Здравствуй, друг! Как же я рад снова тебя видеть!
Я схватил его за руку и, притянув к себе, крепко обнял.
Здравствуй, друг!
Кое что о моём отце
С ним точно что-то было не так. Я знал его уже пятнадцать лет, изучил, можно сказать, вдоль и поперёк. Как-никакон мой отец: мягкий, уступчивый, никогда меня по-настоящему не ругавший, разрешавший практически всё, о чём бы ни попросил. Так не бывает, скажите? Бывает, прям ангел, а не отец, если бы не одно «но»
Видел я его не часто. Он постоянно был в разъездах по работе, а мама бросила нас очень давно. Даже не знаю, как она выглядела, отец не сохранил её фотографий. Хоть бы одну для меня оставил, нонет, видно, здорово был на неё обижен. Няня Варя заменила мне маму. Хорошая и добрая была женщина. Вот уже полгода прошло, как она заболела и умерла, оставив нас с отцом наедине друг с другом.
Даже сейчас, по прошествии стольких лет, отец не говорил, почему мама ушла от нас. Эта тема была и остаётся в нашем доме табу для обсуждения. А я ведь уже взрослый и имею право знать. Как-то раз попробовал настоять и расспросить его о маме, даже истерику закатилне помогло. Отец так на меня посмотрел, у меня прямо кровь в жилах застыла. А когда спросил: «Жива ли она хотя бы до сих пор?»он выдохнул, что не знает и думать об этом не хочет. А потом два дня со мной не разговаривал. Тоже мне, тайны мадридского двора.
В наше-то время и без его разрешения можно разыскать человека. Пока жива была няня Варя, я расспросил её о маме, но узнал очень мало. Мама была родом из Швеции, то ли училась здесь, то ли на экскурсии была, она точно не знала. Тогда они с отцом и познакомились. И звали её Мария Ларсен, имя, очень распространённое в Скандинавии. Большего сказать о ней няня не могла: ни откуда она родом, ни кто её родители.
Она и видела-то маму всего один раз в жизни. Говорила, что та была настоящей красавицей«снежной королевой», что бы это не значило в её представлении. Наверное, блондинкой с синими, как у меня, глазами. У отца волосы тёмные и глаза карие.
Они поженились шестнадцать лет назад и расстались через месяц. Потом мама уехала к себе в Швецию, чтобы внезапно вернуться и родить здесь. Отдала меня отцу и исчезла из нашей жизни. Официально они так и не были разведены. Да, с такими данными найти её будет непросто. Тут для поиска деньги нужны, и большие, а у меня их пока что нет. Но я терпеливый, подожду, когда-нибудь наступит и моё время.
Так, что-то я отвлёкся. Что ещё сказать об отце? Он очень меня любил, и я его в детстве просто обожал, и сейчас всё осталось между нами по-прежнему. А иначе как он выносил мои капризы и придурковатые скандалы, которые ему постоянно закатывал? Няня говорила, что я глупый эгоистичный подросток, а у отцабесконечное терпение, а, мол, терпение и есть любовь. Ну, не знаю Может, он просто чувствовал вину передо мной за то, что не удержал маму? Да, я простодушно любил его, доверяя во всём, и не мог даже представить, сколько он от меня скрывал, держа в неведении. Что, в конце концов, обошлось мне очень дорого
Что-то происходилос отцом в последнее время. Он сам на себя не был похож: подолгу смотрел на меня, молчал, не отвечая на простые вопросы, или говорил невпопад. У меня было чувство, что отец никак не решался о чём-то со мной поговорить, видимо, всё откладывал на потом. Хотя нерешительностью никогда не отличался, а с конкурентами в бизнесе был беспощаден.
А вчера он внезапно напился, никогда до этого его таким не виделизмученным, с помутневшими от выпитого глазами, полными боли и отчаяния. Вечером, вернувшись домой, он схватил меня за воротник рубашки и притянул к себе, хорошенько встряхнув. Я растерялся, не зная, как себя вести, только бормотал: «Па, это же я, Сашка, отпусти, ты мне больно делаешь»
Сашка, какой ещё Сашка?
Обычный, сын твой, забыл, что ли? Не умеешь пить, не берись!
Он удивлённо заглянул мне в лицо, склонил голову набок, как любопытная ворона и засмеялся пьяным смехом.
Ты что-то путаешь, мальчик! У меня нет сына и никогда не было, отстань!он оттолкнул меня с такой силой, что я отлетел к противоположной стене и ударился о шкаф. За стеклом стояли смешные фигурки, привезённые им же мне в подарок. Я в них души не чаял. От удара стекло треснуло и разбилось на множество осколков. К моему ужасу фигурки посыпались на полтонкие, изящные вещицы из фарфора падали, разбиваясь на части.
Это меня добило. В тот момент я не волновался о себе, о своей истекающей кровью руке, о голове, в которой шумело от удара. Застонав, я ползал на коленях по осколкам, стараясь собрать столько лет хранимые подарки отца. А тот смотрел на меня с непониманием и презрением.
Немедленно брось эту дрянь, разве мужчина должентак себя вести?прохрипел он, нахмурив брови. Подошёл ко мне и, взяв за шиворот, как щенка, оттащил в сторону. А потом, потом со смехом наступал на остатки моей коллекции, наслаждаясь хрустом фарфора под каблуками своих подкованных ковбойских сапог.
Чёрт! Ещё и сапоги напялил, он же их ненавидел и носил исключительно итальянские туфли. Да что с ним случилось? Я поднял голову, с трудом встал на ноги, выпустив из руки последнюю уцелевшую статуэтку, и проорал прямо ему в лицо:
«Ты кто такой? Куда дел моего отца? Он бы никогда со мной так не поступил»
Закончить фразу я не успел, потому что мощная пощёчина сбила меня с ног, заставив мир вращаться. На миг у меня потемнело в глазах, слышался только раскатистый смех совершенно другого человека. Меня захлестнула волна гнева, сделав вдруг на удивление спокойным. Я встал и пошёл прямо на него. Что-то в моём взгляде этому человеку не понравилось. Он перестал смеяться и отступил назад.
Эй, парень, ты что это задумал? Разозлился из-за каких-то цацек? Брось
Ну я и бросил. Просто выкинул вперёд сжатый кулак, чтобы ответить ему на пощёчину, а получилось что-то странное: чёрный сгусток вырвался из моей руки и ударил этого человека прямо в грудь. Как в игре, но только это происходило по-настоящему, потому что человек вспыхнул и исчез. А на полированном паркете на том самом месте, где он только что стоял, осталось чёрное выжженное пятно.
В недоумении смотрел на свою ладонь: она была в полном порядкени раны, ни ожога. Несколько раз сжимал и разжимал кулак, повторяя снова и снова: «Я не хотел, простите меня, я нечаянно»
А потом меня скрутила такая боль в желудке, что пришлось бежать в ванную, где меня очень долго рвало. Я был весь мокрый, а когда взглянул на себя в зеркалосам испугался своего отражения: белое, как снег, лицо с потёками уже подсыхающей крови, в порезах, с такими огромными, перепуганным и несчастными глазами.
Недолго думая, сбросил с себя окровавленную одежду прямо на пол и полез под душ. Не помню, сколько простоял под горячими струями, смывая с себя кровь и собственные слёзы. Наверное, пока ни почувствовал: ещё чуть-чуть, и упаду прямо здесь. Последним усилием воли выключил воду и, кое-как напялив махровый халат, пошлёпал босыми ногами в спальню, оставляя после себя цепочку мокрых следов.
Дальнейшее помню смутно: кажется, плюхнулся на кровать и вырубился. Сил совсем не было, такой слабостиещё никогда не испытывал. Утром меня разбудил звонок в дверь. Я взглянул на часыбыло только восемь. Застонав, зарылся с головой под одеяло и решил никому не открывать. Моя слабость почти прошла, но самочувствие всё ещё оставалось паршивым.
Ключ в замке провернулся несколько раз, и я услышал: «Есть кто дома? Нет? А, шайтан»,и наша приходящая домработница перешла на родной таджикский язык, которого я не понимал. Пошуршав одеждой, раздеваясь в прихожей, она пошла в комнату. Об этом я догадался по её оханью и непонятным выкрикам. Думаю, это были ругательствазначит, обнаружила разгром в гостиной.
Покрутившись в кровати, понял, что больше не смогу уснуть, поэтому попытался осмыслить произошедшее вчера. Никакого логического объяснения случившемуся на ум не приходило. «Я что, кого-то убил? Да не может быть! Куда делся мой отец и этот, так похожий на него, тип?»
В гостиной гремела ведром, не переставая ругаться, домработница, затем загудел пылесос, а ещё через некоторое время хлопнула входная дверь и такой родной голос позвал меня:
«Саша, ты дома? Я привёз то, что ты заказывал».
Я пулей вылетел из комнаты, забыв, что кроме «боксеров» на мне ничего не было, и бросился отцу на шею, не на шутку его перепугав.
Па, ты вернулся? Это, правда, ты?я повторял и улыбался как дурак.
Правда, я. Да что с твоим лицом? Что-то случилось, пока меня не было дома? Ты в порядке?он смотрел в мои счастливые глаза с тревогой.
Это точно был мой отец.
Да, в полном, а когда ты приехал?отстраняясь, спросил я, стараясь успокоить дыхание. В это время в прихожую заглянула домработница, вежливо поздоровалась с отцом, но, увидев меня, ахнула и смутилась.
Саш, иди оденься,спокойно сказал он,потом поговорим.
Мне не надо было повторять дважды. Через пару минут мы сидели с ним на кухне за столом, закипал чайник, а мне не терпелось узнать, когда же он всё-таки вернулся.
Самолёт прилетел из Лондона два часа назад. Я же тебя ещё вчера предупреждал, что задержусь,отец поставил на стол моё любимое печенье,может расскажешь, откуда такая бурная реакция? Ты меня так последний раз встречал, когда тебе было лет десять, наверное. Что натворил? Судя по тому как ворчит домработница и не пускает меня в гостинуюустроил вчера вечеринку до утра? Или опять подрался? А ну, колись!и он засмеялся.
Я натянуто улыбнулся и поставил на стол две чашки с папиным любимым чаем. Никак не решался признаться ему в случившемся вчера, а он меня и не торопил. Домработница как раз закончила убираться и ушла, оставив нас одних. Вот тогда я сбивчиво и рассказал о том, что произошло. Отец слушал, всё больше мрачнея, но не перебивал.
Невероятная история заканчивалась тем, как моя обессиленная тушка свалилась на кровать. Испуганно посмотрев на меня, он быстро вышел в гостиную, где я и застал его стоящим у обгоревшего пятна на полу. По его бледному лицу совершенно невозможно было понять, о чём он думает. Отец осторожно коснулся моего плеча и, с трудом шевеля губами, произнёс, не скрывая тоски и боли.
«Саша, в том, что случилось, нет твоей вины. Надо было раньше всё тебе объяснить и научить контролировать это. Я один виноват в том, что произошло»,и он замолчал, как будто его слова что-то объясняли. По мне, так стало ещё непонятнее.
Пап, а можно подробнеекто это был-то и куда делся?
Это был мой брат, и вчера он умер,его голос прозвучал совсем тихо.
Я ахнул: «Па, я не хотел; всё получилось случайно, прости меня»
Перестань, малыш, он обидел тебя, фактически спровоцировал. Кто мог подумать, что брат воспользуется моим отсутствием и заявится сюда, вот ведь болван.Он замолчал, а потом прошептал еле слышно.Зачем же ты пришёл, Феникс, птенчик
Отец опустил голову, наверное, чтобы не было видно его слёз, но я всё равно их почувствовал. Сам не знаю, как Странное это было ощущение.
Саша, я хочу, чтобы ты знал: твой дядя был хорошим человеком, просто несчастным. Так уж получилось, что судьба одарила меня тем, чего он так сильно желал.
Скажи проще, па, он завидовал тебе,я хмыкнул, но осёкся под расстроенным взглядом отца, почувствовав себя полным дураком. И тут снова увидел этотьму над его головой. Я думал, что это мои глюки. Обычно они проходили сами собой, когда мы были рядом с ним. Поэтому и не рассказывал отцу о своих «видениях».
Как бы то ни было, он был моим любимым братом, и я не хотел, чтобы всё так закончилось.
Тут зазвонил его мобильный, отец молча выслушал то, что ему сказали и обернулся ко мне.
Саша, мне надо срочно уйти. Вернусь домой к восьми вечера, приготовь что-нибудь на ужин; сегодня, наконец, я всё тебе расскажу и о маме тоже, обещаю. Просто дождись меня, ладно?он потрепал меня по волосам и повернулся к двери. Но вдруг остановился, посмотрел на обгоревший след на полу, и я сразу же почувствовал странное движение воздуха из его руки, нет, чего-то другого, направленного на пятно
Через мгновение пятно исчезло, паркет сиял первозданной чистотой. Я восхищённо присвистнул, отец грустно усмехнулся и подмигнул мне. Дверь захлопнулась, он ушёл, как мне показалось, слишком поспешно.
Остаток дня я был сам не свой, предчувствуя крутые изменения в жизни. По правде говоря, они начались уже вчера, но об этом предпочитал не вспоминать. Какой же я был глупый и легкомысленный человек! Неудачное началоне беда, думал я. Но вскоре жизнь научила меня, что за всё приходится платить, особенно за, пусть и нечаянное, убийство. И очень сильно наказала
Вопрос с ужином решился простоя заказал две большие пиццы, рассудив, что этого нам с отцом хватит для долгого разговора. Он пришёл, как всегда, вовремя, взглянул на мой «заказ» на столе и засмеялся, поставив туда же упаковку немецкого пива.
Пап? ухмыльнулся я,а мне ещё не рано пить пиво?
Маленький мой!он чмокнул меня в макушку, заставив покраснеть: знал же, как не люблю такие штучки,скажи-ка мне, только честно, мой почти шестнадцатилетний малыш, ты втихаря с ребятами пиво не пьёшь?и он снова засмеялся, подталкивая меня на стул и садясь рядом.
Иногда,пришлось сознаться, внимательно глядя на него. Сейчас он больше напоминал старшего брата, чем отца. Одетый в футболку и джинсы, с растрёпанными волосами, красивый и молодойтипичный студент. Неудивительно, что все принимали нас за братьев. Отец улыбался мне, но в его глазах стояли слёзы
Он открыл себе банку пива, а мне, к большому разочарованию, протянул, бутылку колы, и мы взяли из коробки по куску горячей пиццы. За окном было уже темно, и город освещался далеко не светом звёздмногочисленные огни рекламы переливались всеми цветами радуги. Было удивительно наблюдать за ними с высоты восемнадцатого этажа, сидя рядом с самым близким человеком на свете.
В ожидании необыкновенной истории, я уже догадывался, что мы с нимне такие, как все. И заранее радовался. Волнуясь и скрывая свой страх перед новостями, делал глоток за глотком из бутылки с колой. А отец всё молчал. Может, не знал с чего начать? Можетсам боялся
Наконец он повернулся ко мне и неожиданно спросил:
«Саш, а знаешь, как твоя мама назвала тебя при рождении?»
Э,я почесал в затылке,Сашей?и глупо засмеялся, у меня было чувство, словно вместо колыпил с отцом пиво, и оно уже ударило мне в голову.
Отец улыбнулся.
То же мне, шутник. Она назвала тебя в честь своего знаменитого дедушкиАлексом
Мы проговорили с ним почти до утра, так началась моя новая жизнь. Жизнь потомственного мага.
Хозяин
Часть 1
Удар по голове, потом лестница, которую я пересчитал всеми рёбрами, а что же было дальше-то? Тёмный подвал, где не видно даже собственных рук. Как сюда попал, неужели опять с Чаком и его придурками после школы сцепился? Возможно, не впервые эту глупость совершаю. Но обычно мы потом спокойно расползались по домам, а что б в подвале кого-то запиратьперебор даже для недоумка, возомнившего себя вторым Чаком Норрисом.
Я сел и провёл рукой по лицу, почувствовав на пальцах что-то мокрое и липкое, похожее на кровь, и спина болела, хорошо ещё, что хоть двигаться мог. А этот тошнотворный запах гари и тихий гул, что же они мне напоминали? Потрескивание дров в костре Чёрт, да это же пожар! Я закашлялся и, наконец, разлепил словно склеенные веки.
Темнота и языки пламени повсюду, а ещё дым. И то, что казалось тихим потрескиванием, вдруг превратилось в настоящий грохот. Что-то упало прямо за моей спиной, я вскрикнул и подскочил, инстинктивно оглядываясь. И правильно сделалэто начинала рушиться крыша. Стало очевидно, что никакой это не подвал, просто деревянный дом, а вот то большое светлое пятно напротивнаверное, выход из него.
Времени на раздумье не было. Я рванулся к этому пятну, задрав футболку и, как мог, прикрыв ею нос и рот; по пути чуть не упал, споткнувшись о чьё-то тело. Рассматривать было некогда. Практически шагнул через порог к свету, но отчаянный плач остановил меня. Совру, если скажу, что не колебался ни секунды. Конечно, ещё как колебался: очень хотелось туда, на свежий воздух, глотнуть немного прохлады, потому что именно в этот момент ощутил, как же здесь было жарко.
Но всё-таки я повернулся на звук плача, и еле разглядел в дыму тряпичный свёрток, лежавший почти у самого порога. Ребёнок в нём уже не орал, а слегка попискивал. Мать, видимо, последним усилием выкинула его ближе к выходу из этого пекла. Я поднял свёрток одной рукой, удивившись его тяжести, а второй, продолжая закрываться футболкой, перешагнул, наконец, через этот чёртов порог.