Прищурившись, тот вглядывался в кроны.
- Дунни, не эту сову мы видели вчера?
Ночная птица сидела в листве и таращилась вниз круглыми, точно линзы глазами.
- Наверное, - откликнулась девочка.
- Попробуй дотянуться до нее.
- Не хочу. Еще клюнет.
Не клюнет. - Биллингс напряг мускулы и поднял Дуньязаду повыше. - Хватай ее.
Кончиками пальцев она коснулась когтистых лап. Сова тут же взмыла вверх и растворилась во мраке.
Дуньязада спрыгнула на землю.
- Зачем тебе понадобилась сова, Билл?
- Думаю, она не настоящая.
- А похожа на живую.
- Скорее всего, она механическая, с ее помощью джинны следили за нами и подслушивали наши разговоры.
Дуньязада с Али-Бабой недоверчиво переглянулись.
- Наверняка джинны приказали ей шпионить за работниками в саду, те тоже принимали ее за настоящую. Но в действительности, эта сова - радиоуправляемое устройство, с линзами вместо глаз, передатчиками вместо ушей, и скоплением трубочек и проводов вместо мозга.
- Такого просто быть не может, - констатировала Дуньязада.
- Конечно, не может, - подобострастно вторил Али-Баба.
Биллингс вспылил:
- Почему джинны и гульи укладываются у вас в голове, а такая банальная вещь как механическая сова - нет? Ладно, пора убираться. Как знать, сколько их обитает в саду.
С дынями подмышкой, они вернулись к саням. Карманным ножом, на который не позарились разбойники, Биллингс разрезал три плода на четвертинки. Компания устроилась у ручья. Биллингс настороженно посматривал на другой берег, но гульи, заманившие его накануне, не появлялись.
Может, эти твари вампиры?
Вполне вероятно. Глупо отрицать их существование в краях, где обычные джинны соседствуют с просветленными, и где обитают птицы размером с реактивный лайнер.
Покончив со своей порцией, Биллингс убрал оставшиеся канталупы в ящик со снаряжением и продовольствием.
Дуньязада была тут как тут.
- Когда полетим в город?
- Как только вы с Али поднимитесь на борт.
- Считаешь, сова предупредила джиннов о нашем визите?
Ты же не веришь в мою теорию насчет совы.
Мне трудно верить в подобное, Билл, но думаю, ты прав. Хотя слабо представляется.
- Сова донесла лишь о нашем местонахождении, не более. При ней мы ни словом не обмолвились про город. Вряд ли джинны в курсе, куда мы направляемся. Другое дело, они могут поджидать нас. Али, поторопись, взлетаем.
Сани поднялись в воздух. Исходившее от города сияние по яркости не уступало серебристому свету луны. Биллингс взял курс на город и включил инерционный регулятор на полную мощность. Хоть бы Ид-Димирьят оказался дружелюбным джинном, а не ифритом.
Али-Баба успел побороть страх полета и вовсю болтал с Дунни, пока тобоган парил над посеребренными полями и садами, обрамленными сверкающей лентой ручья. После пары банальных фраз юноша вернулся к рассказам о любимой козочке, Дуньязада сочувственно вздыхала, слушая трогательные истории из детства Бадр-аль-Будур. Потом Али заговорил про отцовскую ферму, настаивал, чтобы Дуньязада непременно навестила его, когда они проберутся за Занавес. Конечно, он понимает: девушка принадлежит эмиру Биллу, их чувства вскоре окрепнут, и она станет его невестой, но любовь нельзя приручить, временами она проворно ускользает от преследователей и прячется в зарослях у дороги жизни. Если такое случится, Али-Баба будет счастлив, обрати Дуньязада на него свой прекрасный взор.
Биллингс покосился на юношу, но промолчал.
У стен города он сбавил скорость. Луна, прервав ночное шествие, застыла прямо над башней, ее свет, соперничая с синевой, омывавшей городские постройки, придавал конструкции сходство с отлитым из металла факелом. На улицах по-прежнему не было ни души, повсюду разливалось синее озеро, да тусклое свечение сочилось из единственного окна в башне.
Тобоган медленно подплыл к окну, вблизи походившему на бойницу в толстой стене, и замер в воздухе. Помещение за окном тонуло во мраке. Отстегнув ремень, Биллингс повернулся к Дуньязаде.
- Дунни, я проникну внутрь, но прежде объясню, как управлять волшебным ковром - так, на всякий случай.
Она вскинула на него удивленные глаза.
- Ты отправляешься один, без меня?
- Не хочу рисковать. Не сомневаюсь, все пройдет гладко, но...
- Билл, ведь у меня кольцо!
Он выразительно похлопал себя по карману.
- У меня есть собственный талисман, не хуже.
- Без печати Сулеймана твой талисман бессилен против джиннов!
- Ошибаешься, - отрезал Биллингс и ткнул в контрольную панель. - Видишь зеленую кнопку? Нажимаешь ее, и сани летят вперед. Две кнопочки внизу - поворотники. Если надо повернуть влево, жмешь левую, если только поправить курс, жмешь слегка, для крутого поворота вдавливаешь до упора. То же самое с правой. Красная кнопка внизу-тормоз. Этим рычагом регулируешь скорость. Впередскорость увеличивается, назад - снижается. - Он вдруг замолчал. Дуньязада сидела, скрестив руки, и смотрела прямо перед собой. - Дунни, ты не слушаешь!
Мне дела нет до того, как править твоим дурацким ковром. Если не возьмешь меня, обижусь и не буду с тобой разговаривать - никогда!
- Дунни, тебе со мной нельзя, точка!
- Нет, можно!
В отчаянии Биллингс обратился к Али-Бабе:
Разберешься, как управлять ковром?
- Конечно! - отозвался юноша.
Биллингс угрюмо повторил инструктаж, подробно объяснил, как пользоваться антигравитационным генератором и инерционным регулятором времени внутри исторических эпох. Закончив, он спросил у Али, понял ли тот хоть что-то, ведь основная масса слов была на английском. К его величайшему удивлению, юноша кивнул.
- Да. Не бойтесь, эмир Билл, я справлюсь.
- Отлично. А пока оставайтесь здесь и ждите моего возвращения. Если не появлюсь к рассвету или, не дай бог, на вас нападут джинны, немедленно улетайте.
- Куда прикажете лететь?
Обратно в пещеру. Но не волнуйся, я вернусь быстро, глазом моргнуть не успеете, а если нагрянут джинны, обращу их в ледышки.
Биллингс покосился на Дунни. Та сидела в той же позе: руки сложены на груди, взгляд устремлен вдаль. Ну и черт с ней, пусть злится! С морозителем в руке он шагнул на карниз и скользнул внутрь.
Конечно, затея рискованная. Минимум с десяток джиннов могли притаиться в темноте - от такой ватаги морозитель не спасет. Однако открывшееся его взору просторное помещение пустовало. В комнате не было ничего, за исключением громадного медного кувшина, подвешенного на трех медных цепях в двух метрах над полом. Слишком высокие своды придавали помещению сходство с кладовой. Потолок, стены, пол были из меди или из очень похожего сплава.
Напротив окна виднелась приоткрытая дверь высотой метров пять и метр в ширину. Судя по толщине, дверь тоже отлита из меди и весит по меньшей мере полтонны. Однако створка поддалась на удивление легко и распахнулась без единого скрипа.
Переступив через порог, Биллингс очутился на лестничной клетке. Слева пролет накренялся, перерастая в пандус. Напротив, стена из сверкающей меди с врезанной исполинской дверью делила верхние покои башни пополам. Стена справа по совместительству служила наружной.
На лестнице тоже было безлюдно.
В нос ударил едкий запах. Биллингс почуял его еще в зале, но не придал значения. Так пахнет проводка во время короткого замыкания.
Гарь?
Настораживало еще кое-что: тусклый свет, заливавший залу, внешнюю площадку и пандус, не имел видимого источника. Впрочем, ничего удивительного. Вплоть до начала двадцать первого столетия фотонное рассеивание активно использовалось для иллюминации.
Другой вопрос, почему джинны предпочли проверенному способу насыщенный темно-синий свет, который больше мешал, чем способствовал обзору?
Источник света наверняка таился за противоположной стеной. Биллингс подергал исполинскую дверь, но та не поддалась.
Вдруг там скрываются джинны?
Хотя нет, вряд ли. С морозителем наизготовку, Биллингс начал спускаться. Буквально через метр пандус резко забирал влево и чуть покатой спиралью уходил в недра широкого колодца, расположенного прямо посередине башни. Разглядеть, что находится внизу, мешала левая стена. Правая повторяла изгибы рампы.
Вскоре Биллингс наткнулся на очередную дверь. Махина легко распахнулась, словно не весила полтонны. За исключением окна, помещение ничем не отличалось от первой залы: никакой мебели, только огромный медный кувшин, подвешенный к потолку на медных цепях.
Биллингса так и подмывало снять его, чтобы заглянуть внутрь, но сосуд болтался слишком высоко, не дотянуться.
Далее тянулась целая череда дверей, все как одна незапертые (к слову, запорных механизмов на них тоже не было). Биллингс ткнулся в первые три, но, не обнаружив ничего, кроме уже знакомых кувшинов, решил не тратить время попусту.
Но вот двери кончились, дальше шли голые стены; постепенно пандус выровнялся, превратившись в длинный коридор. Биллингс понял, что добрался до первого этажа, и замедлил шаг. Башня словно вымерла; похоже, ее обитатели спали. Существовала вероятность, что коридор ведет напрямую в их опочивальни.
Дойдя до конца, Биллингс уперся в дверь такую огромную, что все предыдущие в сравнении с ней казались лилипутами. Однако открылась она, как и прочие, легко и бесшумно. За ней начиналась просторная зала. Нет, не просторная - громадная. С высоченного, метров пятнадцать, потолка свисал медный кувшин вдвое больший, чем предыдущие.
Биллингс сообразил, что находится уже не в башне, а в примыкавшем к ней куполе, чьи очертания с высоты скрывал пронзительный синий свет.
Сухой раскаленный воздух обжигал горло - казалось, в ротонде поселилась песчаная буря, заполонившая каждый уголок. Усилился замеченный еще в башне запах, сопровождавший шествие джиннов в оазисе.
Подобно остальным помещениям, ротонда поражала полным отсутствием мебели. Другое дело оборудование. У дальней стены высилось нечто, отдаленно напоминающее гигантскую консоль, ее венчало громадное табло - бесконечные ряды крохотных, с почтовую марку экранов образовывали исполинский квадрат. Консоль испускала бронзовое сияние; в целом, не считая гладких полов, ротонда походила на огромный медный пузырь.
Света здесь было больше, чем где-либо. Биллингс застыл в центре залы, силясь разглядеть происходящее на экранах. Квадратики пестрели изображениями человечков, но с такого расстояния толком не разобрать. Биллингс приблизился к агрегату вплотную, но внешний край полностью загораживал обзор.
На поверхности консоли не было ни единого выступа, чтобы зацепиться. Стараясь не повредить больную лодыжку, Биллингс подпрыгнул, ухватился за край и подтянулся. Внимание привлек небольшой экранчик с выделенной клавиатурой - очевидно, панель управления. Новое положение позволяло рассмотреть несколько фрагментов на табло.
Ближайший квадратик транслировал крохотную комнатушку с двумя дверьми, маленькой, почти кукольной кроватью, столом и стулом под стать. На стульчике, опираясь локтями на кукольный столик, сидел крохотный человечек с лысой, куполообразной головой. Без сомнения живой, человечек был погружен в глубокое раздумье и, без сомнения, воплощал лишь малую толику своего истинного размера. С потолка к электроду на обширной лысине тянулся длинный провод. Из одежды на мыслителе была только туника из грубой ткани.
По другим двум экранам транслировали аналогичные комнаты с аналогичной меблировкой, но обитаема была лишь одна. На кушетке, закрыв глаза, лежала женщина. Тоже лысая, с несуразно большой головой, в холщовой тунике и с подключенным электродом.
Комнаты смахивали на камеры, но если город - тюрьма, то чему удивляться? Однако Биллингс нутром чуял: камеры предназначались для избранных заключенных, остальных держали в другом месте.
Спустившись вниз, он отодвинулся от консоли и снова посмотрел на табло.
Последние сомнения отпали - перед ним был самый настоящий, прежде невиданный человеческий компьютер.
Почудилось, или в помещении потеплело? За спиной послышался странный гул...
Обернувшись, Биллингс очутился лицом к лицу с джинном.
XII. Ид-Димирьят
Перед ним высился настоящий исполин. Рост не меньше десяти метров, ноги - литые медные колонны, стопы точно краеугольные камни небоскреба, руки напоминали гигантские
поршни, а ладони толщиной могли посоперничать с энциклопедией. Но это еще полбеды. Выше пояса дело обстояло еще хуже: массивную шею венчала голова, похожая на бронзовый купол, глаза горели точно газовые фонари, форма носа повторяла валторну, уши торчали как спутниковые антенны, а рот рождал ассоциации с камнедробилкой.
Как такой махине удалось бесшумно подкрасться со спины?
Хотя нет, не бесшумно. Существо издавало гул.
Секунду назад на этом месте был столб дыма, пыли или из чего там материализуется джинн. Однако он не нагрянул в ротонду, а изначально присутствовал в ней.
Истина раздвинула границы воображения, и Биллингс смирился с невероятным фактом - джинн появился из огромного кувшина.
Выходит, в каждом медном сосуде притаилось по джинну.
Спят они в них, что ли?
- Позволь представиться, - загромыхал джинн на чистом английском двадцать первого столетия. - Меня зовут Ид-Димирьят. Когда вы со спутницей пересекли Занавес, мы неотступно следили за вами, пока не потеряли из виду. Но я знал, рано или поздно вы удостоите нас визитом. Совы донесли, что твое имя Билл. Кстати, насчет сов ты угадал. Надо признать, я впечатлен твоей проницательностью.
К Биллингсу уже вернулся былой апломб. Впрочем, он особо не терялся, поскольку джинн стоял в пределах досягаемости морозителя и легко нейтрализовался одним выстрелом.
- Тут скорее элементарная логика,громко возразил Биллингс, стараясь докричаться до ушей-локаторов.
- Я из тех, кого твоя спутница называет маридами, - продолжал Ид-Димирьят, - но уверяю, наша жестокость всего лишь плод человеческой фантазии. Ты наверняка заметил, что я говорю на твоем языке. В действительности, мои слова проходят через особое передаточное поле и преобразуются в понятную тебе речь. Уши устроены по тому же принципу и распознают любой из земных языков... Что, так и будешь пялиться на меня как на монстра? Мы, джинны, стремимся как можно больше походить на людей, но поверь, это задача не из легких.
- А ты не мог бы уменьшиться?прокричал Биллингс.
Пожалуй. - Марид съежился на треть, теперь его рост составлял каких-то шесть метров. - Так ближе к вашим параметрам.
- Почему просветленные джинны могут принимать человеческое обличье, а вы нет?
- Тебе встречался просветленный джинн?
- Да, его имя Дахиш. Он...
Почему ты говоришь «он»? Джинны бесполы.
- Потому что похож на полузащитника. Мы спросили, как пересечь Занавес, а он ответил, что просветленные джинны обязаны хранить тайну, и посоветовал обратиться к тебе.
- «Просветленные», - презрительно скривился Ид-Димирьят,самовольно присвоили этот статус и превозносят себя над прочими джиннами только потому, что умеют появляться и исчезать, когда вздумается. Они избегают нас, а кое-кто и вовсе отрекся от присущего джиннам образа жизни. Дахиш один из главных смутьянов. В своем презрении к обычным джиннам он добровольно согласился стать рабом, чтобы являться на зов людей, обладающих так называемой «лампой эстетики» - замаскированного сигнального прибора, оставленного в земном мире. Сейчас, если не ошибаюсь, лампой владеет твоя спутница.
- Дахиш настаивает, что он не раб.
- Естественно, он не признается простым смертным. Но приказы, тем не менее, выполняет.
- Вернемся к нашим баранам, - продолжил Биллингс. -Дахиш отказался помочь нам проникнуть за Занавес, и направил в Медный город лично к тебе.
Неужели тебя не заботит, откуда родом существа вроде нас с Дахишем? - протянул Ид-Димирьят, старательно избегая темы Занавеса.
- Вы прибыли с другой планеты, по-моему, это очевидно, - заметил Биллингс.
С шестнадцатого по счету мира звезды, которую ваши астрономы именуют Алиотом. Джинны обитали на Земле множество веков, мы исцелили толпы смертных и перенесли их в более молодые миры. Нынешний Реабилитационный центр последний в своем роде; основная масса джиннов, за исключением тех, кто остался в центре, да парочки просветленных, вроде Дахиша, давно отправились домой. Как только земляне в Центре исцелятся, их ждут юные миры, и наша миссия здесь завершится.
Так это Реабилитационный центр?
- По-моему, лучше названия не придумать.
У Биллингса на языке вертелся как минимум один вариант, куда более грубый, но он решил не спорить.
Зачем вообще понадобилось «исцелять» земное население?
- В прежнем состоянии они несли угрозу нашей цивилизации, и поставили родную планету на грань вымирания. Сам видишь, она практически мертва. Занятая нами местность единственная пригодна для обитания. Ближайший Реабилитационный центр находится в тысячах миль отсюда, но, разумеется, он уже не функционирует.