашивая тяжёлыми болтами и множеством стрел самых резвых коней с наездниками. Ещё через несколько секунд быстро таящая конная лава уже вплотную приблизилась к передним шеренгам. Всётаки пушкари успели сделать ещё один выстрел, причём намного более убойный, чем первые. Весь передний ряд вражеской кавалерии полностью полёг, преградив своими телами дорогу позади скачущим и создав тем самым спасительный для атакуемого полка заторы по направлению атаки.
И тут в скудных лучах зимнего солнца заблистала сталь, показались набирающие ход две сотни русских всадников. Разрядив в своих литовских коллег пистолеты, эскадроны врезалась в заметавшуюся литовскую конницу, оттесняя и рассеивая полностью дезорганизованных литовцев.
Ну а Миндовг, хитрый лис, со своей сильно истаявшей дружиной ближников всётаки сумел вырваться, бросая на убой, для прикрытия своего отступления, пеших одноплеменников.
Несмотря на победу, потери полка были серьёзными, они составили больше батальона. Чуть позже я ещё опрашивал бойцов, не страшно ли им было сражаться в кольце врагов, на что получал однотипные ответы: «Мы знали, что свои к нам на выручку придут! Верили, что ты нас, государь, не бросишь! Каждый из нас точно знал, что начни мы, не дай Бог, сдаваться, литовцы тут же нас всех и перебили бы!» Я ещё тогда для себя отметил, хорошо у меня политруки с командирами работают, готовят идейно грамотных бойцов, надо будет их за это особо наградить!
Пока же я произнёс короткую, но проникновенную благодарственную речь, обращаясь к бойцам 14го минского полка, закончив её следующими словами, которые были встречены бурей радостных воплей и всеобщим «Слава!!!»
Все рядовые вашего полка подобно трём смоленским полкам теперь будут регулярно получать денежное довольствие. А в знак вашей особой воинской доблести, в честь того, что вы сражались с превосходящими вражескими силами в полном окружении, я жалую к вашему полковому знамени красную окантовку, как вечная память о той крови, что была сегодня вами пролита!
Глава 8
Коварные бояре Пскова на организованном ими междусобойчике решили выждать, когда немецкодатсколитовские войска завяжут с нами бой и лишь потом вступить в это дело самим. Но то, что они увидели с городских стен, повергло их в «шок и трепет», атаковать смоленские полки им резко расхотелось. Про-немецки настроенные бояре во главе с посадником Твердилом Иванковичем, вдоволь «полюбовавшись» на полный разгром своих кумиров, недолго думая, дали дёру, вырвавшись на конях из городских ворот, и галопом помчались к Чудскому озеру, подальше от места баталии. Распахнутые настежь ворота сначала заняли преследующие неприятеля ратьеры, затем к ним бегом устремился дежуривший в военном лагере 2й смоленский полк, практически так и не поучаствовавший в только что закончившемся сражении. Сам военный лагерь в этот момент уже передавался «из рук в руки» начавшим подходить по Новгородской дороге к Пскову передовым ротам 3й рати Малка. Боя за надвратную башню не случилось, наоборот, перепуганные произошедшими событиями горожане сами, первыми, вслед за боярамигерманофилами, выбегали из ворот и в страхе падали на колени к ногам пехотных колонн бодро входящих в город.
Сбивающиеся с ног, вымотанные, покрытые испариной вестовые, изза обрушившегося на них нескончаемого потока приказов и донесений, наконец, сообщили мне, что Псковский Кром взят под охрану, и я могу там разместиться.
Вместе с телохранителями, распугивая по пути кружащиеся над бранным полем тучи воронья, через распахнутые настежь ворота я въехал в покорённый город. Раздававшийся до сих пор тревожный набат колоколов смолк, всё вокруг сразу както замерло и погрузилось в давящую тишину. Слышно было изза стены лишь недовольное карканье потревоженных ворон, да кудахтанье кур, разбегавшихся изпод копыт коней. Улицы казались вымершими, горожане попрятались за высокими частоколами своих дворов, вдоль маршрута следования стояли лишь стрелки с пикинерами.
Где народ? удивлённо спросил у командира 2го смоленского полка.
Сбыслав приказал всем с пути твоего следования убраться, доложил Томила, а неслухов приказал расстреливать из арбалетов. Пока дворы не проверены и не зачищены, лучше от любопытных постеречься, безопасней будет! Мало ли кто из недобитых вояк по тебе, государь, из толпы стрелу пустит!
Что же, логика в его словах была, возражать я не стал. В тереме, испуганные челядины, погоняемые тычками и затрещинами телохранителей, накрывали на стол. Трясущиеся от страха холопки, расставлявшие кушанья и яства, были одеты нарядно и цветасто. Переговаривающиеся между собой в восторженных тонах о прошедшем бое воеводы, бросали на челядинок масленые взгляды. Отчего те ещё больше пугались и краснели.
Имейте в виду, напиваться я вам запрещаю! заявил я во всеуслышание, придав голосу побольше злой язвительности, тем самым обломав воеводам намечавшуюся разлюлималину. В ближайшие дни всем войском мы должны будем выступить! Освободим Ливонские земли и города от остатков немцев и датчан.
И то верно! Правильно, государь! раздались одобрительные выкрики.
Надо это осиное немецкое гнездо спалить, чтобы они в наш дом больше не летали и нас не жалили! отхохмил под одобрительные комментарии остальных участников застолья Белослав, командир 5го Вяземского, только недавно подошедшего к Пскову.
За столом я просидел ещё минут десять. Всё это время воеводы и полковники обсуждали произошедшее сражение, наперебой делились друг с другом своими впечатлениями. Но вся эта дискуссия велась всё больше в шуточной форме, с остротами и смехом, чему способствовали расставленные ёмкости с пивом, водкой и вином. Ну, оно в принципе правильно, разбирать прошедший бой, делать выводы нужно на свежую голову. Поэтому слушать и дальше эту болтовню я не стал, а побыстрому решил смотаться отсюда. Заранее, наметив для себя симпатичную «жертву» для ночного блудодейства, и кивком головы подозвал к себе одну из обслуживающих наше застолье молодок.
Пойдём, проводишь меня до опочивальни! я аккуратно взял её за руку. Дежурный на ночь воевода Малк! распорядился я, уже вставая изза стола, в ответ прозвучало «слушаюсь, государь!»
Все присутствующие вежливо встали, провожая изза стола своего шефа.
Остальным, свободным от дежурств воеводам и полковникам, тоже советую не задерживаться и идти отдыхать! Завтра всех нас ждёт напряжённый день! Благодарю за службу, служилые бояре! сказал всем на прощание, уже в дверном проёме. Служу государю и Смоленской Руси! раздалось в ответ.
Теперь уже Смоленск можете не поминать, довольно будет отвечать «Служу государю и России!». Почти половину Руси, мы с вами и с Божьей помощью, объединили!
Пропустив вперёд служанку я следовал за ней по пятам, двигаясь по тёмным, узким коридорам. Сзади, громыхая доспехами, спешил за нами десяток телохранителей. Наконец мы очутились в большой, слабоосвещённой восковыми свечами комнате. Суетящихся и наводящих здесь марафет челядинников быстро повыгоняли телохранители, предварительно тщательно осмотрев все закутки, щели, лари и сундуки, но никого не обнаружив.
Челядинка присела на край постели и устремила на меня свои игривые глазки.
Как тебя зовут, красавица?
Ждана, ответила с поклоном тут же привставшая с постели девица.
За дверью раздавался командный баритон Сбыслава расставлявшего по местам телохранителей, от чего слышался топот и звякало железом. Я стал не спеша раздеваться, скидывая одежду на сундуки. Мягкий персидский ковёр приятно стелился под ногами. Ждана, поняв всё без слов, быстро скинула с себя платья и встала передо мной, смущённо улыбаясь. Под одеялом провозились мы не долго, быстро заснув. Слишком тяжёлый день выдался для всех нас.
За полночь я проснулся, дошёл до дежурного воеводы Малка. К этому времени уже стали активно подъезжать ратьерские эскадроны, преследовавшие вражескую конницу. Практически все «тяжелогружённые» рыцари были нагнаны и уничтожены. Пленных я приказал не брать, вместо них привезли сотни рыцарских доспехов. А вот ландскнехтов и литовцевратьеры совместно с пехотными батальонами, собрали во множественесколько тысяч.
Государь, докладывал дежурный воевода Малк. Только два десятка всадниковрыцарей с оруженосцами смогли утечь и заперлись в Изборске. Я там две сотни ратьеров оставил их сторожить.
На хрена!? удивился я. Отзывай всех в Псков. Думается мне, рыцари сами эту крепость очистят и сбегут в свой Дерпт.
Хорошо, всё сполню!
Пускай ратьеры отдохнут. Через несколько дней пойдём в поход и заберём себе все Орденские земли, заодно и литовцев с правого берега Немана окончательно сгоним.
Как прикажешь государь! ответил ратный воевода, с азартным огоньком в не выспавшихся, воспалённых глазах.
И ещё одно дело есть, вновь посерьёзнел Малк, мы пленили магистра меченосцев Волквина. Сразу его кончать не стали, вдруг тебе он на что сгодится. А если ненадобен тебе, то раненный Волквин, может и помереть, если ты прикажешь
Хм , я призадумался.
Живым его отпускать в имперские земли не очень-то, и хотелось, слишком многое он видел и слышал.
Передайте его разведке, пусть расспросят обо всём как следует, а потом магистр умрёт от полученных в бою ран!
Будем исполнено, государь! вытянулся Малк.
Убедившись, что всё в порядке, тихо и спокойно, я отправился назад досыпать, под тёплое крылышко Жданы.
Охрана! громко прокричал я в закрытую дверь, всё ещё лёжа в постели, от чего разбудил спящую рядом Ждану. Дверь тут же распахнулась и в проходе появилась неясная, изза плохого освещения, фигура.
Слушаю, государь! ответил мне смутно знакомый голос рядового.
Разузнайте, где в Пскове живёт наш незваный гость, боярин Юрий Добрынич, хочу сегодня к нему ответный визит вежливости совершить!
Будет исполнено государь! Сбегаю к политруку Зору, он должен знать. Вчерась долго он с энтим боярином разговаривал.
Пока ждал результаты своего запроса я, не теряя времени, быстро оделся. Ждана от меня не отставала.
Иди сюда, поманил я её. Держи, это мой тебе подарок! я протянул ей золотые монеты.
Ждана взвизгнула, радостно их схватила и тут же спрятала. Она порывалась было меня обнять, но так и не решилась.
Спасибо княже! поклонилась в пояс. Что скажешь мне ещё для тебя сделать?
Ничего, Ждана, пока не надо! Лучше займись своими делами!
Как повелишь княже! девушка ещё раз поклонилась и тихонечко, как мышка, проскользнула за дверь.
Выпроводив девушку, я подошёл к замутнённым оконцам. Сквозь них смутно проглядывали очертания крепостной стены детинца. Доносился скрип груженых саней, конское ржание, неясный гомон смоленских воинов, запрудивших собой весь детинец. Ещё я отчётливо слышал воркованье голубей, гдето там, в оконном проёме, видать, они себе свили гнездо.
Неожиданно раздался стук в дверь.
Что нужно? оторвавшись от созерцания и повернув голову к входной двери.
Разузнали государь, где боярин Юрий Добрынич проживает! послышалось изза двери.
Заходи! Поможешь облачиться в доспехи.
Пока готовились к выезду, узнал первые результаты допросов пленённого магистра. Удалось выяснить много интересного. Помимо чисто утилитарных знанийо численности оставшихся войск, о наличии гарнизонов в городах, о «национальных частях» орденских армий и о многих прочих вещах подобного рода, немец просветил нас относительно политических аспектов жизни Прибалтийского региона, который уже не первое десятилетие был втянут в сферу геополитических интересов сразу нескольких европейских игроков: Тевтонский Орден, Орден Меченосцев, Рижский епископ, Датское королевство и Лундская церковь, а также Швеция и Упсальская церковь. Пересечение интересов приводило к конкуренции между ними.
Так, в числе проигравших конкурентную борьбу, оказались датчане. В их королевстве вспыхнули междоусобицы, и им стало не до колонизации восточных земель. Пользуясь слабостью Дании, меченосцы захватили её владения в Эстонии, выгнав епископов Лундской церкви. Король Дании Вальдемар II в 1226 г. пожаловался на рыцарей в Рим. В тот же год состоялся акт дарения датчанами своих эстонских провинций папской курии, в результате чего к югу от Финского залива была образована область, подчинённая непосредственно папе. Этот политический шаг был предпринят папством не только с целью погасить конфликт между датчанами и Орденом, но и для того, чтобы не допустить утверждения в северной Эстонии власти Рижского епископа, под духовной юрисдикции которого находились меченосцы. Кроме того, устанавливая своё прямое правление над пограничными с Новгородским княжеством землями, папская курия облегчала себе контроль над предстоящей деятельностью католической церкви в северозападной Руси. Поскольку же в качестве основного исполнителя крестоносных планов в новгородских владениях предполагался к использованию Орден Меченосцев, то он попрежнему сохранял всю полноту светской власти в новой папской области.
Тевтонский Орден не покладая мечей «трудился» в относительной дали от русских границ, «окормляя» прусских и прочих соседних литовских язычников. Шведы и Упсальская церковь развернули свою «миссионерскую» деятельность на севере, среди финских племён емь и сумь.
Поэтому появившиеся на порубежных новгородских землях датчане, выпавшие ранее из этого региона, в русских пределах очутились неспроста. Магистр подтвердил, что датчане были приглашены Ватиканом, для совместных с Орденом Меченосцев действий против нас, играя на возникшей русской междоусобице. При этом датчане преследовали свои вполне конкретные и осязаемые корыстные интересыпапой Римским Вальдемару II были обещаны западноновгородские землиИнгрия и Водская пятина, а меченосцам Псковские земли.
Спустился вниз. В правом крыле терема разместился лазарет, наполненный измученными от ран бойцами. Ктото стонал, ктото матерился, кругом валялись окровавленные обрывки бинтов, стояли бочонки с водкой, её использовали в качестве обезболивающего и антисептика. Больным разносили бульон, каши и прочие отвары. За раненными ухаживали стройбатовцы, в обязательном порядке изучавшие азы оказания ПМП, а также собранные в Пскове «профессионалы»всевозможные лекари и травники. Побродил немного по коридорам и светлицам этого импровизированного госпиталя, пытаясь приободрить раненных, благодарил за службу, обещая всем выбывшим из строя посильную работу или пенсии для нетрудоспособных. Вышел на улицу. Там валялась куча грязных носилок, и отдельно лежали тела скончавшихся ночью тяжелораненных. А рядом бойцы 2го смоленского полка, дислоцированные в детинце, чистили оружие, готовили завтрак из трофейных продуктов, принесенных из города, не замечая соседство с трупами.
Наконец, мы отправились к боярину вместе с сопровождающими мой выезд телохранителями. Наша кавалькада производила сильное впечатление. Телохранители скакали во всём чёрном, на конях укутанных в чёрные попоны, и самое главное с огромными, вороново цвета крыльями, колышущимися за спиной. Такую «адскую» конницу мир ещё не видывал, она, воздействуя на неокрепшую психику псковичей, вызывала сногсшибательный эффект. Белый снег, серая хмарь над головами выгодно оттеняли чёрных крылатых всадников «Судного дня». Немногочисленные прохожие просто замирали прямо на ходу «роняя челюсти», другие, более подвижные, быстро прятались в подворотнях, некоторые начинали часто креститься. Безразличных лиц не наблюдалось, оторопь и шок неизменно нападали на всех встречных.
Вот с такой помпой мы подъехали к единственным на всей улице гостеприимно распахнутым воротам. В них замерли боярин Юрий Добрынич со всем своим многочисленным семейством и слугами. Боярин «крылатых всадников» уже видел в лагере, а вот боярыня сбледнула с лица, но взяв себя в руки, низко поклонилась и протянула кубок кваса со словами:
Здравы будьте государь Владимир Изяславич. Откушайте, чем Бог послал, было заметно, что хозяйка нервничала, что впрочем, неудивительно, при такихто гостях.
Я поблагодарил хозяйку, но пить не стал, передав кубок телохранителям. В последние годы я вообще старался с чужого стола не есть и не пить, но при походной жизни это не всегда получалось. В таком случае, в гостях я питался и пил из общих котелков и чанов, вместе со всеми окружающими. Сами себя, думаю, хозяева травить не будут.